Сейчас уже мало осталось людей, которым в юности выпало испытать радость общения с Евгением Алексеевичем Косминским 1 . Воздавая дань признательной памяти нашему учителю, мы должны сказать, чему учил он нас прежде всего - он старался выпестовать в будущих историках подлинное чувство историзма. На семинарах, когда разбиралась какая-нибудь грамота или отрывок из хроники, он учил в каждой фразе видеть памятник эпохи, а на занятиях по латинской палеографии - и в каждой букве. Но это только одна сторона дела. Когда Евгений Алексеевич читал курс историографии, он показывал нам, как историк, исследуя далекое прошлое, остается сыном своего века, а подчас и откликается на злобу дня. Тема предлагаемой читателю статьи представляет интерес и в том, и в другом плане. Источниковед, изучающий "Крестьянскую войну в Германии" Ф. Энгельса, столкнется с любопытной проблемой: во-первых, как автор использовал книгу Вильгельма Циммермана 2 . Ошибается тот, кто думает, что речь шла лишь о переосмыслении с новых теоретических позиций материала, почерпнутого у Циммермана. Только текстологические исследования в полной мере обнаруживают широту исторических познаний Энгельса и степень его независимости от нарративного метода Циммермана. Здесь нет возможности рассмотреть более глубокий пласт - настолько добротен был сам материал у Циммермана. Отметим только, что иногда целые страницы Циммермана представляют собой раскавыченные цитаты из надежнейших документов - хроник, программных статей, писем. Но вторая сторона проблемы, и мы сосредоточим на ней внимание, еще важнее. Как в этом произведении Энгельса отразилось время его создания? Как реальная обстановка 1850 г., напряженная идейная борьба, развернувшаяся летом и осенью, отразилась не просто на замысле, а на самом тексте "Крестьянской войны в Германии"? Не станем повторять общих положений, известных историкам советского периода со студенческих лет, - об уроках поражения революции 1848-1849 гг., о необходимости союза с крестьянством. Не буде ... Читать далее