Традиция их отождествления восходит к XVIII веку. А. Н. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву" назвал крепостных рабами. Правда, уже в ту пору были противники подобного отождествления. А. С. Пушкин возразил Радищеву, доказывая, что крестьянина нельзя считать рабом (1). Однако их сближение продолжается и поныне. В 1970 г. известный американский экономист Е. Домар выдвинул гипотезу общего происхождения рабства и крепостного права как следствия дефицита рабочих рук. Его поддержал П. Колчин, посвятивший двум формам несвободного труда фундаментальное исследование (2). Сложность сравнения рабства и крепостного права в том, что это не только качественно разные инструменты (несмотря на мнение Колчина, утверждавшего, что со второй половины XVIII в. крепостное право превратилось в разновидность рабства (3); они встроены в разные социальные системы. С учетом указанных обстоятельств такое сопоставление допустимо, поскольку позволяет выяснить сходство и различия двух форм принудительного труда, а через них - и двух обществ. Для типологии принудительного труда характерен сходный социальный статус работников, личная зависимость, отсутствие собственности, бесправие. Они одинаково не распоряжались своей жизнью, их продавали, разъединяли с семьями, контролировалась их личная жизнь. Принудительный труд воспитывал отношение к работе как к проклятью. Ее ненавидели, всячески старались избегать. У рабов преобладало пассивное "каждодневное сопротивление в форме лживости, притворства, стремления уклониться от работы" (4). То же было свойственно и русским крепостным. Труд по принуждению характеризуется низкой производительностью, незаинтересованностью работника в результатах. В России существовало выражение "работать, как на барщине" - без охоты, лениво. В пореформенное время мужики-хуторяне и немцы Поволжья отказывались нанимать бывших помещичьих крестьян, поскольку те не привыкли к интенсивной работе. Они говорили: "Вы у нас не выдержите" (5). Принудительный труд предполагает исп ... Читать далее