Установление в Одессе в декабре 1918 г. режима военной диктатуры генерала А. Н. Гришина-Алмазова стало для белого главнокомандующего А. И. Деникина сюрпризом сомнительного свойства. Присоединение Одессы, хотя и соответствовало идее объединения Южной России, но, по признанию Деникина, "осложняло еще более тяжелое в то время положение Добровольческой армии, возлагая на нее нравственную ответственность за судьбу большого города, обложенного неприятелем, требующего снабжения и продовольствия, а главное - города с крайне напряженной политической атмосферой"1. Тем не менее трехцветный национальный флаг был поднят над Одессой, и Деникин утвердил назначение Гришина-Алмазова в качестве военного губернатора города, что было воспринято в Екатеринодаре неоднозначно. Личность военного губернатора была совершенно никому не известна, о его прошлом ходили самые противоречивые слухи: говорили, что он "мальчишка и самозванец и произведен в генералы какой-то татарской бандой"2, "домовым комитетом"3 и т. д.; смущал Деникина и "революционный" способ назначения одесского диктатора. Особенно Антон Иванович опасался одесского сепаратизма, проявлявшегося в том, что местные общественные группы стремились образовать особое Южнорусское правительство4. С согласия представителя генерала Деникина в Одессе, члена Особого Совещания В. В. Шульгина, при Гришине-Алмазове был сформирован аппарат гражданского управления, а сам новоиспеченный одесский правитель пообещал Шульгину, что "местный диктатор... беспрекословно повинуется главному диктатору, то есть генералу Деникину"5. Получив от Гришина-Алмазова такое обещание, Шульгин приступил к составлению "правительства", которое вскоре и было сформировано. Состав его был воспринят местными политическими деятелями с недоумением, однако факт наличия правительства был налицо, и оно начало работать. Вскоре В. Я. Демченко от имени СГОР была выдвинута идея образования особого Южнорусского правительства. Кроме того, "одесский сепаратизм" усугублялся в гл ... Читать далее