В Московском государстве XV-XVII вв. нести военную службу полагалось не только военным - служилым людям, но и жилецким людям - крестьянам, посадским. Но если служилые люди должны были быть готовыми к войне всегда, то жилецкие - при необходимости: на них лежала обязанность защищать свои города. В 1502 г. Иван III требовал от рязанской великой княгини Аграфены, чтобы она не отпускала торговых людей Рязани ездить на Дон. Они должны были оставаться в Рязани для защиты южного города, пока рязанские служилые люди находились на службе московского великого князя1. При крупном набеге кочевников на юг Руси крестьяне были обязаны "садиться в осаду" в свой уездный город с женами и детьми. В это время "у животины" могли остаться только несколько человек, чтобы увести скот в леса. Такие предписания постоянно встречаются в наказах воеводам украинных городов. Наказ воеводам Мценска 20 апреля 1638 г, содержит предупреждение, что если служилые люди и пашенные крестьяне не придут в город при набеге, то государь не будет их выкупать и обменивать из плена, дети же боярские, которые не привезли крестьян в город, подлежали заключению в воеводскую тюрьму2. На этом требовании правительство настаивало очень серьезно. Характерно, что в разрядных книгах устанавливалось количество не только служилых людей, но и жилецких, которых можно было использовать при обороне города. В северных городах посадские люди были преобладающей по численности военной силой, а иногда и только единственной группой, на которую мог рассчитывать воевода. Во Владимире в 1638 г. имелось 57 служилых людей (стрельцов, пушкарей, воротников), 20 отставных стрельцов и 367 посадских людей с пищалями и рогатинами. В Галиче имелось 9 пушкарей и "посадские люди". В Перми, Вятке, Хлынове, Каргополе под началом воеводы стояли только "посадские и жилецкие люди"3. Но подобное положение являлось исключением и объяснялось особым географическим положением северной Руси как единственной территории Московского государства, ... Читать далее