Социально-политические изменения второй половины 1980-х годов выявили несостоятельность социального проекта, частью которого являлась и историческая наука, выполнявшая важную функцию легитимации социального и культурного порядков советского общества. Это не могло не привести к кризису самой науки. В понимании причин кризиса и нахождении путей его преодоления среди историков-профессионалов единства не было: объединяло лишь "понимание кризиса как кризиса теории и методологии и восприятие происходящих перемен как угроза депрофессионализации исторического знания"1 . В центре дискуссий оказалась проблема выбора макрообъяснительных моделей исторического процесса (формация или цивилизация). Среди участников дискуссий второй половины 1980-х - начала 1990-х годов преобладали сторонники формационного подхода, но их оппоненты четко сформулировали недостатки данной модели и пытались доказать преимущества цивилизационного подхода, в основе своей социокультурного. Начался поиск новых основ исторической науки. Важным фактором этого стала публикация сочинений ведущих западных и дореволюционных российских ученых, представляющих различные историко-методологические концепции, а также появление аналитической литературы, в которой рассматривался путь, пройденный западной исторической мыслью во второй половине XX столетия. Во второй половине 1990-х годов были изданы первые в постсоветский период обобщающие монографии по проблемам теории и методологии истории2 . К концу 1990-х годов в размышлениях профессиональных историков появляется тезис о преодолении кризиса и обретении российской исторической наукой нового качества. Марксизм перестал быть системообразующим началом современной исторической науки3 . Теоретические дискуссии 1990-х годов способствовали переходу от монистической к плюралистической интерпретации истории, что сопровождалось актуализацией неклассической и постнеклассической моделей исторической практики4 . Существенные изменения проявились в расширении традиционных и поя ... Читать далее