Погода в Дрокии стояла сухая и ясная. Но над всем двором Кожокаря шатром был натянут брезент. Входишь в калитку - и будто над тобой купол цирка. Женщины жарят, пекут. Пышные калачи навалены на столах розоватыми грудами. Стопами сложены цветастые домотканые ковры - они должны украсить стены этой гигантской "палатки". Кожокарь готовится к "кумэтрии". Так называется в Молдавии семейное торжество в честь рождения ребенка. Но "кумэтрия" завтра. А сегодня Кожокарь, согнувшись, сидит передо мною, сложив на коленях тяжелые красные руки. - Значит, и до Москвы дошло? Ну-ну... В Москву, в "Известия", написал о Кожокаре учитель, проработавший в школе тридцать три года. Больной человек, участник войны, житель города Дрокии А. Г. Гуцу. Ехал он как-то в автобусе, который вел Кожокарь. Вступился за женщину с ребенком - их водитель вытолкал. Кожокарь обозлился: когда учитель хотел выйти, закрыл перед ним двери, завез старика далеко в поле, тот добирался потом до дома два дня. В пути ему стало плохо (больное сердце). Жена от волнения тоже слегла. Мне в связи с этим было поручено написать корреспонденцию под условным названием "Хам". - Так что же мне теперь делать? - вдруг осторожно спрашивает Кожокарь. - Увольняться? В плечах он широк, но роста небольшого, выглядит, по-моему, старше своих лет: ему года через четыре на пенсию. Я не знаю, что ему делать. Но уже знаю наверняка: на сей раз исследования души хама у меня не получится. Дело в том, что учителя А Г. Гуцу мы в Дрокии не нашли. По сей день не уверена, допустили мы оплошность или нет, не придав значения отсутствию обратного адреса на конверте. "Молдавия, Дрокия, А. Г. Гуцу" - этого казалось вполне достаточно. Собственно, что есть Дрокия? Поселок, недавно переведенный в ранг города. "Царевна-лебедь, не до конца обернувшаяся царевной", - пошутил местный молодой человек. На главной площади - новые красивые здания, гостиница, кинотеатр, за который и Москве не было бы стыдно А чуть в сторону - одноэтажные дома, крестьянские д ... Читать далее