М.: изд-во МГУ, 2000, 367 с. В 2001 г. в Италии вспомнили, что традиционно отмечающийся 4 ноября День вооруженных сил 1 когда-то назывался Днем вооруженных сил и национального единства, и восстановили старое название. Эта, в общем-то не очень известная, да и, по правде сказать, не слишком интересная российскому читателю перемена на самом деле несет в себе важный общественно- политический смысл. Значение ее, несомненно, выходит за пределы Италии. Дело в том, что восстановленные два слова - "национальное единство" - знаменуют принципиальное изменение взгляда на фашизм и антифашизм. В течение всех послевоенных лет День вооруженных сил воспринимался как напоминание о победе антифашистского Движения сопротивления в партизанской войне 1943 - 1945 гг. В этот день ветераны гарибальдийских бригад проходили на парадах в одних колоннах с берсальерами. С приходом к власти правоцентристского правительства Берлускони, в котором второе место занимает партия "постфашистов" (их лидер Финн сидит в кресле вице- премьера), почет воспоминаний распространился и на муссолиниевских карателей, "прославившихся", главным образом, пытками и казнями партизан. В этом и заключается "национальное единство", вынужденно поддержанное президентом-антифашистом Чампи, который сам участвовал в Сопротивлении. Финн в Италии, Хайдер в Австрии, Ле Пен во Франции, Пим Фортейн в Голландии - наступление ультраправых на рубеже 90-х-2000-х годов не позволяет просто "сдать в архив" фашизм как историческое явление, принадлежащее давно минувшим временам. Почему же вновь и вновь актуализируется черно-коричневая опасность? Потому ли, что - в той же Италии, например, - антифашизм был фактически монополизирован левыми, сведен к тождеству антифашизма коммунизму и, соответственно, с исчезновением компартии оказался беззащитным? И/или потому, что процессы глобализации, направляемые "турбокапитализмом", породили во многих странах массу разочарованных и обозленных людей - вроде тех, что пошли за Муссолини и Гитлером в 20 ... Читать далее