В нашей жизни ученой нечаянных радостей мало. Тем ценней и милее, когда среди будней крутых вдруг улыбкой блеснет и тебя улыбнуться заставит дружелюбный кивок и пожатие теплой руки Ада Сванидзе "Только я один, стоящий здесь старый человек, знаю об этой, ушедшей навсегда жизни. А затем порвется последняя ниточка, и новые поколения будут смотреть на этот дом, как на омертвелый памятник давно ушедших времен, как смотрят на скифские курганы". Кончая свою книгу этими словами, Юрий Александрович Поляков добавил: "Мысль отнюдь не новая"(1). Разумеется, мысль не нова, но не всякий сумеет ее так выразить. А главное, для каждого поколения, для каждого времени она звучит по-новому. Так оно и сейчас. События последнего десятилетия в жизни нашей страны и в судьбе любого из нас провели черту между десятилетием 90-х и теми, которые были до него. Прошлое отодвинулось куда дальше, чем это было с приходом 80-х или 70-х. Старшим поколениям кажется, что разрыв между отцами и детьми сейчас стал глубже. Что у молодежи, захваченной совершенно новой круговертью, нет сил, а, может быть, и желания задумываться о времени только-только ушедшем, времени, которым еще живут ее отцы. Так это или не совсем так, разберутся ученые грядущего - когда не будет ни нынешних отцов, ни нынешних детей, и противоречивая реальность живой жизни не будет мешать созданию очередных теорий и абстрактных схем. Но все же в сетованиях старших поколений что-то есть. Это выразил Михаил Жванецкий в очень грустном диалоге: - Он уникален. Ему 85, он помнит все в деталях. Людей, артистов, стихи, даты. - Ну и что? - Да ничего. Это никому не нужно (2). Что ж, в истории бывали переломы, куда более крутые. Так ли многих в Советском Союзе 20-х годов интересовала реальная жизнь предреволюционной России? Осуждали, исходя из лозунгов классовой борьбы. Давидсон Аполлон Борисович - доктор исторических наук, профессор, руководитель Центра африканских исследований Института всеобщей истории РАН. 1 Поляков Ю.А. Истор ... Читать далее