Анализ тех или иных аспектов процесса разработки программы Коминтерна как "ранее неизвестного в международных отношениях института" 1 , затянувшегося без малого на десятилетие, поможет прояснить реальный механизм функционирования Коминтерна, степень его воздействия на зарубежных коммунистов и нити зависимости от воли большевистского руководства. За конкретными предложениями участников программной дискуссии стояли не менее конкретные политические интересы, распознать которые - наша задача. Разрешение ее в свою очередь приблизит нас к пониманию главного внутреннего конфликта в истории Коминтерна - организации, протягивавшей руки ко всему миру и остававшейся обеими ногами стоять на российской почве. В начале XX в. теоретический багаж II Интернационал достиг той критической массы, которая породила неконтролируемую реакцию расщепления монолитного до тех пор социалистического движения. Его признанные лидеры - К. Каутский, Ж. Жорес - пытались остановить этот процесс, но безуспешно. Меньшевики не хотели воссоединяться с большевиками, "ревизионисты" - с "ортодоксами", "правые" - с "левыми". Первая мировая война выступила мощным катализатором идейно-политического размежевания, став сама по себе тем критерием истины, на котором проверялись конкретные партийные платформы. Противоречивший всем марксистским канонам приход к власти в России партии, стоявшей на крайне левом фланге Интернационала, превратил его раскол в свершившийся факт. Большевики не скрывали ни своей ненависти к "социал-предателям", ни своей установки на создание нового Интернационала, очищенного от скверны оппортунизма 2 . Однако события, предшествовавшие созыву в марте 1919 г. I конгресса Коминтерна, показали, что в случае победы у всемирной революции пролетариата окажется много отцов. Далеко не мирное сосуществование трех социалистических Интернационалов в начале 20-х годов стало периодом острейшей идейно-политической борьбы за умы и голоса европейских рабочих - борьбы, в которой никто не собирался идти на к ... Читать далее