К. ТРУЕВЦЕВ Кандидат философских наук Политический террор, первоначально как метод борьбы с государственно-политическими системами, явил себя миру в середине XIX в. К концу XIX - началу XX в. он впервые приобрел, особенно в России, - вследствие деятельности народовольцев, а позже эсеров - системный характер и стал фактором, постоянно дестабилизирующим политическую и общественную жизнь государства вплоть до Первой мировой войны. В "эпоху революций" (1917 - 1933), последовавшую за Мировой войной, методы политического террора активно взяли на вооружение политические силы разной окраски, возникшие на развалинах Российской, Германской и Австро-Венгерской империй и опиравшиеся на созданные ими государственные или квазигосударственные структуры: большевики, белогвардейцы, а позже итальянские, венгерские и германские фашисты, хорватские националисты и др. В этой связи можно даже говорить, что прежний политический террор в значительной степени себя изжил, переродился. С начала 30-х гг. XX в. он меняет свой первоначальный - антигосударственный по преимуществу - вектор и в основном принимает подконтрольный государственным структурам характер. Методы террора прямо или косвенно начинают использоваться политическими системами-антагонистами в "горячем" или "холодном" противоборстве друг с другом. Таким образом, с 1930-х гг. террористическая деятельность оказалась в зоне сильного системного контроля, ограничивавшего ее характер и масштабы, особенно если она начинала чувствительно затрагивать коренные интересы любой из глобальных сторон или угрожать стратегическим отношениям между ними. Выпадающие из этой схемы одиночные террористические акты уголовного, как правило, характера составляли исключение и не оказывали заметного влияния на политические устои отдельных государств, тем более, на стабильность глобального миропорядка. Крушение в конце 1980-х - начале 1990-х гг. биполярной структуры мира вновь открыло для терроризма беспрецедентное в мировой истории окно возможностей, особенно ... Читать далее