6 и 7 декабря 2004 г. Отдел стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН провел регионально-международную научную конференцию "Ислам и развитие. Мусульманский Восток в начале XXI века. Современное состояние, тенденции и перспективы эволюции Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана, соседних с ними стран и регионов". Для обсуждения были предложены вопросы, сгруппированные в семь блоков: ислам и экономика, включая занятость и образование женщин; ислам и политика, в том числе особенности секуляризма и вмешательства государства в религиозные дела; ислам и традиционное общество; ислам и право; ислам и политическая культура; ислам и процесс модернизации (демократия и автократия в мусульманской политической среде); ислам и консервативные тенденции, в частности утопические проекты джихадистов и сторонников нового халифата. Такой круг проблем (дополнительно в него вошли вопросы внешней политики мусульманских государств) привлек внимание сотрудников отдела, других подразделений института, а также представителей различных научных и высших учебных заведений Москвы, ряда городов европейского региона России и некоторых государств СНГ. В программу конференции были включены около 50 докладов и сообщений.

Открывая конференцию, зам. директора ИВ РАН А. З. Егорин отметил безусловную актуальность темы конференции, связанную с особенностями текущего исторического этапа, повышением международно-политической роли и значения стран, принадлежащих к мусульманскому ареалу. Весьма своевременна, отметил он, и сама постановка вопроса об исламе и общественном развитии.

С приветственным словом к участникам конференции обратился ректор ИСАА при МГУ М. С. Мейер. Он подчеркнул, что высшая школа, отвечая на потребности среднего образования, пытается решить проблему выработки подходов к преподаванию истории и современной практики ислама и других религий. Кроме того, он отметил сложность и противоречивость процессов, происходящих в мире ислама, и отношения к ним со стороны внешних сил и наблюдателей.

Зав. Отделом стран БСВ В. Я. Белокреницкий напомнил, что конференция по исламской проблематике проводится с периодичностью раз в два года уже в четвертый раз. Доклады, прочитанные на предыдущих конференциях, легли в основу статей, опубликованных в тематических сборниках "Ислам и политика", "Мусульманские страны у границ СНГ", "Ислам на современном Востоке" (выпущены Институтом востоковедения РАН совместно с Институтом по изучению Израиля и Ближнего Востока и издательством "Крафт +").

Н. Ю. Ульченко (ИВ РАН) представила подготовленный совместно с Н. М. Мамедовой (ИВ РАН) доклад, в котором предпринята попытка осмыслить опыт экономического развития Ирана и Турции на рубеже XX-XXI вв. в условиях исламского (происламского) правления с точки зрения изучения практических итогов воплощения идей исламской экономики. При этом особо подчеркивалось, что если Турция - светское государство, в котором лишь в последние десятилетия в ходе углубления тенденций к демократизации жизни страны стало возможным возникновение и функционирование на более или менее стабильной основе политических партий происламского толка и даже их приход к власти, то в Иране после провозглашения Исламской Республики основным принципом стало всеобъемлющее использование канонов ислама для регулирования, в том числе и экономического развития.

По мнению докладчиков, опыт Ирана и Турции свидетельствует как о существенных различиях между ними, так и о значительной изменчивости, эластичности национальных вариантов экономической модели под влиянием объективных потребностей развития и, в итоге, лишь о весьма относительной их приверженности теоретическим основам модели исламской экономики. С учетом подвижности и многовариантности применения этой модели вполне обоснованным представляется тезис об отвлеченности и утопичности самого понятия "исламская экономика" в смысле реальной политики. Приходится усомниться в возможности действительного существования исламской экономической модели как некоей самостоятельной, альтернативной западным. Данный вывод можно было бы считать окончательным, если бы не некоторые совпадающие особенности или четко обозначенные приоритеты при построении

стр. 151

исламской модели. Речь идет, во-первых, о настойчивом стремлении исламских (происламских) элит к сохранению социальной направленности экономической политики. Во-вторых, общей особенностью для Турции и Ирана стало стремление, правда, с трудом реализуемое на практике, ограничить зависимость национальной экономики от внешних, в первую очередь западных источников финансирования. Следует оговориться, отмечалось в докладе, что выделенные особенности не являются уникально присущими исламской экономической модели, но характеризуют и некоторые другие национальные варианты экономической политики в развивающихся государствах.

Н. М. Мамедова в докладе "Ислам и развитие Ирана" подчеркнула, что уникальная политическая структура исламского режима в Иране за 25 лет существования кардинально не изменилась, хотя и претерпела некоторую эволюцию. По-прежнему сохраняется верховная власть духовенства, а в формировании властных структур лежит принцип выборности, начиная с выборов лидера и кончая муниципальными советами. Трансформация режима привела к тому, что политическая жизнь отчетливо стала принимать формы, не противоречащие общемировым. Существенно изменилась экономическая система в результате проведения теократическим государством рыночных реформ. При этом в иранской модели перехода к рынку акценты смещены в сторону сдерживания социальных потерь. Это можно квалифицировать как соблюдение основного исламского принципа - заботы о положении масс, в первую очередь обездоленных. Представители духовенства, выступающие инициаторами реформ, стоят перед проблемой определения той грани реформирования системы, за которой она может перестать быть исламской.

В. Т. Коргун (ИВ РАН) остановился на борьбе двух тенденций в развитии современного Афганистана. Одна из них состоит в сохранении, хотя и частичном, введенных при прежнем режиме "Талибан" ограничений на культурную и общественную жизнь, которые налагает следование ригористическим требованиям ислама, другая - в освобождении от них. Он отметил, что хотя вторая тенденция в целом преобладает в постталибский период, она нередко наталкивается на ожесточенное сопротивление консерваторов. Под воздействием последних вынуждена была уйти со своего поста министр образования в первом правительстве Хамида Карзая д-р Сима Самар, вводились запреты на демонстрацию фильмов, не отвечающих исламским стандартам и т.п. Как бы ни закончилась борьба этих тенденций, отметил докладчик, ислам будет сохранять превалирующее символическое значение в общественной и политической жизни Афганистана.

В. Н. Москаленко (ИВ РАН) сделал в целом сходные выводы, касаясь судьбы ислама в Пакистане. При этом он попытался отделить роль ислама в политике от его активизации в обществе, подчеркнув, что не всякое проявление религии надо связывать с политической сферой.

Г. М. Керимов (Российская академия государственной службы) рассмотрел проблему повышения социально-политической роли ислама в мире и особенно на Ближнем Востоке. Последнее обстоятельство докладчик связал прежде всего с остротой и нерешенностью палестино-израильского конфликта. Он также отметил, что ислам стал одной из самых массовых и динамичных религий. Число мусульман в мире, по некоторым оценкам, достигает 1.5 млрд. человек. Благодаря прозелитизму в ислам обратилось свыше половины населения Африки. Говоря о возросшей силе воздействия ислама, докладчик подчеркнул его негативное отношение к вероотступничеству. В то же время он призвал не акцентировать внимание на проявлениях радикализма, которые присущи и многим другим религиям и общественно-политическим течениям.

В докладе Д. Б. Малышевой (ИМЭМО РАН) рассматривалась актуальная проблема демократизации в постсоветской мусульманской Евразии. Подчеркнув, что влияние ислама как религии нелегко выделить в качестве фактора политического развития, докладчик отметила, что процессы демократизации в постсоветских республиках исламского пояса развиваются медленно и весьма своеобразно. Она охарактеризовала установившуюся в большинстве стран Центральной Азии демократию как имитационную. Особняком при этом стоит авторитарно-тоталитарный режим в Туркменистане, который, кстати, не имеет существенной исламской идеологической компоненты.

Доклад И. Л. Фадеевой (ИВ РАН) был посвящен использованию радикальными силами в исламе представлений о халифате как идеале, оправдывающем их цели и действия. Докладчик сделала акцент на том, что происходящая сегодня реанимация "старого мифа о светлом будущем" не впервые происходит в истории исламской цивилизации.

стр. 152

В докладе Г. Г. Косача (ИСАА при МГУ) были проанализированы причины и источники возникновения действующей под исламистскими лозунгами внутрисаудовской оппозиции. При этом, по мнению докладчика, едва ли не важнейшим среди них является саудовская политическая культура. В докладе отмечена тесная зависимость между лозунгами и методами легитимизации действий оппозиции, с одной стороны, и официальным саудовским лексиконом - с другой.

В докладе К. М. Труевцева (Высшая школа экономики), посвященном политическим системам арабских стран, отмечалось, что воздействие глобализации на арабский мир имеет вполне конкретные проявления, выражаясь в растущем внешнем давлении на него с целью демократизации политических систем в этих странах (при непременном соблюдении выработанных на Западе критериев демократии). Вместе с тем быстрая трансформация арабских режимов в этом направлении маловероятна. Арабские режимы, независимо от того, являются они монархическими или республиканскими, носят отчетливый авторитарный характер. Докладчик подчеркнул, что даже если бы правящие круги и стремились к "демократизации", они не могли бы это сделать из-за угрозы со стороны исламских радикалов. Демократизация открывает для последних возможности легального прихода к власти и последующего установления тоталитарных теократических режимов.

С. В. Прожошна (ИВ РАН) посвятила свой доклад "Мусульманка в границах поликультурного общества (магрибинка во Франции)" теме, прямо не связанной с регионом, находившимся в центре внимания участников конференции, но смогла затронуть важные стороны проблемы ислама и современного общественного развития. Отметив, что в Европе сегодня насчитывается 11 млн. мусульман (во Франции - более 6 млн), она поставила несколько кардинальных вопросов, возникших при "пересадке" исламской семьи в пространство западноевропейских традиций. И женщинам-мусульманкам, и западному, в частности французскому, обществу приходится делать выбор в стратегии интеграции, задумываться над тем, как согласовать требования исламской религии в отношении женщин с общественной модернизацией. Возникают вопросы, позволяет ли исламское право "гуманизацию" положения женщины, готова ли исламская традиция к либеральной интерпретации своих догм, возможно ли ожидать от мусульманской общины готовности к преобразованиям и изменениям прав женщины и принятию концепта "равенства" граждан обоих полов. Вместе с тем встают вопросы и перед "принимающим" обществом - не нужно ли ему, например, во имя культурного плюрализма более толерантно относиться к внешним проявлениям атрибутов исламской конфессии (например, к ношению женщинами хиджаба)? В докладе подчеркивалось, что все эти и многие другие проблемы, связанные с интеграцией и успешной социализацией мусульманки в Европе широко освещаются в работах социологов, политологов и культурологов Франции и Магриба.

В докладе Ш. Х. Мгои (ИВ РАН) "Исламизм и процесс самоопределения курдов" отмечалось, что в историческом плане исламский фактор играл отрицательную роль в эволюции курдского национального движения. Докладчик подчеркнул, что концепции единой мусульманской общины (уммы) и универсального религиозного права (шариата) объективно способствовали сохранению господства "державных" наций (арабов, персов, турок) и свертыванию всего национального у подчиненного народа (курдов). В русле этой исторической традиции действуют современные исламские экстремистские организации, выступающие резко против курдского движения.

На феномене джадидизма как идеологии и практики модернизации ислама на территории бывшей Российской империи и возможности его использования в современных условиях остановился Г. И. Старченков (ИВ РАН). Докладчик отметил, что в настоящее время в Татарстане предпринимаются попытки возродить это идеолого-политическое движение, однако они приносят пока скромные результаты. Джадидизм при этом остается локальным явлением, существующим наряду с другими вариантами модернистской трактовки ислама.

О. И. Жигалина (ИВ РАН) рассмотрела деятельность некоторых радикально-исламских группировок в Юго-Восточном Курдистане, являющемся буферной территорией между Ираном и Ираком. Анализ ситуации привел ее к выводу о том, что их активность связана со стремлением к созданию основ утверждения ваххабитской идеологии и социальных порядков в курдских районах Ирана и Ирака. Поэтому они пытаются вербовать курдов в свои группировки, что приводит к размежеванию последних и ведет к уничтожению курдского автономистского

стр. 153

движения. В связи с этим курды-автономисты оказывают сопротивление экстремистам, не заинтересованным в утверждении в Ираке какой-либо формы курдского самоуправления.

М. С. Баконина (СПб. ГУ) сделала сообщение "Джихад в Ираке: технология и идеология". Она подчеркнула роль ряда органов региональных СМИ в создании обстановки, благоприятствующей сопротивлению, которое оказывают местные вооруженные группировки войскам США и коалиционных с ними сил. Использование современных технологий, "информационный фантом", отметила она, зачастую способствуют идеологической консолидации этих группировок, превращают их в долговременный фактор.

Интересный и в целом успешный опыт построения экономики западного образца в мусульманской Турции осветила Е. И. Уразова (ИВ РАН). Она подчеркнула, что, не изменив себе в культурно-цивилизационном отношении, Турция достигла заметного прогресса в построении современной либеральной экономики. Ее опыт сродни японскому, и она, как и Япония, может со временем стать частью Запада в экономико-технологическом плане, не теряя специфически восточных черт своей культуры и общества.

В. П. Цуканов (ИВ РАН) проанализировал современный этап государственного регулирования экономики в Иране. Он подчеркнул сохраняющиеся отличия иранского регулирования от западного, охарактеризовав первый как "нормативный". Докладчик отметил смягчение на текущем этапе ряда "норм" государственной экономической политики, снижение значимости исламских принципов и целей, постановку задачи достижения большей открытости национальной экономики и ее вхождения в мировое экономическое пространство.

Е. В. Дунаева (ИВ РАН) охарактеризовала роль иранских женщин в экономической и общественной жизни страны на этапе ослабления ригористичности исламского режима. Она привела данные о росте занятости женщин в различных отраслях, прежде всего в государственном аппарате, сфере медицины и образования, отметив вместе с тем выполнение ими в основном вспомогательных функций, а также отсутствие женщин на высоких и ответственных постах.

Аспирантка ИВ РАН А. С. Федорова, выступая с сообщением "Концепции и реальные воплощения теократии и теодемократии (на примере Ирана)", отметила, что в сложившейся в стране системе теократического государства нашли отражение принципы демократии, как соответствующие, так и противоречащие западным; причем исламский режим эволюционирует в сторону использования общедемократических элементов.

Р. Р. Сикоев (ИВ РАН) в докладе, посвященном суфийским орденам в общественно-политической жизни Афганистана, затронул историю появления и распространения суфизма в стране и охарактеризовал роль отдельных наиболее крупных и влиятельных орденов (накшбандийя, кадирийя) в афганской политической жизни последних десятилетий. Он подчеркнул, что роль лидеров этих орденов в постталибском Афганистане будет, скорее всего, весьма значительна.

Е. С. Мелкумян (ИСАА при МГУ), рассматривая современную иракскую ситуацию в арабском и исламском контексте, подчеркивала различие между реакцией государственных структур и общественности на вооруженное вмешательство США и их союзников в дела Ирака, свержение режима С. Хусейна и последовавшие за тем события. Общественные круги в арабских и мусульманских странах, как отмечала докладчик, в целом остро критически реагировали на американскую "превентивную агрессию", между тем как представители многих государств, особенно соседних с Ираком арабских режимов, выражали свое удовлетворение в связи с тем, что правлению иракского диктатора пришел конец.

И. В. Жмуйда (ИВ РАН) охарактеризовала "теневой" сектор экономики Исламской Республики Пакистан, подчеркнув связь отдельных структур уходящей от государственного контроля и налогообложения сферы с исламистскими радикалами и экстремистами. "Теневой" сектор, отметила она, поддерживает, в частности, диверсионно-террористическую активность в индийском Кашмире, а также причастен к подпольной деятельности остатков афганского движения "Талибан" и подпольной сети "Аль-Каиды".

М. Ю. Крысин (Пенза) остановился на роли Пакистана в событиях, развернувшихся в индийском штате Джамму и Кашмир. Он выделил три этапа в развитии оппозиционного индийским властям движения - националистический, исламистский и панисламистский. Главными организациями на первом этапе, по мнению докладчика, был светский Фронт освобождения Джамму и Кашмира, на втором - "Хезб-е муджахедин" (связанная с пакистанской политичес-

стр. 154

кой организацией "Джамаат-и ислами"), а на последующем - "Харкат уль-муджахедин", "Лашкар-и тоиба" и др. Участники конференции отметили некоторую условность разделения этапов на исламистский и панисламистский, высказав мнение, в целом совпавшее и с точкой зрения докладчика, о том, что основной базой внешней поддержки диверсионно-террористических действий на всех трех этапах оставался Пакистан.

Место ислама в сепаратистских движениях в Кашмире рассмотрела в своем докладе Н. В. Мелёхина (МГИМО). Она всесторонне охарактеризовала деятельность созданного в начале 1990-х годов Объединенного совета джихада (борьбы за веру), проанализировала два течения в сепаратистском, исламистском движении в Джамму и Кашмир - умеренное и радикальное. Докладчик рассказала о наблюдающемся с начала 2004 г. улучшении отношений между Индией и Пакистаном и о поисках ими решения Кашмирской проблемы; при этом она воздержалась от безусловно оптимистической оценки перспектив достижения необходимого для этого согласия.

ИМ. Серенко (ИВ РАН) проанализировала современное состояние образования в Пакистане под углом зрения исламского фактора. Она отметила, что нынешние власти стремятся поставить под эффективный контроль разросшуюся сферу религиозного образования. Часть системы народного просвещения, напомнила докладчик, со времен военного диктатора М. Зия-уль-Хака (1977 - 1988) оказалась под влиянием и контролем религиозных и религиозно-политических организаций. Сеть исламских школ и семинарий (дин-и-мадарис и дар-ул-улум) стала источником не только узкорелигиозных знаний, но и фундаменталистской идеологии, сыграв крупную роль в подготовке не только местных исламистов, но и лидеров афганского движения "Талибан". Правительство П. Мушаррафа сегодня пытается изменить характер деятельности десятков тысяч религиозных учебных заведений и содержание их образовательных программ.

О политике нынешних властей Пакистана в отношении ислама рассказала А. З. Хуснетдинова (магистрант МГИМО). Она отметила серьезные усилия, предпринимаемые Исламабадом по корректировке прежнего курса на поддержку радикал-исламизма и указала на конкретные шаги в этом направлении. Магистрант ИСАА при МГУ П. В. Топычканов охарактеризовал правовой статус меньшинств в Пакистане, отметил его приниженность по сравнению со статусом мусульманского большинства.

Х. Хашимбеков (ИВ РАН) выступил с сообщением о деятельности исламистских организаций в Центральной Азии. Он подчеркнул серьезную опасность, которую представляет эта активность для стабильности, порядка и прогресса в регионе. Аспирант ИВ РАН А .В. Лавров остановился на некоторых аспектах внутренней политики талибов в годы их пребывания у власти в Афганистане. Им были подмечены черты умеренности в политике талибских властей, которые не изменяют общей оценки режима, но позволяют выявить определенные черты преемственности в программе действий по существу любого афганского режима.

Выступившая с докладом Т. В. Амосова (Республика Белоруссия) осветила интересную тему использования исламских святынь Иерусалима в политических целях. К манипуляциям, связанным с ними, как следует из доклада, прибегают представители обеих противоборствующих сторон, как Израиля, так и Палестинской автономии. Их статус останется, по-видимому, камнем преткновения при любой попытке решить проблему Иерусалима.

Б. М. Поцхверия (ИВ РАН) проанализировал положения конституций и законов Турецкой Республики, направленных на запрет деятельности исламистских сект и организаций, в том числе политических партий, цель которых состояла в отходе от лаицистских принципов государственного устройства страны. Вместе с тем, характеризуя деятельность находящейся ныне у власти в Турции Партии справедливости и развития, докладчик отметил, что для нее характерен умеренный исламизм, совместимый с приверженностью лаицизму.

М. А. Сапронова (МГИМО) обратила внимание на значительное различие в конституционных нормах арабских стран, определяющих положение ислама, которые варьируются от жесткого насаждения его предписаний и закрепления его особого положения в качестве государственной религии до религиозной веротерпимости и обособления государственного права от ислама.

А. Баширова (Казанский гос. ун-т) рассмотрела законодательные реформы в Турции, осуществленные в период пребывания у власти происламской Партии справедливости и развития. По оценкам докладчицы, реформы, вопреки ожиданиям Запада, проводились последователь-

стр. 155

но и активно в строгом соответствии с требования ЕС по демократизации политической и общественной жизни в Турции. В итоге Турции удалось выполнить основной объем предварительных требований Евросоюза и таким образом во многом лишить оснований дальнейшее промедление с началом переговоров о полноправном членстве Турции в ЕС. Тем не менее, как считает докладчик, изначально предвзятое отношение ЕС к Турции как мусульманской стране способно и на данном этапе взаимоотношений создать трудности для турецкой стороны.

Схожей тематике был посвящен доклад А. Э. Арутюняна (аспирант ИВ РАН, Армения), в рамках которого был дан сопоставительный обзор высказываний лидеров европейских держав по проблеме начала переговоров с Турцией о вступлении с ЕС. В рамках обзора сдержанному позитивному отношению одних противопоставлялась открыто негативная позиция других, что в целом весьма осложнило прогнозирование дальнейшего характера развития взаимоотношений Турции и ЕС, убедив лишь в том, что этот процесс действительно будет носить характер трудный и не всегда поступательный.

И. М. Иванова (МГИМО) отметила, что достаточно активное участие Турции в Организации "Исламская конференция" не противоречит общему стремлению страны к сближению с ЕС. Напротив, укрепляя отношения с исламскими странами, Турция стремится исполнить свою роль межцивилизационного моста, соединяющего Запад и Восток.

В. К. Егоров (Президиум РАН) подчеркнул, что озабоченность неисламского мира в связи с приходом к власти в Турции партии так называемого исламистского толка требует не только общетеоретического освоения проблемы, но и ее конкретизации применительно к турецкой специфике. По мнению докладчика, история исламизма в Турции и нынешнее положение в стране позволяют сделать вывод о том, что в настоящее время имеет место попытка мирного встраивания ислама во внутриполитическую жизнь страны при сохранении основных демократических принципов ее развития и сложившихся предпочтений и ориентации в области внешней политики.

В докладе Ю. А. Ли (ИВ РАН) была рассмотрена эволюция религиозного образования в Турции. Приход к власти происламской Партии справедливости и развития ознаменовался попыткой расширить права выпускников получивших широкое распространение религиозных лицеев: если ранее они могли получать высшее образование лишь на теологических факультетах университетов, то новое правительство стремилось открыть им доступ на любые факультеты государственных университетов, что позволило бы им в дальнейшем работать в качестве госслужащих. Принятие закона было приостановлено президентом, использовавшим право вето. Его дальнейшая судьба, очевидно, будет решаться с учетом хода переговорного процесса о вступлении Турции в ЕС.

С. М. Михайлова (Казанский гос. ун-т) отметила исторически сложившуюся значительную роль татарских женщин в науке и образовании республики, вопреки тому обстоятельству, что основная часть населения исповедует ислам. Вместе с тем количество женщин на высших руководящих постах остается небольшим. В докладе отмечалось наличие определенной специфики в интерпретации исламской догматики в республике: в Татарстане распространены смешанные браки (в том числе браки татарских женщин с русскими мужчинами). По мнению докладчицы, несомненна позитивная роль ислама в процессе воспитания молодежи, ее изоляции от распространения вредных и губительных привычек, как-то пьянство, употребление наркотиков.

И. А. Натальченко (выпускница Московского Института практического востоковедения) пришла к интересному выводу о несомненном влиянии ментальности турецкого общества как мусульманского на динамику трудового участия женщин. Если для стран Западной Европы общей закономерностью являлось снижение при переходе к индустриализации традиционной занятости женщин и через короткий промежуток времени рост новых форм занятости женщин в качестве оплачиваемых наемных работников в промышленности и сфере услуг, то в Турции снижение неоплачиваемой занятости женщин в сельском хозяйстве чрезвычайно медленно компенсируется ростом современных форм городской занятости. Последнее обстоятельство объясняется менталитетом самих женщин, в системе ценностей которых экономическая независимость занимает весьма незначительное место.

Г. М. Зиганшина (аспирант ИСАА при МГУ) проанализировала проблемы участия турецких женщин в движении политического ислама в Турции в 1980 - 2000-е гг., которое развивалось по двум направлениям - путем включения женщин в деятельность политических партий происламского толка, а также самостоятельно. Отправной точкой политической активизации

стр. 156

религиозных турчанок стал мифологизированный символ "закабаления" мусульманской женщины - головной платок (тур. "тюрбан"). В силу запрета на ношение платка в общественных местах одновременно стал и проявлением ущемления прав религиозных граждан в Турции, и средством политического давления исламистов на светские круги и даже, в определенной интерпретации, символом женской эмансипации. Одновременно в докладе была предпринята попытка выявить зависимость между степенью религиозности женщин и уровнем их образования, особенностями занятости, укладом их семейной жизни.

О. В. Зотов (ИВ РАН) остановился на современных проблемах уйгурского автономистского движения в Восточном Туркестане (Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР). Ислам, отметил докладчик, остается еще латентным фактором в движении уйгуров, которые выражают недовольство притоком китайцев (ханьцев) на их исконные земли. Вместе с тем наблюдаются попытки соединения исламского и национального факторов и радикализация протестных настроений. Пекин, по мнению докладчика, не в полной мере учитывает серьезность обстановки и не делает достаточных усилий для нейтрализации опасности.

В. Я. Белокреницкий (ИВ РАН) в докладе "Мусульманский Восток в начале XXI века - конфигурация, геополитическая роль, тенденции и перспективы эволюции" сделал попытку выделить регион, состоящий из 23 государств "мусульманского Востока" - от Казахстана на севере до Египта и Судана на юге, и от Турции на западе до Пакистана на востоке. Отметив исключительно важную роль этого региона в международных делах, докладчик отвел центральное место в нем Ирану и шиитскому фактору. За последние 10 - 15 лет в регионе наблюдаются заметные позитивные сдвиги в экономической и социокультурной сферах (признаками чего служат улучшение основных макроэкономических индикаторов, рост женской грамотности, увеличение числа пользователей сети Интернет и т.п.). При достаточно высокой рождаемости увеличивается средняя продолжительность жизни и общая численность людей (с 340 млн. человек в 1980 г. последняя возросла до 570 млн. в 2002 г. и по прогнозам превысит 720 млн. в 2015 г.). Большинство государств региона отличаются повышенным уровнем военных расходов, а значительные объемы чистых сбережений достигаются за счет вложений главным образом в энергетическую сферу.

В заключение хотелось бы отметить, что конференция продемонстрировала актуальность проблематики ислама и исламской цивилизации при рассмотрении разнообразных вопросов современного общественного развития под углом зрения различных дисциплин - экономики, демографии, права, политологии и т.д. Существенная особенность проведенной конференции состоит в расширении круга докладчиков и участников обсуждения за счет научной молодежи -магистрантов, аспирантов, молодых преподавателей высших учебных заведений.

Постоянный адрес данной публикации: