Мухаммад Дауд (1909 - 1978) - один из наиболее известных и поныне чтимых афганских политиков позднемонархического периода, авторитарный реформатор и пуштунский националист. В 1973 г. он совершил республиканский переворот и стал первым президентом страны, в 1978 г. был убит в ходе нового переворота сторонниками леворадикальной группировки - Народно-демократической партии Афганистана. Возвышение М. Дауда произошло как в результате его стремления к высшей власти, так и вследствие попытки клана яхьяхель, к которому он принадлежал, разрешить проблемы, возникшие после первого и малоудачного эксперимента политической либерализации Афганистана в конце 1940-х - начале 1950-х гг. Однако именно этот эксперимент создал возможность нового для Афганистана формата "партизации" политического процесса. В первое послевоенное десятилетие произошли и подвижки в политической элите страны, во многом определившие расстановку сил в последующие десятилетия.

Ключевые слова: Афганистан, Мухаммад Дауд, клановая олигархия, политическая оппозиция, (прото-)партии, "Виш зальмиян", Национально-демократическая партия, либеральный эксперимент.

АФГАНИСТАН ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС ПРАВИТЕЛЬСТВА ШАХ МАХМУДА

Афганистан, даже не принимая непосредственного участия во Второй мировой войне, вышел из нее экономически ослабленным, ведомым олигархическим кланом яхьяхель, в котором многие годы господствовал премьер-министр Хашим-хан. Его деспотический режим уже не устраивал не только нарождавшуюся оппозицию, но и новые группировки внутри самого правящего лагеря, прежде всего так называемых молодых, неформальное лидерство среди которых принадлежало двоюродному брату короля Захир Шаха - Мухаммаду Дауду¹.

Исследование проведено при финансовой поддержке РГНФ (проект N08 - 01 - 335а).

¹ Мухаммад Дауд (1909 - 1978) -старший сын Мухаммада Азиз-хана, брата короля Надир-шаха. Учился в лицее Амания, затем жил и учился во Франции. С 1932 г. - генерал-майор и командующий войсками Восточной провинции, с 1934 г. - и губернатор этой провинции. С августа 1939 г. - командир Центрального корпуса и Кабульского военного училища. "Сильная личность, энергичный военный. Благодаря его своевольному и нетерпеливому характеру он не очень популярен. Пользуется доверием дяди - премьер-министра и, похоже, приобретет влияние в будущем" - отмечалось в британском справочнике "Кто есть кто в Афганистане" военного времени [BLIOR/R/12/125, p. 21 - 22]. В отечественной литературе о М. Дауде написано не очень много, все исследователи высоко определяют его место в новейшей истории Афганистана. См. работы В. Г. Коргуна, М. Ф. Слинкина, Г. П. Ежова и др., среди новейших публикаций [Ежов, 2007; Слинкин, 2004, с. 187 - 192].

Внешнеполитические обстоятельства, в которых Афганистан оказался на исходе Второй мировой войны, были достаточно благоприятными. На заключительном этапе мирового конфликта Великобритания, СССР, США и Франция занимали общую или схожую позицию в отношении Афганистана, рассматривая его как "тихую гавань", но уже 1 августа 1945 г. по предложению британского посольства в Кабуле СССР исключили из этой команды из опасения усиления его влияния [NA, FO 371/45231, July-August 1945]. При этом в британских военно-политических кругах были уверены, что СССР займет выжидательную позицию. Для Великобритании, лишившейся главных колониальных владений в Южной Азии после образования в 1947 г. доминионов Индийский Союз и Пакистан, актуальным оставался вопрос сохранения своего присутствия в этом регионе. Это, в свою очередь, определяло и традиционную стратегическую важность Афганистана как буфера [NA, FO 371/92084, 24 August 1951] между недавними, но стремительно отдаляющимися друг от друга союзниками по антигитлеровской коалиции.

Действенным средством уменьшения предполагаемого советского влияния англичане считали усиление американского присутствия в Афганистане в экономической и других формах, а потому не препятствовали афгано-американскому сотрудничеству, начавшемуся весной 1944 г. с обсуждения поставок вооружений и подготовки военных кадров для афганской армии [BL, IOR/R/12/165, 28 April 1944]². Более того, такое сотрудничество с распределением ролей (американцы признавались лидерами в автотранспортной сфере и возможной нефтедобыче) рассматривалось британской стороной как полезное для сохранения англо-американского партнерства, хотя и могущего вызвать контрмеры со стороны СССР.

Сами афганские власти с энтузиазмом отнеслись к перспективе появления нового "большого друга": вскоре после смены правительства в 1946 г. афганская сторона попросила США взять на себя роль, выполнявшуюся ранее англичанами, "по крайней мере в технико-экономической сфере, организовав разведку полезных ископаемых, строительство ирригационных и коммуникационных систем" [Reshtia, 1985, p. 34]. Но американцы тогда еще не осознавали политической и стратегической важности Афганистана, хотя на исходе Второй мировой войны предложили афганскому руководству масштабный ирригационный проект в долине реки Гильменд, призванный помимо роста сельскохозяйственного производства также улучшение социально-демографической структуры и инфраструктуры этой области (здравоохранение, образование, расселение кочевников и безземельных крестьян) [Azam, 1999, p. 13]. В марте 1946 г. они подписали с афганской стороной контракт на строительство в течение четырех лет канала Богра, гидроэлектростанции в Гильмендской долине и ряда ирригационных сооружений на востоке страны, а также на улучшение автомобильных дорог в юго-восточной части Афганистана [Гуревич, 1983, с. 9]. Основным подрядчиком и исполнителем проекта выступила смешанная американо-шведская фирма Моррисон-Надсен (МН), а финансирование обеспечивалось займом Экспортно-импортного банка (США) [Michel, 1959, p. 155].

Постепенно американская дипломатия, вначале индифферентная к Афганистану, стала рассматривать эту страну как звено в южном "поясе" сдерживания СССР, а потому не могла остаться равнодушной и к внутриполитическим процессам на этом перекрестке народов и культур. Хотя проект компании Моррисон-Надсен вылился для Афганистана в громадный перерасход средств, сама американская сторона и узкий круг ее афганских партнеров не остались внакладе: так, в 1951 г. дивиденды МН со-

² При этом англичане сохраняли за собой важные каналы военного и иного сотрудничества с Афганистаном - по просьбе афганского генштаба и лично М. Дауда, на тот момент министра иностранных дел, рассматривался вопрос о подготовке афганских офицеров в Индии, а также в самой Великобритании, в том числе в престижной военной академии Сандхерст.

ставили 35% [NA, FO 983/100, Nov. 14, 1953]. Неудовлетворительное состояние дел в Гильмендском проекте не помешало американцам подписать в январе 1951 г. специальное соглашение с Афганистаном о помощи в размере 1.2 млн. дол., вступившее в силу летом 1953 г. [NA, FO 371/100978, 1952].

К концу 1940-х гг. Афганистан был одной из наиболее отсталых стран мира. Подавляющее большинство населения составляли крестьяне (94%), которым принадлежала треть обрабатываемой земли [Пикулин, 1956, с. 145], при среднем размере землевладения в 1.5 джериба (около 0.3 гектара). В то же время только во владении короля Захир-шаха находилось около 1.5 тыс. га земли, а, по некоторым данным, на его счетах в американских банках насчитывалось свыше 25 млн. дол. [АВП РФ, 1954 г., оп. 36, пор. 27, папка 236, л. 3 - 4]. Промышленный сектор состоял из примерно 60 предприятий: 14 хлопкоочистительных фабрик, шести текстильных, трех деревообрабатывающих, мебельной, спичечной, кирпичной и т.п. фабрик. К числу наиболее крупных предприятий относились текстильная фабрика в Пули-Хумри, на которой работало 3 тыс. человек, и военный завод "Машин-хана" в Кабуле примерно с двухтысячным персоналом. Промышленных рабочих насчитывалось 15 тыс. человек, ремесленников - 150 - 200 тыс. человек.

Конец 1940-х - начало 1950-х гг. стали периодом заметных социально-экономических и общественно-политических сдвигов в Афганистане. В мае 1946 г. ушел в отставку премьер-министр Хашим-хан, с именем которого связывались многочисленные ограничения предвоенного и военного периода, а сменивший его Шах Махмуд, также брат покойного короля Надир-шаха, объявил о новой амбициозной программе социально-экономического развития. По сути, именно эта программа стала первым экспериментом по ускорению развития Афганистана после неудачи Аманулла-хана и его сторонников(1919 - 1929).

Изменения коснулись и сферы политики - из тюрем были освобождены некоторые видные сторонники Аманулла-хана: Абдул Хади Дави, М. Г. М. Губар, Сарвар Джуя, М. Амир и др. Сам же он, находясь с 1929 г. в эмиграции, утратил влияние в стране, превратившись в состарившегося просителя социального пособия. Но и на такое пособие Аманулла мог рассчитывать лишь в случае одобрения обеими палатами парламента его специального обращения о восстановлении афганского гражданства с унизительной клятвой верности правящей династии. Это пришлось ему сделать - гражданство бывшему монарху и его семье было восстановлено [Khattak, 2005, p. 74].

Общественному оживлению немало способствовало начало ухода Великобритании из Южной Азии и образование в 1947 г. двух доминионов - Индийского Союза и Пакистана, вскоре трансформировавшихся в независимые государства. Особенно болезненно встретили в Афганистане создание нового государства мусульман - Пакистана, граница с которым, навязанная англичанами ("линия Дюранда"), была источником напряженности с момента ее установления в 1893 г. Даже, по мнению английских специалистов, "линия Дюранда" была своеобразным компромиссом, позволившим выдвинуть имперские рубежи к Гиндукушу, но "она не соответствовала никаким законам географии, этнографии и стратегии. Она была не более чем линией, начертанной на карте и игнорируемой местным населением по обе ее стороны, границей, разрезавшей нацию на две части и даже разделившей родственные племена, границей, к которой власти не имели полного доступа и которая охранялась воинственным и фанатичным народом..." [The Middle East..., 1948, GB165 - 0326, 3/1/5, p. 26], - отмечал вслед за событиями, связанными с разделом Индии, бывший британский посланник в Кабуле УК. Фрэзер-Тайтлер. Одним из вариантов решения этой запутанной проблемы он считал образование на основе старого тезиса о "коммунистической угрозе" "блока мусульманских государств, простирающегося от Турции на западе до Памира на востоке", либо даже "конфедерации мусульманских государств от Турции до Бенгалии" [The Middle East..., 1941, GB165 - 0326, 3/1/4].

Важным событием послевоенной политической жизни Афганистана стали выборы в нижнюю палату парламента - Национальный совет (Шура-и мели) в первой половине апреля 1949 г. Национальный совет избирался каждые три года, в 1949 г. был сформирован уже его седьмой состав. Фактически только эти выборы порождали надежды, что Национальный совет может стать реальным парламентом (верхняя палата Меджлис-и аян в составе 50 человек назначалась непосредственно королем). В предшествующий период процедура выборов строго контролировалась сверху: губернатор собирал народ, и на таком собрании предлагались кандидатуры парламентариев [NA, FO 371/75625, May 16 1949]. На этот раз правительство открыто не вмешивалось в процесс избрания ни в Кабуле, ни на местах, хотя некоторые его члены, включая премьер-министра Шах Махмуда, претендовали на депутатские мандаты. Выборы 1949 г. в Национальный совет стали первой пробой сил нарождавшейся оппозиции, и она вполне успешно воспользовалась этим каналом влияния на общество и власть.

Внутриполитическая ситуация в Афганистане обострилась к осени 1949 г. - в октябре король издал указ о формировании Высшего совета правительства. Самым заметным фактом было усиление позиций двоюродного брата короля, принца Мухаммада Дауда, который получал право контролировать армию, министерства внутренних дел и коммуникаций, а также департамент племен. Фактически он становился единоличным руководителем внутренней политики страны, это не могло не породить трения с действующим премьер-министром М. Хашим-ханом. Важно было то, что Дауд получал контроль над двумя основными силами афганского государства - армией и афганскими (пуштунскими) племенами. Другой центр власти был доверен Абдул Маджиду Забули³, получившему мандат в виде сохраненного за ним министерства национальной экономики и курирования других близких по профилю ведомств. В декрете от 2 ноября 1949 г. формулировались цели создания Высшего совета правительства: обеспечение курса, лояльного королю и конституционной монархии, соблюдение прав афганцев по обе стороны афгано-пакистанской границы и др.

ПЕРВЫЙ ОПЫТ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

Экономические трудности и другие проблемы военного и послевоенного периодов обострили социальные противоречия в афганском обществе, что выразилось в росте политического самосознания и возникновении новых политических движений и групп, существенно отличавшихся от своих исторических предшественников - конституционалистов и младоафганцев, а также других течений общественно-политической мысли первой половины XX в. В этих условиях появилась и позднее организационно оформилась крупнейшая политическая группировка позднемонархического периода - "Виш зальмиян" ("Пробудившаяся молодежь"). Инициативная группа по созданию "Виш зальмиян" (ВЗ) возникла весной 1946 г., в нее вошли известные поэты, писатели и общественные деятели Абдуррауф Бенава, Гуль Пача Ульфат, Гулам Хасан Сафи, Киямуддин-хан Хадем и др. Именно члены этой группы подготовили и распространили в 1946 г. первый проект устава организации (300 копий). Одной из главных идей этого документа было объединение всех афганцев, от Амударьи до Инда, в одно государство - Великий Афганистан. Ставились также задачи борьбы против отсталости, за

³ Абдул Маджид Забули начал трудовую деятельность на гератской таможне, с 1920 г. находился в Москве, где успешно занимался бизнесом. В период гражданской войны 1929 г. в Афганистане выступал посредником между советским руководством и свергнутым королем Аманулла-ханом. В начале 1930-х гг. основал в Афганистане первый банк и акционерную компанию "Ширкет-и Асхами". С сентября 1938 г. - министр торговли, затем - национальной экономики. В 1939 и 1941 гг. вел переговоры с руководителями Германии об экономическом сотрудничестве, выступал за создание "оси" Берлин-Багдад-Кабул. В начале 1941 г. выехал за рубеж для лечения, несколько лет провел в Германии и Швейцарии, возвратился на родину в 1946 г. [NA, FO 371/52293 1946].

развитие национальной культуры и образования. Однако через год эта программа была пересмотрена и из нее была изъята идея создания Великого Афганистана.

В 1947 г. силами этой же группы был издан тиражом в 500 экземпляров сборник статей под заглавием "Виш зальмиян" - это уже был настоящий манифест, призывавший молодежь к единению и борьбе за прогресс. Следующим произведением стала брошюра в 2 тыс. экземпляров, направленная против реакционного духовенства, ее опубликовали в Бомбее Абдуррауф Бенава и Гулам Хасан Сафи. Афганский историк М. Г. М. Губар, сам с 1920-х гг. принимавший активное участие в демократическом движении, пишет, что о создании "Виш зальмиян" было открыто заявлено в 1947 г. Среди большого числа ее основателей и членов (всего около 50 человек) он, в частности, называет Мусу Шафика, маулави Обайдуллу Сафи, Нур Мухаммада Тараки, Г. Х. Сафи [Ghobar, 2001, p. 199].

В результате подготовительной работы к середине 1950 г. в Кабуле, Кандагаре, Джалалабаде и Мазари-Шарифе возникли отделения организации, а в сентябре того же года в Кабуле состоялся первый съезд "Виш зальмиян". В нем приняли участие 40 делегатов от четырех указанных выше отделений, и на заседании 15 сентября 1950 г. съезд принял программу и устав партии [АВП РФ, л. 75 - 77]. Было также решено создать единый руководящий орган - Центральный комитет путем делегирования трех представителей от каждой организации [АВП РФ, л. 57]. ЦК "Виш зальмиян" был создан 6 ноября 1950 г. в Кабуле на собрании представителей провинциальных комитетов.

Главными социальными группами, составившими базу и костяк "Виш зальмиян", были представители интеллигенции, афганские ханы-англофобы, выступающие за независимость Пуштунистана, мелкие и средние торговцы, недовольные проникновением иностранного капитала, часть духовенства и даже небольшая группа военных (капитан Абдул Али-хан, адъютант принца Ахмад Шаха - старшего сына короля Захир-шаха, полковник Гулям Али Панджшири - начальник штаба ВВС, некоторые курсанты военного училища). Членство военных было законспирировано, они контактировали только с некоторыми членами ЦК [АВП РФ, с. 61 - 65]. В рядах ВЗ оказалось и несколько представителей религиозных кругов, близких к власти, - член семьи хазратов Моджаддиди Мухаммад Юсуф, член Совета улемов маулана Казн Бахрам и некоторые другие. Одной из наиболее перспективных групп для пополнения партии были студенты, и члену ЦК "Виш зальмиян" Файз Мухаммаду в начале 1950 г. было поручено создать студенческий союз. Его активисты развернули политическую работу, они открыто критиковали политику премьер-министра Шах Махмуда. Так, делегация представителей юридического факультета добилась аудиенции с главой правительства и прямо потребовала от него установления демократического правления. Но студенческий союз просуществовал лишь 8 - 9 месяцев и был запрещен в ноябре 1950 г.

В 1951 г. ЦК ВЗ начал издавать газету "Ангар" - ее первый номер вышел 28 февраля. Официальным издателем и главным редактором "Ангара" стал член ЦК "Виш зальмиян" Файз Мухаммад Ангар, но фактически ее выпуск осуществлялся редакционным советом из трех человек: помимо Ф. М. Ангара это были члены ЦК А. Бенава и Н. М. Тараки. Газета выходила раз в две недели на языках пушту и фарси, она печаталась на ротаторе, а исходные материалы для ее издания приобретались прямо на базаре. Газета была запрещена 22 апреля 1951 г. - причиной стала публикация статьи, в которой содержалось требование восстановить запрещенный студенческий союз. Но по инициативе ЦК ВЗ с 20 июня 1951 г. начала издаваться другая газета- еженедельник "Вулус" на пушту. Идеи партии также распространялись через провинциальные газеты, выходящие в Кандагаре, Мазари-Шарифе, Баглане. На сентябрь 1951 г. планировалось проведение очередного, 2-го съезда партии, на котором лидеры ВЗ во главе с А. Бенава собирались поставить вопрос о пересмотре программы и устава партии и изменении ее названия - все эти компоненты должны были соответствовать задаче

превращения ВЗ в "массовую, боевую партию, могущую организовать и возглавить широкое демократическое движение в стране" [АВП РФ, л. 59].

Вопрос о названии не был формальным, ибо носил националистический оттенок. Так, С. Риштин предлагал изменить название партии на "Виш паштун" ("Пробудившиеся пуштуны"). В 1951 г. кандагарское отделение вообще откололось от партии, обзавелось собственным названием "Ихван" ("Братья") и программой. В нем были сформированы комитеты по финансам, издательскому делу и связям с общественностью [Ghobar, 2001, p. 200]. Этот раскол позволил некоторым наблюдателям констатировать появление новой партии "Виш зальмиян" именно в Кандагаре, и именно ей стали приписывать наличие разветвленной общенациональной сети, членство известных деятелей самого режима и пр.⁴.

Фактически "Виш зальмиян" функционировала на протяжении 1947 - 1951 гг., во второй половине 1951 г. ее наиболее активные члены были арестованы, хотя в начале 1952 г. в Кабуле и Кандагаре были предприняты попытки возобновить ее деятельность. В ответ на это власти вновь подвергли аресту кандагарских активистов ВЗ, а руководство ее кабульского комитета переместили на работу в провинцию и даже за границу (например, Н. М. Тараки), что затруднило формирование оппозиции в парламенте 8-го созыва.

Согласно сведениям советских дипломатов, начиная с 1950 г. "Виш зальмиян" распространяла в своих рядах марксистскую литературу: "Историю ВКП(б)", "Вопросы ленинизма" на персидском языке и другие материалы, которые были привезены в Афганистан в конце 1949 г. Файз Мухаммадом, находившимся на лечении в Советском Союзе. Сотрудники советского посольства в Кабуле также снабжали "вишзальмияновцев" политико-пропагандистской литературой, включая "Манифест коммунистической партии" на фарси и английском языках [АВП РФ, л. 70 - 71]. Сам по себе факт распространения в Афганистане марксистских материалов не мог существенно повлиять на политические взгляды даже самой прогрессивно настроенной части афганских демократов первого послевоенного поколения - марксистские идеи никогда не были популярны в этой стране, хотя многие образованные афганцы были знакомы с ними. Министр экономики Абдул Маджид Забули полагал, что "в России было подготовлено не более десятка лиц для ведения коммунистической работы, и никого из них нет в Афганистане" [NA, FO 371/92085, 11 March 1951]. Вместе с тем он не исключал, что от двух до пяти сотен сторонников коммунистических организаций или идей могли находиться и в самой стране, предположительно в Герате, где со своей базы в иранском Мешхеде действовала партия Туде (Компартия Ирана).

Советских кураторов не смущали скромные результаты идеологической обработки афганских демократов. Они настраивали своих подопечных на расширение социальной базы, и не безрезультатно - в 1951 г. на текстильной фабрике в Пули-Хумри был создан первый партийный кружок из числа рабочих. И все же, по мнению советских наблюдателей, "было бы несвоевременно и неправильно рассматривать "Виш зальмиян" как заявившую о себе прогрессивную политическую организацию" [АВП РФ, л. 81]. Тем не менее структурная и политическая самоидентификация "Виш зальмиян" и ее деятельность, широкое социальное представительство отчетливо показали, что в Афганистане фактически возникла и действовала политическая группировка партийного типа, первая такого рода в новейшей истории страны. Но ее слабость и ошибки, обусловленные отсутствием политического опыта, упор на националистические настроения и т.п. позволили правительству сохранить контроль над ситуацией и помешать "Виш зальмиян" стать влиятельной силой внутренней политики.

⁴ Такого мнения придерживался, в частности, временный поверенный в делах Пакистана Хан Сахиб Абдуррахман, опиравшийся на информацию сотрудников пакистанского консульства в Кандагаре [NA, FO 371/92084, 15^th February 1951].

Вероятно, именно это обстоятельство обусловило широко распространенную оценку "Виш зальмиян" как национального движения, но никак не партии или даже предшественницы таковой. Наиболее критично к оценке "Виш зальмиян" подошел российский афганист Ю. А. Булатов, отвергший все аргументы, позволяющие рассматривать ВЗ как партию, считая их ретроспективной пропагандой, прославляющей первого лидера НДПА Н. М. Тараки. "Такая попытка... была бы не только искажением истории национально-демократического движения, но также и ошибкой с далеко идущими последствиями, так как она породила бы иллюзии в отношении состояния общественных структур в Афганистане и, соответственно, исказила бы внутриполитическую расстановку сил в отношении прошлого и настоящего" [Булатов, 1992, с. 7 - 8].

Одной из последних по времени научных работ, в которой история "Виш зальмиян" поставлена на солидную источниковую основу, является монография таджикского востоковеда К. Искандарова о политических партиях и движениях Афганистана во второй половине XX в. К. Искандаров, базируясь на уникальных документально-полевых источниках и сопоставляя позиции различных авторов - исследователей и участников событий, - выдвигает версию об образовании "Виш зальмиян" на базе нескольких политических кружков, возникших в ряде крупных городов Афганистана (Кабуле, Кандагаре, Джалалабаде). Он также склонен считать, что это была массовая по афганским политическим меркам группа, насчитывавшая около 300 человек [Искандаров, 2004, с. 58]. Однако, проделав скрупулезную работу по выяснению персонального состава и этносоциального профиля ВЗ, К. Искандаров, как и многие его предшественники, приходит к заключению, что она "...не смогла оформиться в четко структурированную организацию" [Искандаров, 2004, с. 67]. В качестве аргумента он, в частности, ссылается на фактическую независимость кандагарского крыла ВЗ, сотрудничество ряда кандагарских членов организации с властями и т.д. С этим выводом нельзя согласиться, так как он противоречит советским дипломатическим источникам, со всей очевидностью доказывающим наличие не только атрибутов организации, но и практически всех элементов, характерных для партийного строительства.

Социальная и политическая институционализация антиправительственной оппозиции в Афганистане в первое десятилетие после Второй мировой войны заставила правящие классы пересмотреть собственную стратегию и тактику, включая перехват некоторых форм работы оппонентов, а иногда - даже их риторику. Суть нового подхода точно определил тогдашний британский посол в Кабуле: "Опасность введения демократического правления в этой стране такова, что правительство должно "перехватить" движение и направить его в нужное русло" [NA, FO 371/83038 29 April, 1950]. 15 января 1950 г. премьер-министр Шах Махмуд в присутствии некоторых членов королевской семьи и высокопоставленных чиновников объявил о создании "Клуп-е мели" ("Национального клуба"). Вице-премьер Али Мухаммад на церемонии его инаугурации подчеркнул, что это будет организация "для свободного выражения идей ее членов", хотя наиболее доверенным лицам было сказано, что суть идеи - создание под вывеской "клуба" национально-демократической партии. Вскоре вступивших в "клуб" конфиденциально информировали об этом - такая конспиративность объяснялась опасениями, что даже само понятие "партия" спровоцирует оппозицию к аналогичным действиям.

На первом же собрании партии были оглашены имена ее основателей: Шах Махмуд - премьер-министр, Мухаммад Дауд - военный министр и исполняющий обязанности министра внутренних дел, Мухаммад Наим, брат М. Дауда, - министр общественных работ, Асадулла Серадж - вице-премьер, Али Мухаммад - вице-премьер и министр иностранных дел, Абдул Маджид Забули - министр национальной экономики. Название партии как "национально-демократической" никого не вводило в заблуждение - очень скоро за ней закрепился ярлык "партии министров". Но с самого начала организаторы НДП столкнулись с серьезными трудностями: оппозиционная группа

парламентариев (А. Махмуди, М. Г. М. Губар, Г. П. Ульфат, Нур Алам и др.) отказалась вступить в нее. Власти не смогли добиться ни массовости, ни широкого социального представительства в своей партии, неудачно окончились попытки "национальных демократов" вовлечь в нее студенчество - собственно, студенческая молодежь восприняла это как сигнал или даже право создать собственную организацию [British Documents..., 2005, p. 6]. Такое начало заставило лидеров НДП отклонить идею массовой организации и принимать в нее только наиболее доверенных кандидатов. Согласно уставу партии, каждый ее член должен быть мусульманином и гражданином Афганистана, не подвергавшимся судебному преследованию, не исповедовать взгляды и не предпринимать действия, направленные против территориальной целостности и независимости страны, одобрять партийную программу и устав. Студенты, представители национальных меньшинств и женщины не могли вступить в НДП. Фактически партия состояла из министров, руководителей департаментов, депутатов парламента, верхушки духовенства, крупных торговцев и землевладельцев, генерал-губернаторов, алакадаров, вали, хакимов и т.п. Но в рядах НДП были и те, кто выступал за использование европейского, прежде всего британского, опыта партийного строительства.

К середине 1951 г. в крупнейшем отделении НДП в Кабуле насчитывалось 260 членов, отделения партии были созданы в Кандагаре, Герате, Мазари-Шарифе и Балхе. Провинциальные отделения НДП возглавляли генерал-губернаторы или председатели комиссий по реформам [АВП РФ, л. 36]. В феврале 1950 г. был принят проект программы НДП, в котором были сформулированы ее цели и обязанности ее членов [АВП РФ, л. 37]⁵. Вскоре Кабульское отделение НДП приняло партийный устав и назначило на август 1951 г. проведение первого съезда. Чтобы избежать несанкционированной активности рядовых членов и их излишней вовлеченности в партийные дела, устав предоставлял право выступать от имени партии и делать заявления на съездах и в текущей работе только официальным партийным ораторам, а именно: почетному председателю, председателю, председателю ЦК, его заместителю, генеральному секретарю и некоторым другим, специально уполномоченным на это членам. Комитеты местных отделений НДП выдвигали кандидатов в консультативные органы при губернаторах и городских администрациях, т.е. все местные партийные структуры, не говоря уже о высших органах, были тесно связаны с государственными учреждениями и являлись, таким образом, составной частью существующей бюрократической машины.

В январе 1951 г. на собрании кабульского отделения НДП было избрано ее общенациональное руководство: председатель - Али Мухаммад, министр иностранных дел, зам. председателя - Мухаммад Наим. Фактическим закулисным лидером НДП был Мухаммад Дауд - военный министр и исполняющий обязанности министра внутренних дел [АВП РФ, л. 40 - 41]⁶. Другой ключевой фигурой НДП был Абдул Маджид Забули⁷, председатель Афганского национального банка. В начале 1951 г. у правительства было намерение легализовать НДП и активизировать ее работу, но король и его окружение отклонили эту идею, опасаясь подобных же действий со стороны оппозиции. По этой причине партия действовала в закрытой манере, за полтора года своего существования она публично фигурировала лишь дважды - на инаугурации 16 января 1950 г. и в письме члена НДП М. Фарузи, директора агентства "Бахтар", редактору газеты "Анис" 26 апреля 1951 г. экс-министр образования Файз Мухаммад предпринял, очевидно с ведома властей, еще одну попытку реанимации проправительственной партии под названием "Ахрари", в которую вошли многие члены "Национального клуба", но этот по-

⁵ М. Г. М. Губар приводит текст программы НДП, состоящий из 11 пунктов [Ghobar, 2001, p. 201].

⁶ В тот период М. Дауд рассматривался советскими дипломатами в Кабуле как "хорошо известный реакционер, выступающий за жесткие меры против прогрессивно-демократических элементов".

⁷ Некоторые исследователи наделяют А. М. Забули - несомненно, знаковую фигуру афганского истеблишмента - поистине демоническими чертами: он оказывается вовлеченным практически во все политические проекты как со стороны власти, так и со стороны оппозиции [Marwat, 1997, p. 244].

литический жест не менял сути дела - идея самоорганизации верхов в формате партии в тот раз потерпела неудачу, а в марте 1953 г. был закрыт и ее фантомный институт - "Национальный клуб".

РАССТАНОВКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ НАКАНУНЕ "ЭПОХИ ДАУДА"

Распространение в начале 1950-х гг. свободолюбивых настроений и особенно усиление организованной парламентской оппозиции побудили правящую элиту максимально ограничить политическую активность снизу. "Виш зальмиян" неоднократно пыталась восстановиться как политическая сила, но ее потенциал был серьезно подорван репрессиями режима, арестами и высылкой ее лидеров из Кабула в отдаленные провинции и даже за пределы страны. Опыт "Виш зальмиян" был не единственной попыткой создания оппозиционной политической организации - в январе 1951г. в Кабуле появилась группа "Ватан" ("Родина"). Ее создателем был известный историк и публицист, депутат парламента 7-го созыва Мир Гулам Мухаммад Губар. Он был известен не только как участник младоафганского движения, но и как последовательный противник режима клана яхья. Став в 1948 г. депутатом парламента, Губар вместе с группой других демократов составил легальную оппозицию правительству. В своих выступлениях и публикациях он подверг резкой критике прежний режим Хашим-хана за узурпацию всех ветвей власти, апеллировал к идеям французских просветителей XVIII в., выступал за неприкосновенность частной собственности.

По настоянию А. А. Кохзада, Г. Ф. Эттемади и других умеренных демократов в программу группы "Ватан" был включен пункт о поддержке правящей королевской династии и конституционно-монархического строя. Вероятно, эти колебания и дали основание демократической общественности рассматривать ее как "аристократическую партию" [АВП РФ, л. 50]. Сам ее создатель, М. Г. М. Губар, придерживался иного мнения - он считал себя и своих соратников противниками режима, что подтвердила их дальнейшая судьба: в феврале 1952 г. была закрыта газета "Ватан", 14 наиболее активных членов организации были приговорены к разным срокам тюремного заключения. В последующем предпринимались попытки воссоздания руководящих структур группировки "Ватан", но властям удалось сломить некоторых ее членов и даже кооптировать их в государственные структуры [Ghobar, 2001, p. 207]. В 1956 г. премьер-министр М. Дауд официально объявил о роспуске организации "Ватан".

Ужесточение политического режима ощутили на себе и приверженцы леводемократических взглядов, наиболее ярким выразителем которых стала группировка "Хальк" ("Народ"), созданная в 1951 г. доктором Абдуррахманом Махмуди и публично представленная через газету "Нида-и хальк". Группировка "Хальк" обычно представляется как одна из наиболее левых в политическом ландшафте Афганистана начала 1950-х гг., что не вполне точно - ее лидер А. Махмуди признавал необходимость сохранения на тот момент монархического строя, он также поддерживал внешнюю политику режима и выступал за нейтралитет Афганистана. Но его требования свободы прессы, реформы законодательства все больше раздражали власти, и их терпению пришел конец, когда на страницах "Нида-и хальк" была опубликована критическая статья Г. Х. Сафи по религиозной проблематике, положившая начало крупному скандалу с участием клана Моджаддиди. Лидеры "Хальк" в не меньшей степени, чем представители других течений общественного протестного движения, стремились превратить свою организацию в партию, но безуспешно - репрессии, тюрьмы и смерть А. Махмуди в 1962 г. поставили точку и на этом проекте создания партийной системы в Афганистане.

Состоявшиеся в конце апреля 1952 г. выборы в Национальный совет (нижнюю палату парламента) сопровождались нарушениями и прямыми фальсификациями. За пределами парламента оказались представители оппозиции А. Махмуди (849 голосов) и М. Г. М. Губар (700 голосов), которые в предыдущей избирательной кампании имели

впечатляющие результаты (каждый - около 13 000 голосов), свидетельствовавшие об их популярности [NA, FO 371.100961 3^rd May, 1952]. Результаты апрельских выборов 1952 г. спровоцировали в Кабуле беспрецедентную акцию - демонстрацию молодежи, скандировавшей прямо у входа в королевский дворец "Да здравствует демократия!". Ответственность за беспорядки возложили на группу лиц, известных своими демократическими взглядами, в том числе проигравших кандидатов в депутаты, и в начале мая 1952 г. полиция арестовала 17 человек: М. Г. М. Губара, А. Р. Махмуди, М. М. С. Фарханга, Б. А. Таджа, Г. С. Джуя и других, в основном членов группировок "Виш зальмиян", "Ватан" и "Хальк". События 1952 г. показали, что афганский режим, частично сменивший свой персональный облик, структуру и некоторые приемы управления, оказался не готов к диалогу с нарождавшейся оппозицией. Правительство, первоначально настроенное ввести режим парламентской демократии, отказалось от этих планов, демократический эксперимент был отложен на многие годы, а оппозиция была вынуждена действовать из подполья, эмиграции и другими непрямыми средствами.

Появление оппозиционных либерально-демократических и леворадикальных групп стало симптомом кризиса политической системы Афганистана образца 1930-х - начала 1950-х гг. Этот процесс заставил политико-дипломатические круги некоторых стран, прежде всего СССР и Великобритании, обратить особое внимание на зарождающуюся в Афганистане оппозицию. Москва заинтересовалась самой массовой группировкой - "Виш зальмиян", ускоренно трансформируемой в политическую организацию (партию) левонационалистического толка, тогда как англичан больше привлекли другие "демократические" партии. В письме от 28 апреля 1951 г., адресованном госсекретарю по иностранным делам Г. Моррисону, британский посол в Кабуле писал: "...В принципе мы должны установить контакты с ними и помогать им настолько, насколько это согласуется с нашим лояльным отношением к афганскому правительству. Фактически мы уже имели контакты с партией "Ватан" и лицами, партийная принадлежность которых неясна. Мы снабдили их материалами о британской политической практике, а недавно опубликовали специальную разработку о нашей партийной системе. ...Я полагаю, что, поддерживая минимальные контакты с двумя или тремя партиями - "Ватан", "Виш зальмиян" и новой партией муллы Шур Базара (курсив мой. - В. Б.), мы должны для них сделать то, что сегодня действительно необходимо. Ведь, в конце концов, их влияние невелико, а их приверженность и политические платформы остаются неопределенными" [NA, FO 371/92085, 25^th April, 1951]⁸.

Нарастанию общественных противоречий в Афганистане в начале 1950-х гг. способствовали и новые явления в политической жизни всего азиатского макрорегиона, и прежде всего соседних государств - Индии, Пакистана, Ирана. Несмотря на сложности перехода власти к национальным элитам бывшей Британской Индии, там утверждались конституционные порядки республиканского типа. Авторитаризм пакистанских лидеров, обеспокоенных афганской пропагандой в пользу независимости Пуштунистана, не мешал им активно критиковать положение дел в соседней стране. Премьер-министр Пакистана Лиакат Али-хан, выступая на митинге в Карачи в сентябре 1950 г., задавал отнюдь не риторические вопросы: "Как обстоит в Афганистане со свободой? Какие права дарованы массам? Есть ли там парламент?" [Speeches and Statements..., 1967, p. 456].

Политическая температура неожиданно стала подниматься и на мусульманском западе - в соседнем Иране, отдаленном Египте, а за ним и в целой группе других арабских стран. "Революция свободных офицеров", в ходе которой в 1952 г. был свергнут королевский режим в Египте, а также формирование в Иране правительства Национального фронта во главе с М. Мосаддыком свидетельствовали о кризисе монархической формы

⁸ Говоря о "новой партии муллы Шур Базара", британский дипломат имел, вероятно, в виду и столкновения весной 1951 г. происламских сил с их либерально-демократическими оппонентами, обвинившими представителей клана Моджаддиди в пропакистанских и пробританских интригах ("дело Г. Х. Сафи").

власти в ряде азиатских стран, хотя иранские события начала 1950-х гг. еще не представляли прямой угрозы династии Пехлеви. И все же именно ослабление традиционных политических устоев в мусульманском мире, будь то перевороты, организованные патриотическими армейскими кругами (Египет), или прорыв к отдельным институтам власти новых политических сил (Иран), стало главным вызовом афганской правящей олигархии. Гораздо меньшую опасность для правящего режима в Афганистане в то время представляли леводемократические и леворадикальные идеи и организации - в данном случае их источником считался все тот же Иран, где заметно укрепилась партия иранских коммунистов Туде, и лишь затем - СССР.

Ход общественно-политической жизни в Афганистане в первые послевоенные десятилетия показал слабую укорененность в ней нового феномена - политических партий (протопартий), которые могли бы органично встроиться во вполне цивилизованную формулу власть-оппозиция - движущую силу политического развития большинства современных государств. В то же время сегодня именно этот опыт может рассматриваться как свидетельство относительно давней, хоть и неудавшейся традиции политического маневрирования в Афганистане в режиме конфликтно-корпоративного взаимодействия власти и оппозиции, позволяющего адаптировать политический процесс к различным социальным и географическим (региональным) условиям. Политический проект "партизации" власти потерпел неудачу, ибо в тот момент он был чреват дальнейшей активизацией оппозиции, что побудило власти прибегнуть к запретам и репрессиям, т.е. фактически прервать либеральный эксперимент, первый такого рода в Афганистане, где власть по-прежнему была сосредоточена в руках семейной олигархии (клана яхьяхель) и приближенных к ней лиц: наиболее влиятельных представителей бизнеса (А. М. Забули), духовенства (клан Моджаддиди и др.).

Однако внутриполитическая и международно-политическая ситуация требовала дальнейших шагов по укреплению слабеющей власти клана яхьяхель. Одним из вариантов выхода из положения стал приход к власти в 1953 г. представителя следующего поколения этого клана, уже зарекомендовавшего себя на высоких военно-административных постах (министра обороны, внутренних дел и др.) - принца Мохаммада Дауда. Именно в конце 1940-х - начале 1950-х гг. М. Дауд сформировался как активный, самостоятельный политик, а обстоятельства образования новых государств в Южной Азии, в частности соседнего Пакистана, включившего в себя часть пуштунского этноса, титульного и в самом Афганистане, усилили в Дауде националистическое (пуштунское) начало, что стало его внешнеполитическим кредо на протяжении всей дальнейшей карьеры и жизни. В этом смысле занятие М. Даудом должности главы правительства в 1953 г. (а в 1973 - 1978 гг. - президента) и активизация многих направлений внутренней и внешней политики могут считаться важными эпизодами, а затем и периодом современной истории Афганистана, породившим как достижения, так и провалы, в том числе трагедию конца 1970-х - 1990-х гг. Разумеется, М. Дауд не может нести исключительную ответственность за все последующие катаклизмы своей страны, тем более что с его именем ассоциируются многие значительные события и изменения в стране (экономические реформы в стиле "руководимой экономики" и др.), которые обеспечивают ему видное место в истории Афганистана. Подтверждением этого стало торжественное перезахоронение в 2009 г. останков М. Дауда, погибшего в ходе переворота 27 апреля 1978 г., попытка нынешних властей отдать дань своим предшественникам и восстановить мир на афганской земле.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Архив внешней политуки Российской федерации (АВП РФ, ф. Референтура по Афганистану, 1951, оп. 33в, пор. 1, папка 226а.

Булатов Ю. К вопросу о происхождении революционно-демократического движения в Афганистане (очерки истории халькизма). М., МГИМО, 1992.

Гуревич Н. М. Афганистан: некоторые особенности социально-экономического развития (20 - 50-е годы). М., 1983.

Ежов Г. Сардар Мохаммад Дауд Хан. http://www.afghanistan.ru/doc/15127.html

Искандаров К. Политические партии и движения Афганистана во второй половине XX века. Душанбе, 2004.

Пикулин М. Г. Афганистан (экономический очерк). Ташкент, 1956.

Слинкин М. Ф. Афганистан: оппозиция и власти (60 - 70-е гг. XX в.). Симферополь, 2004.

Azam Ghulam Farouq. The Ejfects of Local, Regional and Global Politics on the Development of the Helmand-Arghandab Valley of Afghanistan. L., 1999.

British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. Pt V. From 1951 Through 1956. Series B. Near and Middle East. Vol. 1. Afghanistan, Persia and Iraq. Bethesda, 2005.

The British Library, Lndia Office Records (BL, IOF).

Ghobar M.G.M. Afghanistan in the Course of History. Vol. 2. Herndon, 2001.

Khattak M.A.Kh. A Pathan Odyssey. Oxford University Press, Karachi, 2005.

Marwat F.R. The Evolution and Growth of Communism in Afghanistan (1917 - 1979): an Appraisal. Karachi, 1997.

Michel Aloys Arthur. The Kabul, Kunduz, and Helmand Valleys and the National Economy of Afghanistan. A Study of Regional Resources and the Comparative Advantages of Development (PhD thesis). National Academy of Sciences - National Research Council. Washington, 1959.

The Middle East Centre Archive. University of Oxford. Fraser-Tytler W.K. Afghanistan: a Brief Description (Anniversary Lecture), 1941, GB165 - 0326, 3/1/4.

The National Archives of UK (NA).

Reshtia Sayed Qassem. The Price of Liberty. The Tragedy of Afghanistan. Roma, Bardi Editore, 1985.

Speeches and Statements of Quaid-i-Millat Liaquat Ali Khan (1941 - 1951). Collected & ed. by M. Rafique Afzat. Lahore, 1967.

Постоянный адрес данной публикации: