Вступ. статья, пер. с османо-турецкого языка и коммент. Г.В. ЧОЧИЕВА

Во второй половине XIX начале XX в., главным образом в 1850 1870-х гг., Османская империя приняла около миллиона представителей северокавказских народов (адыгов, убыхов, абхазо-абазин, осетин, чеченцев, дагестанцев и др.), миграция которых в султанские владения объяснялась окончательным покорением Россией Кавказа и установлением в регионе режима военно-колониального управления. Несмотря на изначальную ориентированность основной массы переселенцев, собирательно именуемых в османской традиции черкесскими мухаджирами (черкес мухаджирлери, мухаджирин-и черакисе), на превращение в лояльных подданных Порты и в целом покровительственное отношение к ним стамбульских властей, процесс адаптации кавказцев к природным, социально-экономическим, политическим и культурным реалиям новой страны оказался сопряжен со значительными проблемами, решение которых заняло годы и даже десятилетия.

Ключевые слова: черкесы, Османская империя, иммиграция, колонизация, социальная адаптация, преступность, рабство, военная служба, образование.

В фондах Османского архива при премьер-министре Турецкой Республики (Т.С. Başbakanhk Osmanh Arşivi) хранится обширный материал, касающийся северокавказской иммиграции и колонизации. Он включает в себя главным образом переписку между государственными учреждениями различного уровня и содержит немаловажную информацию о численности, "племенном" и сословно-классовом составе прибывавших с Кавказа групп, мерах властей по определению районов их поселения, ходе обустройства и интеграции иммигрантов в местный социум и т.п. В ряду этих источников может быть выделена сравнительно немногочисленная категория документов, исходящих непосредственно от северокавказцев и отражающих их видение обнаруженных на новой родине проблем, а иногда и путей их преодоления. К подобным свидетельствам прежде всего относятся подававшиеся иммигрантами в официальные органы обращения и заявления. Подавляющее их большинство составляют прошения и жалобы, представленные в провинциальные и центральные инстанции отдельными лицами, семействами или небольшими коллективами переселенцев для решения своих частных, обычно экономических или бытовых, вопросов. Однако некоторые из выявленных документов представляют собой относительно развернутые послания, направленные высшему османскому руководству людьми, претендовавшими на лидерство в масштабах всего северокавказского иммигрантского сообщества и соответственно на артикуляцию его коренных, "национальных" (в понимании заявителей) интересов. Наиболее типичным примером такого рода, засвидетельствовавшим состояние общественных настроений в черкесской среде (или определенном ее сегменте) в начальный период после массовых иммиграций, служит адресованная великому везиру пространная петиция [BOA, A.DVN, № 166/52], публикуемая ниже.

Исследуемый памятник является тщательно переписанной - очевидно, в делопроизводственных целях - копией не найденного пока оригинала, несомненно, современной ему. Текст написан на османо-турецком языке почерком рика и разбит на 28 пронумерованных параграфов. К сожалению, в копии не указаны дата составления обращения и имена его авторов, а в архивном деле отсутствуют какие-либо сопутствующие бумаги и приложения. Тем не менее документ может быть достаточно надежно датирован на основе некоторых содержащихся в нем деталей. С одной стороны, в петиции отмечается, что она была написана не позднее чем через год после прекращения пребывания на посту военного министра Хюсейина Авни-паши, который занимал данную должность в 1869-1871, а затем с небольшими интервалами в 1874 - 1876 гг. вплоть до

стр. 124
своей гибели [Karal, 1995, s. 70-76,103, 134, 186-187, 353 356, 360]. С другой стороны, упоминается как функционирующий орган Мухаджирское управление (Мухаджирин идареси) - ведомство, существовавшее под этим названием с 1866 по 1875 г. [Saydam, 1997, s. 114-117]. С учетом этого можно заключить, что документ увидел свет, вероятнее всего, в 1872 г.1 Что же касается его создателей, то установить их личности не представляется возможным без дополнительной архивной информации. Впрочем, их очевидное стремление выступить в качестве выразителей интересов и чаяний своих соотечественников, поселенных в Азиатской и Европейской Турции, и предъявить от их лица Порте весьма серьезные претензии не оставляет сомнений в том, что за воззванием стояли авторитетные представители иммигрантской элиты. Вместе с тем из содержания послания определенно явствует, что это были отнюдь не члены успешно интегрировавшейся в османский правящий класс, а порой и породненной с ним влиятельной прослойки черкесских придворных сановников и высшего офицерства и чиновничества, а проживавшие в провинциях совместно со своими общинами традиционные феодально-патриархальные лидеры, прямо вовлеченные в непростые перипетии колонизационного и адаптационного процессов. Обращают также на себя внимание достаточно последовательный и упорядоченный характер изложения просьб и требований, частое цитирование арабских и персидских фраз и довольно пафосный стиль, свидетельствующие об известном образовательном уровне или, по крайней мере, основательной "мектебной" учености непосредственных составителей текста.

Обращение начиналось с напоминания о многочисленных лишениях и жертвах, на которые пришлось пойти северокавказцам до переселения ради защиты своей родины от превосходящих русских сил. При этом в откровенной и несколько шокирующей констатации того факта, что в ходе этой борьбы черкесы с целью избавления от нужды иногда бывали вынуждены продавать в рабство в султанские земли собственных соплеменников, явно просматривается не только попытка объяснить этот болезненный для национального сознания феномен, но и косвенный упрек в адрес османского государства и общества, не оказавших своим формальным союзникам ожидаемой помощи в период Кавказской войны.

Выражая далее благодарность Порте за щедрое выделение финансовых и материальных ресурсов для устремившихся на ее территорию в поисках убежища кавказцев, авторы документа одновременно отмечали, что значительная часть этих средств была расхищена коррумпированными чиновниками, разорившими казну и доведшими до нищеты переселенцев. В обращении указывалось, что хотя в некоторых провинциях, в основном балканских, иммигранты были поселены надлежащим образом, положение большинства их было бедственным. Перечислялись и основные формы ущемления социально-экономических интересов мухаджиров. Так, согласно этим утверждениям, во многих местностях официальные служащие, вступая в сговор с влиятельными лицами из числа коренных жителей, намеренно утаивали от центральных властей пустующие казенные земли и размещали партии переселенцев на заведомо недостаточных для них площадях. Кроме того, надолго затягивалось размежевание предоставленных кавказцам земель и не выдавались подтверждавшие их владельческие права документы, вследствие чего даже после нескольких лет возделывания полученных участков поселенцы не могли чувствовать себя в безопасности от притязаний местных самоуправных (мютегаллиб) элементов и подкупленных ими чиновников. Обращалось также внимание на многочисленные случаи непредоставления иммигрантам сельскохозяйственных орудий, скота, денег на строительство жилья, пособий и т.д. С особым сожалением при этом отмечалось, что стамбульские правительственные ведомства, с доверием относясь к ложным отчетам местных служащих о полном и безупречном поселении и обустройстве иммигрантов, в то же время игнорировали жалобы и прошения самих кавказцев, которые после продолжительных блужданий по провинциальным и столичным учреждениям нередко не только не добивались удовлетворения своих законных просьб, но и подвергались издевательствам и притеснениям со стороны должностных лиц.

Именно с указанными злоупотреблениями связывался факт обращения части отчаявшихся переселенцев к разбоям. При этом специально оговаривалась неправомерность возложения какой-либо вины за это на лидеров северокавказских групп, ибо предпринимавшиеся ими усилия по оказанию властям помощи в розыске и привлечении к ответственности злоумышленников из среды своих соплеменников наталкивались, как утверждалось в тексте, на нежелание право-

1 В любом случае должна быть признана ошибочной сделанная сотрудниками архива в конце документа пометка с его датировкой 1277 годом хиджры (1860-1861 гг. по григорианскому календарю), не согласующаяся с изложенными в петиции историческими фактами.

стр. 125
охранительных и судебных органов всерьез заниматься борьбой с преступностью, что, впрочем, не мешало недобросовестным служащим провозглашать всех черкесов ворами и грабителями и возбуждать к ним ненависть коренного населения. Столь вопиющие проявления дурного управления и чиновничьего произвола назывались главными факторами попрания достоинства и национальных прав (хукук-и миллийе) иммигрантов.

В то же время составители документа настаивали на сохранении за северокавказцами права ношения оружия, которое им было разрешено ввезти в страну при иммиграции. Для обоснования этого требования отмечалось, что осуществлявшиеся властями меры по разоружению переселенцев на практике делали их беззащитными перед лицом преступников и местных враждебных элементов. Однако в качестве основного аргумента в этом вопросе указывалось на опасность утраты черкесами присущего им воинского искусства и ослабления их готовности к выполнению своей едва ли не важнейшей миссии в новом отечестве - его защиты от внешних врагов.

С этим был связан и пункт петиции, касавшийся проблемы более широкого приобщения иммигрантов к возможностям получения полноценного, прежде всего военного, образования. В частности, тревогу у ее отправителей вызывало то обстоятельство, что во многих созданных для кавказцев селах не имелось мечетей и школ с квалифицированными преподавателями, в результате чего дети иммигрантов оставались недостаточно грамотными и испытывали затруднения при поступлении в высшие военные училища. Если верить приводимым в документе данным, в рассматриваемый период удовлетворялась лишь одна двадцатая часть прошений представителей северокавказской знати о приеме их детей в военные учебные заведения, что было определенно ниже существовавшего в этой среде едва ли не всеобщего стремления к вступлению на путь профессиональной офицерской карьеры.

Наибольшее место в обращении было отведено вопросам отношений между традиционными сословиями феодалов-рабовладельцев и так называемых рабов (по сути, всех лично зависимых категорий населения) внутри кавказских общин. Инициировавшие послание круги были весьма встревожены предпринятыми Портой во второй половине 1860-х - начале 1870-х гг. не без давления некоторых западных стран мерами по ограничению черкесского домашнего и аграрного рабства (частичным запретом на продажу рабов, поощрением их освобождения путем выкупа и др.) и участившимися фактами неповиновения представителей зависимых слоев своим хозяевам (см.: [Toledano, 1998, р. 82-109]). Получившая отражение в петиции позиция старой кавказской землевладельческой аристократии явным и несколько безыскусным образом была направлена на обоснование исторической, правовой и моральной оправданности существования данного института, который провозглашался соответствующим шариату, не имеющим ничего общего с жестокостью и угнетением и потому не могущим вызывать возражений иностранцев. Описывая взаимоотношения знати и зависимых сословий как скорее патерналистские, чем эксплуататорские, а экономическое и правовое положение последних как вполне благополучное, авторы обращения утверждали, что лишь вследствие подстрекательств отдельных европеизированных государственных деятелей среди черкесских рабов начали распространяться мятежные настроения. Настаивая на полном невмешательстве властей во внутренний социальный строй переселенцев, противники отмены рабства напоминали о якобы данных Портой лидерам кавказцев при иммиграции гарантиях неприкосновенности их старинного образа жизни (усул-и кадимe) и предупреждали о недополучении казной налоговых поступлений от поместий черкесских феодалов в случае продолжения этой борьбы. Гораздо более резонной в данной полемике, однако, выглядит ссылка на нарушения введенных правительством запретов на работорговлю самими государственными служащими, в частности на факты беспрепятственного приобретения представителями высшей османской бюрократии рабов и наложниц в районах поселения иммигрантов.

Любопытно, что, несмотря на достаточно ясно выраженное разочарование своим реальным общественным статусом на новой родине и нескрываемую обиду на Порту, составители документа тем не менее настоятельно просили разрешить их все еще находящимся на Кавказе родственникам и соплеменникам также переселиться в османские пределы "под покровительственную сень высокого халифата". Впрочем, послание вообще характеризовала насыщенность декларациями о безусловной преданности черкесов османскому государству и их приверженности исламской религии.

В заключение был сформулирован ряд требований административно-политического характера, которые должны были способствовать совершенствованию образа управления иммигрантами и гармонизации их отношений с коренным населением, как-то: назначение этнических кавказцев на руководящие должности в османской иммиграционной службе Мухаджирском

стр. 126
управлении; включение в уездные и окружные меджлисы в районах проживания черкесов их представителей; прием кавказцев по рекомендациям их лидеров на службу в местные правоохранительные органы.

В целом рассматриваемый текст свидетельствует о высокой степени обеспокоенности провинциальной иммигрантской знати болезненным ходом адаптации в султанских владениях северокавказских групп и нарастающей тенденцией к разрушению их патриархального уклада жизни, в чем традиционная элита не могла не видеть угрозу для своего материального благосостояния, привилегированного статуса внутри собственных общин и авторитета в глазах османского руководства. Масштабы экономических и бытовых лишений, с которыми столкнулись переселенцы, оказались весьма значительны и неожиданны даже для представителей социальных верхов. В сущности, приведенные в обращении факты тяжелого положения иммигрантов подкрепляются самыми различными современными источниками, недвусмысленно подтверждающими серьезные провалы колонизационной политики властей, проистекавшие из общей неэффективности административно-бюрократического механизма государства. Кроме того, такие важные требования, как представительство черкесов в местных органах власти, их включение в силы безопасности, доступ к образованию и др., были еще несколькими годами ранее приняты и одобрены центральным правительством (см., например: [BOA, İ.ММ, № 1590]), и факт их новой постановки в повестку дня можно объяснить лишь медленной реализацией этих решений на практике.

В то же время несомненно, что возникавшие проблемы в немалой мере объяснялись и спецификой общественной структуры северокавказцев, плохо сочетавшейся со строем османского социума эпохи танзиматских реформ. В этой связи нельзя не обратить внимание на явно пристрастный характер трактовки в документе состояния межсословных отношений в иммигрантских группах. Для объективного представления реальной ситуации следует вспомнить, что именно в конце 1860-х - начале 1870-х гг. во многих черкесских колониях были зафиксированы острые внутриобщинные конфликты, вызванные усилением высшими сословиями эксплуатации своих рабов, холопов и даже свободных соплеменников и параллельной активизацией попыток последних избавиться от этой зависимости. К примеру, в упомянутой в петиции колонии Мандыра близ Адрианополя, представители которой, бесспорно, находились в числе петиционеров2, имели место даже вооруженные столкновения между противоборствующими партиями [ВОA, İ.MM, № 1407]. Порта, исходившая в своей политике из несовместимости черкесского рабства с шариатом и светским законодательством империи и нередко обвинявшая глав кавказских общин в нагнетании социальной напряженности и принуждении зависимых от них лиц к криминальной, разбойно-набеговой активности, предпринимала в этот период постепенные и осторожные, но неуклонные шаги по ликвидации данного института. С учетом этого можно предположить, что появление обращения было в решающей степени продиктовано стремлением знати оградить свои позиции от усиливавшегося официального давления.

Однако надежды составителей петиции убедить османское руководство в необходимости, с одной стороны, консервации архаичных форм общественных отношений среди черкесов, а с другой - их приобщения к нарождавшимся в стране учреждениям представительной системы управления заключали в себе трудноразрешимое противоречие. У нас нет сведений относительно непосредственного отклика властей на рассмотренный документ, но последующие годы лишь подтвердили их твердую нацеленность на разрушение социальной структуры северокавказских групп посредством ограничения влияния феодалов и превращения основной массы мухаджиров в обычных по набору прав и обязанностей подданных Порты, что сопровождалось и определенными мерами по исправлению допущенных при их поселении просчетов. Представленный источник, таким образом, зафиксировал вполне естественную сословно-окрашенную реакцию все еще достаточно традиционного черкесского иммигрантского сообщества на форсированную трансформацию в ее, несомненно, наиболее критической фазе.

2 Известно, что в районе Мандыры в 1864 г. поселился вместе с многочисленными "подданными" один из самых знаменитых и непримиримых лидеров горского сопротивления русским на Северо-Западном Кавказе убыхекий предводитель Хаджи-Герандук Бсрзсг (в русских источниках - Хаджи-Ксрантух-Бсрзск), нахождение которого среди подателей рассматриваемой петиции представляется в высшей степени вероятным. Добавим, что уже через два года после предполагаемой даты составления петиции, в 1874 г., вслед за силовым урегулированием Портой многолетнего ожесточенного конфликта между феодалами-рабовладельцами и их рабами в Адрианопольском вилайете, Хаджи-Герандук в числе группы непокорных черкесских аристократов был сослан на остров Родос, а по прошествии нескольких лет поселен в Анатолии [Bcrzcg Haci Gcranduk Bey, s. 4].

стр. 127
ПЕРЕВОД

1. Как известно знающим, мир, стойкость и терпение, в течение длительного времени проявлявшиеся, несмотря на недостаток вооружений и отсутствие боеприпасов, черкесским населением в его военном противостоянии могущественной Российской державе и в преодолении бесчисленных невзгод и лишений, объяснялись исключительно стремлением сохранить веру и честь и защитить дорогую родину. Во имя этого мы принесли немалые жертвы и, в соответствии с высказыванием " "3, от мала до велика, а иногда и вплоть до наших женщин, отказались от добывания каких бы то ни было средств к существованию и занятия ремеслами и забыли про сон и покой. И даже, согласно напеву " "4, мы вследствие нашей жестокой нужды и бедности предпочли пойти на такое унижение и позор, как переправлять находившихся в наших жалких углах детей и сородичей в исламские земли5 и продавать их за бесценок издавна питающим склонность и расположение к нашему племени знатным османам, чтобы с помощью добытых взамен этого незначительных средств преодолевать по мере возможности нищету.

2. Когда же, наконец, мы, постепенно покинув в результате многих известных причин родную страну и целыми толпами ища убежища под спасительным крылом Высокого Султаната, скопились в невообразимом столпотворении, справедливое исламское правительство поистине погрузило нас в море своего милосердия и в полной мере удостоило сострадания и гостеприимства. Но хотя очевидно, что для нашего поселения и спокойствия были пожертвованы миллионы золотых кисе6, к сожалению, в то время большинство служащих, всецело руководствуясь принципом " "7, с одной стороны, нанесли ущерб государственной казне, а с другой совершенно разорили и обессилили мухаджиров.

3. Мухаджиры, поселенные в Румелии8 досточтимым Нусрет-пашой9, а в Анатолии - некоторыми усердными чиновниками, приобрели благодаря заботам Их величества милостивого падишаха имущество и, согласно установленным для мухаджиров правилам, исправно и с гордостью платят в казну положенные по закону налоги10.

4. Целый же ряд неверных и бездарных чиновников, постоянно [извлекающих] личные выгоды из нанесения вреда своим соотечественникам, в союзе с продажными лицами из влиятельных местных жителей утаивали от Высокого Правительства, а, точнее, попросту воровали пустующие государственные земли и в местах, где могут прокормиться сорок, от силы пятьдесят крестьянских дворов, объединяли по триста-четыреста дворов, словно размещая армейский палаточный лагерь. Все совершаемые подданными-мухаджирами недостойные поступки имеют своим истинным источником именно это. К примеру, в расположенной в санджаке11 Текфурдагы12 местности под названием Мандыра было поселено целых триста дворов, между тем как самая простая проверка подтвердит, что в указанной местности в состоянии обеспечить себя средствами к существованию сорок, в лучшем случае пятьдесят дворов землепашцев13.

3 "В смятении усердствовали воины, упорствовали обладатели рвения, отваги и веры, они, народ Чсркссии, взрослые и малые, все они" (арабск.).

4 "Бедность нашего времени довела до того, что как обнищавшему не продать все за бесценок?!" (персидск.).

5 Исламские земли - здесь владения османского султана-халифа.

6 Кисе (кесе) - денежная сумма в 500 курушей (куруш денежная единица, сотая часть османской лиры, составлявшая в 1870-х гг. примерно четверть французского франка).

7 "Бедствия людей выгодны людям" (арабск).

8 Румслия (турецк. Румили, Румели) - общее наименование балканских владений Османской империи.

9 Нусрст-паша (до начала 1860-х гг. - Нусрст-бсй) - офицер генерального штаба. В 1860-1865 гг. являлся уполномоченным по поселению крымских и кавказских иммигрантов на Балканах. Эффективность его деятельности на этом посту отмечена многими современниками и исследователями (см.: [Pinson, 1973, р. 1051]).

10 Прибывавшие в Османскую империю иммигранты освобождались от уплаты налогов. Срок действия этой льготы, в начале 1860-х гг. составлявший десять лет с момента окончательного поселения, в 1864 г. был сокращен до трех лет.

11 Санджак (округ) - административно-территориальная единица, обычно входившая в состав вилайета (губернии) и подразделявшаяся в свою очередь на казы (уезды, районы).

12 Тскфурдагы (ныне Тскирдаг) - город на европейском берегу Мраморного моря, в рассматриваемое время являвшийся центром одноименного санджака в составе Адрианопольского вилайета.

13 На факт поселения в селе Мандыра чрезмерного количества черкесских иммигрантов- 400 семейств - еще в 1866 г. обратил внимание губернатор Адрианопольского вилайета в своей локладной записке Порте [BOA, İ.ММ, № 1407].

стр. 128
5. И среди мухаджиров пока есть очень много бедняков, все еще не сумевших получить волов, денег на строительство жилья, сельскохозяйственных орудий и пособий, которые должны были быть пожалованы им государством. Предметом жалобы является то, что эти чиновники, заявляя, будто, в соответствии с благими пожеланиями государства и требованиями действующих в отношении мухаджиров правил, все они должным образом расселены, а имевшиеся недостатки - устранены, вводят в заблуждение Высокую Порту.

6. И до сих пор тех из нас, которые приезжают в Стамбул и подают прошения, заставляют по пять-шесть месяцев ютиться по углам постоялых дворов, перенося всевозможные лишения, после чего им на основании представления Мухаджирского управления выдается из высокой инстанции великого везирата14 ничего не значащее распоряжение, смысл которого сводится к следующему: "Даже если дело этого человека обстоит так, как он говорит, вы все равно поступайте по-своему". Когда же бедняга, забрав распоряжение, возвращается в свои края и обращается к Его превосходительству вали-паше15 или мутасаррыф-паше16, то, в соответствии с действительным содержанием данного высочайшего распоряжения, оно не получает никакого хода и внимания и кладется под сукно, а принесший его несчастный вдобавок подвергается по этой причине побоям и оскорблениям.

7. Подобно тому как среди всех племен и народов и даже среди цивилизованных наций имеются, согласно естественному закону, люди хорошие и дурные, благонравные и невоспитанные, также и среди черкесских мухаджиров мы с сожалением наблюдаем некоторых глупцов, впавших в отчаяние из-за жестокого обращения вышеупомянутых чиновников и занявшихся постыдным воровством.

8. Будучи все черкесами, мы предпочли ради нашей религии и чести пойти на вышеописанные жертвы. И конечно, мы никоим образом не можем мириться с такими позорными поступками и о тех, кто на них осмеливается, немедленно сообщаем правительственным чиновникам. Чиновники же выводят нас на публичный суд вместе с подобными низкими людьми и предлагают нам доказать на основе шариата, что те являются ворами. Между тем для этого каждый из наших уважаемых и честных людей должен, оставив свои дела, да еще взяв с собой двух свидетелей, денно и нощно ходить по пятам воров, чтобы в случае необходимости суметь представить доказательства по шариату17. Но это вне пределов наших возможностей, и в данном отношении мы в состоянии делать лишь следующее: если очевидно, что какие-то жители нашего села не имеют никаких занятий и стеснены в средствах, но при этом живут в достатке, мы со всеми на то основаниями предполагаем, что они являются ворами и вредителями; например, если у человека, не имеющего сегодня ничего, завтра обнаруживается несколько голов скота, то у нас не остается никаких сомнений в том, что этот человек вор, и мы, схватив его, передаем властям. Власти же не только не наказывают таких, но по прошествии нескольких дней вдруг под какимлибо предлогом любезно выпускают их на свободу, и те совершают еще худшие [преступления]. И другие низкие люди, видя это, также вступают на путь злодейства.

9. Величайшая беда заключается в том, что в то время как мы, оставив нашу дорогую родину и имущество, укрыли лишь нашу религию и верноподданническую честь у нашего Господина — пастыря правоверных, образца всех верующих, халифа лица земли, наместника праведного пророка, Их величества хранящего шариат падишаха - и у наших османских братьев, дурное управление и жестокое обращение со стороны упомянутых чиновников подрывают наше достоинство и попирают наши национальные права.

10. И имеющие место, как было описано, из-за халатности и попустительства этих служащих бесчинства они приписывают всем без исключения подданным-мухаджирам и, утверждая, будто все черкесы являются ворами и разбойниками, не гнушаются сеять ненависть и недоверие между нами и всегда оказывавшими нам гостеприимство нашими соотечественниками из коренных жителей и, в соответствии с собственным взглядом на нас, внушают коренному населению, что в мире еще не было более низкой и недостойной нации, чем мы.

14 Великий везират (садарет) - должность и резиденция великого везира (садразама) - в рассматриваемый период главы османского кабинета министров.

15 Вали - глава администрации вилайета, губернатор.

16 Мутасаррыф — глава администрации санджака.

17 Несмотря на начавшийся в стране переход к светской судебной системе, правовые тяжбы между мусульманами в провинциях, как правило, по-прежнему рассматривались в этот период в шариатских судах. Для доказательства вины ответчика по шариату истцу необходимо представить двух свидетелеймусульман.

стр. 129
11. Мы же, подданные-мухаджиры, никогда не миримся с разбойничеством и воровством. Правда, когда мы находились на нашей исконной родине, мы по мере наших возможностей стремились нанести ущерб неправедно напавшему на нас врагу и приложили для этого немало усилий. Однако отваживающихся на совершение воровства и причинение вреда соотечественникам в пределах своей родины мы, в соответствии с требованиями священного шариата, безо всякого снисхождения строго наказывали и ставили на правильный путь и с помощью нашего духовенства и знати неукоснительно блюли границы шариата во всех наших делах и вопросах.

12. Теперь здесь, то есть в Анатолии и Румелии, наши вожди, которые в бытность на родине, засучив рукава, усердствовали во имя проведения в жизнь положений шариата, стали неуважаемыми и презираемыми, а целый ряд наших низких и безродных - счастливцами и господами.

13. Кроме того, провинциальные чиновники, беспрестанно повторяя, что мухаджирам запрещено носить оружие, принуждают нас сдавать его, и если провести надлежащее расследование, то выяснится, что очень многие наши честные люди, путешествовавшие по своим законным делам, были безвинно убиты в дороге при проезде через лесистые и гористые места.

14. Однако в этом вопросе главной причиной нашего огорчения и беспокойства является то, что, хотя все подданные-мухаджиры от семи до семидесяти лет желают быть готовыми в любую минуту в случае необходимости пожертвовать своими жизнями на полях сражений ради нашей благословенной религии и государства, мы, к сожалению, полностью забудем благородное воинское искусство, издревле служившее источником нашей гордости и славы, увы.

15. Увы, ибо, несмотря на всю очевидность того, что русские являлись нашими естественными врагами, поскольку они действительно напали на нашу родину, а мы как могли упорно защищались и сопротивлялись, они, крайне высоко оценив и восприняв наше вооружение, одежду и боевое искусство, большую часть своей кавалерии одели в точно такой же костюм и оснастили точно таким же оружием, как у черкесов, и даже их офицеры, генералы и командующие армиями приняли этот облик, и сейчас у них увеличивается количество носящей такую униформу кавалерии.

16. Поскольку указанная Высоким Правительством мухаджирам земля в настоящее время не размежевана между ними и это ведет к их бедствиям, [просим,] если указанная земля действительно пожалована во владение подданных-мухаджиров, назначить специальных служащих и в законном порядке распределить имеющиеся в каждом селе, где были поселены мухаджиры, пашни и пастбища между населением в соответствии с числом дворов и душ в них, выдав им на руки необходимые кадастровые свидетельства.

17. И даже, ввиду того что у большинства мухаджиров нет при себе свидетельств и документов, после нескольких лет возделывания и обработки ими предоставленных чиновниками земель узурпаторы из числа местного населения, сговорившись с некоторыми продажными чиновниками, отбирают у них эти участки посредством целого ряда уловок и интриг.

18. Поскольку в большинстве мухаджирских сел не имеется в достаточном количестве мечетей и школ, равно как и должным образом владеющих османским языком мулл и учителей, и по этой причине дети мухаджиров остаются неграмотными и, когда мы умоляем записать наших сыновей в военные училища, только один из каждых двадцати принимается туда по протекции кого-либо из высокопоставленных лиц, а остальные отвергаются, [просим,] в соответствии с поговоркой " "18, дополнить число указанных мечетей, школ и учителей и не отвергать представляемых нами в военные училища наших, покорных слуг, сыновей при условии, что они будут обладать физическим здоровьем и пропорциональностью телосложения в степени, позволяющей по закону зачислить их.

19. Черкесские племена издавна законно владеют рабами19, но это бытующее у нас рабство не является насильственным в отличие от того, что прежде существовало в некоторых областях Америки, Европы и Африки, когда одна нация завоевателей посредством различных несовместимых с человечностью и справедливостью жестоких методов угнетала побежденные ею слабые нации. И, как одобрено и определено блистательным исламским шариатом, мы с давних времен посредством ласкового обращения привлекаем к работе этих наших рабов и, не ограничиваясь

18 "Милость [ценна] полнотой" (арабск.).

19 Иерархическая сословная структура ссвсрокавказских групп оставалась малопонятной в не знавшем жесткой социальной стратификации османском обществе. В силу этого в литературе и источниках, в том числе официальных, недифференцированным термином "раб" (турецким кёле или арабским жир) обычно обозначались вес лично зависимые члены иммигрантских общин - собственно рабы, холопы, крепостные и др.

стр. 130
мудрым шариатским принципом "20, предоставляем им множество возможностей. Одним словом, имеющееся у нас рабство - это не такое рабство, против которого выступают иностранцы.

20. И, согласно действующему с давних пор между нами и нашими рабами правилу, мы указываем им места для земледелия, предоставляем волов для пахоты и другие сельскохозяйственные орудия и ремесленные принадлежности и привлекаем к работе под нашим наблюдением, защитой и покровительством. Из собранного урожая мы, во-первых, исключаем установленный шариатом ашар21, во-вторых, изымаем семена для посева, а оставшееся после этого делим пополам.

21. Кроме этого, после обеспечения наших основных потребностей они используют предоставленные им нами орудия и инвентарь в своих собственных интересах и всем, что добудут, распоряжаются, как своим действительным имуществом. И даже есть у нас много рабов, которые при благоволении и помощи их хозяев стали богаче своих господ.

22. И если кому-либо из наших неженатых рабов понравится девушка из другого рабского семейства и обе стороны придут к взаимному согласию, то мы, выплатив из своего имущества, по обычаю нашей страны, твердо установленную стоимость, принимаем [невесту] и производим бракосочетание в соответствии с возвышенными хадисами22 Пророка. Таким же образом мы отдаем дочерей наших рабов за понравившихся им и тоже идем, получаем их стоимость и, отдав родителям полагающуюся им по обычаю прибыль, распоряжаемся остатком по своему усмотрению.

23. И помимо этих рабских семейств у нас имеется еще и некоторое количество рабов, именуемых на нашем языке "вунашфа-ут"23, что означает домашних невольниц, которые, будучи исключены из упомянутых правил и установлений, находятся почти на положении османских гулямов24 и джарие25.

24. Вот к этому сводится существующее у нас рабство. В нижайшей надежде жить таким же образом и полностью следовать упомянутым условиям на хранимых османских землях мы оставили все наше недвижимое имущество и, истратив на [нужды] этих рабов бывшие у нас и приобретенные нами наличные средства, прибыли под покровительство Высокого Халифата. Во время нашего переселения Высокое Правительство приняло условие сохранить в неприкосновенности и [позволить нам] вести наш старинный образ жизни, дав соответствующее обещание. Мы твердо верим в него.

25. Сейчас вследствие подстрекательств ряда иностранных официальных лиц и их кажущихся здешними безразличных [к интересам страны] приверженцев и действий некоторых нерадивых и не компетентных в законодательстве и служебных обязанностях чиновников, считающих свои ложные представления проявлением европеизации и цивилизованности, эти рабы стали, то и дело бросая работу и запуская наши хозяйства, впадать в пучину смутьянства, а мы гоняемся за ними, словно бродяги, и несем по этой причине урон и убытки, и в причитающемся Высокому Правительству законном государственном ашаре также имеет место огромный недобор.

26. Смеем сказать и о том, что, хотя мы уже давно слышим мнения в пользу отмены рабства и знаем о запрете на продажу рабов, однако решительно не видим, чтобы кто-то препятствовал их покупке. В прошлом году бывший сераскер26 Хюсейин Авни-паша27 даже выдал

20 "Раб и то, что он имеет, принадлежат господину" (арабск.).

21 Ашар (ушр) - мусульманская десятина, основной подоходный налог в Османской империи.

22 Хадисы (сунна) - священные предания о деяниях и изречениях пророка Мухаммеда, являющиеся дополнением к Корану.

23 Вунашфа-ут (в буквальном переводе с адыгского - "состоящий при большом доме") - раб, живущий при домохозяйстве своего господина, дворовый человек, челядинец. Представители этой социальной группы обоего пола, в русскоязычной литературе именуемые обычно унаутами, составляли низшее, самое бесправное сословие в традиционном адыгском обществе.

24 Гулям - привилегированный раб, находящийся на военной, гражданской или дворцовой службе у своего господина, обычно мусульманского правителя или феодала.

25 Джарие - рабыня, обитательница гарема в мусульманских странах.

26 Сераскер - в рассматриваемый период военный министр в османском правительстве.

27 Хюсейин Авни-паша - один из наиболее талантливых и профессиональных османских военачальников третьей четверти XIX в. Назначался начальником генерального штаба, военным министром, а в 1873 г. в течение короткого времени являлся великим везиром. Вместе с тем часто обвинялся во взяточничестве и других должностных злоупотреблениях, а также чрезмерном женолюбии, чем навлек на себя немилость султана Абдулазиза, отправившего его в ссылку. В мае 1876 г. сыграл активную роль в заговоре по свержению с трона Абдулазиза и, по неподтвержденным слухам, его последующем предполагаемом отравлении. В июне того же года был убит вместе с несколькими другими высокопоставленными заговорщиками бывшим офицером личной гвардии султана и его шурином черкесом Хасан-беем, отомстившим таким образом за свергнутого монарха [Karal, 1995, s. 104, 134-135, 187, 356-361].

стр. 131
Шолоху28 из черкесских мухаджиров распоряжение военного министерства о том, чтобы ему ни с чьей стороны не чинилось препятствий, и направил его в санджак Азизийе29, откуда тот доставил ему пять-десять невольниц. Хотя подобных примеров очень много, мы ограничились лишь этим.

27. С горечью и скорбью мы в чрезвычайной степени молим о милости не препятствовать отправлению в хранимые султанские земли и не отдавать Российской державе всех прочих черкесов- наших родителей, братьев, сестер, детей, домочадцев и близких, которые ввиду отсутствия у них возможности или с целью улаживания каких-то своих дел остались, сгорая от огня разлуки, на нашей исконной родине и чьего прибытия мы здесь в тоске ожидаем.

28. В качестве средства устранения причин нашего неблагополучия, подробным изложением коих мы, в соответствии с мудрым выражением " "30, осмелились нарушить покой Вашего везирского высокопревосходительства, [просим] не отказать в принятии следующих крайне необходимых для нас, покорных слуг, разумных и целесообразных мер: во-первых, вновь передать посты в Мухаджирском управлении лицам из наших соплеменников, хорошо знающим наше положение и при этом доказавшим свою компетентность и верность государству и достигшим милостью Их падишахского величества значительных чинов31; во-вторых, держать в меджлисах32 санджаков и каз, где мы поселены, членов из числа наших грамотных и понятливых людей, как это сделано для других соединившихся османских народов; в-третьих, разрешить привлекать также и на работу в полицию и жандармерию наших способных обеспечить себя людей по твердому поручительству авторитетных представителей мухаджиров и тем самым содействовать упрочению и закреплению навечно дружбы и доверия между коренным населением и нами, что является долгом каждого .мусульманина. Принятие решения и издание указа в отношении изложенного в компетенции Вашего высокопревосходительства.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Т.С. Başbakanlik Osmanli Arşivi (ВОA). İrade. Meclis-i Mahsus (шифр фонда - İ.ММ).

ВОA. İrade. Meclis-i Vala (шифр фонда - İ.MV). № 20103.

BOA. Sadaret. Divan Kalemi (шифр фонда - A.DVN). № 166/52.

Bcrzcg Haci Geranduk Bey // Guaze. Siyasi, İktisadi, İctimai, İlmi Gazete. № 8 (25 Mayis-i Efrcnci 1911).

Karal E.Z. Osmanh Tarihi. Cilt VII. Ankara: Türk Tarih Kurumu Yayinlan, 1995.

Pinson M. Ottoman Colonization of the Crimean Tatars in Bulgaria, 1854-1862 // VII Turkish Congress of History (Ankara, 25-29.09.1970). Papers Presented to the Congress. Vol. II. Ankara: Türk Tarih Kurumu Yayinlan, 1973.

Saydam A. Kirim ve Kafkasya Cöçleri, 1856-1876. Ankara: Türk Tarih Kurumu Yayinlan, 1997.

Toledano E.R. Slavery and Abolition in the Ottoman Middle East. Seattle: University of Washington Press, 1998.

28 Шолох - распространенное в прошлом ссверокавказскос имя.

24 Азизийе (ныне Пынарбаши) - город в Центральной Анатолии, на плато Узунъяйла. Возник как административный центр одноименной казы (а не санджака) в составе Сивасского вилайета в 1861 г. после поселения в этом районе примерно 10 тысяч севсрокавказских иммигрантов [BOA, İ.MV, № 20103].

30 "Я жалуюсь, и это не жалоба для образцового почитания, но чаша наполнена и готова перелиться" (арабск.).

31 Данное требование не случайно: кавказское происхождение имели ряд видных представителей функционировавшей в 1860-1865 гг. предшественницы Мухаджирского управления - Мухаджирской комиссии (Мухаджирин комиейону), в том числе се первый председатель Хафыз-паша и вышеупомянутый Нусрст-паша.

32 Меджлис - название территориальных представительных собраний различного уровня в поздней Османской империи.

стр. 132
ФАКСИМИЛЕ ДОКУМЕНТА

стр. 133

стр. 134

стр. 135

стр. 136

стр. 137

стр. 138

ТРАНСКРИПЦИЯ ТЕКСТА ТУРЕЦКОЙ ЛАТИНИЦЕЙ

1. Ma'lûm-ı âşinâyân-ı âlem olduğu vech üzere âlât-ı harbiyyenin noksân ve mühimmât-ı askeriyyenin fikdânıyla berâber ahâlî-i Çerâkisenin müddet-i mcdîde harben Rusya devlet-i kaviyy-üş-şevketine mukavemet ve lâ-yu'add ve lâ-yuhsâ mihen ve meşakkatlcre olan sebât ve tahammülleri ancak vikaye-i dîn ve nâmûs ve muhâfaza-ı vatan-ı azîz için idi. Ve bu uğurda bir dereceye kadar fedâkârlık göstermişizdir ki "Min-al-hazzi avvadâ-1-mucâhidîn alahhâ ashâbu-1-gayra va-ş-şacâ'at va-d-dînu hum ahla Çerkesistân sagîru hum va kabîru hum acmâ'in" fehvâsınca sigar ve kibâr ve ba'zen nisvânlarımıza kadar kâffe-i esbâb-ı ma'îşet ve hiref ve sanâyi'den keff-i yed ve hâb ü râhatı ferâmûş ve hattâ "Mufles az cins-e hûd arzân nafurûşad çikonad kam bahâ sâht tuhîdastî-e davrân mârâ" zemzemesince şiddet-i ihtiyâc ve zarûretimizden nâşî çâker köşemiz makamında olan etfâl ve ebnâ-ı cinsimizi memâlik-i İslâmiyyeye geçirip min-el-kadîm cinsimize meyl ve rağbet gösteren Osmânlı kibârlarına kem-bahâ ile fürûht ve mukabelesinde dest-res olabildiğimiz mikdâr-ı cüzî ile mümkin mertebe def'-i zarûrete kadar kıllet ve zilleti ihtiyâr etmiş idik.

2. Encâm-ı kâr birçok esbâb-ı ma'lûmeden dolayı peyderpey terk-i vatan ve diyâr birle fevc feve zîr-i cenâh-ı müstelzim-ül-felâh-ı saltanat-ı seniyyeye dehâlet ve âşûb-ı kıyâmet tezâhüm eylediğimiz hengâmda el-hakk hükûmet-i âdile-i İslâmiyyenin deryâ-ı merhameti cûş ü hurûşa gelerek kemâl-i derece şefakat ve gurebâ-nevâzîye mazhar buyurularak iskân ve istirâhatımız için milyonlarca altun kîselcrinin fedâ buyurulduğu bir emr-i âşikâr ise de ne çâre ki ol vakit ekser memûrîni "Mesâibun kavma 'anda kavmi favâidu" farziyyesini tamâmıyla fırsat ittihâz ve bir taraftan hazîne-i devleti hasâr ve dîğer cihetten muhâcirîni bütün bütün perîşân ve târumâr eylediler.

3. Rûmilinde sa'âdetlü Nusret Paşa hazretleri ve Anadoluda ba'zı dirâyetkâr memûrlar ma'rifetiyle iskân olunan muhâcirîn sâye-i ömr-ül-vâye-i ccnâb-ı zillullahîde kesb-i temevvül ederck muhâcirîn hakkında tesîs buyurulan nizâmât iktizâsınca tckâlif-i meşû'a-ı mîriyyeyi sırasıyla ve ma'-ül-iftihâr îfâ eylemektedirler.

4. Ve bir takım hâin ve dirâyetsiz memûrlar dâimâ menâfi'-i şahsiyyelerini ebnâ-ı cinsinin mazarratinda mütcneffizân-ı ahâlî-i kadîme mürtekibleriylc bi-1-ittifâk arâzî-i hâliyye-i mîriyyeyi hükûmet-i seniyyeden ihfâ yok yok âdetâ sirkat ve ancak üzerinde kırk nihâyet elli hâne zerrâ'ın ta'ayyüş edebileceği bir mahalde gûyâ ordu çadırı kurarcasına üç dört yüz hâne birleştirdiler. İşte muhâcirîn kullarından her ne dürlü uygunsuzluk zuhûr eder ise menşe-i aslîsi budur. Ez-cümle Tekfurdağı sancağı dâhilinde kâin Mandıra nâm mahalde tâmm üç yüz hâne iskân olundu. Hâlbuki mahall-i mezkûrde kırk nihâyet elli hâne reneberin ta'ayyüş edebileceği ednâ bir tahkik ile anlaşılır bir keyfiyyettir.

5. Ve muhâcirînden daha рек çok fukarâ mevcûdtur ki cânib-i dcvletten kendilerine ihsân olunması mukadder olan ököz ve hâne pahâsı ve âlât-ı zirâ'iyye ve ta'yînâtı hâlâ dest-res olamadılar. Cây-ı şikâyct surasıdır ki bu memûrlar muhâcirînin kâffcsi ber-vefk-i dil-hâh-ı devlet iskan olundu ve haklarında tesîs buyurulan nizâmât mûcibince ber-vech-i matlûb eksikleri kalmadı diye Bâb-ı Âlîyi iğfâl etmektedirler.

стр. 139
6. Ve içimizden şimdiye kadar Der-sa'âdete gelip takdîm-i arz-ı hâl edenlere beş altı ay hân köşelerinde bin dürlü sefâlet çektirdikten sonra Muhâcirîn İdâresinin i'iâmı üzerine makam-ı âlî-i sadâretten "Bu âdemin işi dediği gibi ise siz yine bildiğiniz gibi edin" meâlinde sudan bir emirnâme verilmekte. O bîçâre de emirnâmeyi alıp mahalline avdet vâlî yâhûd mutasarrıf paşa hazretlerine mürâca'at eylediğinde mezkûr emr-i âlînin kuvvet-i meâline göre havâle-i sem' ve i'tibâr olunmayıp minder altına hıfz olunduktan başka getiren zavallı bir de bu yüzden mazhar-ı zahme ve tahkir olmaktadır.

7. Cemî'-i akvâm vc kabâil ve milel-i mütemeddinede bile nîk ü bed ve müeddeb ve edebsizlerin mevcûd bulunması muktezâ-ı kanûn-ı tabî'at bulunduğu misillü muhâcirîn-i Çerâkiseden dahi ânifen zikr olunan memûrlann mu'âmelât-ı unfiyyelerinden dûçâr-ı yes olan ba'zı sebük-magzânın fazâhat-ı sirkati irtikâb etmekte olduklarını ma'a-t-teessüf görüyoruz.

8. Biz ki umûm Çerâkiseyiz dîn ve nâmûsumuz uğurunda bâlâda zikr olunan fedâkârlıkları ihtiyâr edegelmişiz. Elbette o fazâhatı bir vechle hazm ve kabûl edemeyiz ve mütecâsirlerini derhâl hükûmet memûrlarına ihbâr ederiz. Memûrîn ise o misillü erâzîl ile bizi alenen meydân-ı muhâkemeye çeker ve eşhâs-ı deniyyenin sârik olduğunu şer'an isbât etmemizi teklîf eder. Hâlbuki bu takdîrde mu'teberân ve ehl-i ırzlarımızın her biri kâr ü kesbini terk ve bir de berâberlcrine ikişer şâhid alarak hîn-i iktizâda şer'an isbât edebilmek için rûz şeb hırsızların arkasında dolaşmak lâzım gelir. Bu ise dâire-i imkândan bîrûn olup bizim ancak bu husûsta yapabileceğimiz budur ki karyemiz ahâlîsinden bir gûne kâr ü kesbi olmadığı sahîh ve fakr-ı çâre derkâr iken refâh-ı hâlde geçinmekte olanların hırsız ve eşhâs-ı muzırreden olduklarını lâyıkıyla hiss ederiz, meselâ bugün bir şeye mâlik olmayan bir âdemin dest-i tasarrufunda ferdâsı birkaç hayvân görülür ise o âdemin sârik olduğuna aslâ şübhemiz kalmaz ve tutar hükûmete teslîm ederiz. Hükûmet ânları mücâzât etmek şöyle dursun birkaç günden sonra her ne esbâba mcbnî ise mültefiten kendi hâllerine koyuverir ve daha bedterler olur. Ve sâir edânî dahi âna bakar tarîk-i şekavete sülûk eder.

9. Belâ-ı mübrem şurasıdır ki vatan-ı azîz ve mâl ve emlâkımızı terk ile yalnız dîn ve nâmûs-ı bendegânemizi imâm-ül-müslimîn ve muktedâ-ı cemî'-ül-mü'minîn ve halıfe-i rûy-i zemîn ve vekîl-i resûl-i emîn pâdişâh-ı şerî'at-penâh efendimiz hazretleriyle Osmânlı karındaşlarımıza sığındırmış iken zikr olunan memûrînin sû-i idâre ve mu'âmelât-ı unfiyyeleri nâmûs-ı acizânemizi hetk ve hukuk-ı milliyyemizi pâymâl ediyor.

10. Ve ber-minvâl-i muharrer bu memûrların müsâmaha ve müsâ'adeleriyle zuhûra gelen edebsizlikleri bilâ-istisnâ umûm muhâcirîn kullarına azv ve isnâd ve bütün Çerkesler hırsız ve haydûdtur diyerek dâimâ mihmândârımız bulunan ahâlî-i kadîme vatandaşlarımız miyânemize ilka-ı nefret ve bürûdetten geri durmuyorlar ve âdetâ kendilerinin nazarlarında olduğumuz gibi ahâlî-i kadîmeye bizden alçak ve ednâ bir millet dünyâda daha mevcûd olmadığını işrâb etmektedirler.

11. Muhâcirîn kulları ise haydûdluk ve hırsızlığı hîç bir vakit kabûl etmeyiz. Fî-1-vâki' vatan-ı asliyyemizde iken elden geldiği kadar bi-gayr-ı hakk bize musallat olan düşmenimizin ızrârına sa'y ü gayret ve buna müdâvemet eder idik. Lakin vatanımız içinde hırsızlık ve ebnâ-ı vatanı ızrâra ictisâr edenleri bilâ-müsâmaha ber-muceb-i şer'-i şerîf şedîden tedîb ve terbiye ve her dürlü umûr ve husûsâtimizda ulemâ ve ümerâmiz vâsıtasıyla hudûd-ı şer'iyyeyi bilâ-noksân icrâ eder idik.

12. Şimdiye burada ya'nî Anadolu ve Rûmilinde vatanımızda iken icrâ-ı ahkâm-ı şer'iyye için teşmîr-i sâk gayret edegelen rüesâmız hôr ve hakir ve bir takım fürûmâye ve edânîmiz kâmrân ve emîr oldu.

13. Bir de taşra memûrları muttasıl muhâcirîn hakkında silâh taşımak memnû'dur diye çâr-nâçâr terk-i silâh ettirmekte ve bilâ-silâh kendi mesâlih-i meşrû'aları için öteye beriye âmed şüd olan ehl-i ırz âdemlerimizden pek çok bî-günâhların esnâ-ı râhta orman ve balkanlardan geçer iken katl olunduğu lâyıkıyla tahkik olunur ise anlaşılır.

14. Lakin bizim bu husûsta asıl cây-ı esef ve ıztırâbımız şurasıdır ki bütün muhâcirîn kullan yedi yaşından yetmiş yaşına kadar hîn-i iktizâda dîn ve devletimiz uğur-ı meyâmin-i mevfûrunda meyâdîn-i hurûb ve vegada fedâ-ı ser ü cân etmekliğe her ân hâzır ve muntazır-ı fcrmân bulunmak iktizâ-ı âmâl ve ârzûmuz iken yazık ki min-el-kadîm bâis-i fahr ve mübâhâtımız olan fenn-i şerîf-i silâhşôrîyi külliyyen ferâmûş edeceğiz eyvâh.

15. Eyvâhımıza sebeb budur ki Ruslar cidden vatanımıza musallat olup biz de elden geldiği kadar müdâfa'a ve mukavemette sâbit olduğumuz için tabî'î düşmenimiz bulunduğu derkâr iken esliha ve elbise ve silâhşôrluğumuzu evvel derece pesend ve kabûl ederek ekserî süvârîsi elbise ve eslihaca tıbkı Çerkesler kıyâfetine koymuş ve ümerâ ve ceneral ve ordu kumandanları bile bu heyete girmiş ve elân bu hcyette olan süvârîsi tczyîd edilmektedir.

стр. 140
16. Cânib-i hükûmet-i seniyyeden irâe buyurulan arâzî elân beynlerince nâ-mahdûd olup bu dahi bâis-i izmihlâl-i muhâcirîn olmağla eğer arâzî-i mezkûre muhâcirîn kullarına hakikaten temlîk ve ihsân buyurulmuş ise her karyenin iskân olunduğu arâzînin şâmil olduğu tarla ve mer'âları memûrîn-i mahsûsa ta'yîniyle nizâmî vechile beyn-el-ahâlî hâne ve nüfûslarına göre bi-t-taksîm iktizâ eden koçan ve tapu senedlerinin yedlerine i'tâ buyurulması.

17. Ve hattâ ekser muhâcirîn yedlerinde bir sened ve hüccet olmadığı için memûru ma'rifetiyle kendilerine verilen arâzîyi ma'mûr ederek birkaç sene ekip biçtikten sonra ahâlî-i kadîme mütegallibleri ba'zı mürtekib memûrlarla uyuşup bir takım hiyel ve desâisle istirdâd olunmaktadır.

18. Ekser muhâcirîn karyelerinde cevâmi' ve mekâtib sûret-i kifâyede mevcûd bulunmadığı misillü Osmânh lisânına lâyıkıyla âşinâ hôca ve mu'allim bulunmadığından etfâl-i muhâcirîn câhil kalmakta ve mekâtib-i askeriyyeye kayd ve tahrîrini istirhâm eylediğimiz evlâdımızdan ancak yiğirmiden biri ekâbirden ba'zı zevâtın ilkası üzerine ahınıp kusûru redd olunmakta olduğu cihetle "Al-ihsân bi-t-tamâm" fehvâsınca zikr olunan cevâmi' ve mekâtib ve mu'allimlerimizi ikmâl ve mekâtib-i askeriyyeye takdîm eylediğimiz etfâlden nizâmen şâyân-ı kabûl derecede sıhhat-i beden ve tenâsüb-i a'zâya mâlik olan zâdegân-ı bendegânemizin redd kılınmaması.

19. Akvâm-ı Çerâkisenin min-el-kadîm üserâ-ı meşrû'amız olup ve bu bizde olan esâret mukaddemâ Amerika ve Avrupa ve Afrikanin ba'zı mahallerinde olduğu misillü esâret-i kahriyye ve dürlü dürlü insâniyyete yakışmaz hakkaniyyete siğmaz mu'âmelât-ı şedîde-i unfiyye ile bir millet-i mütegallibe milel-i za'îfe-i mağlûbeyi taht-el-cebr kullandığı gibi olmayıp şeri'at-ı garrâ-ı Ahmediyyenin tecvîz ve tahdîd buyurduğu vech üzere mu'âmelât-ı nevâzişgârâne ile istihdâm ve "Al-'abdu va mâ yamlikuhu li-mavlâhu" ka'ide-i hikmet'âde-i şer'iyyenin hâricinde olarak bu kölelerimize pek çok müsâ'adât edegelmişiz. Hâsılı bizde olan esâret ecnebîlerin i'tirâz eyledikleri esâret değildir.

20. Ve min-el-kadîm üserâmız ile miyânemizde cereyân eden usûlümüze tatbîkan ânlara zirâ'at edecek yer irâe ve çift sürecek öküz ve sâir âlât-ı zirâ'iyye ve levâzımât-ı sınâ'iyyeyi i'tâ eder ve taht-ı nezâret ve himâyet ve mu'âvenetimizde çalıştırırız ve meydâna getirilen mahsûlât-ı arziyyeden evvelâ a'şâr-ı şer'iyyeyi ihrâc ve sâniyen tohumluğu ifrâr ve ba'de ne kalır ise bi-1-münâsafa taksîm ederiz.

21. Bundan mâ'adâ havâyic-i asliyyemizin tedârükünden sonra yine bizim ânlara i'tâ eylediğimiz esbâb ve levâzımâtı kendi menâfi'-i şahsiyyelerinde isti'mâl ve ne kazanırlar ise kendi mülk-i sahîhleri gibi tasarruf ederler. Hattâ efendilerinin müsâ'ade ve mu'âvenetleriyle ağalarından daha ziyâde nâil-i servet olan birçok kölelerimiz vardır.

22. Ve bizim kölelerimizden bekâr bulunanlar sâir köle familyalarından kimin kızını beğenir ve tarafeynin hüsn-i nızâsı husûle gelir ise memleketimiz âdetince maktû' olan kıymet-i mukarreresini kendi mâlımızdan îfâsıyla ahz ve sünnet-i seniyye-i nebeviyye üzere akd ve izdivâc eder ve bizim kölelerimizin kızlarını dahi bu minvâl üzere kendi beğendiklerine verir ve biz de gider kıymetini alır ve âdetimiz vechile ebeveyne mahsûs olan avâidi i'tâ ve kusûrunu keyfe-mâ-ycşâ' tasarruf ederiz.

23. Ve bu köle familyalarından başka bir de ev içi câriyesi ma'nâsında olan lisânımızca "vunaşfa ut" ta'bîr olunan bir takım üserâmız daha vardır ki bunlar zikr olunan usûl ve şerâitten müstesnâ olunup âdetâ Osmânlı gulâm ve câriyeleri hükmündedir.

24. İşte bizde olan esâret bunlardan ibâret olup memâlik-i mahrûsa-ı Osmâniyyede dahi bu yolda yaşamak ve şurût-ı mezkûrcye tamâmıyla ri'âyet olunmak emel-i âcizânemizle bütün emlâkımızı terk ve nukud-ı mevcûde ve meksûbemizi bu kölelerimiz için sarf ederek dâr-ül-âmân-ı hilâfet-i aliyyeye dehâlet eyledik. Esnâ-ı muhâceretimizde hükûmet-i seniyye usûl-i kadîmemizin kemâkân ibka ve icrâsı şrtını kabûl ve va'd buyurmuş. İ'tikad-ı kavîsindeyiz.

25. Şimdi bir takım ecnebî muvazzaf ve yerli görünen bî-gâne mesnedlerinin igvâsı ve ba'zı gûyâ kendi zu'm-ı fâsidelerince Avrupakârî ve âsâr-ı medeniyyet gösteren dirâyetsiz ve kavânîn ve nizâmât ve mukteziyât-ı mesâlihten bî-haber memûrların bu köleler gâh ü bî-gâh kâr ü kesb ve zirâ'atlarımızı yüz üstüne bırakıp vâdî-i isyâna pûyân ve bizler dahi ânların arkasına düşerek serserî ve sergerdân ve bu yüzden dûçâr-ı hasâr ve ziyân olmaktayız ve hükûmet-i seniyyeye âid olan a'şâr-ı meşrû'a-ı mîriyyece dahi külliyyetli noksân zuhûr etmektedir.

26. Şurasını da söylemekliğe cesâret ederiz ki haylî müddettenberi esâretin lağv reyini ve esîr satmaklığın memnû' olduğunu işitmekte isek de esîr almaklığın mümâna'atını aslâ göremiyoruz. Hattâ geçen sene sâbık ser'asker Hüseyin Avnî Paşa muhâcirîn-i Çerâkiseden Şolohun yedine kimesne tarafından mümâna'at olunmamak üzere bir emirnâme-i ser'askerî i'tâ ve Azîziyye sancağına igrâm ederek kendi dâireleri için beş on tâne câriye götürtmüş ve bunun emsâli daha pek çok ise de biz bu kadarla iktifâ eyledik.

27. Adem-i istitâ'a yâhûd ba'zı mesâlihinin tesviyesi için vatan-ı asliyyemizde ateş-i hecrân ile sûzân kalan ve bizler de burada muhâceret ve muvâsalatlarıyla çeşm-i hasretle nigerân bulunduğumuz

стр. 141
anababa ve karındaş ve etfâl ve ıyâl ve ta'allükatımız olan kâffe-i mütebâkıyye-i Çerâkisenin memâlik-i mahrûsa-i şâhâneye şedd-i rahle eylemelerine mümâna'at olunmaması Rusya devlet-i fahîmesine alınmaması buyurulması aşırı mertebede sûz ü güdâzla niyâz etmekteyiz.

28. "Aşkayitu va la-isatu-ş-şakvâ li-mislî 'ibâda va lakin tafiyizu-1-kasa 'inda imtilâihâ" fehvâ-ı hikmet ihtivâsınca zikr ve tafsîliyle tasdî'-i ser-i hâkipây-ı cenâb-ı vekâlet-penâhîlerine ictisâr olunan esbâb-ı istikân-ı bendegânemizin çâre-i indifâ'ı husûsunda eşedd-i ihtiyâc ile muhtâc bulunduğumuz tedâbîr-i sâibe-i hakîmânelerini bî-dirîğ evvelâ Muhâcirîn İdâresi memûriyyeti yine ebnâ-ı cinsimizden olup ahvâl-i âcizânemize âşinâ ve devletçe dahi isbât-ı liyâkat ve sadâkat ve sâye-i füyûzâtvâye-i cenâb-ı pâdişâhîde rüteb-i fâhireyi ihrâz eden zevâta ihâle ve sâniyen sâir milel-i müttehîde-i Osmâniyyede olduğu misillü sâkin bulunduğumuz elviye kazâhâ meclislerinde içimizden okur yazar ve söz anlar âdemlerden a'zâ bulundurmak ve sâlisen umûr-ı zâbıtada dahi mu'teberân-ı muhâeirînin kefâlet-i kaviyyesiyle temîn-i nefse muktedir olan kimesnelerimizden istihdâmına müsâ'ade ve bu yüzden ahâlî-i kadîme ile miyânemizde farz-ı ayn olan ünsiyyet ve emniyyetimizin teyîd ve tebîdine himmet buyurulmak bâbinda ve her hâlde emr ü fermân hazret-i men leh-ül-emrindir.

стр. 142

Постоянный адрес данной публикации: