Современные противоречия между Пакистаном и Афганистаном имеют глубокие исторические корни. Антиколониальная борьба народов Британской Индии успешно завершилась в 1947 г., когда 14 августа Пакистан был провозглашен независимым государством, получив статус доминиона в составе Британского содружества наций, а 15 августа 1947 г. была провозглашена независимость Индии (под названием Индийский Союз) с тем же статусом. Территории, населенные преимущественно индусами вошли в состав Индии, населенные преимущественно мусульманами - в состав Пакистана. После раздела оставалась только проблема принадлежности Кашмира, в попытку решения которой силовым путем вскоре была втянута часть населения Северо-западной пограничной провинции (СЗПП), а конкретно - полоса¹ племен, и в частности, племена афридиев и момандов.

Ключевые слова: Северо-западная пограничная провинция, СЗПП, Хайбер Пахтунхва, Индия, Пакистан, Пуштунистан, Афганистан, Кашмир, джихад, Неру, Джинна, Абдул Гаффар Хан, Хан Сахиб, Абдул Кайюм Хан, Факир, Вазиристан, Бхутто, ИНК, Мусульманская лига, пуштуны, Худаи Хидматгар.

Территория провинции, ныне именуемой Хайбер Пахтунхва, с центром в г. Пешавар состоит из административных округов, подчиняющихся провинциальной власти, и полосы свободных пуштунских племен, подчиняющихся напрямую правительству Пакистана. На территории административных округов действуют законы Исламской Республики Пакистан. На территории же свободных племен действует кодекс обычного права пуштунвали (или пуштунвалай), а на практике многое зависит от воли вождей племен. Эта провинция была образована из отторгнутых Британской Империей от Афганистана территорий в результате Соглашения, подписанного с афганским эмиром Абдуррахман Ханом в 1893 г. По нему граница между Британской Индией и Афганистаном стала проходить по так называемой Линии Дюранда (по имени британского чиновника М. Дюранда, проводившего демаркацию). Во время национально-освободительного движения в Индии в СЗПП была создана патриотическая организация Худаи Хидматгар² во главе с выдающимся пуштунским лидером Абдул Гаффар Ханом, а затем отделение партии Индийский Национальный Конгресс (ИНК) во главе с его братом Ханом Сахибом. Худаи Хидматгар вошла в состав ИНК. Непосредственно перед разделом Британской Индии в СЗПП началась жестокая борьба между отделением

¹ Полоса или зона независимых (свободных) пуштунских племен.

² Божьи Слуги.

ИНК, выступавшим за присоединение к Индии, и отделением партии Мусульманская Лига, выступавшим за присоединение провинции к Пакистану. Жесткость борьбы была обусловлена еще и тем, что отделение Лиги возглавлял один из бывших руководителей Худаи Хидматгар и соратников Абдул Гаффар Хана - Хан Абдул Кайюм Хан.

После согласия центрального руководства ИНК на проведение референдума в СЗПП по вопросу ее принадлежности отделение провинциального Конгресса вышло из состава ИНК и развернуло борьбу за Свободный Пуштунистан. Политические круги Афганистана поддержали эту борьбу. Однако губернатор Британской Индии лорд Маунтбеттэн отказался включить в бюллетень референдума вопрос о Свободном Пуштунистане. В результате референдума административные округа СЗПП вошли в состав Пакистана. Что же касается позиции Афганистана, то его парламент в 1947 г. принял решение о непризнании присоединения этой провинции к Пакистану и границы по Линии Дюранда, что и обусловило то нараставшую, то спадавшую напряженность в отношениях между этими странами.

После провозглашения независимости Пакистана в СЗПП возникали сложные политические коллизии, там проводились репрессии³. 22 августа 1947 г. генерал-губернатор Пакистана Мухаммад Али Джинна распустил конгрессистское правительство Хана Сахиба и 23 августа к власти в СЗПП пришло правительство Мусульманской Лиги во главе с Абдул Кайюм Ханом. Однако отделение Мусульманской лиги СЗПП не имело большинства в провинциальном Законодательном Собрании (ЗС), и Абдул Кайюм Хан считал, что наилучшим выходом из создавшегося положения был бы отказ от парламентской формы правления в провинции. Он считал, что необходимо провести референдум для избрания лидера, а тот мог бы назначить нескольких коллег, вместе с которыми он смог бы создать новую администрацию вплоть до проведения в СЗПП новых выборов. Сам М. А. Джинна считал этот период развития обстановки в провинции периодом "разброда и шатания". Однако в роспуске провинциального Законодательного собрания надобности не оказалось. Когда весной 1948 г. ЗС было созвано для обсуждения бюджета на следующий финансовый год, семь членов конгрессистской организации СЗПП решили присоединиться к Мусульманской Лиге, и правительство Абдул Кайюм Хана получило необходимое большинство депутатов [Jansson, 1981, p. 220].

Итак, в результате референдума о принадлежности СЗПП административные округа вошли в состав Пакистана. В них было создано правительство Мусульманской Лиги, а в провинциальном Законодательном Собрании сформировалось парламентское большинство этой партии. Между тем обстановка в административных округах изменялась достаточно динамично. Будучи генерал-губернатором, М. А. Джинна предложил бывшему губернатору провинции О. Кэроу, отстраненному перед референдумом по требованию руководства провинциального отделения ИНК, вернуться к исполнению обязанностей губернатора СЗПП. О. Кэроу это предложение принял. Все индусские и сикхские члены провинциального Законодательного Собрания, кроме депутата Кота Рама, эмигрировали в Индию, численность Собрания была уменьшена до 39 человек, и Абдул Кайюм Хан получил в нем решающее большинство [Year Book ..., 1954, p. 29].

Однако все это затрагивало административные округа, но не полосу племен. Ее население в референдуме участия не принимало и, следовательно, согласия на присоединение к Пакистану не давало. Властям нового государства предстояла кропотливая работа над тем, чтобы и полоса племен стала его органической частью. При этом необходимо было учитывать, что племена хотели сохранить свои привилегии. В соответствии с соглашениями с главами весьма "молодых" пуштунских княжеств Дир, Читрал, Сват и Амб, эти территории также вошли в состав Пакистана, став горной частью его полосы племен. Однако на практике не все было столь благополучно, как это казалось тогда, когда шла борьба за Пакистан. На экономическом положении СЗПП сразу же

³ В то же время в провинции наблюдался рост экономических показателей.

сказались отрицательные последствия раздела бывшей колонии, что конечно же, привело к ухудшению и без того тяжелого положения ее населения. Требовалось время, чтобы экономическое положение в провинции улучшилось. Ко всему прибавилась еще и проблема Кашмира, в которую представителей племен, в частности афридиев, фактически втянуло новое руководство провинции. Война в Кашмире стала одной из главных проблем переходного периода.

Сложность обстановки и ее последствия проявились при решении судьбы самого северного, крупнейшего по территории (свыше 200 тыс. кв. км) высокогорного княжества Джамму и Кашмир. Мусульмане составляли около 80% его жителей, в то время как правителем был индус - махараджа Хари Сингх. Центр княжества в живописной долине Кашмира, представлявшей его наиболее населенную часть, имел налаженные линии связи лишь с западными районами Панджаба, отходившими к Пакистану. Велико было символическое значение Кашмира как колыбели своеобразной исламской культуры, одного из любимых мест отдыха прославленных в истории правителей-мусульман.

Судьба княжества Джамму и Кашмир в немалой степени связана с политикой Джинны на заключительном этапе ухода англичан из колонии. Так как он поддержал принцип суверенитета наследственных правителей и значение принимаемого ими решения, то вынужден был терпимо относиться к колебаниям махараджи, который лелеял надежду на сохранение власти в княжестве. Более того, возглавляемое Джинной правительство Пакистана в день провозглашения независимости заключило с ним соглашение о сохранении обособленности княжества сроком на один год, заставив и индийскую сторону считаться с неопределенностью статуса [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 79]. Хотя Кашмир, бесспорно, относился к числу мусульманских областей, руководство Конгресса не теряло надежду на его подключение к Индии. Оно опиралось при этом на два фактора. Один из них - индуизм правящей династии и влияние высшего слоя, состоявшего в значительной степени из кашмирских брахманов (пандитов). К высшей подкасте принадлежали семьи Неру и ряда других видных индийских политических деятелей, носящих фамилии Сапру, Кауль, Пант, Хаксар. Второй фактор связан был с особенностями социально-политической обстановки в княжестве.

С начала 1930-х гг. в княжестве развернулось массовое оппозиционное движение. Из возглавлявшей его на первых порах партии Мусульманская конференция выделилась группа радикально настроенных политиков во главе с Шейхом Мухаммедом Абдуллой. В своих требованиях политических и экономических перемен она сблизилась с левым руководством Конгресса и основала ставшую наиболее популярной Национальную конференцию. Шейх Абдулла, как и махараджа, относился к приверженцам кашмирской автономии, будучи в идеологическом плане его непримиримым противником. Неприязненными были, по понятным причинам, отношения между Шейхом и Джинной. В то же время у первого из них сложилось взаимопонимание с Неру и убеждение, что в союзе с новой Индией он сможет добиться реализации своих планов. Оба отмеченных обстоятельства и постаралось использовать руководство нового индийского доминиона для присоединения к нему Кашмира [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 79 - 80].

Помимо глубинных факторов войну в Кашмире обусловили и текущие политические расчеты. Правитель княжества махараджа Хари Сингх на год отложил решение, к какому доминиону присоединяться, с тем чтобы ослабить позиции своего противника в княжестве лидера партии Национальная конференция Шейха Абдуллы (которого он держал под арестом до конца сентября 1947 г.) и не прерывать налаженные пути снабжения княжества, проходившие через Пакистан. Вместе с тем он явно склонялся к присоединению к Индии. Однако, хотя махараджа имел на это право, в Дели хотели, чтобы его решение выглядело не только законным, но и справедливым. А для этого оно должно было получить поддержку населения, которую мог обеспечить только Шейх Абдулла [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 88].

Во время посещения Кашмира вице-королем Индии лордом Маунтбэттеном последний пытался склонить махараджу к проведению референдума о принадлежности княжества. Однако махараджа и правящая верхушка этого не хотели. Им было ясно, что при проведении референдума большинство населения выскажется за присоединение к Пакистану. В сентябре 1947 г. Махатма Ганди прибыл в Кашмир и добился освобождения из тюрьмы шейха Абдуллы и соглашения между махараджей и руководством Национальной конференции. Трагедия раздела, слухи о расправах над мусульманами были использованы для натравливания пуштунов из полосы племен на Индию. Следует заметить, что одним из первых решений правительства Пакистана было распоряжение о выводе регулярных воинских частей из полосы племен, находившихся там все последние десятилетия колониального правления. Эта новость усилила "патриотический" настрой пуштунских ополченцев [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 88].

В конце лета - начале осени 1947 г. в Джамму, юго-западной части княжества, населенной преимущественно индусами, произошли погромы мусульманского населения. Это вызвало вторжение в Джамму и Кашмир пуштунских ополченцев. Глава правительства СЗПП Абдул Кайюм Хан предоставил в их распоряжение автомобильный транспорт и горючее. Отличительной чертой этого вторжения было то, что в нем участвовали только ополчения пуштунов, а не регулярные пакистанские войска. Вторжение в Джамму и Кашмир началось ночью 22 октября 1947 г., как только кровавые столкновения в Панджабе начали стихать [Spain, 1963, p. 206]. Руководил акцией генерал-майор пакистанской армии Акбар Хан. В сентябре 1947 г. премьер-министр Пакистана инициировал это вторжение.

Майор пакистанской армии Куршид Анвар был назначен командующим северным сектором. Отправившись в Пешавар, он получил материальную и другую помощь от Хана Абдул Кайюм Хана [Akhbar, 1993, p. 1116]. Вооруженные отряды пуштунов, в основном афридиев, напали на город Музаффарабад, перейдя границу Кашмира из округа Хазара (СЗПП). Большинство из них, примерно на 100 грузовиках, пересекли мост Кришен Ганга. Они вскоре полностью разграбили Музаффарабад и так же быстро выдвинулись на главную дорогу в направлении р. Ури и Сринагара. Другая группа двинулась через р. Ури по дороге на Пунч [Spain, 1963, p. 206]. Это "вторжение" Пакистана в Кашмир официальные власти долгое время именовали чисто "добровольческой" акцией, которую "спонтанно" предприняли возмущенные племена, поспешившие на выручку своим угнетенным братьям. Однако водители, горючее и машины едва ли были характерным явлением племенного образа жизни. Британские офицеры, как и пакистанские чиновники, были в курсе дела и на всем пути следования колонны по северу Пакистана поддерживали, хотя, возможно, непосредственно не организовали и не спровоцировали эту отчаянную октябрьскую операцию. Пакистан, вероятно, рассчитывал присоединить к себе Кашмир, тем более что - деталь весьма символичная -имя штата начиналось с буквы "К", стоящей в середине названия нового государства. Ночью 24 октября в Нью-Дели пришло неофициальное сообщение о том, что налетчики захватили и сожгли Музаффарабад, а наутро командование пакистанской армии официально уведомило военное руководство братского доминиона: "добровольцы из племен" "вошли" в Кашмир, их передовой отряд находится всего в 35 - 40 милях от Сринагара [Уолперт, 1997, с. 399].

Правительственные войска княжества были полностью деморализованы и сломлены. Свою роль в начавшемся конфликте сыграло обострение ситуации на юго-западе княжества в округе Пунч, где влиятельную прослойку населения составляли пуштуны, часть из которых служила в англо-индийской армии. На волне резкого обострения межобщинной обстановки вдоль незримой границы раздела Кашмира на преимущественно мусульманские и немусульманские районы, в октябре в г. Пунч начался мятеж под лозунгом создания Азад Кашмира ("Свободного Кашмира"). Пуштунские ополченцы, главным образом из племени афридиев, по единственной горной дороге, соединявшей

тогда долину Кашмира с западом Панджаба, перейдя реку Ури и взяв г. Барамула, подошли к главному городу княжества - Сринагару. Испуганный махараджа Кашмира на самолете бежал в Дели, попросил помощи у правительства Индии и получил согласие на предоставление ее при условии присоединения княжества к Индийскому Союзу. 26 октября махараджа подписал акт о присоединении княжества к Индии [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 88 - 89]. Переброшенные по воздуху индийские войска, состоявшие преимущественно из сикхов, оттеснили пуштунских ополченцев от Сринагара за р. Ури. В Кашмире было сформировано правительство во главе с освобожденным ранее из тюрьмы Шейхом Абдуллой. Однако пуштунские ополченцы продолжали находиться на территории Кашмира вплоть до достижения прекращения огня при содействии ООН 1 января 1949 г. [Spain, 1963, p. 200].

Переброска индийских воинских контингентов по воздушному мосту вызвала ответную реакцию официального Пакистана. Его генерал-губернатор дал распоряжение двинуть войска в Кашмир. Однако командующий пакистанскими войсками генерал Д. Грейс отказался его выполнить на том основании, что британские офицеры не могут воевать против своих⁴. Генерал Д. Грейс к тому же указывал на слабость пакистанских формирований. После выяснения отношений с прибывшим в Лахор верховным главнокомандующим (еще сохранялось объединенное командование) фельдмаршалом К. Очинликом Джинна отменил свой приказ. Выступая 30 октября на массовом митинге на Лахорском стадионе, он ни разу не упомянул о Кашмире, но призывал "спасти честь Пакистана и ислама" [Quaid-i-Azam, 1949, p. 29 - 31]. Первого ноября к нему для переговоров прилетел генерал-губернатор Индии лорд Маунтбэттен. Джинна смирился с ситуацией в Кашмире, но продолжал настаивать на незаконности присоединения и необходимости предоставления населению права решать вопрос о судьбе княжества [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 87 - 88]. Между тем позиционные бои в Кашмире продолжались, и уже к декабрю 1947 г. выявилась линия размежевания княжества на территории, отходившие под контроль Индии и Пакистана. Город Пунч оказался на индийской стороне, но большая часть одноименной области попала в зону пропакистанских сил, объявивших о создании правительства Азад Кашмира. На северо-западе княжества в малонаселенном, но весьма обширном (75 тыс. кв. км) высокогорном агентстве Гилгит местные части ("гилгитские скауты") объявили, что не подчиняются решению Сринагара о присоединении к Индии, и подняли флаг Пакистана. О том же заявили правители зависимых от махараджи княжеств Хунза, Нагар, Пуниал, Ясин, Ишкуман, Гизар, Чилас. Вместе с агентством Балтистан (г. Скарду) они образовали впоследствии контролируемые Пакистаном Северные территории [Энциклопедия Пакистана, 1998, с. 241 - 242].

Некоторое смягчение двусторонних отношений, ставшее заметным в декабре при отсутствии выхода из образовавшегося в кашмирском вопросе тупика, побудило правительство Индии обратиться за помощью к ООН. Жалоба на Пакистан привела к формированию 17 января 1948 г. специальной комиссии этой организации по Индии и Пакистану. В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН от 21 апреля того же года принципы урегулирования включали вывод из княжества пуштунских ополченцев и всех пакистанских войск, сокращение индийских сил до минимума, необходимого для поддержания законности и порядка, и назначении администратора по плебисциту. Побывав на месте, в Индии и в Пакистане, миссия ООН во главе с чехословацким дипломатом И. Корбелем разработала план действий, закрепленный в резолюции ООН от 13 августа 1948 г., который призывал стороны к прекращению огня, заключению перемирия и решению вопроса путем плебисцита при соблюдении вышеуказанных

⁴ В армиях Индии и Пакистана служило еще много британских офицеров, и "национализация" вооруженных сил Пакистана началась только в 1950 г. с массовой замены англичан пакистанцами. В начале 1950 г. появился первый главнокомандующий - будущий президент Мухаммад Айюб Хан.

предварительных условий. В конце 1948 г. после новой вспышки боев, не приведших к существенным изменениям в позициях сторон⁵, Индия и Пакистан согласились на прекращение огня. Первого января 1949 г. вступила в действие соответствующая резолюция ООН, а 5 января Комиссия предложила доработанный план урегулирования проблемы, опиравшийся на те же принципы проведения плебисцита. 27 июля 1949 г. в Карачи стороны подписали соглашение о линии прекращения огня, что означало решение наиболее актуальной проблемы разведения войск. В целом это был конфликт низкой интенсивности. Потери убитыми с обеих сторон лишь ненамного превышали 1 тыс. человек [Белокреницкий, Москаленко, 2008, с. 90 - 91].

К сожалению, вторгшиеся ополченцы устроили самый настоящий террор в отношении немусульманского населения. Ими были совершены убийства монахов в буддийских монастырях, северные районы Панджаба страдали от их налетов. Одна из групп налетчиков, возвращаясь из Кашмира через район Гуджарата, напала на неисламских беженцев, выехавших 13 января 1948 г., и была отброшена только после шестичасового жестокого сражения с подразделениями армии Пакистана [Akhbar, 1993, p. 1116]. Конечно, правительство Пакистана, лично генерал-губернатора М. А. Джинну и премьер-министра Лиакат Али Хана нельзя обвинить в инспирировании этих жестокостей. М. А. Джинна всегда был сторонником законности. То, что под влиянием "духа джихада" пуштунские ополченцы позволили себе творить террор в отношении неисламского населения, отнюдь не красит их миссию, которая воспринималась ими как защита единоверцев от террора правящего режима Махараджи Кашмира. "Пуштуны жгли, грабили, насиловали, расстреливали - и все это на расстоянии дневного марш-броска до Сринагара, где сотни тысяч людей были практически беззащитны" [Уолперт, 1997, с. 401]. Но именно через "кашмирский джихад" люди племен на ранней стадии существования Пакистана стали идентифицироваться с интересами этого государства [Jansson, 1981, p. 238].

На повестку дня встало изменение политики центрального правительства в отношении полосы племен. Люди племен, бывшие всегда проблемой для правительства Британской Индии, перестали быть таковыми для правительства Пакистана. Различные племена на специально собранных джиргах выразили полную поддержку включению полосы племен в грандиозное мусульманское государство, появившееся на карте мира. Политика Керзона была пересмотрена через три месяца после образования Пакистана. Выше было сказано, что одним из первых решений М. А. Джинны, после того как он стал генерал-губернатором, было решение о выводе войск из полосы племен. Оно было восторженно встречено местным населением [Haque, 1957, p. 4]. Новая политика стала базироваться на доверии и дружбе, обеспеченных выводом войск, дислоцировавшихся в полосе племен. Вывод войск из Северного и Южного Вазиристана начался 6 декабря и закончился 27 декабря 1947 г. Были выведены все регулярные части. Важные пограничные посты в Ване и Размаке были оставлены частями пакистанской армии, которые были размещены в гарнизонах на территориях административных округов Банну, Дера Исмаил Хан и Кохат. Войска были выведены также и из Хайберского прохода.

Эта новая политика, проводившейся вместо проводимой ранее британской администрацией политики "close border", т.е. "политики закрытой границы", имела очень большие последствия. Она базировалась на гуманном подходе к проблеме "гордости и бедности пуштунов", проживавших в горах и горных долинах. Люди племен поняли, что правительство нового исламского государства никогда не будет использовать горных пуштунов исключительно в своих интересах. Пока в Пешаваре Мусульманская Лига и Провинциальный Конгресс боролись между собой, свободные пуштунские племена занимались своими делами. В течение первых трех месяцев 1947 г. афридии

⁵ Не увенчалась, в частности, успехом попытка пакистанских войск занять Каргил и перерезать единственную дорогу, соединяющую Сринагар с северо-восточной тибето-буддийской областью Ладакх.

три раза перекрывали Хайберский проход. В Доме правительства малики афридиев заявляли Олафу Кэроу, что они не имели дела ни с Мусульманской Лигой, ни с конгрессистами и могут иметь дело с правительством, представляющим обе эти стороны, и что именно они, афридии, владеют Хайберским проходом и будут договариваться с провинциальным правительством именно на этой основе. Во время визита Маунтбэттена в СЗПП глава одного из кхелей⁶ афридиев Абдул Латиф даже угрожал ему переговорами с Афганистаном. Так что уход англичан не произвел больших перемен в жизни "свободных" племен.

Для местного населения вывод войск из полосы племен все же не был сплошным благоденствием. Ушли в небытие контракты для снабжения войск и для строительства дорог, экономически важных для бедного населения племен. Больше всего от этого пострадали масуды и вазиры⁷, требовавшие возвращения воинских гарнизонов в прежние места дислокации. И все же, несмотря ни на что, пуштуны полосы племен становились полноправными гражданами нового государства. Их экономика получила возможность развиваться вместе с экономикой всего Пакистана. Их благополучие становилось его благополучием, их проблемы становились проблемами всего Пакистана [Haque, 1957, p. 4].

Что же касается административных округов, то там премьер провинциального правительства Абдул Кайюм Хан настойчиво стремился уничтожить любую оппозицию своей власти, объявляя своих противников врагами Пакистана. В свое время, до присоединения к Мусульманской Лиге, он был одним из руководителей Худаи Хидматгар. Теперь, как и до референдума, его главный удар был направлен против бывших соратников. Абдул Кайюм Хан боялся, что лидеры этой организации Абдул Гаффар Хан, Хан Сахиб и другие могли войти в соглашение с М. А. Джинной.

На собрании оппозиции, происходившем 3 и 4 сентября 1947 г., на котором присутствовали руководители парламентского крыла Конгресса СЗПП, молодежной организации провинциального Конгресса "Дзалмай Пуштун" ("Молодой Пуштун") и Худаи Хидматгар, была принята резолюция следующего содержания:

а) Худаи Хидматгар признает Пакистан своей страной и обязуется делать все возможное для укрепления и безопасности его интересов и принести все необходимые жертвы для этой цели;

б) роспуск правительства доктора Хана Сахиба и формирование правительства Абдул Кайюм Хана является антидемократическим действием, но так как проходит через критическую стадию, то Худаи Хидматгар не будет предпринимать шагов, которые могут создать трудности на пути как провинциального, так и центрального правительств;

в) после раздела страны Худаи Хидматгар порывает свои связи с Всеиндийской организацией Конгресса. Пуштунистан должен иметь большую автономию в составе Пакистана. "Это новое государство, - говорилось в резолюции, - будет включать шесть административных округов Северо-Западной пограничной провинции, а также все остальные прилегающие к ней территории, населенные пуштунами, которые могут пожелать присоединиться к новому государству по своей доброй воле. Это государство войдет в соглашение по обороне, иностранным делам и коммуникациям с Пакистаном" [Jansson, 1981, p. 232]. Таким образом, пуштунские националисты ставили себе задачей борьбу за создание Пуштунистана как автономного государства в составе Пакистана. Осенью 1947 г. Организация Конгресса СЗПП попыталась в обход провинциального

⁶ Родов.

⁷ Перед Второй мировой войной численность 47 крупных племен патанов Британской Индии составляла более 5 млн. человек. Самыми многочисленными и хорошо вооруженными были племена афридиев, оракзаев, момандов, вазиров, масудов, шинвари и сулейман-хель. Отношения между ними были очень сложными и часто враждебными, но в минуту опасности они всегда вместе выступали против Англии.

отделения Мусульманской Лиги войти в контакт с центральным руководством Пакистана, но безуспешно.

Тем временем политическая обстановка в провинции накалилась. Правительство провинциального отделения Мусульманской лиги начало репрессии против Худаи Хидматгар. Был арестован сын Абдул Гаффар Хана - Гани Хан, однако вскоре он был освобожден под поручительство. В январе 1948 г. Абдул Гаффар Хан вместе с Мехр Чанд Кханна, индусом, бывшим министром в правительстве Хана Сахиба предстал перед окружным магистративным судом по обвинению в незаконном хранении оружия. По мнению Канингхэма, бывшего губернатора СЗПП при колониальном режиме, суд был заинтересован именно в политическом преследовании противников Абдул Кайюм Хана, а не в предъявлении им реального обвинения.

В феврале 1948 г. Абдул Гаффар Хан принял участие в работе первой сессии Учредительного собрания Пакистана и принес клятву на верность новому государству. Он также имел встречу с генерал-губернатором М. А. Джинной и беседовал с ним. Во время этой беседы Абдул Гаффар Хан пригласил М. А. Джинну посетить СЗПП и встретиться с членами организации Худаи Хидматгар. Приглашение Джинной было принято. Поддержав провозглашение Пакистана, принеся присягу на верность ему, Абдул Гаффар Хан и его соратники отказались слить свою организацию с Мусульманской Лигой. Они критиковали деятельность провинциального отделения Лиги и деятельность теперь уже Всепакистанской мусульманской лиги. Во время пребывания в Карачи Абдул Гаффар Хан вместе с Г. М. Сайедом из Синда и Абдус-Самадом Ачакзаем из Белуджистана организовал Народную партию (Авами парти). Целями партии провозглашались: стабилизация и безопасность Пакистана как Союза социалистических республик, обеспечение полной и всеобъемлющей автономии для всех культурных отношений с соседними государствами, особенно с Индийским Союзом [Jansson, 1981, p. 232]. Эта партия в западной части Пакистана никогда не играла какой-либо значительной роли, но ее создание показывало политическую тенденцию, которая доминировала в Пакистане в следующие десятилетия, - противостояние провинциализма централизму. Политические лидеры СЗПП, Белуджистана, Синда и Бенгалии старались объединить оппозицию правлению панджабской элиты и мухаджиров, т.е. переселенцев из тех регионов бывшей Британской Индии, где преобладало не мусульманское, а индусское население. Сближения между М. А. Джинной и руководителями Худаи Хидматгар во время этого визита не произошло, в чем Абдул Гаффар Хан и его сподвижники обвиняли Абдул Кайюм Хана. Последний же со своей стороны заявлял, что лидеры Худаи Хидматгар являются непримиримыми противниками Пакистана [Jansson, 1981, p. 232].

Однако непримиримыми противниками Пакистана были на самом деле не сподвижники Абдул Гаффар Хана, хотя эти люди сочувствовали его борьбе. В Северном Вазиристане продолжал вооруженную борьбу Факир из Ипи, настоящее имя которого Хаджи Мирза Али Хан Тори Хель. Прозвище Факир он получил за аскетический образ жизни, в селении же Ипи он некоторое время жил по возвращении из Индии, где принимал участие в халифатистском движении, т.е. движении против раздела Турции державами-победителями в Первой мировой войне в защиту турецкого султана-халифа [Райков, 1995, с. 82 - 92]. В 1936 г. произошло событие, в результате которого религиозный подвижник Факир из Ипи стал руководителем восстания вазиров против британского колониализма. Британские власти положили предел перехода вазиров на новые пастбища и перекрыли пути от набегов горцев на равнинные территории Индии. Набеги, конечно, были грабительскими, но горцы привыкли таким образом добывать средства к существованию. Непосредственным толчком к началу борьбы стала история с "ислам биби", т.е. с "исламской женщиной". Девушка-индуска сбежала с юношей-мусульманином. Скорее всего она решила добровольно принять ислам, чтобы выйти за него замуж. Однако полицией дело было раскрыто и родственники девушки подали в суд, обвиняя юношу в ее похищении. Судья дело затягивал, и толпа вазиров, сочтя суд

недопустимым вмешательством в религиозные дела, окружила здание суда. Суд вынес решение возвратить девушку родителям. После этого вазиры напали на расположение британской воинской части, убив и ранив несколько десятков человек. В ответ последовали репрессии британских властей. Тогда настал звездный час Факира. Он провозгласил лозунг: "ислам в опасности". Его гонцы разносили пуштунским племенам письма, в которых он призывал пуштунов объединиться, объявлял англичанам джихад [Райков, 1995, с. 82 - 92]. Все попытки британских властей подавить вооруженное движение под руководством Факира провалились, хотя против его лашкаров⁸ применялись и авиация, и танки.

На начальном этапе Второй мировой войны гитлеровское командование вынашивало планы использования повстанцев-вазиров для вторжения в Индию после победы над СССР. Для этого гитлеровцы решили "приручить" Факира, и была разработана специальная операция под названием "Пожиратель огня". С началом гитлеровской агрессии против СССР активность немецкой агентуры усилилась. Германское командование рассчитывало, что Факир обеспечит проход войск вермахта в Индию. Немецкие самолеты стали сбрасывать Факиру на парашютах оружие и боеприпасы. Однако разгром германских войск в битве на Волге изменил планы гитлеровского командования. К тому же Факир не собирался становиться марионеткой в руках Германии и Италии. Получив значительные средства, он не предпринял ничего, что противоречило бы его собственным планам, в которые входила борьба за интересы своего народа (как он их понимал). Факир сумел пережить грозное время без потерь, избежав многих опасностей и существенно пополнив свою казну, а также запасы вооружения и боеприпасов [Райков, 1999, с. 40]. Факир сочувствовал борьбе Абдул Гаффар Хана и его сторонников против британского колониального режима, он поддерживал борьбу за Свободный Пуштунистан, был против присоединения СЗПП к Пакистану. После вхождения провинции в Пакистан он продолжал вооруженную борьбу.

После возвращения с сессии Учредительного собрания Абдул Гаффар Хан отправился в поездку по СЗПП. В своих выступлениях он критиковал британское присутствие, заявлял, что законы и обычаи ислама в Пакистане соблюдаются даже хуже, чем до обретения независимости, и твердо настаивал на провинциальной автономии. Так, в одном из своих выступлений он заявлял: "Я предупреждаю вас, мои пуштунские братья, что вы являетесь равноправными в государстве Пакистан. Вы полностью равноправны как одна четвертая его часть. Вам пора проснуться, объединиться и взять на себя обязанность добиться того, что является вашим долгом. Объединиться и действовать решительно, и таким образом разрушить стены из песка, которые лидеры Пакистана возвели вокруг вас. Подтяните свои пояса и идите в направлении к цели достижения свободы для пуштунов, которые уже принесли огромные жертвы и претерпели невыразимые страдания. Мы не будем иметь отдыха до тех пор, пока не достигнем установления в Пуштунистане правления пуштунского, пуштунами и для пуштунов". Ничего реально опасного эта речь, несмотря на ее категоричность, уже не представляла. Худаи Хидматгар, ее действия не представляли опасности для территориальной целостности Пакистана. Бывший губернатор провинции Джордж Канингхэм писал, что внутренняя обстановка в СЗПП, по его мнению, была вполне здоровой [Cunninghem, 1948]. Доктор Хан Сахиб также заявил, что он не верит в то, что СЗПП может теперь присоединиться к Индии или выйти из состава Пакистана. Он утверждал, что и Абдул Гаффар Хан, и другой руководитель Худаи Хидматгар - Кази Аттаула, также были уверены в этом. Единственной причиной существования движения "За Пуштунистан" было опасение, что пуштунские округа снова могут включить в состав Панджаба, что Панджаб может их поглотить.

⁸ Воинов.

И все же нестабильность в провинции сохранялась. Даже среди противников Абдул Гаффар Хана начались разногласия. Так, Пир Сахиб Манки Шериф, один из активнейших деятелей провинциального отделения Мусульманской Лиги в период решения вопроса о принадлежности СЗПП сыгравший одну из главных ролей в победе Мусульманской Лиги на референдуме, отказался войти в правительство Абдул Кайюм Хана после роспуска правительства Хана Сахиба. Он стал требовать новых выборов в Учредительное собрание Пакистана, а у генерал-губернатора М. А. Джинны требовать введения в провинции шариатского права. После того, как эти его требования были отвергнуты, пир Сахиб ушел в активную оппозицию, и эту роль он собирался играть, пока Абдул Кайюм Хан находится у власти. Абдул Гаффар Хан также начал устанавливать в провинции исламское правление, продолжая находиться в жесткой оппозиции правительству провинциального отделения Мусульманской Лиги. В мае 1948 г. он начал поездку по провинции, выступая с длинными речами, в которых утверждал, что образование Пуштунистана еще возможно. В июле 1948 г. Абдул Гаффар Хан был избран главой (председателем) новой Пакистанской народной партии, которая должна была заменить Худаи Хидматгар, запятнавшую себя в глазах жителей провинции связями с Индийским национальным конгрессом.

В середине января 1948 г. премьер-министр Пакистана Лиакат Али Хан совершил краткую поездку в полосу свободных племен. 15 января он присутствовал на джирге в Ландикатале в штабе хайберских стрелков и просил племена вывести свои отряды из Кашмира, на что получил решительный отказ. Малики Абдул Латиф Хан и Шервани Мурад Хан заявили, что Кашмир принадлежит пуштунам и что 60 тыс. человек не будут выведены до достижения полной победы. Оба малика воспользовались случаем и просили Лиакат Али Хана увеличить дотации на компенсацию нехватки продовольствия и оплату их новых обязанностей при присоединении к Пакистану, однако получили вежливый отказ. То же самое произошло и в Мираншахе, а также при посещении Лиакат Али Ханом джирги вазиров и масудов.

Нестабильность в СЗПП волновала и М. А. Джинну. Автор исследования "Джинна - творец Пакистана" американский историк С. Уолперт сообщает: "Пуштуны все так же поговаривали о собственном государстве - Пуштунистане, и даже белуджи начали перешептываться о Великом Белуджистане" [Уолперт, 1997, с. 411]. Поэтому в апреле 1948 г. М. А. Джинна вылетел в Пешавар. Он выступил перед студентами исламского колледжа, перед курсантами летного училища в Ризалпуре, перед чиновниками в резиденции губернатора и в Пешаваре на митинге [Уолперт, 1997, с. 411]. Он проехал через Хайберский проход и в конце его пересек границу, чтобы пожать руку афганского пограничника, стоявшего по другую сторону Линии Дюранда. Он был принят с почетом афридиями и шинвари. Молодой малик Вали Хан, вождь Куки Хель в знак дружбы и верности подарил ему 303 винтовки, изготовленные на его фабрике в Джамруде. Вожди племен, однако, дали понять М. А. Джинне, что если они присоединятся к Пакистану, то должны быть обеспечены продовольствием и одеждой. Что же касается Вали Хана, то через четыре года он, сбежав в Кабул, возглавил более чем тысячный отряд из людей племен и совершил вооруженное нападение на Пакистан [Spain, 1963, p. 240].

17 апреля 1948 г. в Пешаваре состоялась джирга представителей всех племен. В присутствии М. А. Джинны 200 маликов присягнули на верность Пакистану и вновь заявили о своей решимости добиться присоединения к нему Кашмира. Они также обратились к генерал-губернатору с просьбой, чтобы свободные пуштунские племена находились под управлением центрального правительства Пакистана, а не правительства СЗПП. Эта просьба маликов была удовлетворена, и 6 июля генерал-губернатор М. А. Джинна образовал Министерство княжеств и пограничных регионов, взяв лично на себя ответственность за полосу племен. После этого контингент точисских скаутов атаковал позиции Факира из Ипи в Северном Вазиристане. Во время этой операции был убит заместитель Факира Саид-Эмир и взят в плен 31 человек, а в Южном Вазири-

стане террористом-масудом был убит британский чиновник П. Т. Дункин, состоявший на пакистанской службе в качестве политического агента. В целом же спад напряженности в полосе племен продолжался, за исключением Северного Вазиристана.

В июне 1948 г. Абдул Гаффар Хан отправился в поездку в южные районы Вазиристана. Перед этим ходили слухи, что он собирается в поездку по Европе. 15 июня в округе Кохат в Бахадур Хель, в маленькой деревне, он был арестован. На следующий день ему было предъявлено обвинение по статье 40 Уголовного кодекса СЗПП. Он был обвинен в бунте и планировании провозглашения независимого Пуштунистана, в сотрудничестве с Факиром из Ипи [Jansson, 1981, p. 233]. Обвинение было вздорным. Абдул Гаффар Хан уже не стремился к независимости Пуштунистана. Несмотря на это он был приговорен к трем годам строгого тюремного заключения. В день его ареста лашкары Факира из Ипи атаковали несколько постов правительственных войск в Северном Вазиристане. Этот случай помог правительственным кругам СЗПП связать деятельность Абдул Гаффар Хана с действиями Факира из Ипи [Пресс-коммюнике, 1948]. Однако видный деятель провинциального отделения Мусульманской Лиги Сардар Абдур Рашид заявил, что каждый, включая центральное правительство, знал, что не было никакой связи между Факиром из Ипи и Абдул Гаффар Ханом. Фаридулла Шах, служивший в Северном Вазиристане политическим агентом, утверждал, что между ними не было связи. Британские источники также не могут ничего подтвердить из того, что утверждалось Абдул Кайюм Ханом [Jansson, 1981, p. 233]. Противостояние между правительством Абдул Кайюм Хана и Худаи Хидматгар достигло высшей точки. 8 июля 1948 г. правительство СЗПП объявило в провинции чрезвычайное положение, что позволило правительственными указами объявлять вне закона все политические организации, угрожавшие миру и безопасности. В результате большое количество членов Худаи Хидматгар было арестовано и заключено в тюрьмы. 12 августа 1948 г. полиция открыла огонь по собравшимся на митинг членам Худаи Хидматгар в деревне Вавга тахсила⁹ Чарсадда. Согласно официальным донесениям, было убито 15 человек, но члены Худаи Хидматгар утверждали, что убитых было значительно больше. Вскоре после этого были арестованы Хан Сахиб, Гани Хан и другие руководители Худаи Хидматгар [Jansson, 1981, p. 233].

Таким образом, Абдул Кайюм Хан своего добился. Ему удалось разгромить организацию провинциального Конгресса. Однако то, чего он так добивался, в конце концов, сыграло против него самого. Его деятельность была основана на политической борьбе с Конгрессом, а отнюдь не на укреплении собственной партийной организации. Изменились условия, но Абдул Кайюм Хан оказался неспособным создать из провинциальной организации Мусульманской Лиги здоровую политическую организацию, сотрудничавшую или демократически конкурировавшую с другими партиями. Это не замедлило сказаться. К тому же и в отношении к своим соратникам Абдул Кайюм Хан вел себя как узурпатор. В результате видные деятели провинциальной организации Мусульманской лиги Замин Джан-хан, Арбаб Абдул Гафур, Гулям Мухаммад Файда Мухаммад, Пир Манки Шериф оставили Абдул Кайюма и большинство из них ушло в оппозицию к нему. Не смог Абдул Кайюм Хан наладить и отношения с маликами ведущих свободных пуштунских племен.

Новые выборы в Законодательное собрание СЗПП должны были состояться в 1951 г. Они закончились полной победой Мусульманской Лиги. Оппозиция завоевала всего четыре места, в то время как Мусульманская Лига - 85. Однако это не пошло на пользу Абдул Кайюм Хану, завоевавшему дурную славу в СЗПП. Во время его правления (1947 - 1953) в провинции были достигнуты определенные успехи в экономике. Был открыт Пешаварский университет. Однако его политический режим запятнал себя репрессиями и способствовал развалу политической системы. После того как Арбаб

⁹ Уезда.

Абдул Гафур и Заминджан Хан присоединились к Абдул Гаффар Хану, Абдул Кайюм Хану пришлось покинуть СЗПП. Тем более что, к его великому позору, провалился на выборах на его пост М. Р. Кийани, которого Абдул Кайюм Хан хотел видеть своим преемником. Однако с политической арены он не ушел. Абдул Кайюм Хан был министром промышленности в центральном правительстве Пакистана, а в 1957 г. он стал президентом Мусульманской Лиги. К политической деятельности он еще раз вернулся после завершения десятилетнего периода прямого и косвенного правления военных во главе с Айюб Ханом. В марте 1969 г. Абдул Кайюм Хан стал организатором и лидером Мусульманской лиги им. М. А. Джинны (с января 1970 г. - Всепакистанская мусульманская лига). В 1972 - 1977 гг. он был министром внутренних дел Пакистана. Незадолго до падения режима З. А. Бхутто Хан Абдул Кайюм Хан вышел в отставку [Jansson, 1981, p. 230].

Таким образом, присоединение СЗПП, в том числе и полосы "свободных пуштунских племен", не ликвидировало напряженную обстановку на этих территориях. Сохранялось противостояние между бывшими конгрессистами и правительством Мусульманской Лиги, приведшее фактически к бегству из провинции главы этого правительства - Абдул Кайюм Хана. В полосе племен, особенно в Северном Вазиристане, снова началась борьба за Свободный Пуштунистан, но теперь уже не под руководством Абдул Гаффар Хана, а под руководством Факира из Ипи, и имела она теперь не националистическую, а скорее, трайбалистскую окраску.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Белокреницкий В. Я., Москаленко В. Н. История Пакистана. XX век. М., 2008.

Белокреницкий В. Я., Москаленко В. Н. Южная Азия в мировой политике. М., 2003.

Пресс-коммюнике // Civil & Military gazette. 24/7 48. Karachi, 1949.

Райков А. В. Факир из Ипи - борец за свободу Вазиристана // Восток (Oriens). M., 1995. N3.

Райков А. В. Опаснейший час Индии. Липецк, 1999.

Уолперт С. Джинна - творец Пакистана. М., 1997.

Энциклопедия Пакистана. М., 1997.

Akhbar Jamna Das. Involment in Jamna & Kashmir // Strategik Analisis. Delhi, November 1999.

Haque M.M. Around Khiber. Karachi, 1957.

Jansson E. India, Pakistan or Pakhtunistan. Uppsala, 1981.

Note of the Frontier Province by Canninghem dated 8.5.48 // Canninghem papers M.SS Eur. D.67.01.23. Karachi, 1948.

Quaid-i-Azam M.A. Jinnah. Speeches as Governer of Pakistan. 1947 - 48. Karachi, 1949.

Spain J.W. The Pathan Borderland. Columbia University, 1963.

Year Book of the North West Frontier Province. Karachi, 1954.

Постоянный адрес данной публикации: