УЧАСТИЕ БАШКИР В СТРОИТЕЛЬСТВЕ ОСТРОГОВ И ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ НА ТЕРРИТОРИИ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В КОНЦЕ XVI - XVII в.*

В статье рассматриваются военные действия и другие события времени присоединения Западной Сибири к Российскому государству, в которых по инициативе российских властей принимали участие башкиры, а также военные отряды, сформированные из сибирских служилых татар. Особое внимание уделено участию башкир в сооружении острогов и несении военной службы по охране границ российских владений, а также в военных событиях в южных районах Урала и Сибири. Отдельные группы башкир воевали в рядах сторонников восстановления Сибирского татарского ханства, поддерживаемых правителями западных монголов - ойратов.

Ключевые слова: Западная Сибирь, башкиры, служилые татары, русские казаки, джунгары, военные действия.

Важным фактором сохранения сибирских земель в составе Московского царства в первые десятилетия после их присоединения было привлечение на государственную и воинскую службу местного тюркоязычного татарского населения и некоторых других тюркоязычных народов. Отдельные попытки привлечения сибирских татар на российскую службу в качестве проводников и переводчиков предпринимались еще во время первого похода в Сибирь казачьего отряда под командованием атамана Ермака [Миллер, 1999, с. 218]. В последующие десятилетия служилые татары активно использовались для охраны российских владений в Западной Сибири и для ведения военных действий против хана Кучума, его наследников и сторонников [Тычинских, 2010, с. 46 - 51]. Иногда для сооружения острогов и несения воинской службы в Сибири привлекались представители других тюркских народов, уже находившихся в российском подданстве, среди которых были башкиры и казанские татары. В некоторых случаях во взаимоотношениях между сибирской администрацией и служилыми татарами, башкирами возникали конфликты, в результате которых некоторые группы татарского и башкирского населения пытались покинуть российские владения и уйти в степи. Порой они переходили на сторону хана Кучума и его наследников и принимали участие в военных действиях против русских казаков и служилых людей. В рассматриваемый период имели место случаи, когда военные отряды, состоявшие из русских казаков и служилых татар, совершали походы на Урал, в земли, населенные башкирами, и нападали на башкирские поселения, хотя их жители уже находились в российском подданстве. В то же время российские владения, населенные сибирскими татарами и башкирами, неоднократно подвергались военным нападениям со стороны сторонников восстановления Сибирского ханства и поддерживавших их ногайцев и джунгаров [Худяков, 2013, с. 64 - 66].

* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект N 13 - 01 - 00049 "Воины сибирских народов на Российской службе в Сибири в XVI-XVIII вв.".

стр. 161
Сведения об участии башкир в военных действиях на территории Зауралья и Западной Сибири содержатся в русских сибирских летописях и в сообщениях некоторых европейцев, посещавших Сибирь в XVII в.

В путевых записках одного немецкого офицера, приехавшего на службу в Сибирь в составе группы европейских военных специалистов для обучения российских служилых людей военному делу под командованием полковника И. Эграта в 1666 г., имя которого осталось неизвестным, говорится о набегах башкиров в долину р. Туры в этот период. По данным этого иностранца, г. Верхотурье был сооружен на отвесной скале на берегу р. Туры, он хорошо укреплен, обнесен деревянной стеной и "выстроен против башкиров" [Алексеев, 1941, с. 338]. В другом фрагменте своего сочинения он достаточно негативно оценил этот народ, который, согласно его представлениям, населял земли к юго-западу от Тобольска, но соседству с западными монголами, джунгарами и калмыками. По его мнению, их враждебность по отношению к русским объясняется тем, что ранее они были подданными сибирских татарских ханов, предков не названного им татарского "царевича", который продолжал борьбу за восстановление Сибирского ханства во второй половине XVII в.

По сведениям этого иностранного военного специалиста, "царевич" - наследник хана Кучума из рода Шейбанидов, имел "при себе немного людей, именно башкиров". Иногда, перед совершением очередного набега на российские владения в Сибири, ему "удается перетянуть на свою сторону башкиров, тогда он делает из этого большой шум" [Алексеев, 1941, с. 348]. "Прежде этих людей он всегда употреблял для своей службы; они в поле, верхом на лошадях, которые бегут быстро, очень ловки со своими луками и стрелами, стреляют очень метко". Согласно его описаниям, башкирские всадники совершали внезапные набеги, затем возвращались в степи и неоднократно нападали снова и снова [Алексеев, 1941, с. 362 - 363].

В сочинении другого участника этой же группы офицеров, капитана А. Доббина, прослужившего много лет в составе российских войск на территории Сибирского региона, говорится о том, что некий "владетель Сибири", кочующий вместе с калмыками, "ведет большую войну с московитами". По его утверждению, "верные люди этого государя, которых он при себе имеет, зовутся башкирами" [Алексеев, 1941, с. 395]. Башкирская Орда упомянута в качестве одной из провинций "огромной азиатской Татарии" в сочинении другого германского военного специалиста, Г.А. Шлейсинга, который, по его словам, ездил "ради военных дел" в Сибирь в 1680-х гг. Некоторые исследователи сомневались в том, что он посещал Сибирь. Они думали, что он описал ее со слов кого-либо из немецких офицеров, ранее служивших в этом регионе России (см., например: [Алексеев, 1941, с. 487, 496]).

По сведениям европейского коммерсанта И. Идеса, находившегося на российской дипломатической службе и совершившего поездку по Сибири во главе российского посольства, направлявшегося в Китай в 1692 - 1695 гг., в этот период на западные районы Сибири совершали частые набеги джунгары и казахи, а также "много налетов производят и уфимские и башкирские татары" [Идее, Бранд, 1967, с. 82].

Судя по сведениям русских источников, этнокультурные контакты между башкирами и сибирскими татарами существовали еще до присоединения Урала и Западной Сибири к Московскому царству. В своем фундаментальном сочинении по истории Сибири Г. Ф. Миллер отметил, что башкиры называют тюменских и тобольских татар "турали" - жителями городов и укрепленных поселений [Миллер, 1999, с. 189, 256]. Наличие в башкирском языке особого термина для обозначения нескольких групп сибирских татар свидетельствует о достаточно длительных контактах с татарским населением Зауралья. По другим сведениям, полученным от самих башкирских кочевников, во времена существования Сибирского ханства они "состояли под властью хана Кучума" [Миллер, 1999, с. 194]. Вероятно, в период правления сибирских татарских ханов некоторые группы башкир находились в вассальной зависимости от них.

стр. 162
Когда в 1594 г. из Москвы для построения острога на р. Тара, основного в этот период опорного пункта в противостоянии со сторонниками хана Кучума, был направлен отряд под командованием князя А. Елецкого, в него были включены башкиры. В состав этого отряда помимо московских стрельцов вошли "из Казани и Уфы Мамлей Мальцев с сотнею казанских и свияжских татар, тремястами человек башкир и четверо детей боярских, из которых каждый стоял во главе отряда в 100 человек татар и башкир", а также группы "пленных поляков" и "польских казаков". Всего отряд М. Мальцева насчитывал 554 татарских, башкирских и польских воинов [Миллер, 1999, с. 282]. В состав отряда А. Елецкого в Сибири были дополнительно включены "40 человек конных литвы, черкасов и казаков, 50 человек татар тюменских, верхотурских, андреевских, белаковцев и зырянцов, от которых содержались в Тобольске и Тюмени аманаты и на верность которых можно было поэтому положиться, 30 человек табаринских татар и 20 человек кошуков" [Миллер, 1999, с. 282]. Согласно росписи, содержащейся в царском наказе, всего в отряде М. Мальцева насчитывалось "башкирцов 300 человек" [Миллер, 1999, с. 351]. Помимо этих людей в Тобольске было взято 100 человек из числа пленных литвы, черкасов и казаков, "100 человек тобольских служилых татар под командою атамана Черкаса Александрова и двух татарских голов - Баязета и Байбахты". Кроме них было взято 300 человек тобольских ясачных татар и еще 150 ясачных татар для работы на судах.

По замечанию Г. Ф. Миллера, эти ясачные татары, как и московские стрельцы, "служили пешими, но были снабжены огнестрельным оружием", в то время как все остальные должны были служить верхом на лошадях. По мнению Г. Ф. Миллера, "нельзя не удивляться тому, как решились взять такое большое количество татар для отправки в опасные татарские места, где постоянно можно было ожидать враждебного нападения изгнанного хана Кучума". Он отметил, что приглашение на службу сибирских татар стало продолжением политики, характерной для атамана Ермака. Российские власти в Тюмени, Таре и Тобольске в этот период уже принимали на службу сибирских татар [Миллер, 1999, с. 282 - 283]. Согласно царскому наказу, как только войско под командованием князя А. Елецкого "извоюет и изтеснит" хана Кучума, было велено "отпустить Казанских и Свияжских (татар. - Ю.Х.) и башкирцов назад к себе, чтоб им поспеть к себе до заморозков и с голоду им не помереть" [Миллер, 1999, с. 349]. Судя но этим сообщениям, уже в первые годы после присоединения западносибирских земель, населенных разными этническими группами сибирских татар, российские власти стали активно привлекать местное татарское население, а также тюркоязычных казанских татар и башкир для строительства острогов и несения воинской службы. Служилым людям из тюркских этносов доверялось огнестрельное оружие. Во главе отдельных отрядов находились свои командиры - "татарские головы".

Но далеко не все во взаимоотношениях между российскими властями, сибирскими татарами и башкирами было благополучно. У сибирских администраторов иногда возникали конфликты со служилыми татарами и башкирами. Один из таких эпизодов произошел в 1595 г. Он описан в грамоте тюменскому воеводе, князю Г. Долгорукому, написанной подьячим Т. Осиповым. Согласно этой грамоте, из Тюмени сбежало 50 человек татар, среди которых были жители Кинырского городка "кинырцы и башкирцы" [Миллер, 2000, с. 15]. Судя по этому эпизоду, не всех башкир отпустили, как было обещано в царском наказе, "до заморозков", а задержали на службе на неопределенное время. После этого побега в Тюмени осталось только 20 человек служилых татар. Вслед за ними воевода послал служилого человека Семейку Вязьмина, вместе с которым были посланы служилые татары Какшара, Майтмас и Бахтураска. Посланные должны были разведать, в каком направлении направились беглецы. В конце июня 1595 г. они вернулись "пеши" и "переграблены". Они сообщили, что нашли человек 30 башкирцев и кинырских татар, возглавляемых неким Килдеманом,

стр. 163
на острове на р. Исеть. Когда они стали просить для себя лошадей, то были пленены и их хотели побить. Лишь благодаря красноречию Семейки Вязьмина пленным сохранили жизнь.

В ходе разговоров удалось выяснить, что служилые татары покинули российские владения из-за того, что услышали от переводчика, находившегося в составе служилых татар, "толмача Мити Токманаева", угрожающие новости. Он заявил, что скоро должны приехать новые воеводы, которые должны выбрать и побить из числа башкир и кинырских татар 12 лучших людей, а других сослать на Тару. Оставшихся "худых" людей планируется сделать землепашцами, которые должны будут сеять и поставлять властям по "5 чети ржи" [Миллер, 2000, с. 174 - 175]. Впрочем, часть беглецов сообщили, что угрожающие новости они услышали не от переводчика, а от татарина Елтура, которому угрожал тот же самый толмач. По утверждению составителя грамоты, инициатором этих событий был этот толмач, переводчик Митя Токманаев, который своими сообщениями спровоцировал бегство служилых и ясашных татар [Миллер, 2000, с. 175]. Судя по этим сообщениям, группа служилых татар и башкир покинула службу и ушла на р. Исеть под влиянием дезинформации, распространяемой некоторыми татарскими служилыми людьми.

По мнению Г.Ф. Миллера, башкиры стремились уйти в свои родные места на Урале, а кинырцы - в район Кинырского городка на р. Туре [Миллер, 2000, с. 15]. Ученый предполагал, что тюменские власти предпринимали и другие попытки вернуть бежавших служилых людей из числа сибирских татар и башкир. Судя по описанию событий, подавляющая часть служилых татар и башкир не владела русским языком и зависела от информации, получаемой от переводчиков, которые в некоторых случаях могли дезинформировать татарских воинов и спровоцировать их на выступления против российских властей. В данном случае замысел переводчика М. Токманаева вполне удался. Бежавших служилых татар и башкир напугала перспектива стать землепашцами и регулярно платить налоги с собранного урожая российским властям. В дальнейшем, в XVII в., некоторые группы сибирского татарского населения неоднократно обращались к российским властям с просьбами освободить их от землепашества. Они заявляли, что предпочли бы платить ясак российским властям пушниной [Миллер, 2000, с. 23].

В следующем, 1596 г. из Тюмени был предпринят поход против башкир Уфимского уезда. Во время этого похода многие башкиры "были побиты, а жены и дети были взяты в плен и приведены в Тюмень" [Миллер, 2000, с. 15]. Вероятно, этот поход был совершен в отместку за бегство башкир из Тюмени, совершенное за год до этого. Нападение на башкир оказалось неожиданным не только для них самих, но и для уфимского воеводы М. Ногого, который послал по этому поводу "отписку" тюменскому воеводе Л. Щербатову и сообщил об этом событии в Москву. В этой отписке говорится, что "ясашной башкирец" Канай Кудаибердеев рассказал уфимскому воеводе о совершенном ранее походе в Карабатынскую волость отряда из "50-ти стрельцов и татар, и всяких людей" из Тюмени, которые захватили деревню Игибахтину и "взяли де у них полону: женок и ребят человек с 30-ть" [Миллер, 2000, с. 185]. Об этом же походе отряда тюменских стрельцов и служилых татар в Уфимский уезд с целью захвата пленных воеводе сообщали и другие "ясашные башкирцы Момготай да Утемыш Комбаровы да Якшауло Беляков" из деревни Телево Кипчасской волости. По словам этих людей, башкирам из деревень, подвергшихся нападению отряда из Тюмени, пришлось выкупать из плена своих жен и детей. Некоторые жители башкирских селений так обнищали, что не могли собрать выкуп и просили защиты у царя Бориса Годунова [Миллер, 2000, с. 186].

Московский царь направил тюменскому воеводе В. Бахтеярову-Ростовскому указ с требованием вернуть башкирских пленников, чтобы они могли вернуться в свои дома. Однако тюменский воевода уклонился от выполнения указа под предлогом того, что

стр. 164
многие башкирские пленники к этому времени уже умерли, "а иные распроданы". В 1598 г. удалось вернуться только одной башкирской семье [Миллер, 2000, с. 15]. Это была семья того самого "башкирца Каная Кудаибердеева", который после своего возвращения рассказал уфимскому воеводе о своих злоключениях [Миллер, 2000, с. 185 - 186].

Как отметил Г.Ф. Миллер, впоследствии администраторы Тюмени "отрицали все события, связанные с совершенным походом и уводом в полон башкир" [Миллер, 2000, с. 16]. Судя по этим событиям, тюменские администраторы не брезговали нападать на башкирское население, несмотря на то что оно находилось в российском подданстве, с целью захвата жителей и продажи в рабство или получения за них выкупа.

Спустя несколько лет следы бежавших из Тюмени служилых татар и башкир обнаружились в лагере сторонников и наследников хана Кучума. В 1600 г. в ставке старшего сына и преемника Кучума, хана Али, и его братьев Каная, Азима и Кубей-Мурата, было 250 человек, "сырянцев и табынцев", а также "сбежавших из Тюменского и Уфимского уездов татар и башкир". Они принимали участие в борьбе против российских властей и совершали набеги на окрестности Тобольска и Тюмени [Миллер, 2000, с. 32]. В это время Кучумовичи склонялись к признанию на определенных условиях верховной власти "Белого царя". Но прибывший в расположение российских властей в качестве посла царевич Кубей-Мурат был задержан и отправлен в Москву, что вызвало опасения со стороны его братьев. Поэтому примирение между Кучумовичами и российскими властями в этот период не состоялось. Они продолжили борьбу за восстановление Сибирского ханства, опираясь в дальнейшем на помощь правителей тюркских и монгольских кочевых народов центральноазиатских степей, ногайцев, казахов и джунгаров.

В 1603 г. в ставку к хану Али прибыл ногайский мурза Урус, который привел с собой 700 воинов, среди которых кроме ногайцев были группы "татар и башкир Уфимского уезда" [Миллер, 2000, с. 34]. После этого численность объединенного войска сибирского хана возросла до 1100 человек. Хан Али планировал осенью этого года напасть на Тюменский уезд, но удержался от этого намерения, поскольку узнал, что его родственники были отпущены из Москвы и должны были приехать в Сибирь. В последующие годы российские власти очень опасались нападений татарских войск, в составе которых были и башкиры. Однако в 1606 г. хан Али направил своего сына Арслана на переговоры в Москву. Поэтому он не рискнул начинать военные действия до его возвращения [Миллер, 2000, с. 35].

В это время в степях Приобья появились джунгары, которых российские власти в Сибири очень опасались. В 1606 г. джунгары появились в ясачных волостях Тарского уезда и заявили о претензиях на сбор дани с барабинских и других сибирских татар. Воеводы Тары, Тобольска и Тюмени получили приказ из Москвы оказать вооруженное противодействие джунгарам и задержать их на некотором расстоянии от российских владений в Сибири. В 1607 г. войско, составленное из русских казаков, служилых и ясачных татар, выступило против джунгаров. Оно смогло нанести джунгарам значительный урон и задержать их продвижение к границам российских владений. Во время этого похода посланное сибирскими воеводами войско напало на ставку хана Али, который был союзником джунгаров. Российское войско, состоявшее из тобольских и тюменских казаков, служилых и ясачных татар, нанесло поражение хану Али. В результате поражения в плен попали мать, жены и дети Али, а также некоторые другие ханские родственники [Миллер, 2000, с. 36].

В мае 1608 г. татарский отряд под командованием трех братьев хана Али - Азима, Ишима и Канчувара - вместе с джунгарами захватил татарский Кинырский городок, население которого находилось в подданстве у московского царя. Они взяли в плен жен и детей кинырских татар и увели их в степь. В погоню за Кучумовичами был послан из Тюмени военный отряд во главе с казачьим атаманом Д. Юрьевым, со

стр. 165
"столькими русскими и татарами, сколько можно было вскоре собрать". Через некоторое время в поход против татарских царевичей был направлен российский отряд, возглавляемый "товарищем воеводы" М. Годунова, - "головой" К. Изъетдиновым. Он напал на кочевье Кучумовичей в то время, когда татарские воины были в походе на г. Тару. В плен попали жена хана Али с двумя сыновьями, две жены Азима с двумя дочерьми и сестра Али [Миллер, 2000, с. 37]. Вернувшееся татарское войско бросилось в погоню за русскими, "догнали их около озера Кибырлы и бились с ними два дня с утра до вечера и после этого шли еще три дня следом", но не смогли отбить пленных.

В 1607 и 1608 гг. в плен российским властям сдались еще два татарских царевича Чувак и Алтанай. В 1608 г. они были направлены из Сибири в Москву. Необходимо отметить, что это был период острейшего кризиса в самом Российском государстве, когда дороги к Москве были заняты поляками и сторонниками Лжедмитрия II. Пленные оказались в составе российского войска, составленного из русских и шведских воинов. Под его "защитой они наконец добрались до Москвы" [Миллер, 2000, с. 37]. В этом же году ногайский отряд под командованием мурзы Уруса напал на Тюменский уезд и разорил "все русские и татарские жилища" в 20 верстах от Тюмени. Известие о предстоящем нападении пришло в Тюмень от "одного уфимского сына боярского, находившегося у башкир". После этого нападения в погоню за ногайцами был направлен отряд служилых людей во главе с атаманом Д. Юрьевым, который "настиг ногайцев за рекою Исетью", разбил их и отбил пленных [Миллер, 2000, с. 38].

Как отмечалось выше, в это время Московское царство находилось в состоянии длительной смуты. Центральная власть государства не могла оказать какой-либо помощи сибирским воеводам. В ряде районов таежной зоны Западной Сибири вспыхнули восстания угорских племен. В 1609 г. подготавливалось восстание тобольских, тюменских, туринских, верхотурских и других западносибирских татар и угорских племен. Тюменские татары особенно надеялись на помощь джунгаров. Некоторая часть участников планировавшегося восстания была осведомлена о событиях, происходивших в это время в Москве. Однако российские власти в Сибири смогли заранее узнать о готовящемся восстании, и его зачинщики поплатились жизнью за свои замыслы [Миллер, 2000, с. 39]. В 1610 г. ногайцы напали на башкир, живших в долине р. Миасс, а затем навели "ужас на Тюменский уезд". Вероятно, этот поход был направлен на Урал и в Западную Сибирь. Несколько ясачных татар из Тарского уезда бежали к джунгарам, которые стали совершать набеги на Тарский уезд. В следующем, 1611 г. из Тары был совершен успешный поход против джунгаров, которые отказались "признать над собой государеву власть". По мнению Г. Ф. Миллера, "оружие врага, состоявшее всего только из стрел и луков, не было опасным" для вооруженных огнестрельным оружием и артиллерией русских воинов [Миллер, 2000, с. 40]. На протяжении всего периода смуты российские власти на Урале и в Западной Сибири, несмотря на отсутствие помощи от московских царей, смогли не только удержать в российском подданстве башкир и сибирских татар, но и успешно противостоять нападениям со стороны джунгаров и ногайцев.

В 1616 г., после смерти хана Али, провозгласил себя ханом Ишим, который возглавил те группы сибирских татар, которые стремились восстановить Сибирское ханство. Он пытался вести переговоры с российскими властями, но в дальнейшем сделал ставку на союз с джунгарами, заключив династийный союз с тайшей Хо-Урлюком [Миллер, 2000, с. 109]. В это время обострились отношения между джунгарами и восточными монголами в Центральной Азии. Джунгары, разбитые войсками Алтын-ханов, были вынуждены мигрировать в западном направлении, пытаясь спастись от преследования в российских владениях в Западной Сибири и на Урале, населенных сибирскими татарами и башкирами.

стр. 166
В 1621 г. джунгары напали на Уфимский уезд на Урале и нанесли "сильное поражение" проживавшим в этом районе башкирам. Причиной конфликта стала гибель одного ойратского мальчика, случайно застреленного башкирским охотником во время охоты. Джунгарский тайша Куралай согласился взять за убитого "двух лошадей, десять лисиц и две стрелы" [Миллер, 2000, с. 109]. Другой джунгарский "малый" князь, Уруслан-тайша, кочевавший в Илеть Карагае у р. Тобол, стал требовать ясак с башкир на том основании, что ранее они платили дань ногайцам. В качестве угрозы он обещал "пойти войною" вместе со своим союзником сибирским татарским ханом Ишимом [Миллер, 2000, с. 111]. В источниках нет сведений о реализации этих требований. В 1624 г. джунгары пытались продать своих лошадей в Уфе, но из-за глубокого снега не могли добраться и были вынуждены зазимовать на землях, населенных башкирами [Миллер, 2000, с. 113].

Судя по этим событиям, российские власти не всегда могли защитить от нападений западных монголов и других стенных кочевников башкирское население, ранее принявшее российское подданство.

В течение второй половины XVII в. сибирские татары и башкиры, которых принимали на службу в российские войска для охраны границ, как и некоторые другие кочевники, казахи и джунгары, освоили применение огнестрельного оружия. Важные исторические свидетельства этого содержатся в русских письменных источниках, приведенных в работе Е. А. Багрина. При оценке вооруженности служилых татар Ирбитской слободы в 1662 г. он отметил, что у них из четырехсот воинов "куячного де люду пятьдесят человек, а оружья де у них тридцать пищалей". Служилые татары принимали участие в составе российских войск в военных действиях против казахов, которые в это время применяли огнестрельное оружие [Багрин, 2013, с. 203]. Военная опасность со стороны Кучумовичей, опиравшихся на поддержку джунгаров, сохранялась вплоть до третьей четверти XVII в., о чем свидетельствуют немецкие офицеры, служившие в Сибири в этот период [Алексеев, 1941, с. 327].

Огнестрельное оружие использовалось и многими башкирами: "за Уралом, от города Уфы в дальних местах, объявились у многих Башкирцев пищали винтовки многие, да и по городовую де сторону Уфы у Башкирцев пищали есть же, и пищальной стрельбе изучились, а лучную стрельбу покинули". В другом тексте сказано, что у башкиров "ружья де у них много, у всякого человека пищали по две и по три" [Багрин, 2013, с. 203]. Но, как показали дальнейшие события, использование огнестрельного оружия и боеприпасов, которое приобреталось преимущественно в Средней Азии, уже не могло изменить соотношения сил и задержать присоединение степных районов Урала и Сибири к Российскому государству.

В дальнейшем активное сопротивление российским властям со стороны потомков хана Кучума, стремившихся к восстановлению Сибирского ханства, значительно ослабло и постепенно прекратилось. В результате привлечения на воинскую службу башкир и сибирских татар и проведения умелой ясачной политики степные районы Урала и Западной Сибири были окончательно включены в состав Российского государства.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алексеев М.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Иркутск: ОГИЗ, 1941.

Багрин Е.А. Военное дело русских на восточном пограничье в XVII в.: Тактика и вооружение служилых людей в Прибайкалье, Забайкалье и Приамурье. СПб.: Нестор-История, 2013.

Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай (1692 - 1695). М.: Гл. ред. вост. лит., 1967.

Миллер Г.Ф. История Сибири. Изд. 2-е, дополненное. М.: Вост. лит., 1999. Т. 1.

Миллер Г.Ф. История Сибири. Изд. 2-е, дополненное. М.: Вост. лит., 2000. Т. 2.

Тычинских З.А. Служилые татары и их роль в формировании этнической общности сибирских татар (XVII-XIXвв.). Казань: Изд-во ФЭН АН РТ, 2010.

Худяков Ю. С Участие татарских воинов в составе российских войск в военных действиях в Западной Сибири в конце XVI - начале XVII в. // Гуманитарные науки в Сибири. 2013. N 4.

стр. 167

Постоянный адрес данной публикации: