Насколько плохо были поставлены конспирация и подпольные связи революционеров, свидетельствуют обстоятельства ареста Софии Лешерн фон Герцфельд, впоследствии являвшейся членом так наз. южного Исполнительного комитета Валериана Осинского, - первой женщины, осужденной на смертную казнь. Спустя более чем две недели после разгрома мастерской Пельконена, 17 июня, она явилась туда, никем не предупрежденная и ничего не ведавшая о провале явки1. Ее, разумеется, арестовали и при обыске нашли, кроме книг, бланки фальшивых паспортов, а "в кошельке, привязанном на поясе под нижним бельем, находилось несколько адресов и рекомендательных писем"2. В результате последовали аресты в Самаре, Николаевске и Рыбинске. Саратовские обыски, "как и произведенное вслед за сим дознание", открыли жандармам глаза на существование "революционного сообщества, имевшего разветвления в разных местностях империи", и началось "повсеместное расследование преступной деятельности"3. Захват саратовского обувного заведения навел жандармов на след многих кружков по всему пространству империи. Началась всероссийская облава на "преступных лиц". Следователи мастерски использовали письменные материалы, изъятые при обыске в башмачной мастерской. Записки были зашифрованы бесхитростно, а то и вовсе написаны открытым текстом. В саратовском жандармском управлении без труда подобрали ключи к шифрам. Позднее при обысках во множестве находили подобные записки, что вело к новым арестам и служило веской уликой на суде4. "Халатность, отсутствие конспирации, откровенная переписка и примитивный шифр революционеров, - по справедливым словам И. И. Попова, - много помогли раскрытию участников революционного движения"5. Было достаточно одного упоминания фамилии или географического пункта в бумажке, чтобы получить нить к другим участникам "хождения в народ". Глава III отделения П. А. Шувалов принял быстрые и эффективные меры, но Александр II выказал неудовольствие по поводу того, что жандармы не проявили б ... Читать далее