В изучении сталинских репрессий в отношении Красной армии достижения последних лет связаны преимущественно с разработкой архивов Наркомата обороны, Военной коллегии Верховного суда и Главной военной прокуратуры СССР (и отчасти материалов следственного производства НКВД)1 или же с обобщением и систематизацией частных исследований, мемуарных свидетельств и документальных публикаций2 . Приходится признать, что до выявления внутренних пружин, приведших в действие механизм самоистребления советской элиты, в том числе уничтожения командных кадров РККА, еще далеко. Такое положение побуждает искать новые эвристические резервы в сфере феноменологического анализа - исследовать самопонимание эпохи, включая объяснения и концепции, предложенные участниками и свидетелями событий.
В своих наиболее существенных аспектах трагедия РККА 1936 - 1938 гг. смыкается с другой областью повышенного общественного внимания - ролью советского фактора в происхождении второй мировой войны. Внешняя политика и военные планы СССР в конце 30-х годов, их соотношение с внутренним политическим кризисом остаются слабо изученными, что открывает широкий простор для интерпретаций3 . Осмысление европейскими политиками и государственными деятелями последствий советского кризиса 1937 - 1938 гг. (и в особенности "чистки" Красной армии) редко становилось объектом специального исследования4 . Необходим целенаправленный анализ внешнеполитического, идейно-психологического и институционального контекста, который воздействовал на восприятие событий самими наблюдателями и на отношение к их выводам со стороны руководства, ответственного за принятие политических и военных решений.
Материалом для такого критического анализа могут служить доклады и донесения французских военных атташе в Москве Л. Симона и О. -А. Паласса, дополняющие введенные в научный оборот иностранные источники о политических репрессиях в РККА5 . Суждения Симона и Паласса основаны на широком видении международных и внутренних советских событий, осозн ...
Читать далее