В один из осенних дней 1970 года мне позвонил академик Е. М. Жуков и взволнованным голосом спросил, не мог бы я приехать к нему и обсудить важный вопрос. Уже через час я был у него на улице Дм. Ульянова, 19, где в то время находились Отделение истории АН СССР и Институт всеобщей истории, которым руководил Жуков. Это мрачное на вид здание изначально предназначалось для содержания в нем подопытных животных. Но когда, после завершения строительства, хозяева этого здания сочли его непригодным для собак и прочей живности, было решено разместить в нем академические институты исторического профиля. Академик встретил меня на пороге своего кабинета и пригласил к себе. Жуков выглядел несколько растерянным и взволнованным, как после бессонной ночи. Без каких-либо вступительных слов он тихим голосом сказал: "Вчера в Институте проходило партийное собрание и на нем прозвучало требование (именно требование) освободить меня от должности директора". Он сделал небольшую паузу и продолжил: "Самым неприятным для меня было не то, что прозвучало такое требование, а то, что в зале не оказалось ни одного человека, включая моего нынешнего заместителя, кто бы выступил в мою защиту". Заметное волнение, которое испытывал в тот момент академик, передалось и мне. "Партийное собрание, - сказал он, - окончательно убедило меня в том, что в Институте нет людей, на которых я мог бы полностью положиться. Поэтому я рассчитываю на Вашу помощь". После таких слов я не мог не дать согласие перейти на работу в Институт всеобщей истории, я только спросил, когда мне следует приступить к исполнению новых для меня обязанностей. На что Жуков ответил: "Как можно скорее. Со своей стороны я постараюсь ускорить решение этого вопроса". Насколько я помню, вся эта процедура заняла не более десяти дней. Это благодаря вице-президенту АН СССР А. М. Румянцеву, который высоко ценил Е. М. Жукова и хорошо знал меня по совместной работе в Праге в журнале "Проблемы мира и социализма". Так началось Иск ... Читать далее