Прекрасно, когда мы не молчим, и гнев праведный относительно несовершенств жизни изливается нами беспрепятственно. Но странно, что, как правило, он устремлен в адрес коллег из мира соседнего, как если бы мы сами олицетворяли лишь профессиональное совершенство и гражданское мужество. Конечно, с исторической наукой дело обстоит не лучшим образом, о чем здесь и говорили историки. Но, когда гнев по этому поводу изливает экономист, тут есть о чем задуматься. Вряд ли экономическая наука последние десятилетия была безгрешна, созидательна и совершенна. Есть в чем покаяться также литературе и искусству. Но дело не в покаянии, хотя оно очищает души. Дело - в реальной жизни. Я не исторический писатель, тем более не историк; скорее, наоборот - принадлежу к тому поколению писателей, которое справедливее назвать исторически малообразованным (хотя сводить понятие необразованности к черте одного или двух поколений и неверно, и несправедливо). Наше общество в своем подавляющем большинстве является исторически необразованным. Это слишком серьезный изъян биографии, чтобы считать его частным. Историческая образованность или необразованность определяют характер мышления общества. И, обращаясь к сегодняшнему дню, понимаешь, что мы переживаем время даже не осознания истории социализма, а, я бы сказал, прикосновения к ней, прикосновения отрывочного, когда народ получил возможность самостоятельно прочесть текст собственной биографии, испытав при этом немалые потрясения, потому что читает ее впервые и пока что не полностью. Объективно говоря, писаной истории социализма как таковой у нас не было. В своей массе она была, так сказать, предметом нелегальным, и мое поколение постигало ее через опыт собственной жизни. От того-то она была чрезвычайно бытовой, личностной и субъективной. Изучение истории подменялось внушением, что мы ее созидаем, и этого вроде бы достаточно. Принято считать, что интерес к истории, усилившийся последние 8 - 10 лет, есть следствие пробуждения общественного сознания. ... Читать далее