Древнейшее сказание открывает княгиней Ольгой историю Руси. Византийский император Константин VII Багрянородный описал ее прием в Константинополе. Хроника германского императора Оттона I знает ее как королеву. Русской православной церковью она канонизирована как равноапостольная. Ольга осталась в памяти не только местью за мужа, устроением государства и обращением в христианство. Понимание ее исторической роли зависит от контекста, до сих пор ускользающего от историков. О деятельности Ольги знают все, читавшие хотя бы школьный учебник. Вернее думают, что знают. Все русские и иностранные источники о ней введены в научный оборот и цитируются уже двести лет. Но оценка личности и роли княгини в истории неудовлетворительна как в научном, так и в нравственном смысле, что в определенной мере одно и то же. Великие историки XIX в., начиная с Н. М. Карамзина и С. М. Соловьева, писали о деятельности древнерусских князей, упоминая Ольгу лишь в качестве верной жены князя Игоря и заботливой матери князя Святослава, а не правительницы построенного ею Древнерусского государства. Писали так, будто не знали Софийской I летописи или Степенной книги, где киноварью выделены главы: "Княжение Ольгино". Так, как будто хотели перечеркнуть прошлое столетие великих императриц и поставить женщину на место, которое полагали "природным". Традиция принижения роли женщины в истории сохранялась и в работах советского времени. Не останавливаясь на анализе этого любопытного феномена европейской историографии XIX-XX вв., попробуем понять, что же именно исследователи не смогли или не захотели увидеть в источниках об Ольге. Все необходимые материалы для оценки государственной роли княгини историки могли почерпнуть даже в Повести временных лет (ПВЛ), составленной в начале XII в., минимум через 165 лет после начала "устроения" Руси Ольгой1 . Великие историки, во многом сформировавшие наше представление о "начале Руси", не могли опираться на Начальный свод (НС) конца XI века. Его текст лишь в конце XIX ... Читать далее