Становление иностранных, в частности немецких, колоний в Российской империи в XIX в. проходило на основе государственной миграционной политики, в духе и отчасти в отличие политики Екатерины II. Законодательной базой тому служили указы Александра I о поселении немецких колонистов в Крыму и в Новороссии от 24 июля и 17 октября 1803 г., манифест от 20 февраля 1804 г. и утвержденные императором правила принятия и водворения иностранных колонистов1. По понятным причинам Кавказ никогда не был целью в планах немецкой колонизации. Локальные восстания, Кавказская война (1817 - 1864) и войны с Персией и Турцией, дефицит казенных земель, удаленность региона делали его уязвимым и малодоступным в сравнении с Новороссией. С укреплением позиций империи в Закавказье (воссоединение с Россией в 1801 г. Восточной Грузии и дальнейшая аннексия южнокавказских территорий) в начале столетия здесь и на Северном Кавказе появились первые немецкие колонии. Кавказ был уникальным уголком империи, население которого представляло собой своеобразный "этнографический калейдоскоп". Сущность регионального своеобразия проясняется в контексте истории государства. В рамках административно-территориального деления Северный Кавказ являлся неотъемлемой частью Кавказского края. Неразрывная связь и целостность географии и истории Кавказа, единое военное и гражданское управление и одновременно - несхожесть ситуации и глубокие различия в формировании социума, специфика переселенческой и колонизационной политики правительства, а также экономического развития Северного и Южного Кавказа позволяют выделить особенности возникновения здесь немецких диаспор. Образование трех суверенных государств в Закавказье и вхождение северокавказского региона в Российскую Федерацию актуализируют данный вопрос в свете сегодняшнего дня. Не случайно в современной историографии возник термин "новая имперская история постсоветского пространства"2. Изучение исторического опыта социальной адаптации, различных сфер жизнедеятельно ... Читать далее