В середине XVII в. Вестфальский (1648), Пиренейский (1659) и Оливский (1660)1 мирные конгрессы должны были положить конец кризисной эпохе, характеризовавшейся крупными потрясениями общеевропейского масштаба во внутренней и международной жизни государств. Но едва облака войны стали рассеиваться, как на небосклоне Западной Европы возник решительный французский король Людовик XIV, задавшийся целью округлить свои и так немалые владения. А к концу столетия на северо-востоке континента появился воинственный Карл XII Шведский, стремившийся к гегемонии в этом регионе. Эпоха гармонии и всеобщего мира отнюдь не наступила, однако можно говорить о достижении определенной стабильности, которая могла привести отношения между государствами и народами к новому политическому равновесию, и начале формирования новых форм взаимного сосуществования, активно апробировавшихся в политике, экономике, культуре. Новым явлением стал мир "дворов и альянсов", обычно именуемый Старым порядком, который внутри- и внешнеполитически, в культурной сфере, в отношениях между государством и церковью, в экономической области и в науке достаточно отчетливо провел черту между поздним средневековьем и новым временем. В это время для международного сообщества новое значение приобрела аристократия, которая, по меньшей мере, еще два столетия определяла судьбу государств континента. Новые формы европейского бытия формировались в тесном взаимодействии методов адаптации и конкуренции. Следствием конкуренции и ярким примером адаптации как раз и являлась монархизация европейских правителей и государств, речь о которой пойдет в настоящей статье. По сути, она была частью другого процесса большой значимости - подъема средних и малых государств, которые, являясь неотъемлемой частью континента, стремились к суверенитету, обеспечивавшему их независимое существование. В конце XVII в. монархической государственностью, то есть полным суверенитетом, обладали Франция, Испания, Англия, Португалия и Швеция. В других мон ... Читать далее