С первых лет своего существования как единого государства Русь имела связи с Кавказом. Уже в так называемой Начальной летописи (по Лаврентьевскому списку) в записи от 965 г. говорилось об ясах, которых можно олицетворить с аланами, и касогах (адыго-черкесах)1. Касоги упоминались также в записях от 1022 г. и 1065 года2. В летописной статье, относящейся к 1154 г., впервые говорилось об обезах (вероятно абазинах). Об ясах, касогах и обезах сообщалось также в записи от 1223 года. Позже, в записях от 1346 г. и 1395 г., уже упоминались армяне и грузины3. Впрочем, в отечественной историографии признается тот факт, что между восточными славянами (русами) и предками адыгов имелись некоторые взаимоотношения задолго до того, как они были зафиксированы в письменных источниках, чему есть археологические доказательства4. Можно говорить о начале определенных отношений между предками адыгов (зихами и касогами) и древними славянами во времена, предшествующие образованию Тмутараканского княжества. Сведения об адыгах содержались и в дипломатической переписке великого князя Ивана III с "таманским князем Захарьей Гуйгурсисом", которая началась после того, как последний изъявил желание перейти на русскую службу5. Современные исследования показали, что "Захарья Гуйгурсис" являлся в действительности Захарием де Гизольфи - сыном знатного генуэзца Винченцо ди Гизольфи и Бикеханум, дочери адыгского князя Берозоха, владевшего Матрегой (Таманью)6. Значительно оживились связи между Россией и народами Кавказа после завоевания Астрахани и основания в низовьях Терека русской крепости Терки в 1567 году. В Москву стало поступать большое количество донесений астраханских и терских воевод о взаимоотношениях с горскими народами. Кроме того, вызывали интерес приезжавшие на Русь кабардинские, грузинские, ногайские, кумыкские и другие послы кавказских народов. Московские послы, отправлявшиеся в Кахетию, Имеретию, Мегрелию и Персию, снабжались особыми "наказами", в которых им предписывалось ... Читать далее