Н. НЕФЛЯШЕВА Кандидат исторических наук В последнее десятилетие Россия столкнулась с новым вызовом - политизацией и радикализацией ислама, рисками распространения радикального ислама на своей территории. Геополитической реальностью начала XXI в. стала ситуация, при которой мир ислама, осмысленный знаменитым философом Ф. Шюоном как книга символов и знаков, данных разумному человеку для различения прекрасного, демонстрирует человечеству другую грань. В поисках ответов на угрозы глобализации, среди которых возможная утрата конфессиональной идентичности занимает особое место, мусульмане проявляют себя как политически активная сила. Длительно вызревавшие внутренние процессы активизировались в 1960-е - 1970-е гг., в ряде стран появились радикальные исламские течения, противостоящие политическим режимам этих государств как неисламским и неспособным предотвратить распространение левых идей. В Египте по инициативе Анвара Садата из изгнания возвращаются "братья-мусульмане", они восстанавливают свои организации или входят в уже существующие структуры, в Алжире исламисты становятся влиятельной общественной силой. Протестные идеи, основанные на салафитском исламе, апеллирующем к Корану и Сунне как к единственным источникам норм, в последующие десятилетия XX в. трансформировались в идею исламской альтернативы. Исследователи ислама предлагают различные, часто полярные, варианты выстраивания отношений России с мусульманами в условиях меняющегося геополитического контекста. В этом плане новое исследование А. Малашенко "Исламская альтернатива и исламистский проект" (М., Весь мир, 2006) представляет интерес и потому, что автор - стр. 35 один из немногих политологов - говорит о необходимости диалога с носителями радикального ислама: "...каждый, кто стремится разобраться в происходящем в мусульманском обществе, обязан... не отвергать с порога диалог с его носителями"1. Подводя черту под многочисленными терминами (ваххабизм, неоваххабизм, интегризм, джихадизм, традиционализм и т. д.), А. ... Читать далее