М.: Алетейя, 2007. 304 с. Открыл книгу, признаюсь, с некоторой долей предвзятости. Дело в том, что работы С. Н. Абашина я знаю достаточно хорошо и предполагал, что это сводка, повторение написанного им ранее. Однако, уже читая Предисловие, все больше приходил к убеждению, что рецензируемая работа существенно отличается от предыдущих. Предисловие дает ответ на совершенно определенный вопрос: что именно хочет сказать и доказать в своей работе автор, какие позиции он заявляет для обсуждения? С. Н. Абашин сразу же декларирует свое принципиальное несогласие с "теорией этноса", наиболее полно сформулированной Ю. В. Бромлеем. И далее развивает ее через анализ истории становления "теории этноса" и свое видение позиции российских этнографов по отношению к этой теории. При этом С. Н. Абашин подчеркивает, что "уже в середине 1980-х гг., когда я практически ничего не знал о западных теориях и спорах, в моем сознании возник протест против "теории этноса"" и что, как он считает, "было бы наивно и даже несправедливо думать, что советские этнографы не видели и не понимали тех противоречий, которые вытекают из "теории этноса", как только ее основополагающие постулаты сталкиваются с эмпирическим материалом" (с. 6). Безусловно, эмпирический, полевой материал ставил вопросы, ответы на которые формально "теория этноса" не давала, но нередко это могло происходить из-за недостатка такого материала, в том числе в случаях с малоизученными народами и регионами, или же из-за того, что эмпирический материал не подвергался полноценному историческому анализу и обобщению. Приводимые в предисловии ссылки на работы Т. А. Жданко и Б. Х. Кармышевой, как, видимо, понимает и сам автор, отнюдь не свидетельствуют о необходимости отказа от "теории этноса", а свидетельствуют скорее о необходимости дальнейшего накопления полевого материала и его научного осмысления с учетом в том числе и "западной" теоретической мысли. В первой главе - "О самосознании народов Средней Азии (как Александр Игоревич поспорил с ... Читать далее