Освящение мартыновщины 28. То, что показано мною выше на примерах, взятых из 1917 г., можно было бы проследить и по дальнейшим годам. Я совсем не хочу этим сказать, что не было разногласий с Лениным, - они были. Разногласия по вопросу о Брест-Литовском мире длились в течение нескольких недель, причем более острый характер они приобрели в течение нескольких дней. Попытка представить разногласия по вопросу о Брестском мире как вытекавшие из моей будто бы "недооценки крестьянства" совершенно смехотворна и является в лучшем случае попыткой навязать мне бухаринскую позицию, с которой я не имел ничего общего. Я ни минуты не думал, что можно было в 1917 - 18 гг. поднять крестьянские массы на революционную войну. В оценке настроения крестьянских и рабочих масс после империалистской войны я целиком сходился с Лениным. Если я стоял за то, чтобы как можно дольше оттянуть момент капитуляции перед Гогенцоллерном, то не для того чтобы вызвать революционную войну, а для того, чтобы побудить рабочих Германии и Австро- Венгрии к возможно большей революционной активности. Решение о том, чтобы объявить состояние войны прекращенным, не подписывая насильнического мира, было продиктовано стремлением проверить на деле, способен ли еще Гогенцоллерн вести войну против революции. Это решение было принято большинством нашего ЦК и одобрено большинством фракции ВЦЙК. Ленин рассматривал это решение как меньшее зло, ввиду того, что очень значительная часть партийных верхов стояла за бухаринскую "революционную войну", игнорируя состояние не только крестьянских, но и рабочих масс. Подписание мирного договора с Гогенцоллерном совершенно исчерпало мои эпизодические разногласия с Лениным по этому вопросу, и работа пошла в полном единодушии. Бухарин же развернул свои брестские разногласия с Лениным в целую систему "левого коммунизма", с которой я не имел ничего общего. Многие умники по каждому подходящему поводу изощряются насчет лозунга "ни мир, ни война". Он кажется им, по-видимому, противоречащим ... Читать далее