К середине первого десятилетия нового века стало заметно возвышение роли центральных материковых районов Евразии в "большой" международной политике. Резкая активизация США и ряда наиболее близких Вашингтону партнеров по блоку НАТО на Среднем Востоке, формирование нового - мощного и перспективного "западного", то есть ориентированного на Центральную Азию, вектора политики Китая, превращение Индии и Пакистана в "нелегальные" ядерные державы, наконец, рост значения энергетической составляющей региональных отношений - все это способствовало формированию на обширном пространстве Восточной Евразии нового геополитического региона и, соответственно, новой подсистемы международных отношений - Центрально-Восточной Азии1 . Его политические, военно-стратегические и экономические контуры не совпадают с устоявшимся за много лет в отечественной и зарубежных аналитических традициях делением мира на условные географические регионы. Это создает потребность в обогащении привычных схем исследований с учетом необходимости включить в их фокус те новые тенденции, на "улавливание" которых старые матрицы анализа просто не приспособлены. Задача предлагаемой статьи - дать версию понимания логики и направления новых международно-политических тенденций в регионе Центрально-Восточной Азии как единого политико-стратегического пространства от Закаспия до Тихоокеанского побережья Китая2 . 1 Этот термин впервые был введен автором в работе [Bogaturov, 2004, р. 85]. 2 Собственно дальневосточные, т.е. азиатско-тихоокеанские, аспекты ситуации см.: [Богатуров, 2004]. стр. 102 1. Шесть-десять лет тому назад в российских работах историко-международного направления "с подачи" ныне покойного отечественного историка системной школы А. А. Злобина3 была осторожно высказана мысль о том, что после распада Советского Союза в регионе вокруг бывшей советской Средней Азии возобновится процесс естественного структурирования отдельной региональной подсистемы, который был прерван образованием СССР [Коргун, 1998; Системн ... Читать далее