А. КОШКИН , Доктор исторических наук Во второй половине 1943 года в японском генеральном штабе случилось нечто необычное, там приступили к составлению оперативного плана на 1944 год, в котором впервые предусматривались не наступательные, а оборонительные действия в случае войны с Советским Союзом. Время и причины этого события не случайны. Разгром мощнейшей вражеской бронетанковой группировки на Курской дуге летом 1943 года советскими войсками и последовавший их выход к Днепру завершили коренной перелом в ходе войны СССР с нацистской Германией и ее сателлитами. Теперь даже те представители японской военно-политической элиты, которые настойчиво выступали за нападение на СССР (невзирая на подписанный в апреле 1941 года двусторонний пакт о нейтралитете), озаботились другим - как бы не произошло обратного. Правительство Японии поставило перед своей дипломатией задачу добиться подтверждения Москвой готовности следовать положениям советско-японского пакта о нейтралитете. Было решено в "обмен" на такое подтверждение, а также на согласие СССР подписать новую рыболовную конвенцию на выгодных для Японии условиях, вернуться к переговорам о ликвидации японских угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине. Как известно, японское правительство при заключении с СССР пакта о нейтралитете взяло на себя обязательство ликвидировать эти концессии не позже октября 1941 года. Однако, воспользовавшись тяжелым положением Советского Союза после начала германской агрессии, оно вероломно нарушило свои обязательства, заявив в декабре 1941 года, что "для японской стороны разрешить вопрос о ликвидации концессий стало затруднительным" 1 . В Токио строили расчеты на том, что советское руководство ради соблюдения Японией нейтралитета предпочтет "забыть" договоренности о ликвидации концессий. Более того, МИД Японии попытался добиться согласия Москвы на продление еще на пять лет прав проведения японцами на Северном Сахалине разведки на нефть. Хотя это предложение было отвергнуто, японские конце ... Читать далее