(КОНЕЦ 1950 - НАЧАЛО 1960-х ГОДОВ)

Многие из проблем, стоящих ныне перед Народной Республикой Ангола, уходят своими корнями в прошлое. К ним относятся, в частности, межрасовые и межэтнические антагонизмы, трибализм (приверженность к культурно-бытовой, культовой и общественно-политической племенной обособленности), сепаратизм, культурная отсталость крестьянства. Эти "родимые пятна" былого пытаются использовать империалистические круги, которые разжигают этнический сепаратизм, "черный расизм", стремятся ликвидировать революционные завоевания ангольского народа. Чтобы глубже осмыслить события, происходящие в Анголе, следует обратиться к ее недавнему прошлом. Малоизвестными пока страницами антиколониальной борьбы ангольского народа остаются антипортугальские крестьянские движения 1950-х - начала 1960-х годов. Наиболее крупными из них были токоистское сектантское движение, восстание в Нижнем Касанжи ("война Марии") и массовое восстание на севере Анголы в марте 1961 года.

Приход к власти в Португалии Салазара и установление фашистского режима привели к резкому ухудшению положения народных масс, прежде всего крестьянства, в португальских колониях. Была введена т. н. система индижената, якобы созданная для защиты интересов коренных африканцев. На деле же эта система означала введение режима социально-политического неравенства. Население колонии разделили на две категории: индиженаш (туземцы), или нецивилизованные (сюда включались все африканцы и мулаты, не принадлежавшие к цивилизованным), и цивилизованные (все белые и ассимиладуш - ассимилированные мулаты и африканцы). Перевод африканца в ассимиладуш требовал, чтобы он умел читать, писать, говорить по-португальски; исповедовал христианство; получал доход, достаточный для обеспечения семьи; вел португальский образ жизни"; не уклонялся от воинской повинности. Условия эти практически были невыполнимы для коренных жителей, прежде всего крестьян, 99% которых составляли неграмотные и доходы которых были слишком малы, чтобы позволить им жить "по-португальски".

С коренным населением власти обращались, как с людьми, не имевшими прав гражданства. Они подвергались расовой дискриминации, принудительному труду и произвольному налогообложению. Португальский офицер вспоминал: "В кафе было три туалета. На дверях были надписи: "Для дам", "для господ", "для туземцев"... После прибытия я услышал первое португальское слово на ангольской земле. Это было не больше не меньше, как слово "пес", которое мне потом часто приходилось слышать в течение двух лет. Разгружали ящики. Один пузатый белый, подгоняя черного докера, крикнул: "Эй ты, пес, неси осторожнее!" Я навсегда запомнил этот первый цветной "слайд" на улицах Луанды"¹ . Целью португальской колониальной политики официальное законодательство считало ассимиляцию коренного населения Анголы. Средством достижения этого объявлялся принудительный труд. "Если мы хотим выполнить свою колонизационную миссию, мы должны внушить чернокожему мысль о необходимости трудиться и освободиться от своей лени и развращенности"² , - писал португальский министр колоний В. Машадо. Хотя законодательство формально запрещало использование принудительного труда на частных пред-

¹ Pereira O. M. Terra vermelha (estorias para a historia da guerra colonial em Angola). Lisboa. 1978, pp. 20, 17.

² O mundo portugues. Outubro. 1913, p. 551.

стр. 111

приятиях, фактически он широко применялся. Хозяев обслуживали вербовщики, которые поставляли им рабочих.

Принудительное изъятие рабочей силы осуществлялось колонизаторами в больших размерах. Так, каждый год на сельскохозяйственные, горные и строительные работы колониальные власти вербовали в Анголе 250 тыс. рабочих³ . Повсеместное распространение принудительного труда было обусловлено также рядом экономических факторов. Основной из них заключался в том, что на этих территориях не существовало недостатка в земле. Изобилие плодородной почвы, дающей хорошие урожаи даже при низком уровне агрокультуры, невысокая плотность населения не давали возможности африканцам ощущать "земельный голод". Большинство населения, занятого в сельском хозяйстве и лишь в незначительной степени вовлеченного в сферу товарно-денежных отношений, не испытывало экономической потребности продавать свою рабочую силу. Заставить африканца работать на плантациях за низкую плату можно было только насильственным путем. Как писал португальский социолог, "использование силы являлось результатом невозможности отделить туземного производителя от его средств производства"⁴ .

Заявки плантаторов на рабочую силу распределялись департаментом по делам туземцев среди местных вождей, которым приказывали к определенной дате набрать в своем районе нужное число рабочих. Единственной возможностью для африканца избежать принудительной контрактации было представление письменного свидетельства, что он работает у европейца по найму. В первую очередь контрактации подлежали лица, не уплатившие налога. Даже отбывание контракта в предыдущем году не избавляло от новой контрактации. Л. В. Хендерсон, более 20 лет проживший в Анголе, писал, что слово "контракт" было фарсом, когда оно касалось отношений между африканским работником и его белым нанимателем, а сама принудительная вербовка законтрактованных была прибыльным делом для администрации: пошлина, которую получали чиновники от плантатора за каждого законтрактованного, часто превышала зарплату последнего за полтора года работы. "Ангольцы смотрели на... чиновников как на врагов, которые любого туземца могли заставить работать в любом месте, в любых условиях и на любого работодателя"⁵ .

Существует подробное описание методики заключения контрактов: "Эта форма вербовки "контратадуш" осуществляется широкой сетью вербовщиков - профессиональных охотников на африканцев для собственников... Прежде всего они должны получить согласие "контратаду". Для этого используют различные методы: обманывают, лгут, дают вино и спаивают африканцев... Африканцу говорят, что если он "подпишет контракт", его могут освободить от работы на государство, где не платят никакого жалованья... В присутствии административного лица, которое разыгрывает роль "защитника" интересов африканца, спрашивают "контратадуш", идут ли они на "контракт" добровольно, те хором отвечают: "Да!" Затем проводится медосмотр, а поскольку врачи получают по 20 эскудо за каждого признанного годным, принимаются все, у кого нет явных физических дефектов. Затем их на грузовиках отправляют на работу... Поэтому в Анголе говорят, что вербовщик - это человек, который покупает белых и продает черных"⁶ .

Каждый шаг законтрактованного регламентировался законодательством, которое защищало эксплуатацию, основанную на внеэкономическом принуждении. Поскольку большинство законтрактованных вербовалось принудительно и не испытывало экономической необходимости или тем более заинтересованности в таком труде, португальское законодательство предусматривало применение различных полицейско- административных мер для обеспечения зависимости рабочего от хозяина. Колонизаторы прибегали к изощренным наказаниям: шикоте (избиение бичом из кожи), палматория (деревянная палка с отверстиями, которой бьют по ладоням), электроток, пропускаемый через тело человека. "Молодой анголец, - читаем в од-

³ The Nation, March 4, 1961, p. 182.

⁴ Castro A. O sistema colonial portugues em Africa. Lisboa. 1978, p. 192.

⁵ Henderson L. W. Angola: Five Centuries of Conflict. Ithaca - Lnd. 1979, pp. 122, 123.

⁶ Castro A. Op. cit., pp. 199 - 200.

стр. 112

ном из источников, - служивший у европейца, украл у него несколько эскудо. Наказание патрона было чудовищным - он лично отрубил руки юноше-ангольцу... Общая система наказаний остается в силе. Африканца посылают в административный пост. Там сипаи (солдаты-африканцы. - А. Х. ) производят телесные наказания, предписанные белыми чиновниками, которые сами предпочитают этого не делать. Удары шикоте палматории сыплются и на мужчин, и на женщин, и на детей". Власти никогда не пытались установить реальную вину обвиняемого. Достаточно было, чтобы европеец пожаловался администрации, и она наказывала африканца. Жестокость чиновников была поистине поразительной. Так, в начале 1959 г. в суде слушалось дело об одном чиновнике, который наказал африканца за то, что тот не мог продолжав, работу: из-за травмы потерял четыре пальца⁷ . Вот характерное свидетельство: "Недавно на одной из улиц Луанды имел место такой инцидент: сипай избивал распростертого на земле африканца, который отказывался идти. Прохожий обратился к нему с вопросом, почему он обращается с человеком столь варварским образом, на что тот ответил: "Этот упрямец не хочет идти работать по контракту"⁸ .

В тяжелом положении находилось многомиллионное крестьянство. Среди крестьян преобладали мелкие собственники. Лишь незначительную группу составляли средние собственники. Однако последняя постепенно сокращалась. В 1961 г. 2012 европейских плантаторов произвели 97307 т кофе, а африканские производители - только 20793 тонны. Бичом для ангольского крестьянства была политика принудительного культивирования, когда в концессионных зонах с помощью методов административного принуждения заставляли крестьян выращивать экспортные культуры (хлопок, маниока, арахис). Колониальные власти предоставляли концессию на эти районы компаниям, скупавшим урожай по низким ценам и получавшим огромные прибыли. В 1960 г. экспортная цена тонны хлопка была 560, а закупочная - 250 долларов. Крестьяне, оторванные от выращивания традиционных продовольственных культур, были обречены на голод и нищету, не имели права ни продать, ни покинуть выделенный им участок земли. Власть компаний в таких зонах была неограниченной. Именно округ Маланже, превращенный в концессионную зону, стал в 1960 - 1961 гг. ареной массовых крестьянских выступлений⁹ .

Положение ангольского крестьянства еще более ухудшилось в связи с усилившейся в 60-е годы европейской иммиграцией, которая поощрялась правительством метрополии. Это давало выход избыточному безработному населению Португалии и увеличивало численность белого населения колоний, составлявшего опору колониальных властей в борьбе против растущего освободительного движения. Особенно поощрялась иммиграции в Анголу, где лиссабонское правительство активно проводило политику направленной колонизации. Была установлена премия для каждого португальца, который женится на африканке. Любой колон, как называли в Португалии переселенца, имел право на 20 га земли и месячную субсидию в 4 тыс. эскудо в течение двух первых лет. Согласно декрету от 26 июля 1964 г., колонам предоставлялись ссуды, освобождение от налогов, повышенная зарплата, гарантированная пенсия (для чиновников), бесплатное обучение детей и пр.¹⁰ . Устройство европейской семьи обходилось Анголе в 1 млн. эскудо: чтобы средняя африканская семья могла заработать такие деньги, ей нужно было бы проработать тысячу лет¹¹ . Несмотря на поощрительные меры, португальские крестьяне предпочитали эмигрировать в высокоиндустриальные страны. С 1951 по 1960 г. из 600 тыс. португальских эмигрантов лишь питая часть уехала в Африку¹² .

Эта иммиграция отрицательно сказывалась на положении африканского крестьянства. Она означала отчуждение у них земель и естественных ресурсов, проле-

⁷ Ibid., p. 177.

⁸ Ibid., pp. 195 - 196

⁹ Andrade M., Ollivier M. La guerre en Angola. Etude socio-economique. P. 1971, p. 132.

¹⁰ Gabriel C. Angola: le tournant africain? P. 1978, p. 37; Humbaraci A., Muchnik N. Portugal's African Wars. Dar es Salam. 1974, p. 161.

¹¹ Правда о португальских колониях в Африке. М. 1961, с. 17.

¹² Humbaraci A., Muchnik N. Op. cit., p. 102.

стр. 113

таризацию крестьянских масс. Политика поощрения иммиграции обострила земельный вопрос в Анголе. Колониальные власти, сгоняя африканцев с земли, прикрывали произвол ссылками на общественные интересы, утверждая, что земля не занята или не используется должным образом. Если африканец-земледелец указывал на свой урожай маниоки и бобов, ему отвечали: "Это совсем не то, чем должно заниматься сельское хозяйство в наш просвещенный век". Иммиграция имела также негативные последствия для африканского населения в городах. В частности, она сузила возможности укрепления позиций африканской торговой буржуазии и чиновничества: тут "имела место относительная блокада появления значительного туземного бюрократического слоя. Это устранение негров от торговой деятельности... обусловит отсутствие черного среднего класса"¹³ .

Серьезной проблемой была также массовая миграция крестьянства северных районов Анголы в соседние страны. Так, в Бельгийское Конго переселилось более 0,5 млн. человек¹⁴ . Это объяснялось системой принудительного труда и концессионных зон, жестокой эксплуатацией, произволом колониальных властей, низкими закупочными ценами на кофе, хлопок, пальмовое масло и другие продукты (втрое ниже мировых цен). К этому следует добавить таможенные барьеры и запрещение импорта товаров из Бельгийского Конго с целью нейтрализовать бельгийскую конкуренцию, что тоже вызвало обезлюдение севера Анголы¹⁵ .

Характерной чертой послевоенных лет явился подъем в Анголе забастовочной борьбы африканского пролетариата. Имели место крупные забастовки в Луанде и других городах страны, а также многочисленные выступления крестьянства. В условиях жестокого террора колониальных властей, исключавшего возможность легальной оппозиционной деятельности, антиколониальная борьба крестьянства вылилась в своеобразную форму религиозного сектантства. Широкие масштабы оно приобрело в Анголе в 50-е годы, когда там существовало не менее 20 тайных мессианских движений. Распространение сект, исповедовавших синкретические афро-христианские культы, явилось формой протеста крестьянских масс. Этот этап в развитии национального самосознания был исторически оправдан в Анголе до XIX в.; однако в XX в. в условиях, когда уже существовали африканские политические партии, вставшие во главе антиколониального движения, сектантские движения превратились в анахронизм, а после начала вооруженной борьбы в феврале 1961 г. их роль была даже реакционной. Они, отмечал Ю. С. Оганисьян, усложняли для руководящих освободительных организаций вывод крестьянства на арену сознательной политической борьбы за освобождение¹⁶ . В деятельности мессианских сект был, однако, и позитивный аспект, когда они подводили идеологическое обоснование под необходимость борьбы против колониального гнета и готовили крестьянские массы к организованным выступлениям за национальное освобождение.

Значительным влиянием среди крестьян пользовалась секта "Сторожевая башня", у народности амбунду получила распространение секта "Черный Моисей", члены которой верили, что "придут американские негры, чтобы освободить африканцев". В долине р. Касанжи действовала афро-христианская секта "Казонзала". Среди народности баконго был широко распространен кимбангизм¹⁷ , а с 40-х годов - афро-христианский культ секты Кидиста. Все они "обещали или стремились создать новое общество, в котором не будет европейцев,.. внушали своим последователям, число которых все время росло, идею освобождения через божественный промысел или вмешательство магических сил, но не через сознательность и организацию народа для борьбы"¹⁸ . Среди них наибольшее распространение и влияние получил токоизм, названный так по имени основателя.

¹³ Gabriel C. Op. cit., pp. 41, 36.

¹⁴ Goncalves A. O Norte de Angola (Notas de um comerciante). Luanda. 1965, p. 64.

¹⁵ Ibid., pp. 68 - 69.

¹⁶ Оганисьян. Ю. С. Национальная революция в Анголе (1961 - 1965 гг.). М. 1968, стр. 62.

¹⁷ См. о нем: Кара-Мурза А. А. Кимбангизм. - Вопросы истории, 1980, N 12.

¹⁸ Abranches H. Reflexoes sobre cultura national. Lisboa. 1980, p. 74.

стр. 114

Симау Току родился в 1918 г. в Сади Килоанго на севере Анголы. Он происходил из народности баконго. В 1926 г. поступил в школу при баптистской миссии в Кибоколо. Окончив школу в 1933 г., продолжил образование в лицее в Луанде. В 1937 г. ему удалось получить место школьного учителя в миссионерской школе в Кибоколо, затем - в миссионерской школе в Бембе¹⁹ . Об этих годах жизни Току сохранилось мало свидетельств. В 1943 г. он был помолвлен с воспитанницей миссии, но столкнулся с проблемой приданого и, чтобы скопить его, поехал работать в Леопольдвиль (Конго). Там участвовал в организации групп взаимопомощи эмигрантов и стал регентом хора, ангольцев при баптистской церкви²⁰ .

Току находился тогда под влиянием кимбангизма, особенно идеи о золотом веке. В 1949 г. он нашел у одного из миссионеров книги на португальском языке, изданные "Сторожевой башней". Он перевел их на язык киконго, чтобы распространять среди баконго. Это вызвало крайнее раздражение у миссионеров-баптистов и бельгийских властей. Под влиянием теологической литературы Току решил разработать свое учение и проповедовать его среди ангольцев. В токоизме в религиозной форме отразилось пробуждение национального сознания ангольцев: это учение имело ярко выраженную антиколониалистскую направленность. Току, считая себя прежде всего ангольцем, хотел создать именно ангольский тип церкви. Он объявил себя мессией, а 12 своих товарищей по хору - 12 апостолами. Эта весть быстро облетела Леопольдвиль. К Току потянулись последователи из эмигрантов-баконго. Его успех объяснялся и тем, что ангольские баконго чувствовали себя изгоями: их чуждались не только представители других народностей, но даже конголезские баконго. Португалоязычные баконго испытывали трудности в Леопольдвиле и из-за языкового барьера. Токоистская церковь, созданная на конкретной этнической базе, приобрела соответствующую популярность, стала своеобразным феноменом в том смысле, что являлась отражением именно ангольского происхождения этой части баконго²¹ .

25 июля 1949 г. начался второй этап истории токоистской церкви. В тот день Току во времи молитвы в миссии впал в транс: ему "явился святой дух". Миссионеры, напуганные проповедями Току и растущей популярностью токоизма, изгнали Току из миссии. После этого таинства токоистов совершались в доме Току. Миссионеры донесли на токоистов бельгийским колониальным властям, обвинив их в политической деятельности, предсказании наступления нового порядка при царствовании нового Христа, который покончит с нынешними властями. 2 ноября Току и его последователи были арестованы²² . 10 января 1950 г. токоистов передали португальским властям. Последние же, опасаясь, что деятельность токоистов может угрожать колониальному режиму, не позволили им вернуться домой и сослали их в различные районы, а самую многочисленную группу заключили в концлагерь Ложи. Току с несколькими товарищами был помещен в концлагерь у Бухты Тигров на юге, куда власти ссылали опасных политических преступников²³ . Когда Току был освобожден и вернулся в Бомбе, он снова стал проповедовать и в ноябре 1950 г. был выслан в Каконда. Там он в течение двух лет работал трактористом, и в первое время власти считали его поведение образцовым. Но позже они узнали, что по ночам он проводит тайные собрания, на которых проповедует свое учение. В результате в 1952 г. он был переведен на пост Жау, а в июне 1954 г. - в Кассингу. Где бы ни был Току, он ухитрялся вести переписку со своими последователями и продолжать пропаганду, которая беспокоила власти и колонистов.

Его взгляды быстро распространялись. В начале 50-х годов токоизм нашел почву и среди других народностей Анголы. Мессианская идея и вера в лучшее бу-

¹⁹ Martin Ph. M. Historical Dictionary of Angola. Lnd. 1980, p. 86.

²⁰ Точная дата создания хора, из которого родилось токоистское движение, неизвестна; называют 1943 г. (Year Book of Iehovah's Wittnesses of 1955, s. 1, p. 249) и 1946 г. (Cunha S. Aspectos dos movimentos associativos na Africa Negra. Lisboa. 1959, p. 31). Более вероятной представляется первая дата.

²¹ Margarido A. The Tokoist Church and Portuguese Colonialism in Angola - Protest and Resistance in Angola and Brazil. Comparative Studies. Los Angeles - Lnd. 1972, pp. 40, 41; Cunha S. Op. cit., p. 35.

²² Margarido A. Op. cit., p. 41.

²³ Ibid., pp. 41, 42.

стр. 115

дущее завоевали ему многочисленных сторонников, прежде всего среди трудящегося населения в округах Конго, Луанда, Бенгела, Маланже. Всюду создавались тайные общины, члены которых начали выказывать неповиновение властям, отказывались работать на плантациях. Напуганные распространением токоизма, власти назначили Току сторожем удаленного маяка близ Порту-Алешандри, а в 1963 г. сослали на Азорские острова. Когда в Анголе началась вооруженная борьба, Току по принуждению властей выступал по радио, призывая своих последователей мирно сосуществовать с португальцами.

Согласно токоистскому учению, представлявшему собой синкретическую религию с элементами баптизма, кимбангизма и традиционных африканских культов, африканцы должны ждать пришествия "черного Христа", который спасет их от рабства и превратит из слуг белых людей в их хозяев²⁴ . В 1958 г. к властям попало послание Току к последователям: "Нет причин бояться белого человека... Новый Христос, черный Христос должен прийти, а Току - его пророк. Току бог дал то могущество, которое прежде он дал белому человеку. Эта страна наша, а белый человек ее украл. Теперь мы очень сильны, и, кроме того, нам помогают предки... Скоро мы будем распоряжаться всей Африкой"²⁵ . Хотя токоизм изображал колониалистов как зло, он призывал не к борьбе, а к пассивному ожиданию и оставался аполитичным учением. Содержащаяся в нем мессианская идея уводила массы от активных форм борьбы в область мифов, задерживая развитие национально-освободительного движения. Токоизм сыграл положительную роль лишь в том, что стал промежуточной ступенью подготовки крестьянских масс к более высоким формам борьбы.

Объявив себя пророком, Току создал также основы своей церкви. Во главе стоял центральный совет, который контролировал конгрегации в каждой деревне, где была токоистская община. Конгрегация имела совет старейшин и учителей, ответственных за распространение токоизма и соблюдение ритуалов. Токоизм отвергал символ христианства - крест. Молились токоисты с открытыми глазами, носили коротко остриженные волосы с пробором посередине, облачались в белую одежду со звездой, не признавали украшений. Последователи этого учения создали в Леопольдвиле религиозно- политическую организацию АЛИАЗО, переименованную затем в ПДА (Демократическая партия Анголы). В 1962 г. на основе объединения УПА (Союза народов Анголы - сепаратистская прозападная организация (1958 г.) и ПДА был создан ФНЛА (Фронт национального освобождения Анголы - трибалистская проимпериалистическая организация), возникший на этнической базе баконго.

13 июня 1960 г. МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы - революционная патриотическая организация, появившаяся 10 декабря 1956 г.) предприняло последнюю попытку добиться независимости Анголы мирными средствами - путем переговоров, направив соответствующее обращение к португальскому правительству. Его копии были посланы государствам - членам ООН. Косвенный ответ на это обращение был дан в португальской газете "Diario da manha" в октябре 1960 г. в статье "Кто они?"²⁶ . Правительство категорически отвергло предложение МПЛА, причем Салазар сказал: "Я не теряю времени на переговоры с обезьянами"²⁷ . 13 сентября 1960 г. МПЛА направило обращение в ООН с просьбой включить вопрос о португальских колониях в повестку дня X сессии Генеральной Ассамблеи ООН и в декабре того же года объявило о своем решении перейти к прямым действиям.

Толчком послужили события в Нижнем Касанжи, получившие название "война Марии". Нижняя Касанжи была вотчиной компании "Котонанг". Цена, по которой эта компания продавала хлопок на мировой рынок, была в 12 раз выше цены, которую она платила производителям. В январе 1961 г. хлопкоробы, доведенные до отчаяния нечеловеческой эксплуатацией и жестокостями властей, восстали против

²⁴ Оганисьян Ю. С. Ук. соч., с. 62; подробнее о токоизме см. Cunha S. Op. cit.

²⁵ Цит. по: Wheeler D. L., Pelissier R. Angola. N. Y. 1971, p. 153.

²⁶ Gabriel C. Op. cit., p. 95.

²⁷ Freitas A. J. Angola. O Longo caminho da liberdade. Lisboa. 1975, p. 137.

стр. 116

притеснителей. Первыми выступили члены религиозной секты А. Мариану, который в 1959 г. эмигрировал в Леопольдвиль, где стал работать шофером у вождя из Оло д'Отр Кванго²⁸ . Вернувшись в Анголу, он начал проповедовать мессианское учение: мистические сюжеты переплетались здесь с политическими темами. Основой учения был культ богини Марии, которая должна освободить африканцев от господства белых. От ее имени восстание и получило название "война Марии".

По воспоминавши очевидцев событий, в октябре 1960 г., когда началась подготовка к севу, из Конго пришел человек (видимо, Мариану), который "начал убивать все создания белого цвета (быков, свиней и коз), уверяя, что, пока белые живы, земля не будет родить". По-видимому, одним из элементов проповедей Мариану были рассказы о Патрисе Лумумбе. "В Нижнем Касанжи, - пишет современник, - разнесся слух, что Калумумба пришел нас освободить и что рабство кончится"²⁹ . Содержание проповедей сводилось к следующему: "Мария, покровительница черных,.. уже давно обеспокоена страданиями ангольцев и поэтому решила явиться в Кассуло-Куэнда двум конголезцам, сообщив им, что она пришла, чтобы спасти народ Анголы, освободив его от ига белых и принеся ему лучшую жизнь. Когда ангольцы пойдут за ней, разразится небывалая буря, которая сметет все на своем пути и воздвигнет у моря гигантскую гору, которая навсегда отделит Анголу от Португалии. Чтобы не быть унесенным бурей, каждый должен принести в свой дом большие вилы и зацепиться ими там. Когда буря кончится, явится Мария и воскресит всех мертвых - людей и скот. Потом придет Лумумба, который будет ими править". В преддверии этого золотого века необходимо строго соблюдать ритуал, представляющий собою смесь из предписаний гигиены, пищевых запретов, принципов эгалитаризма и откровенного расизма. В религии, проповедовавшейся Мариану, из 15 пунктов ритуала по меньшей мере в шести содержалась антиколониальная направленность и в трех - антикатолическая³⁰ .

Наибольшее беспокойство властей вызвали те проповеди Мариану, которые несли социальный и расовий заряд, т. е. были нацелены против колониальных порядков и белых колонизаторов. К ним относились предписания верующим не работать на белых и не общаться с ними, уверения, что, когда разразится буря, Ангола непременно отделится от Португалии, что пули белых не смогут убить ангольцев, если принять меры предосторожности: надеть набедренные повязки, привязать к поясу заплетенную траву, распевать гимны в честь Марии и кричать "Мейя! Мейя!" ("вода" - на языке киконго)³¹ . Под влиянием антипортугальских проповедей крестьяне в разгар посевного сезона жгли семена, бросали инструменты, рвали паспорта, отказывались выходить на работу и занимались песнопениями в честь Лумумбы и Марии. Вскоре пассивное сопротивление сменилось активной борьбой. 28 января 1961 г. восставшие, сосредоточившись в селении Тека-диа-Кинда и вооружившись катанаш (кривыми ножами), каньянгулуш (ружьями, заряжающимися с дула), напали на два административных поста, склады компаний и католическую миссию³² . Чиновники, торговцы и миссионеры были разоружены, и им было разрешено покинуть эти места.

Известие о восстании в Нижнем Касанжи вызвало панику в Луанде. Компании опасались изгнания их с ангольской территории и передачи хлопка "людям, которые его сеют, выращивают, собирают и пакуют в мешки"; они потребовали от властей беспощадного подавления движения. Вот как описывает португальский историк последовавшие события: "Генерал-губернатор - человек "умеренный". Но рядом с ним находится человек "опытный", "специалист" по репрессиям, получивший свой опыт в Гоа, генерал Монтейру Ли-Бориу. "Умеренный" человек с покорностью судьбе думает, что есть неприятные вещи, которые следует сделать. "Опытный" человек потирает руки и отдает четкие приказы. Пехотные части, самолеты "ПВ-2" и "Т-6"

²⁸ Neto R. Notase mpressoes do Kwango. A guerra de Maria. - A voz da Revolucao, Kinshasa, 1966, N 2, pp. 9, 24.

²⁹ Novembro, Luanda,Dezembro 1979, N 28, pp. 39, 37.

³⁰ Pelissier R. Resistance et revoltes en Angela. Sille. 1976. T. III, p. 1276.

³¹ Ibid.

³² Henderson L. W. Op. cit., p. 181.

стр. 117

с напалмовыми бомбами, специально доставленные с баз НАТО в Португалии (Ота и Монтижу), получают четкие приказы: бомбить забастовщиков в Нижнем Еасанжи"³³ .

5 февраля в район Кела прибыли португальские войска во главе с Т. Грилу. Получив информацию о том, что огромная толпа крестьян собралась в Тека-диа-Кинда, чтобы получить благословение и окропиться "водой Марии", Грилу направился к этому пункту. При подходе к селению португальцы увидели, что дорога украшена знаменами, склеенными из паспортов. Крестьяне пели традиционные песни. Вот как вспоминают события очевидцы: "Несмотря на наличие каньянгулуш и катанаш... население не восстало против колонистов. Манифестация приняла явно мирный характер. Народ хотел лишь, чтобы удовлетворили его справедливые и гуманные требования... Взбешенный и разгневанный Телеш Грилу приказал бросить холостые гранаты. Люди в ответ на это стали еще громче петь традиционные песни и гимны. Тогда еще более разъяренный Телеш Грилу распорядился открыть огонь. Началась настоящая резня... Телеш Грилу приказал сжечь заживо одного из оставшихся в живых Браву Кипака, который заявил: "Раз вы перебили всех, я тоже не желаю жить и снова стать рабом"³⁴ . В Тека-диа-Кинда было убито 310 и ранено 180 человек. "Это было что-то ужасное, - пишет один из очевидцев. - Нас убивали, как матадоры убивают быков"³⁵ .

6 февраля португальские ВВС сбросили напалм и зажигательные бомбы на ангольские деревни в районе Кела. В результате было уничтожено 17 деревень, 5 тыс. человек убито³⁶ . 8 февраля португальцы заняли Монталегре. Авиация снова сбросила смертоносный груз, уничтожив несколько деревень в районе Сунгине. На пути следования к Маримба войска подвергали мирное население репрессиям, а причастных к волнениям закапывали в землю по шею, а затем давили их бульдозерами и тракторами. Наиболее жестокие репрессии имели место в районах Камбу и Бон-до-и-Бангала, где волнение крестьян достигло особой остроты³⁷ .

Общее число жертв в "войне Марии" колеблется от 5 тыс. до 20 тыс. человек. В Нижнем Касанжи колонизаторы продемонстрировали неприкрытый геноцид по отношению к местному населению. Несколько районов стали практически необитаемыми. (После провозглашения независимости Анголы в Тека-диа-Кинда сооружен памятник жертвам геноцида. Первый камень в основание памятника заложил А. Нето).

Восстание, не имевшее ни общего руководства, ни организации, ни плана, ни оружия, было потоплено в крови. Его вдохновитель Мариану в марте 1961 г. вместе с последователем, вождем Кулу-Шингу были схвачены в Лурему по доносу двух предателей, каждый из которых получил от властей за это велосипед и 1 тыс. эскудо. Арестованных привезли в Муссуко. Там Мариану подвергли пыткам и искалечили, затем бросили в мешок и доставили в тюрьму в Маланже. Когда его мать принесла ему пищу, ей сказали, что она "может больше не беспокоиться" - так обычно говорили в случае смерти заключенного. После резни, учиненной карателями в Нижнем Касанжи, многие последователи Мариану бежали в Заир (Конго). Ангольские беженцы селились там в районе Кизамба. Около 10 тыс. беженцев осели в Панзи (провинция Кванго)³⁸ .

Руководство МПЛА приурочило свое первое выступление с оружием в руках против португальского колониализма к моменту, когда восстание в Нижнем Касанжи достигло пика. 4 февраля 1961 г. в Луанде вспыхнуло восстание, положившее начало 13-летней вооруженной борьбе патриотов с колонизаторами, в огне которой родилась независимая Ангола. Учитывая присутствие в Анголе 60 иностранных корреспондентов, ожидавших прибытия восставшего португальского лайнера "Санта-Мария", 250 патриотов МПЛА атаковали полицейские помещения, военную тюрьму и тюрьму ПИДЕ, надеясь освободить политзаключенных, которых должны были пе-

³³ Freitas A. J. Op. cit., p. 133.

³⁴ Novembro, Dezembro 1979, N 28, p. 40.

³⁵ Ibid., p. 41.

³⁶ Henderson L. W. Op. cit., pp. 181 - 182; Freitas A. J. Op. cit., p. 133.

³⁷ Pelissier R. Op. cit., p. 1282.

³⁸ Marcum J. A. The Angolan Revolution. Vol. 1. Cambridge - Lnd. 1968, pp. 125, 126.

стр. 118

ревести в Португалию (Первоначально дата восстания была намечена на 1 января 1961 г., но в связи с арестами ряда патриотов пришлось ее отложить на месяц.) Атака была отбита, четверо патриотов и семь полицейских погибли³⁹ . Февральские события явились сигналом для крестьянского восстания в северных районах Анголы. Оно вспыхнуло в марте в провинциях Северная Кванза, Маланже, Лунда и Кабинда.

Причины восстания объяснялись тяжелыми социально-экономическими условиями, в которых находилось население этого района. В 1960 г. упала цена на кофе. От этого больше всего пострадали африканские производители. В кофейных районах севера насаждались поселения португальских колонистов, которые с помощью местных властей основывали здесь компании, обязывавшие земледельцев - баконго, дембуш и других продавать кофе на условиях, напоминавших скорее грабеж, чем торговый обмен. Когда крестьяне отказывались продавать кофе по невероятно низким ценам, их деревни поджигали, а крестьян бросали в тюрьму как мятежников⁴⁰ . Эти меры вынуждали крестьян продавать кофе по бросовым ценам. Кроме того, их вербовали для принудительного труда на плантациях белых фермеров. "Экспансия плантаций (европейских землевладельцев. - А. Х. ), - пишет Хендерсон, - требовала дополнительной законтрактованной рабочей силы, и это добавило горючего материала. Корреляция между числом и местом атак с применением насилия и экспансией европейских кофейных плантаций показывает обоснованность утверждений, что это и был тот горючий материал, в котором произошел взрыв. Загорелся ли он от стихийного самовоспламенения или от попавшей сюда искры?"⁴¹ .

Искрой, которая зажгла пламя восстания, стало известие о февральских событиях в Луанде. 15 и 16 марта 1961 г. восставшие напали на 30 португальских мелких поселений, административных постов и кофейных плантаций в районах Сан-Салвадора и Дембуш. В течение четырех месяцев не прекращались волнения, охватившие весь северо-запад Анголы, от Атлантики до р. Кванго⁴² . Наиболее заметных успехов повстанцы добились в северо-западных районах Дембуш и Намбуангонго, где антиколониальную борьбу возглавили члены МПЛА. Там была провозглашена "Народная социалистическая республика Намбуангонго" (НСРН). Сохранившиеся о ней сведения скудны. Однако известно, что во время ее кратковременного существования был осуществлен ряд прогрессивных социально-экономических преобразований⁴³ . Поскольку повстанцы испытывали трудности с получением оружия, в республике было налажено производство традиционного оружия. Прекратив производство труб, в трубопрокатных мастерских началось изготовление каньянгулуш в большом количестве. Заладили систему связи с Леопольдвилем посредством курьеров. НСРН просуществовала всего четыре месяца, но ей принадлежит особое место в истории борьбы ангольского народа за независимость.

Во главе отрядов патриотов в Дембуш и Намбуангонго стояли люди из МПЛА, в том числе известный активист команданте Ж. Бенедито. Данная организация существовала не за пределам! страны, причем ее устои внутри страны были прочными и в городах и в районах, охваченных вооруженной борьбой, в особенности в районах Намбуангонго и Дембуш, а также вдоль железной дороги Луанда - Маланже⁴⁴ . Португальское командование в июле 1961 г. бросило крупные воинские соединения против НСРН. Каратели применяли тактику выжженной земли: уничтожали селения, вырубали деревья, рыли глубокие траншеи. В Дембуш и Намбуангонго эту тактику дополнили систематическим разрушением мостов на реках, чтобы отрезать повстанцев от источников снабжения. После тяжелых боев португальцам удалось захватить 20 июля Кикабу, 25 - Мукоядо и 26 июля - Кимбумбе. Взяв 4 августа Зала, они

³⁹ Jornal de Angola, 3.III.1979.

⁴⁰ De Sousa Cl ngton M. Angola libre? Gallimard. 1975, p. 190.

⁴¹ Henderson L. W. Op. cit, p. 179.

⁴² Ibid., p. 183.

⁴³ Angola: A Symposium. Views of a Revolt. Oxford. 1962, pp. 38 - 39; Зотов Н. М. Формирование идейно-политической программы МПЛА - Партии труда. Автореф. канд. дисс. М. 1980.

⁴⁴ Давези Р. Ангольцы. М. 1970, с. 143 - 144.

стр. 119

оказались в 33 км от Намбуангонго. В Лиссабоне придавали столь важное значение операциям против республики Намбуангонго, что на место военных действий прибыл военный министр⁴⁵ . Очевидец свидетельствует: "Весь народ объединился, и отряды постоянно поддерживали друг друга. Когда португальцы нападали на какой- нибудь район, отряды из других районов приходили на помощь. Когда район Намбуангонго был атакован, он попросил подкрепления у Дембуш, а когда трудное положение создалось в Дембуше, люди из Намбуангонго пришли на выручку. Когда они имели больше оружия, чем их соседи, они делились оружием. Так было во время всех сражений 1961 года"⁴⁶ .

13 августа печать сообщала, что "отвоевание Намбуангонго осуществляется метр за метром". Именно это создало Намбуангонго репутацию "тропического Сталинграда". 30 марта Салазар принял решение централизовать военную и гражданскую власти в колонии в руках генерал-губернатора и 13 апреля реорганизовал правительство, заняв пост министра национальной обороны. Он объяснил свои действия так: "Причина - Ангола. Действовать быстро и энергично - это цель, которая должна доказать нашу способность принимать решения"⁴⁷ . В Луанду прибыл пароход "Ньяса" с первым большим контингентом войск из Португалии. 13 мая они двинулись на север. 13 июня с момента взятия поста Лукунга начался 4-месячный период отвоевывания португальскими войсками (их численность к 1 июля достигла 17 тыс.) северо-запада Анголы. Постепенно им удалось выбить повстанцев из постов и торговых поселений, разбросанных в трех провинциях на территории, вдвое большей, чем Португалия⁴⁸ .

Бесчинства колонизаторов вызвали массовое бегство крестьян в Заир. Десятки тысяч людей бежали из своей страны, спасаясь от напалмовых бомб и пулеметов. По данным 1971 г., в Заире оказалось 60 тыс. ангольских беженцев. 10% населения Киншасы составляли лица ангольского происхождения⁴⁹ . После этого массового исхода ангольцев из северных районов власти насильно доставили туда тысячи крестьян-балундо с центрального плато, чтобы заставить их работать на плантациях. Эти восстания не только нанесли серьезный удар по колониальному режиму, но и оказали влияние на дальнейший ход национально-освободительной борьбы. Выявив революционные потенции ангольского крестьянства, они положительно повлияли и на взгляды руководства МПЛА по вопросу о роли крестьян в революции.

I Национальная конференция МПЛА (декабрь 1962 г.) положила начало превращению МПЛА из организации, представлявшей преимущественно интересы городских слоев, в общенародный антиколониальный фронт. Об этом свидетельствует и тот факт, что в решениях конференции особое внимание уделялось роли крестьянства, которое характеризовалось как "наиболее эксплуатируемый" и "самый многочисленный социальный класс" в Анголе. Конференция поставила вопрос о необходимости земельной реформы, считая, что крестьяне боролись бы "с большей решительностью", если бы чувствовали, что сражаются за свою землю. В резолюции подчеркивалось, что крестьянство должно быть представлено и в руководстве движением и в организациях, ведущих борьбу внутри страны. В то же время МПЛА справедливо сохранило негативное отношение к мессианству. Преодоление "предрассудков, мифов и трибалистских чувств" политически недоверчивого крестьянства стало "насущнейшей задачей, вставшей перед движением"⁵⁰ .

Таким образом, антиколониальные крестьянские движения конца 50-х - начала 60-х годов внесли существенный вклад в расшатывание основ колониального режима в Анголе, окончательное крушение которого произошло уже в середине 70-х годов.

⁴⁵ Pelissier R. Op. cit., pp. 1568 - 1569.

⁴⁶ Давези Р. Ук. соч., с. 176.

⁴⁷ Helio A. Esteves Felgas. Gerra em Angola. Lisboa. 1961, p. 79.

⁴⁸ Henderson L. W. Op. cit., p. 184.

⁴⁹ De Souza Clington M. Op. cit., p. 190.

⁵⁰ MPLA, First National Conference of MPLA. December 1962. S. 1. S. a., pp. 19 - 20, 29.

Постоянный адрес данной публикации: