Soviet Studies. Glasgow. 1981, N 3. Буржуазные исследователи истории советской Средней Азии особое: значение придают различным проявлениям националистических и религиозных настроений в этом регионе. Показателем данного интереса служит статья преподавательницы университета в Глазго М. Олкот о басмачах в Туркестане. Как известно, басмачество было "выражением классовой борьбы байства, местной буржуазии и реакционного мусульманского духовенства против диктатуры пролетариата" 1 . Олкот же стремится представить его как народное движение, религиозное в своей основе поднявшееся в ответ на антирелигиозную политику большевиков. Автор статьи не жалеет светлых красок для изображения басмачей. Движение их, будто бы впервые создавшее "политическое единство Средней Азии" и продемонстрировавшее "мощь ислама" (с. 365), охватило, по словам Олкот, все социальные слои, объединило все соперничающие группировки, заставило забыть этнические различия. Сила движения, уверяет автор, проистекала из безоговорочной поддержки его со стороны всего населения. При этом она ничего не говорит о международном империализме, направлявшем и поддерживавшем это контрреволюционное движение. Однако даже в самой статье содержатся факты, противоречащие апологии басмачества, изображению его как всенародного движения "свободных людей". О каком "политическом единстве" Средней Азии, созданном будто бы басмачами, могла в то время идти речь, если они не могли добиться единства даже в собственных рядах? Первую попытку объединить басмаческие группы предпринял Мадамин-бек с помощью русской "крестьянской армия" Монстрова, что выглядит несколько странно для ревнителей "чистоты ислама". Позже превратить басмачество в единое движение пытался Энвер-паша, которому это тоже не удалось. В басмачестве не прекращалась борьба между местными и племенными группировками, мусульманское духовенство с недоверием относилось к буржуазным националистам. Самые серьезные препятствия к созданию в Средней Азии единого антисоветского движе ... Читать далее