Начало вооруженного конфликта1 в суданском регионе Дарфур датируется 2003 г., хотя борьба между скотоводами и земледельцами за доступ к природным ресурсам, постепенно обострявшаяся в результате засух и наступления Сахары, и рост недовольства дарфурцев своим маргинальным экономическим и политическим положением западных районов Судана значительно раньше превратили эти территории в зону постоянной нестабильности. Важным фактором эскалации конфликта явилась также специфика взаимоотношений между Суданом и его соседями - Чадом и Центрально африканской Республикой (ЦАР); при этом Дарфур оказался жертвой политических амбиций лидеров этих стран.

Ключевые слова: Судан, Дарфур, Чад, Ливия, ЦАР, международные отношения, конфликт, земельный вопрос, насилие, племенные ополчения.

Ливия и ЦАР сыграли важную, хотя и косвенную, роль в дарфурском конфликте. Сразу после прихода в 1969 г. к власти М. Каддафи начал распространять арабское влияние на страны зоны Сахеля. После введения в 1992 г. санкций ООН против Ливии влияние официального Триполи в регионе заметно ослабло. Однако большую роль стали играть неформальные каналы поставок оружия и других товаров, а также переброски боевиков в соседние страны. Впрочем, ливийская Джамахирия не могла оставаться в стороне от событий в Дарфуре и использовала кризис в этом районе и в Чаде для усиления своей роли регионального лидера.

Политика ЦАР оказала немаловажное влияние на развитие конфликтов в Чаде и Дарфуре, так как в течение многих лет, особенно после свержения в результате военных переворотов двух первых президентов Чада Франсуа Томбалбая (1960-1975) и Феликса Маллума (1975-1978), республика была убежищем для вооруженной оппозиции чадским правительствам, действовавшей на территории всех стран региона. В свою очередь, засуха и небезопасность передвижений чадских и суданских скотоводов в условиях вооруженных столкновений также предопределили изменение путей кочевых миграций, которые стали частично проходить по территории ЦАР. Захвативший в 2003 г. власть в этой стране генерал Франсуа Бозизе, которого поддержали правительства Чада и Франции, заметно повлиял на ситуацию в Дарфуре, так как вынудил чадских оппозиционеров и связанных с ними дарфурских повстанцев удалиться на территорию Судана, а сражавшиеся с ними боевики арабского ополчения джанджавид, несшие ответственность за массовые убийства не только в Дарфуре, но и в ЦАР, получили признание их заслуг от нового центральноафриканского лидера. Кроме того, по оценкам ООН, в лагерях на территории ЦАР нашли убежище около 57 тыс. дарфурских беженцев [Chad and Sudan.., p. 2].

Что касается Чада, то, чтобы понять причины тесной взаимосвязи событий в этой стране и на западе Судана, нужно рассмотреть ситуацию в зоне Сахеля в целом.

1 В ходе наиболее активной (2003-2010) фазы конфликта погибло от 200 до 400 тыс. человек, несколько млн. дарфурцев в результате военных действий стали беженцами или перемещенными лицами (П.Л).

стр. 76
Сахель - узкая полоса земли, протянувшаяся поперек Африки от Сенегала до Судана. До начала больших засух 1960-1980-х гг. здесь наблюдалось 8-11 сухих месяцев в году, росли баобабы и акации, а почва во многих местах была покрыта травой. В последние полвека территория подверглась опустыниванию в результате стихийных изменений климата и истощения пастбищных и пахотных земель из-за их чрезмерного использования. В итоге государства зоны Сахеля оказались охваченными сильными засухами и голодом, особенно в 1970-е и в 1980-1984-е гг. [United Nations Environment..., p. 48, 59].

В 2007 г. группа экспертов Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) опубликовала всесторонний анализ экологической ситуации в разных частях Сахеля. Исследование в основном касалось Судана, прежде всего Дарфура, но оно отражало и положение в сахельских частях Чада. В Дарфуре треть лесного массива была утрачена в 1972-2006 гг. С 1917 г. стал регистрироваться объем осадков. В Эль-Фашере (Северный Дарфур) он снизился с 300 мм в год примерно до 200. Эксперты ЮНЕП указали, что такой уровень сокращения осадков достаточен для того, чтобы изменить экологическую ситуацию независимо от влияния человека. Результатом было смещение пустынного климата к югу примерно на 100 км за 40 лет [ibid., p. 62]. Снижение осадков превратило миллионы гектаров полупустынных пастбищных земель в пустыню, началось вымирание деревьев. Превращение северной части зоны Сахеля в пустыню вынудило кочевые общины двинуться на юг в поисках пастбищ [ibid., p. 60].

"Великая сахельская засуха XX в." достигла наивысшего уровня в Вадаи (Чад) и Северном Дарфуре в середине 1960-х гг. Еще два десятилетия выпадение осадков не возвращалось к нормальному уровню [Burr, Collins, 2006, p. 5, 65, 92-93]. К 1973 г. 70% поголовья скота в Чаде было зарезано или погибло. Воинственные кочевники - скотоводы (баггара) Вадаи, Дарфура и Кордофана переживали период обнищания и соответственно озлобления. Оставшись без продовольствия и средств к существованию, десятки тысяч чадцев передвигались в центральные и южные районы Дарфура и дальше на восток в поисках пастбищ или работы. Наиболее выносливые горан и загава обратились к обычному для тяжелых времен занятию - бандитизму. В периоды засух такое понятие, как "безопасность", в зоне Сахеля вообще не существовало.

РОЛЬ ЧАДА В ДАРФУРСКОМ КОНФЛИКТЕ

Хотя Чад был французской колонией, его история в значительной степени была схожа с историей Судана. Как и британцы в Судане, французы в Чаде создали привилегированную группу своих "подопечных", а поскольку северная часть Чада считалась бесполезной с экономической точки зрения, франкофонная политическая элита страны была представлена выходцами с юга.

Первым президентом Чада после обретения в 1960 г. независимости стал офицер-южанин, христианин Франсуа Томбалбай. Северяне-мусульмане были изгнаны из армии и гражданской службы и отстранены от участия в политике. Самыми обездоленными из мусульман, "нижайшими из нижайших", как и в Судане, были арабские кочевники-бедуины. Антиправительственные выступления 1963 г. положили начало гражданской войне, длившейся несколько десятилетий.

Оппозиция Томбалбаю была сосредоточена на севере, где появился ее первый известный лидер Ибрагим Абатша, ставший одним из первых чадских диссидентов, получивших материальную поддержку из Хартума и доступ к местам сосредоточения чадских беженцев в Дарфуре. Немногочисленная оппозиция была представлена в основном чадскими арабами и примкнувшими к ним дарфурцами, проживавшими на границе между двумя странами. Неудивительно, что чадский Национальный фронт освобождения, известный как ФРОЛИНАТ, был основан 22 июня 1966 г. в Ньяле (Южный Дарфур). В 1967 г. повстанцы осуществили, по крайней мере, 30 нападений на подразделения чадской регулярной армии, но ни одно не произошло дальше чем в 100 км от чадско-суданской границы.

С самого начала Фронт переживал внутренние разногласия, приведшие к его расколу на группы, лидеры которых имели различные интересы и задачи. Постепенно обострились противоречия между южанами, с одной стороны, и широкой коалицией северных племен, костяк которой составляли тубу (лидеры - Гукуни Уэддэй, Хиссен

стр. 77
Хабре), загава (Хассан Джаму, Аббас Коти) и арабы (Абба Сиддик, Ахмед Акил и Ашейк Ибн Омар) - с другой. Бесконечные споры, сопровождавшиеся насилием, и временные альянсы, в которые вступали местные и национальные лидеры, способствовали эскалации и экспансии чадского конфликта на территорию Судана. В результате две повстанческие фракции: одна во главе с Г. Уэддэем и другая - под руководством X. Хабре боролись с правительством, друг с другом, с иными фракциями повстанцев, а Хабре еще и с Ливией, которая помогала Уэддэю, заручившись его поддержкой в деле аннексии Джамахирией полосы Аузу - чадской территории, богатой ураном и нефтью.

Ливийская революция 1969 г., в результате которой М. Каддафи пришел к власти, стала поворотным пунктом в истории всего региона. Геополитическая концепция Каддафи охватывала три круга - арабский, исламский и африканский. М. Каддафи стремился к объединению - сначала с Египтом, потом с Суданом, затем - с Тунисом, но ни один из этих проектов не был реализован. Интерес Каддафи к Чаду проявился через несколько месяцев после его прихода к власти. Сначала он предложил ФРОЛИНАТ создать постоянную штаб-квартиру в Триполи, затем поддержал северочадских повстанцев, предоставив им оружие. Дарфур вскоре стал базой для подготовки ливийцами чадских боевиков.

Однако попытки М. Каддафи сформировать региональную политику обернулись против него. 13 апреля 1975 г. правительство Томбалбая было свергнуто в результате военного переворота и Высший военный совет Чада возглавил Ф. Маллум. Было сформировано новое чадское коалиционное правительство, обязавшееся выступить против ФРОЛИНАТ и его ливийского спонсора.

Первый этап чадской гражданской войны должен был закончиться в ноябре 1979 г., когда в результате переговоров, проведенных в Нигерии под эгидой Организации Африканского Единства (ОАЕ), было создано переходное Правительство национального единства Чада во главе с Г. Уэддэем; X. Хабре стал министром обороны. При этом вооруженные формирования не распускались и оставались под командованием их лидеров. 21 марта 1980 г. верные Хабре подразделения предприняли попытку отстранения от власти Г. Уэддэя, и война возобновилась с новой силой. Чтобы поддержать Уэддэя, ливийские войска вступили в Чад, и вскоре отряды Хабре были вытеснены к суданской границе.

Приход в 1981 г. к власти в США Рональда Рейгана способствовал превращению Чада в важный участок холодной войны. Американские интересы в этой стране сконцентрировались вокруг оазиса Аузу, оккупированного Ливией в 1973 г. По результатам проведенной к тому времени геологоразведки, район мог располагать большими запасами урановой руды. 20 января 1981 г., через две недели после объявления М. Каддафи о союзе между Чадом, возглавлявшимся тогда Г. Уэддэем, и Ливией, Соединенные Штаты разорвали дипломатические отношения с Джамахирией и объявили ливийского лидера главным спонсором и участником международного терроризма. Рейган заявил о поддержке усилий X. Хабре, сконцентрировавшего свои силы в Дарфуре, начать войну за свержение чадского правительства.

Чтобы изолировать Каддафи в рамках ОАЕ, ООН и в мусульманском мире, США инициировали трехсторонний альянс с Египтом и Суданом. Самым важным вкладом тогдашнего суданского лидера Джафара Нимейри в этот альянс была поддержка X. Хабре в Дарфуре, которая включала предоставление его отрядам учебных полигонов и оружия. Поскольку Хабре продемонстрировал способность превратить свою группировку Чадские национальные вооруженные силы (ФАНТ) в дисциплинированную армию, США увеличили объемы поставок ей оружия, чтобы противостоять войскам Г. Уэддэя, которому помогала Ливия. В конце 1981 г. Хабре начал наступление с территории Дарфура, а 7 июня 1982 г. захватил чадскую столицу и провозгласил себя президентом страны. Дарфур послужил плацдармом для этой операции.

стр. 78
В контексте холодной войны значение X. Хабре выросло, и США продолжали снабжать его оружием, а Франция - воздушным прикрытием, что обеспечивало его армию огневой мощью и спасало от ливийских воздушных ударов. Это в течение почти десятилетия приводило к важным военным успехам Хабре. Соединенные Штаты использовали базу в Чаде для переподготовки пленных ливийских солдат и превращения их в силу, направлявшуюся против Каддафи.

Ливийским ответом на растущее американское присутствие в регионе стало усиление так называемого Исламского легиона, сформированного на территории Дарфура из остатков чадских оппозиционных групп, и Арабского собрания, которое, несмотря на название, включало всех ливийских союзников в Судане и Чаде - арабов и неарабов, в том числе неарабских кочевников загава, тубу, мейдоб и туарегов [War in Darfur.., 2007, p. 121-125].

В 1980-е гг. X. Хабре сражался с ливийской армией на севере Чада, а на юге - с остатками сил, возглавлявшихся Г. Уэддэем и Ашейком Ибн Омаром, а также чадскими повстанцами, которым ЦАР предоставляла помощь и убежище. Между тем чадское руководство было по-прежнему расколото на фракции. 1 апреля 1989 г. Идрис Деби (тогдашний советник президента по безопасности и обороне, загава из клана бидеят), Ибрагим Махамат Итно (министр внутренних дел с июля 1986 г., сводный брат И. Деби) и Хассан Джаму (главнокомандующий чадской армией с 1985 г., загава из клана кобе) попытались свергнуть X. Хабре. Из руководителей мятежа только Деби остался в живых и перебрался через Ливию в Дарфур, чтобы реорганизовать там своих сторонников [Daly, 2007, р. 217-218].

С начала 1980-х гг. Ливия оказывала поддержку чадским беженцам в Дарфуре. Чадские арабские племена получали значительную помощь в виде денежных средств, продуктов питания и, главное, оружия, наличие которого способствовало милитаризации земельных споров и общественных противоречий в этом суданском регионе. Когда чадские загава ослабили поддержку Хабре, обнаружив, что представители его этнической группы (тубу) и клана (анаказа) монополизировали все ключевые правительственные посты, Деби использовал это как повод для организации на территории Дарфура новой оппозиционной фракции - Патриотического движения (ПД), формирование которого оказалось возможным благодаря поддержке будущего чадского президента его соплеменниками, осевшими в Ливии и Дарфуре. Поддерживавшийся Суданом и Ливией, 4 декабря 1990 г. И. Деби, после победы над войсками Хабре, захватил власть в Чаде. С этого момента усилились влияние народа загава в регионе и борьба за власть как между загава и другими племенами, так и между отдельными кланами загава.

МИГРАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ КАК ФАКТОР ОБОСТРЕНИЯ ЧАДСКОГО И ДАРФУРСКОГО КОНФЛИКТОВ

Репрессии, осуществлявшиеся правительствами X. Хабре и И. Деби, создавали устойчивое недовольство среди населения, которое бежало в Ливию и Судан в поисках безопасности. Произошел поворот в направлении движения на чадско-суданской границе. Жившие по разные ее стороны, граждане обоих государств веками пересекали ее по множеству причин, начиная с экологической. Но прежде это был в основном переход из Дарфура в восточный Чад: из-за большего объема осадков на чадской стороне верблюдоводы (аббала) двигались туда в поисках пастбищ и водных источников. В 1970-1990-е гг. чадцы начали уходить в Дарфур. В 1973 г. в результате чадской гражданской войны и засухи Западный Дарфур принял более 200 тыс. чадцев. К середине 1990-х гг. около 100 тыс. человек, в основном загава и тубу, оказались в суданских лагерях беженцев. Население региона выросло с 1.3 млн. в 1956 г. до 6.5 млн. в 2004 [United Nations. Dimensions.., 2006, p. 14]. Это намного превышает любую возможную

стр. 79
скорость естественного прироста, то есть иммиграция из Чада стала, возможно, основным фактором роста населения в Дарфуре.

К концу 1990-х гг. около 10% населения Чада проживало в Дарфуре [Burr, Collins, 2006, p. 192]. Чадцы мигрировали в одиночку, семьями и группами. Мигранты редко сохраняли свою чадскую идентичность. То, что они приходили из пограничных районов и имели родственников по обе стороны границы, облегчало их адаптацию, они становились лояльными суданским традиционным вождям. Зачастую они присоединялись к местным племенным ополчениям или официальным полувоенным формированиям - Силам обороны мурахилин (СОМ) и Народным силам обороны (НСО), участие в которых способствовало получению суданского гражданства. Оборотной стороной этого процесса было то, что правительство рассматривало чадскую молодежь, нуждавшуюся в средствах к существованию, как источник военной мобилизации во время кризисов.

Сахельская засуха усилилась в 1968-1973 гг., и поток мигрантов из Чада и других западноафриканских стран хлынул в Западный Дарфур. Хотя оседлые фуры (основная этническая группа региона) обычно отличали "наших арабов", двигавшихся с севера на юг, от чадских, это разделение не всегда было легким, так как большинство кочевников в Чаде и Дарфуре принадлежали к одним и тем же племенам и даже кланам. В конце 1990-х гг., в результате очередной засухи, примерно 100 тыс. беженцев двинулись из Северного Дарфура в Западный и Южный, а число мигрантов из Чада в Западный Дарфур в это время превысило 500 тыс. [Ibrahim Abd al-Rahman Abubaker, 1977, p. 336].

Обычно дарфурский конфликт ассоциируется с борьбой фуров против арабских, преимущественно кочевых, племен, претендующих на плодородные исконные земли неарабов и сформировавших ополчение джанджавид, терроризирующее местное население. Однако едва ли не главную роль в конфликте (наряду с фурами) сыграла сильная и многочисленная этническая группа загава, представляющая собой разделенную границами государств конфедерацию множества самостоятельных кланов, имеющих отдельные поселения, но связанных религией и языком и оказывающих заметное влияние на политику Судана, Ливии, Чада и ЦАР [Tubiana, Tubiana, 1977, p. 11].

РОЛЬ ЧАДСКИХ КОЧЕВЫХ ПЛЕМЕН В КОНФЛИКТЕ

Кочевники загава мигрируют как внутри, так и между странами региона и в этом имеют сходство с другими неарабскими и арабскими чадскими и суданскими племенами: масалит, тома, саламат и махамид. Районы миграций загава расширяются по мере усиливающихся засух, опустынивания и охвата значительных территорий вооруженными конфликтами [De Waal, 1989, p. 27].

Загава находятся в лучших экономических и политических условиях, чем другие этнические группы, населяющие восточную часть бассейна оз. Чад. В частности, в силу обширных родственных связей они имеют представителей в армии и местных администрациях южной Ливии. В Чаде президент И. Деби и его родственники и соплеменники монополизировали власть и создали костяк военного руководства. В Дарфуре загава стали ключевыми фигурами в повстанческих группировках (лидер Движения за справедливость и равенство (ДСР) Халиль Ибрагим Мохамед, руководители Суданского освободительного движения/армии (СОД/А) Минни Минави, Нурен Минави Бэртчем, Джибрил Абделькарим "Тек" и др.). В ЦАР генерал Бозизе осуществил в марте 2003 г. успешный переворот также при поддержке загава, в том числе клана Деби - бидеят.

В силу обширных миграций загава по территории четырех стран они либо непреднамеренно оказывались участниками конфликтов на этих территориях, либо становились инициаторами споров из-за земли, участия в органах местной власти, а беглые мятежники присоединялись к суданским повстанцам, либо, напротив, вступали в столкновения с ними [Daldoum, 2000, р. 66].

стр. 80
Воюющие фракции всегда искали убежища среди соплеменников за границей. Побежденные группы двигались на восток с оружием - для восстановления сил в защищенных районах Дарфура. Многие чадские беженцы оказались хорошо подготовленными в военном отношении.

Массив Джебел Марра был труднопроходимым для чадской регулярной армии, но мог создать естественную защиту для чадских оппозиционных групп. Столкнувшись с масштабным притоком чадцев, фуры начали в массовом порядке сжигать пастбища, чтобы заставить беженцев уйти в другие районы, перекрывали им доступ к источникам воды, нередко в качестве мести за то, что беженцы крали их скот. Изгнанные из Чада и обнаружившие, что доступ в Джебел Марра блокирован фурами, чадцы начали оказывать сопротивление. За помощью они обратились к арабским кочевникам Дарфура и Кордофана [ibid., p. 81; Harir, 1994, р. 166].

Чадские арабские группы стояли у истоков создания в Дарфуре нового движения, сформированного для объединения арабских и неарабских кочевых племен в целях защиты общих интересов, - Арабского собрания, которое получало оружие от ливийцев. Название впервые появилось в манифесте арабского ополчения "Квариш", основатель которого Ахмед Акил считался "отцом арабского национализма" в Чаде [Haggar, 2007, р. 121-123]. Манифест указывал на изолированность арабов в регионе и призывал к расширению арабского пояса в Африке [Harir, 1994, р. 164-165; Burr, Collins, 2006, p. 286].

С ливийской помощью образовался союз между чадскими и суданскими ополчениями кочевников. Со временем чадские арабские ополчения начали напрямую участвовать во внутренних дарфурских конфликтах, сражаясь вместе с арабскими дарфурскими племенами в "войнах за землю". Чадские оппозиционные группы делились с дарфурскими ополчениями оружием [Haggar, 2007, р. 124-126]. В конце 1988 г. впервые появилось обозначение "джанджавид" в применении к арабским ополчениям.

Вооружение кочевых племен настораживало их оседлых соседей, которые также искали пути укрепления самообороны, тем более что с 1960-х гг. из-за чадских войн в Дарфуре не было недостатка в оружии. Ополчения фуров в целом назывались Федеральной армией Дарфура и вначале представляли собой тайные отряды боевиков - джакаб ("борьба") [ibid., p. 217]. К маю 1988 г. фуры располагали шестью тысячами бойцов в учебных центрах в юго-западном Дарфуре и западном Бахр-эль-Газале на границе с ЦАР [Theobald, 1965, р. 15].

ПОЛИТИКА И. ДЕБИ И ДАРФУРСКИЙ КОНФЛИКТ

Как и Хабре, И. Деби пришел к власти в 1990 г. вооруженным путем, также начав свой поход к власти с баз в Дарфуре. Правда, Деби договорился с правительством в Хартуме о том, что Судан и Чад будут воздерживаться от вмешательства во внутренние дела друг друга. В течение ряда лет на границе сохранялся относительный мир, и когда в 2003 г. начались наиболее активные выступления дарфурских повстанцев, Деби отстранился от этой проблемы. Однако в 2003-2004 гг. он выступил посредником при подписании соглашений по прекращению огня в Абеше и Нджамене. Позже, под давлением соплеменников-загава, пригрозивших ему смещением, он поменял курс и начал поддерживать дарфурское повстанческое Движение за справедливость и равенство, в котором доминировали загава [De Waal, 2008].

Победа Деби 1990 г. стала поворотным пунктом для появления новых тенденций в политике загава, ожидавших от него благодарности. Некоторые суданцы-загава действительно стали офицерами чадской армии. Однако, когда по указанию Парижа Деби должен был сократить вооруженные силы, из них были изгнаны прежде всего арабо-говорящие загава, многие из которых вернулись в Дарфур, где смогли в полной мере использовать свои военные навыки. Ситуация там в 1990-е гг. изменилась к худшему из-за обострения соперничества за землю между различными племенами.

стр. 81
После победы над Хабре Деби столкнулся с вооруженной оппозицией со всех сторон: как среди давних врагов, связанных с прежним режимом, так и среди союзников-загава, борьба за власть которых создавала напряжение, временами переходившее в открытую конфронтацию. Это вылилось, например, в столкновения с отрядами ополчений хаджараи в 1991 г. и в волнения загава в Нджамене в апреле 1992 г., несмотря на обещания Хартума и Триполи урегулировать ситуацию. Хотя серьезные разногласия наблюдались и в самом лагере И. Деби, основные его проблемы были связаны с подъемом на юге Чада повстанческих движений Национального комитета спасения ради мира и демократии (НКСМД) и Вооруженных сил за федеральную республику (ВСФР), действовавших в районе нефтяных месторождений "Логон" при поддержке тогдашнего президента ЦАР Анж-Феликса Патассе [Burr, Collins, 2006, p. 256].

Природа чадского режима и безнаказанность действий ополчений загава, республиканской гвардии, элитных корпусов и рядовых солдат создавали условия для роста преступности: грабежей, убийств и захвата земель и скота в разных частях страны. Режим столкнулся с необходимостью уничтожения вооруженной оппозиции и установления контроля над политикой в центре. Ситуация усугублялась хрупким здоровьем президента и его неспособностью расширить свою поддержку за пределами непосредственного окружения.

Представители многих племен, преимущественно арабских, бежали из Чада, пересекая границу, и присоединялись к тем, кто уже раньше обосновался в Дарфуре, создавая, таким образом, предпосылки для дестабилизации обстановки во всем регионе. Оппозиционная чадскому правительству Национальная армия сопротивления (НАС), сформированная в 1994 г. Махаматом Гарфой, бывшим начальником штаба Деби, опиралась в основном на племя тама и действовала вдоль границ Чада с ЦАР и Суданом. В середине 2004 г. боевики НАС, базировавшиеся в Дарфуре, были реорганизованы при поддержке суданской службы безопасности, которая намеревалась с их помощью добраться до дарфурских повстанческих формирований СОД/А и ДСР [ibid., p. 260].

В середине 2000-х гг. политическая ситуация в Чаде резко обострилась. Все силовые структуры страны контролировались узкой группой соплеменников президента (загава), большинство высокопоставленных чиновников и военачальников принадлежали к клану Деби - бидеят. Наиболее крупные предприятия промышленности, транспорта и сферы обслуживания находились под контролем загава. Безнаказанность представителей высшего руководства страны стала правилом, наказание - исключением. В этот период начальником штаба армии был Махамат Салех Кайя, кузен Деби; Абакар Юсуф Махамат Итно (племянник Деби) командовал республиканской гвардией; Махамат Салех Ибрагим (другой племянник президента) отвечал за гвардию кочевников; Аббас Махамат Толли (еще один племянник Деби) был министром финансов, и, наконец, сводный брат Деби - Даусса Деби, бывший посол в Ливии, - советником президента по безопасности и разведке. Впрочем, этот список не свидетельствовал о высоком уровне солидарности представителей одного племени. Конечно, между кланами загава существует много общего, но разногласия постоянно возникают в результате соперничества за доступ к государственным ресурсам и привилегиям [ibid., p. 261-265].

Несмотря на внутреннюю нестабильность, Деби успешно разыгрывал региональные и международные карты. Так, в ноябре 1990 г. он получил поддержку Франции, озабоченной его сближением с США, которые создали на территории Чада лагеря по подготовке ливийских оппозиционеров. Еще по двум направлениям Деби преуспел в получении поддержки извне. Первое - формирование "нефтяной экономики" и делегирование международным наблюдателям права на контроль над распределением доходов от нефти. Второе - участие в борьбе с терроризмом и радикальными исламистскими группировками в Сахаре.

Деби тщательно контролировал свои отношения с Ливией. В 1990-х гг. Каддафи переживал трудные времена и поэтому ослабил свою политику дестабилизации Чада,

стр. 82
понимая, что противостояние Нджамене предоставит его западным оппонентам больше возможностей для критики его режима.

Напряжение в отношениях с ЦАР, с территории которой повстанческие группировки действовали против его режима, Деби снизил путем подписания в 1998 г. мирного соглашения. Обнаружив, что этого недостаточно, в 2003 г. чадский лидер предоставил военную помощь оппозиционным силам ЦАР, осуществившим под руководством генерала Ф. Бозизе государственный переворот и свержение А.-Ф. Патассе [ibid., p. 268].

ЧАД - СУДАН

Что касается отношений между Чадом и Суданом, то они имели сложную историю. Так, контакты Нджамены с Хартумом в 1990-х гг. носили мирный характер. Существовал, однако, ряд факторов, влиявших на политику Судана в отношении чадского режима. Относительная их важность постоянно менялась и в значительной степени зависела от ситуации в Дарфуре на разных этапах развития и урегулирования конфликта.

Прежде всего это решение проблемы безопасности на границе между двумя странами и особенности политики суданских исламистов, нацеленной на усиление их влияния в Северной и Западной Африке путем расширения деловых контактов с государствами этих регионов. В свою очередь, Деби имел причины для сохранения дружественных контактов с суданским режимом, ведь Дарфур по традиции оставался убежищем для чадских антиправительственных сил, и контроль над этим регионом способствовал бы сохранению относительной стабильности в Чаде [Marchal, 2006, р. 108-109].

Хронологически сложилось так, что вскоре после прихода Деби к власти Хартуму пришлось иметь дело с мятежом, возникшим в связи с вступлением в Дарфур отрядов южносуданского Суданского народно-освободительного движения/армии (СНОД/А) во главе с Даудом Боладом. Хотя наступление было подавлено, оно продемонстрировало необходимость принятия мер по предотвращению экспансии войны за пределы Южного Судана2. Налаживание контактов с Деби предоставило бы гарантии того, что Чад не будет поддерживать дарфурских и южносуданских повстанцев. Одновременно Деби проследил бы за тем, чтобы СНОД/А не осуществляло через территорию Чада военных поставок каким-либо движениям.

В свою очередь, Судан оказывал поддержку чадским правительствам, производя аресты повстанцев, находивших убежище в Дарфуре (в основном в 1992, 1994, 1998 и 2003 гг.).

Деби получал выгоду от союза с суданским правительством, не только укрепляя безопасность режима, но и вовлекаясь в выгодные экономические проекты, прежде всего связанные с добычей нефти и строительством чадско-камерунского трубопровода. Так, в ноябре 1999 г., после выхода французской "Эльф-Акитэн" из нефтяного консорциума, осуществлявшего добычу нефти в Чаде, ее место заняла малайзийская фирма "Петронас", ставшая к тому времени основной нефтедобывающей компанией в Судане и успешным проектировщиком трубопровода, протянувшегося из южных районов страны (нынешняя территория Республики Южный Судан) в Порт-Судан. В результате участники "чадского консорциума" "Эксон", "Шеврон" и "Петронас" получили 40, 25 и 35% акций соответственно [Костелянец, 2009].

Для Хартума существование дружественного режима в Чаде означало возможность подрыва американской политики санкций в отношении Судана. Если другие соседи - Эритрея, Эфиопия, Уганда и Египет (каждый по собственным причинам) - в разное время поддерживали политику США в отношении санкций против режима Омара аль-Башира (президент Судана с 1989 г.), то Чад никогда этого не делал. Кроме того,

2 Республика Южный Судан отделилась от Судана в июле 2011 г.

стр. 83
альянс с Деби означал облегченное передвижение через территорию страны товаров и рабочих-мигрантов.

Дарфурский кризис разрушил выстроенную схему отношений между странами региона. Учитывая существовавшие тесные контакты между Чадом и Суданом в разных сферах, когда в начале нынешнего века дарфурский конфликт стал необратимым, Хартум начал рассматривать Нджамену в качестве одной из сил, которую можно было бы использовать для его разрешения. По мнению суданских властей, Деби должен был установить контроль если не над всеми загава в регионе, многие из которых сражались в рядах дарфурских повстанцев, то хотя бы над своим собственным кланом. При этом Хартум был возмущен тем, что Деби не мог "навести порядок в собственном доме". Чем дольше длился дарфурский конфликт, тем меньшим доверием пользовался Деби у аль-Башира, и все больше разногласий возникало между ними.

Деби не был безразличным к разгоравшемуся конфликту в Дарфуре и участвовал в его урегулировании, но делал это не ради своих суданских друзей. Он имел и собственные причины противостоять лидеру дарфурского повстанческого Движения за справедливость и равенство ( ДСР) Халилю Ибрагиму, которого пытался арестовать еще в 2002 г., когда был в дружеских отношениях с аль-Баширом. Как глава государства, Деби полагал, что одновременно находится на вершине социально-политической иерархии в государстве и в этнической группе загава; Халиль же не признавал этого по разным причинам. Прежде всего, что бы ни говорилось (безусловно, не без основания) о маргинализации дарфурцев, суданские загава всегда обладали большими возможностями для получения образования или предпринимательской деятельности, чем чадские. Кроме того, коде (клан Халиля Ибрагима) исторически были чадским королевским кланом, когда-то занимавшим главенствующее положение среди загава, и потому лидер ДСР сверху вниз смотрел на Деби из бидеят, которые были по большей части бедняками, пока Деби не захватил власть. К тому же Деби пытался узаконить свою власть не только путем формирования политической системы, в рамках которой он стал законным президентом, но и посредством перестройки традиционной общественной иерархии загава и создания султаната Бидеят, во главе которого поставил своего сводного брата Тимана Деби. Это решение приветствовалось отдельными кланами загава, но и не поддерживалось многими [Burr, Collins, 2006, p. 275].

Деби попытался расколоть или уничтожить ДСР Халиля. Создание осенью 2004 г. малочисленного дарфурско-чадского оппозиционного Национального движения за реформы и демократию (НДРД) оказалось приятным сюрпризом и для Деби, и для Омара аль-Башира, так как в НДРД из ДСР перешли загава из клана кабка, и в организации Халиля произошел раскол. Ключевые фигуры НДРД поддерживались Деби как "правильные" представители ДСР. Это прежде всего были Нурен Минави Бэртчем, ранее член Патриотического движения, возглавлявшегося Деби, и автор биографии президента, опубликованной на арабском языке, и полковник Джибрил Абделькарим "Тек", до этого воевавший в Дарфуре на стороне различных фракций, а затем служивший в чадской президентской гвардии.

С 2003 г. - начала эскалации дарфурского кризиса - в суданских силовых структурах были уверены, что чадский президент ведет двойную игру. Их сомнения в его надежности как союзника усилились, когда они заметили, насколько делегации дарфурских повстанцев были близки с чадскими представителями во время мирных переговоров в Абеше и Нджамене. Заподозрив, что Деби не прекращал поддерживать дарфурских повстанцев, по крайней мере их отдельные группы, в течение всего периода "дружественных отношений" между странами, Хартум ответил поддержкой его противников.

В середине 2005 г. чадские оппозиционные группировки, использовавшиеся суданским правительством для борьбы с дарфурскими повстанцами, получили разрешение на создание собственных лагерей на территории Дарфура и начали получать

стр. 84
оружие от администрации аль-Башира. В декабре 2005 г. они осуществили плохо спланированный набег на чадскую территорию, который провалился благодаря французской разведке. Но к концу декабря при поддержке суданского правительства была создана новая группировка - Объединенный фронт за демократические перемены (ОФДП), ставшая зонтичной организацией для чадской вооруженной оппозиции на территории Дарфура.

Реакцией Деби стала попытка объединения всех загава в дарфурском повстанческом движении для защиты собственного режима. В январе 2006 г. в Нджамене было подписано соглашение о создании Альянса революционных сил Западного Судана с участием ДСР, СОД/А и других группировок, которых к тому времени на территории Дарфура насчитывались десятки. Лидером нового объединения был объявлен Халиль Ибрагим, и его клан кобе стал еще более влиятельным [War in Darfur.., 2007, p. 193].

В апреле 2006 г. дарфурские повстанцы сражались рука об руку с войсками Деби против чадских политических беженцев в Дарфуре, причем Халиль Ибрагим и некоторые другие руководители ДСР обладали амбициями чадского значения и в будущем могли бы получить высокие должности в чадском правительстве (или, напротив, отстранить от власти Деби).

В середине 2000-х гг. внутри суданского истеблишмента существовали сильные расхождения по вопросу о политической ситуации в Чаде. Армия и президентское окружение после многих лет дружественных отношений с режимом Деби превратились в его главных противников, в то время как некоторые руководители правящей Партии национального конгресса и члены правительства призывали к восстановлению хороших отношений с соседом, чтобы замкнуть дарфурское повстанчество во вражеском кольце.

В 2006-2009 гг. отношения между Хартумом и Нджаменой преимущественно оставались недружескими при периодических сближениях и расхождениях. В декабре 2008 г. аль-Башир проигнорировал данное ему Деби обещание отвести чадских повстанцев в глубь суданской территории. В 2009 г., сразу после подписания между Хартумом и Нджаменой "договора о доброй воле", между двумя сторонами (по инициативе Судана) были развязаны боевые действия, отчасти явившиеся отражением острых противоречий в правительстве аль-Башира. В значительной степени это обусловливалось сложными личными отношениями между главами режимов. Однако 9 февраля 2010 г. И. Деби прибыл с визитом в Судан для встречи с аль-Баширом. В ходе встречи было принято решение о недопущении поставок оружия повстанцам через границу между двумя странами. Деби призвал дарфурских мятежников, прежде всего лидеров ДСР, сложить оружие и начать мирный диалог с Хартумом [Шишкин, 2010].

Между тем неожиданные "союзники" находились в неравных условиях. Если аль-Башир контролировал чадских оппозиционеров на территории Дарфура через национальные спецслужбы и при этом был свободен в выборе методов и средств для борьбы с повстанцами, то у Деби возможностей для маневра было меньше как в силу общей племенной принадлежности с лидерами ДСР, так и из-за обладания более слабыми, нежели у повстанцев, вооруженными силами [там же]. В течение всего дарфурского кризиса сохранялась вероятность свержения его режима в результате наступления с соседней территории.

* * *

Нестабильность в треугольнике Чад - ЦАР - Дарфур приобрела региональный характер прежде всего благодаря проживанию на территориях этих стран многочисленных групп населения, связанных общей историей, традициями и интересами. Кроме того, учитывая фрагментацию групп вооруженной оппозиции и ополченцев, трансграничные набеги и проживание более чем трети населения Дарфура в лагерях, в том числе и на территориях Чада и ЦАР, можно говорить о постоянной возможности экспансии насилия через границы.

стр. 85
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Костeлянец С.В. США, Китай и нефть в Судане и Чаде http://www.iimcs.ru/rus/stat/2009/12-08-09.htm.

Шишкин Д. К. Вичит президента Чада И. Деби в Судан http://www.iimcs.rU/rus/stat/2010/l l-02-10.htm.

Burr J.M., Collins R.O. Darfur: The Long Road to Disaster. Princeton, 2006.

Chad and Sudan Situation Working Environment // UNHCR (United Nations High Commissioner for Refugees) Global Appeal 2008-2009, Geneva.

Daldoum Hassan Musa. Dynamics of Ethnic Group Relations in Darfur: A Case of the Fur-Arab Relations in Western Darfur. Khartoum, 2000.

Daly M.W. Darfur's Sorrow: A History of Destruction and Genocide. N.Y., 2007.

De Waal A. Famine That Kills: Darfur. Sudan. 1984-1985. Oxford, 1989.

Dе Waal A. Making Sense of Chad // Pambuzuka News (Nairobi), 2008, N 342.

Haggar A. The Origins and Organization of the Janjawiid in Darfur // War in Darfur and the Search for Peace. Cambridge (MA), 2007.

Harir S. "Arab Belt" versus "African Belt": Ethno-Political Conflict in Darfur and the Regional Political Factors // Short-Cut to Decay: The Case of the Sudan. Uppsala, 1994.

Harir S. Re-cycling the Past in the Sudan: An Overview of Political Decay // Short-Cut to Decay: The Case of the Sudan. Uppsala, 1994.

Ibrahim Abd al-Rahman Abubakcr. Development and Administration in Southern Darfur. Khartoum, 1977.

Marchal R. Le Soudan d'un conflit a I'autre // Les Etudes du CERI, P., 2004.

Theobald A.B. Alt Dinar: Last Sultan of Darfur. 1898-1916. L., 1965.

Tubiana M. -J., Tubiana J. The Zaghawa from an Ecological Perspective. Rotterdam, 1977.

United Nations. Dimensions of Challenge for Darfur. N.Y., 2006.

United Nations Environment Programme, Sudan: Post-Conflict Environmental Assessment. N.Y., 2006.

War in Darfur and the Search for Peace. Harvard, 2007.

стр. 86

Permanent link to this publication: