Наше внимание часто привлекают личности, жизнь и деятельность которых, степень влияния на судьбы соотечественников нельзя оценить однозначно. К подобным персонажам истории Кавказа можно отнести и генерал-майора русской армии, ставшего затем "пашою в чине Мир-Лива" в Турции, осетина по происхождению Мусу Алказовича Кундухова (1818 - 1889). Он известен главным образом благодаря событию второй половины XIX в. - организации переселения части чеченцев и осетин в Османскую империю. Его жизнь и деятельность представляют значительный интерес для характеристики той эпохи, периода Кавказской войны и мухаджирства1, для понимания политики российских и османских властей на Северном Кавказе. Отдельные эпизоды биографии М. Кундухова освещены в отечественной и зарубежной литературе. Общая оценка и анализ его деятельности была дана в статьях В. В. Дегоева и Г. В. Чочиева [Дегоев, 2003; Чочиев, 2006]. В данной статье предпринята попытка на основе архивных источников и мемуарной литературы воссоздать деятельность этого человека на фоне происходивших тогда на Кавказе эпохальных перемен2.

Муса Алказович Кундухов родился в тот период, когда российское колониальное проникновение на Северный Кавказ только вступало в свою активную фазу. После подписания в 1774 г. между Россией и Османской империей Кючук-Кайнарджийского договора Порта отказалась от притязаний на Большую и Малую Кабарду [Юзефович, 1869, с. 35]. Позже по Георгиевскому трактату 1783 г., подписанному между Россией и Картли-Кахетинским царством (Восточная Грузия), "царь Ираклий признает верховное покровительство России и обязывается за себя и преемников своих принимать инвеституру на царство грузинское от российских императоров. Российский же двор обещает Грузии от внешних врагов ее защищать и содержать в Тифлисе своего резидента" [Броневский, 1996, с. 126]. Этот трактат укрепил позиции России в Закавказье и стал прологом подписания Александром I в 1801 г. манифеста о присоединении Картли-Кахетинского царства к Российской империи. В 1803 - 1804 гг. под ее покровительство были приняты Имеретинское царство, Мегрельское и Гурийское княжества, а в 1810 г. - Абхазия, когда русские войска вытеснили турок из Сухуми и разместили там небольшой гарнизон. В связи с этим возникла проблема налаживания коммуникаций России с

1 Мухаджир (араб.) - "переселенец, эмигрант". Термин имеет религиозную коннотацию, поскольку еще в XIX в. под ним в первую очередь подразумевались участники хиджры (переселения) пророка Мухаммеда из Мекки в Медину.

2 Ценная информация по периоду переселения, его подготовке и завершению содержится в фондах Архивной службы при Правительстве Республики Северная Осетия-Алания (Владикавказ), Российского государственного военно-исторического архива (Москва), Архива внешней политики Российской Империи (Москва) и в мемуарах самого М. Кундухова, опубликованных в журнале "Дарьял".

стр. 109
новыми владениями, что обусловливало необходимость завоевания территории "непокорных горцев", находившейся между ними.

Еще в 1783 г. было завершено строительство трех редутов (одного в Малой Кабарде, двух - на Тереке), а через год возведена крепость Владикавказ (в 1863 г. она получила статус города). Кавказская линия, состоявшая из крепостей, редутов и казачьих станиц, представляла собой укрепленную границу с землями горцев. Линия не только обеспечивала сообщение с Грузией, но, как писал в своем очерке военный историк, современник описываемых событий В. А. Потто, "затрудняла возможность совместного действия против нас вместе с чеченцами или ингушами" [История Владикавказа, 1991, с. 17]. Эти действия не заставили себя долго ждать. Уже в 1785 г. с проповедью жизни по шариату и борьбы с неверными выступил шейх Мансур /Ушурма/ (1760 - 1794). В 1791 г., при взятии Анапы, он был пленен [Покровский, 2000, с. 124 - 130]. Поражение Мансура привело к некоторому спаду сопротивления горцев, что дало возможность царским властям проводить административные меры по обустройству края.

Соседние державы (Османская империя и Иран) были обеспокоены проникновением России вглубь Кавказа. На Кавказ устремились проповедники ислама и борьбы с неверными. В 1828 г. движение сопротивления под исламскими лозунгами возобновилось, когда на историческую арену вышел первый из трех имамов Дагестана и Чечни - Гази-Мухаммед. В 1833 г. его сменил второй имам - Гамзат-бек, после убийства которого в 1834 г. началась эпоха Шамиля (1834 - 1859), крупнейшей политической фигуры Кавказской войны. Создав централизованное государственное образование - имамат, он на протяжении многих лет держал в повиновении большую часть Дагестана и Чечни, проводил дерзкие операции против российских войск.

Свидетелем и непосредственным участником происходивших событий был и Муса Кундухов. В то время российское правительство, стремясь заручиться поддержкой местной знати, поощряло обучение ее детей в военных школах империи, чтобы потом отправлять их служить к себе на родину, на Кавказ. Еще в 1819 г. главнокомандующий на Кавказе генерал А. П. Ермолов предложил нескольким почетным тагаурским алдарам3 отдать своих сыновей в Тифлисскую православную семинарию для получения образования. Однако когда по ее окончании ученикам предложили принять православие, знать перестала отдавать своих детей на обучение в такие школы [Мемуары..., 1995, N 1, с. 136]. В 12 лет (1830 г.) отпрыск из благородной мусульманской семьи алдара Алхаста4 из Тагаурии5 Муса был послан в Петербург в Павловское военное училище, по окончании которого в 1836 г. он в чине корнета был зачислен в Отдельный Кавказский корпус. Уже через пять лет за свои заслуги он был произведен в капитаны, награжден орденами Св. Анны 3-й степени (а позже 2-й и 1-й), Св. Владимира 4-й степени и Станислава 2-й степени [Дегоев, 1994, с. 108].

В 1844 г. император Николай I назначил князя М. С. Воронцова кавказским наместником и главнокомандующим войсками на Кавказе [Гаммер, 1998, с. 217]. Участник наполеоновских войн, М. С. Воронцов не учитывал специфику ведения военных операций на Кавказе. Тактика жестких массированных ударов, на успех которой так рассчитывал новый главнокомандующий, приводила к большим и неоправданным потерям в российской армии [Чичагова, 1889, с. 70]. Для восстановления сил после тяжелых и

3 Алдар, согласно историко-этимологическому словарю В. И. Абаева, - княжеский титул в феодальной Осетии до середины XIX в. [Абаев, 1996, с. 126]. Однако относительно законности и обоснованности притязаний некоторых осетинских фамилий на него происходили дебаты в "кавказской" прессе в конце XIX - начале XX в. Именно благодаря партии Мусы Кундухова это сословие получило признание и привилегии российских властей.

4 Согласно материалам, опубликованным в газете "Кавказ", отец М. Кундухова - Алхаст (Алхай) несколько лет состоял пастухом у жителей Гизельского округа [Кавказ, 1898].

5 Тагаурия - район Дарьяльского и Тагаурского ущелий в Северной Осетии.

стр. 110
кровопролитных боев предпринимались попытки достижения перемирий. В 1845 г. Воронцов направил к имаму Шамилю двух чеченцев с предложением перемирия, на что тот ответил, что "не думает вести с ним (Воронцовым. - Г. А.) переговоры иными средствами, как при посредстве шашки" [Ал-Карахи, 1990, с. 82]. Такой резкий ответ был продиктован тем, что власть Шамиля, его влияние в Дагестане и Чечне никогда еще не были столь прочны. После серии неудач (Салты, Гергебиль) в Центральном Дагестане князь Воронцов в 1848 г. обратился к Мусе Кундухову с важным дипломатическим поручением - склонить имама Шамиля к заключению перемирия. Выбор пал на М. Кундухова не случайно, поскольку, во-первых, он был из влиятельной алдарской фамилии; во-вторых, служил в российской армии и уже успел добиться определенных высот в военной карьере6. Несмотря на удачное начало, переговоры были сорваны. По мнению Кундухова, в этом виноват был Шамиль, поскольку по его приказу был расстрелян взятый в плен отставной русский майор [Мемуары..., 1994, N 4, с. 164]. Моше Гаммер в своей монографии предположил, что Петербург не согласился с требованием Шамиля предоставить независимость горцам, находящимся тогда под его правлением, и с готовностью князя пойти на это [Гаммер, 1998, с. 267].

Через год Муса Кундухов, по приказу Воронцова, был направлен в Варшаву с двумя сотнями солдат для пополнения располагавшегося там конно-горского полка.

Царство Польское при Александре I в 1815 г. было включено в состав империи на правах полной автономии. Однако когда в 1830 - 1831 гг., в период царствования императора Николая I, в Польше вспыхнуло крупное национально-освободительное восстание, автономия была отменена. В 1832 г. был опубликован Органический статут (взамен прежней Конституции), согласно которому Царство Польское объявлялось неотъемлемой частью Российской империи, а польская корона - наследственной в русском императорском доме [Зотова, 1996, с. 30 - 31]. С этого момента непрекращающееся брожение в Польше стало серьезным дестабилизирующим фактором во внутренней жизни империи. Более того, польские революционеры сочувствовали сопротивлению горцев и тесно с ними сотрудничали. О роли польского эмиграционного движения в борьбе горцев Кавказа, в частности его "белой" аристократической партии, возглавляемой князем Адамом Чарторыйским, подробно писал в своих мемуарах крупный государственный деятель той эпохи, военный министр князь Д. А. Милютин [Милютин, 1999; Чеучева, 1999]. Важно отметить, что при поддержке Великобритании на Кавказ отправлялись польские волонтеры с оружием и письмами к кавказским народам от османского правительства, в которых звучали призывы продолжать сопротивление России и ожидать скорой военной помощи западных держав [РГВИА, ф. 38, оп 7, д. 246, л. 3; Лапинский, 1995, с. 261 - 263]. Несмотря на всю фантастичность и явную неосуществимость этих заявлений, большинство кавказских лидеров надеялись на обещанную помощь и поднимали своих сторонников на борьбу, что приводило к еще большим жертвам. Ведущие державы того времени (Османская империя, Великобритания, Франция) активно использовали сопротивление народов Кавказа для ослабления России и ее влияния в этом регионе [Чеучева, 1995]. Руководство же польского революционного движения рассчитывало отвлечь внимание России от Польши, переключив его на Кавказ.

Для контроля над ситуацией в Польше царское правительство было вынуждено постоянно пополнять находившиеся там резервные войска, куда входил и конно-горский полк, рекрутировавшийся из выходцев с Кавказа. С этой целью и прибыл в Варшаву в 1849 г. Муса Кундухов. Там у него возникли трения с генералом князем Бебутовым, под командованием которого находился этот полк. Как пишет Кундухов в своих воспоми-

6 К сожалению, нам не удалось пока ознакомиться с полным послужным списком Мусы Кундухова, за исключением отдельных упоминаний о его заслугах перед царскими властями на Кавказе.

стр. 111
наниях, вместо должности командира полка Бебутов предложил ему заведовать строительной и хозяйственной частью. Причина, по мнению Кундухова, заключалась в том, что "князь не хотел расставаться с полком, дававшим ему доход в год не менее 10 тысяч рублей" [Мемуары..., 1995, N 1, с. 154]. Оскорбленный таким предложением, Кундухов намеревался просить разрешения вернуться на Кавказ, и только вмешательство солдат, пришедших с ним и угрожавших бунтом, заставило Бебутова принять требования М. Кундухова [Мемуары..., 1995, N 1, с. 156]. Однако уже в апреле 1852 г. Кундухов был вынужден вернуться, узнав, что один из его старших братьев, Хасбулат, ушел в Чечню. Сдав командование полком майору Султану Адиль Гирею, он отправился на Кавказ [Мемуары..., 1995, N 1, с. 156].

По возвращении М. Кундухов столкнулся с подозрением некоторых военачальников в его тайных контактах с имамом Шамилем. Чувство взаимного недоверия довольно часто было характерно для взаимоотношений кавказских властей и "мирных" горцев. Военное начальство подозревало их в связях с непокорными племенами, посылало шпионов и при первом же доносе, даже ложном, подвергало аресту (вспомним историю Хаджи Мурата) [Гаммер, 1998, с. 178]. Подобное отношение к М. Кундухову было связано с тем, что два его брата - Хаджи-Мурза (в 1843 г.) и Хасбулат - присоединились к Шамилю7. Хасбулат Кундухов в 1851 г. перебрался в Чечню и был назначен наибом8 в одной из ее западных областей. Его уход был связан с деятельностью Комитета по разбору личных и поземельных прав "туземцев" и начальника Военно-Осетинского округа барона И. А. Вревского, который потребовал от высшего сословия грамот и актов на владение землей. Ввиду того что до установления русской администрации в крае ничего подобного не существовало, так как в этом не было необходимости, алдары оказались перед угрозой конфискации части своей собственности. По окончании работы Комитета было утверждено право общинного пользования землей, а алдарское сословие включено в число простых общинников ("обывателей") [Периодическая печать..., кн. 2, 1982, с. 184], что вызвало недовольство в их среде.

Во время Крымской войны (1853 - 1856) в чине подполковника М. Кундухов руководил созданием горского конного ополчения и участвовал в крупных операциях против турок в Закавказье. По ее окончании, получив звание полковника, он достиг значительных успехов не только на военном, но и на административном поприще. При новом кавказском наместнике князе А. И. Барятинском (1856 - 1862) полковник Кундухов в 1857 г. был назначен начальником Владикавказского военного округа и находился в этой должности до 1859 г. [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 287].

Это продвижение по службе повлекло за собой множество слухов в кругу его сослуживцев. Некоторые из них считали, что вместо работы на благо российского правительства он воспользуется служебным положением и будет заниматься антирусской пропагандой, подбивая горцев к восстанию. Невзирая на все эти слухи, Кундухов с воодушевлением принялся за новое дело, провозгласив программу преобразований на основе "развития всякой гражданственности и благоустройства в народе" [АСРСО - А, ф. 12, оп. 6, д. 275, л. 22]. О своих проектах он писал: "Я был очень рад своему назначению, давшему мне случай осуществить давнишние мои искренние желания: уничтожение обычаев, оставшихся в народе с варварских времен, разорявших их домашнее бла-

7 К сожалению, автору не удалось пока обнаружить более или менее полную информацию относительно состава семьи М. Кундухова и его родословной. В статье ротмистра М. Газданова "К вопросу о происхождении тагаурских алдар" о семье Кундухова сказано следующее: "До Мусы Кундухова вся фамилия Кундуховых не была совсем заметна, а во время могущества Мусы Кундухова была могущественна и вся Кундуховская фамилия, а с переселением же Мусы Кундухова в Турцию опять Кундуховы стали незаметны" [Периодическая печать..., кн. 4, 1989, с. 335].

8 Наиб (араб.) - заместитель. В данном случае имеются в виду военачальники, направляемые Шамилем в различные районы Кавказа.

стр. 112
госостояние, поддерживая постоянно вражду, вместо доброго согласия, от которого зависит народное счастье" [Мемуары..., 1995, N 1, с. 161]. Обращаясь к населению Владикавказского военного округа, Кундухов обосновывал необходимость изменения традиционного уклада жизни: "Любезные подведомственные мне народы! Вступая в управление вами, я посвятил себя постоянной заботливости и попечению о благоустройстве вашем. Будучи одноземец ваш и, зная хорошо все ваши народные обычаи, я нахожу их несоответствующими духу настоящего времени, очевидно для вас же самих обременительными и разоряющими домашнее благосостояние, также поддерживающими вражду вместо доброго и Богом любимого согласия, как самого основного начала благоденствия народов, верующих единому Богу" [Периодическая печать..., кн. 2, 1982, с. 132].

Вскоре наиболее влиятельные лица округа постановили "общественный приговор" по искоренению разорительных обычаев. За неисполнение новых положений предполагалось взимать штраф [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 384]. "Общественный приговор" был утвержден командовавшим войсками левого крыла Кавказской армии генерал-лейтенантом графом Н. И. Евдокимовым. Комиссией был создан Осетинский народный суд, который состоял из 24 уполномоченных и 12 постоянных членов, избиравшихся из всех сословий, а также принято решение о запрете кровной мести и наказания за убийство в соответствии с российскими законами, об уменьшении калыма и доведении до минимума расходов на поминки, разорявших даже состоятельные семьи. Выступая против кровной мести, Кундухов говорил: "Во времена безначалия кровомщение не имело границ, уничтожали целые фамилии, и эта беспредельная месть, как чума, препятствовала развитию всякой гражданственности и благоустройства в народе" [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 384]. При нем калым за невесту был сокращен до 100 рублей (вместо 300 - 500 рублей), причем 50 рублей предназначались родителям невесты на расходы во время свадьбы, а другие 50 рублей шли в пользу невесты в виде приданого [Периодическая печать..., кн. 1, 1981, с. 197]. Кундухов поставил вопрос об увеличении махра9 [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 384].

Стремление искоренить именно эти обычаи было действительно важным решением, поскольку кровная месть в то время уничтожала целые фамилии, сокращая численность населения, а обязанность платить большой калым, проводить дорогостоящие свадебные торжества и поминки ложилась на семьи тяжким бременем. Один из современников писал о разорительности калыма: "Многие мужчины и женщины свои цветущие годы проживают холостыми; более отважные из парней похищают девушек, что нередко имеет печальные последствия; многие хозяйства разоряются вконец" [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 341]. Но для кавказского общества, где традиционные отношения в тот период доминировали, было немыслимо в один момент отказаться от обычаев, существовавших веками. Те же, кто был готов к этим изменениям, опасались осуждения со стороны соседей. Поэтому идеи Мусы Кундухова не нашли отклика в местном обществе. В конце XIX - начале XX в. представители осетинской интеллигенции неоднократно выступали на страницах газет с осуждением разорительных обычаев и проектами, которые были предложены еще М. Кундуховым. В любом случае он сумел сделать самое главное - водворить зыбкий мир и спокойствие в подвластном ему округе. Это отметили начальник Главного штаба Д. А. Милютин и генерал Н. И. Евдокимов, которые выразили удовлетворение тем, что "военно-осетинский округ превратился в самую надежную и благоустроенную часть левого крыла" [Мемуары..., 1995, N 1, с. 161].

В Осетинском округе, где значительная часть населения исповедовала христианство, Кундухов проводил меры, направленные против усиления позиций православно-

9 Махр - часть калыма, отданная в собственность жены.

стр. 113
го духовенства10. Это привело к осложнениям. Так, митрополит Гедеон в своей книге назвал его "фанатиком-мусульманином", который "сеял среди осетин-христиан вражду против православного духовенства и настаивал на их выселении из Владикавказа, где они имели свой приход" [Гедеон, 1992, с. 72].

В 1857 г. одновременно с назначением М. Кундухова начальником округа в Осетию прибыл новый управляющий осетинскими приходами - архимандрит Иосиф [Периодическая печать..., кн. 3, 1987, с. 286]. Духовенство было озабочено переходом православных осетин в ислам, поэтому Иосиф вскоре совершил поездку по селам Осетии. В разговоре со стариками селения Гизель на вопрос: "Почему христиане предпочитают магометанскую веру христианской?" - они ответили: "Потому что начальником Владикавказского округа состоит магометанин - Муса Кундухов, старшинами во все христианские селения назначаются люди магометанского вероисповедания, следовательно, если бы магометанская вера была хуже христианской, то правительство не назначало бы их магометан над нами" [Владикавказские..., 1900, с. 52]. Действительно, от Кундухова зависело назначение сельских старшин и в христианских селениях, которые претворяли в жизнь решения нового начальника округа. Например, было издано положение о том, что каждый христианин, который "возьмет невесту не венчавши, возьмет несовершеннолетних девиц, жена, которого уйдет без побудительных причин" [Периодическая печать..., кн. 2, 1982, с. 188], должен будет заплатить штраф в размере 25 рублей. По данным одного источника, деньги от штрафов направлялись на оплату обучения детей мусульман в мусульманских учебных заведениях [Периодическая печать..., кн. 2, 1982, с. 188]. Во "Владикавказских епархиальных ведомостях" повествуется о встрече Кундухова с протоиереем А. Колиевым, которому он угрожал "снести голову шашкой, если он будет поддерживать архимандрита Иосифа и не ослабит своих действий, противных духу ислама" [Уруймагов, 1900, с. 53 - 54]. Согласно статье анонимного автора "Сословный вопрос в Осетии", опубликованной в газете "Казбек" в 1902 г., "до образования Мусой Кундуховым партии искателей привилегий в Осетии не было религиозного антагонизма между осетинами и были случаи, что магометане являлись на помощь духовенству в распространении между горцами христианства, конечно за деньги". И далее: "Вся православная Осетия (не исключая магометан во главе с муллами) питает глубокую ненависть к последствиям идей Кундухова" [Периодическая печать..., кн. 2, 1982, с. 188 - 189].

В конце 1859 г. Кундухов, в чине генерал-майора, был назначен начальником Чеченского округа и командующим расположенных там войск. Именно к этому времени (1860 г.) относится известная "Прокламация чеченскому народу"11, в которой от имени императора Александра II объявлялись привилегии для чеченцев, принявших российское подданство [РГВИА, ф. 23, оп. 1, д. 398, л. 76 об. - 79]. Опираясь на этот документ, Кундухов вел переговоры со старейшинами родов о прекращении сопротивления и восстановлении мира. Благодаря его усилиям удалось предотвратить новое восстание в Чечне.

Однако спустя некоторое время генерал Кундухов, разочаровавшись в действиях царского правительства, написал: "Я с каждым годом все более чувствовал до крайности униженное положение народа и от этого тягость своей службы, но, все еще напрасно уповая на лучшее будущее... я заставлял себя усердно продолжать службу и смотреть с хладнокровным презрением на злословия. Наконец, уже весьма печальным, но

10 Епископская кафедра во Владикавказе была открыта в 1875 г. на правах викариатства Грузинского экзархата. Самостоятельной она стала в 1894 г. Первым ее архипастырем был преосвященный Иосиф (в миру Иван Чепиговский), который еще с 1857 г. был архимандритом и управляющим осетинскими приходами Владикавказского округа [Гедеон, 1992, с. 71].

11 Ее полное название: "Прокламация чеченскому народу Главнокомандующего Кавказской армией, Наместника Кавказского, генерал-фельдмаршала князя А. И. Барятинского".

стр. 114
очень ясным доводом и фактами убедился в своем заблуждении, равно и в том, что служба моя не что иное, как низкое ремесло: искать счастья в несчастье ближних" [Мемуары..., 1994, N 4, с. 144].

С 1864 г. его жизнь круто меняется. В этом году завершилось покорение Северо-Западного Кавказа, большая часть населения которого была выселена в Османскую империю, и торжественно было объявлено об окончании Кавказской войны. Именно тогда Муса Кундухов встал во главе пяти тысяч чеченских семейств и нескольких сотен осетинских переселенцев-мухаджиров в Османскую империю.

За более чем 40-летний период Кавказской войны (1818 - 1864) сменялись военные начальники, и каждый из них стремился внести свои коррективы в хозяйственную жизнь края и территориальное расселение горских народов. "Каждый командир, пользующийся доверием своего начальника, вел войну как ему заблагорассудится" [Гаммер, 1998, с. 199]. В результате многие офицеры "предались прихотям и превратили войну с горцами в своего рода развлечение, бессмысленное и не имеющее связи с общей обстановкой" [Гаммер, 1998, с. 199]. В течение 1863 г. высшее кавказское начальство обсуждало два способа действий в Чечне. Первый предполагал переселение всех чеченцев силой оружия на левый берег Терека и Сунжи "с водворением на их местах станиц 1 и 2-го Сунженского полков" [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 48]. Второй предусматривал постепенное уменьшение населения горной Чечни с добровольным его переселением на равнину или выселением в Османскую Турцию [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 48]. Командующий войсками в Терской области генерал М. Т. Лорис-Меликов представил начальнику главного штаба Кавказской армии генерал-адъютанту А. П. Карцеву проект переселения чеченцев за Терек и в Малую Кабарду, а малокабардинцев - в Большую Кабарду12. Для этой цели войска с Западного Кавказа передислоцировали в Чечню [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 29 об.]. Переселив чеченцев, царское правительство намеревалось поставить их под контроль казачьих поселений и отрезать от контактов с горным Дагестаном, тем самым предотвращая возможность новых волнений. Кундухов одним из первых узнал о готовившейся акции, более того, ему предложили руководить операцией. К этому плану он отнесся крайне негативно. Кундухов предупреждал, что если начнется выселение чеченцев с их земель, то "восстанет не только Чечня, но вместе с чеченцами весь Восточный Кавказ, и война продлится опять несколько лет с той только разницей, что теперь матери, бросая детей своих на штыки солдат, будут драться вместе с мужчинами" [Мемуары..., 1995, N 2, с. 119]. Тем более что еще недавно в "Прокламации" чеченцам было обещано: "Земли ваши, которыми вы владеете или которыми наделены русским начальством, будут утверждены за вами актами и планами в неотъемлемое владение ваше" [Мемуары..., 1995, N 1, с. 162]. Но лучшие земли конфисковывались и отдавались под казачьи станицы, что в условиях малоземелья Чечни грозило населению голодной смертью. Единственный выход из сложившейся ситуации, способный предотвратить всеобщее волнение на Кавказе, М. Кундухов видел в эмиграции недовольных царским правлением чеченцев, карабула-

12 Офицер Генерального штаба Российской империи Иоганн Бларамберг в 1834 г. писал: "Границами Большой Кабарды с трех сторон являются верхнее течение реки Подкумок, реки Малка и Терек; на юге она граничит с землями осетин, балкарцев и чегемцев. Границей Малой Кабарды на западе служит Терек; на севере она граничит с Моздокским уездом. Северный берег Сунжи отделяет ее от чеченцев и левый берег от ингушей; на юге она граничит с территориями осетин и ингушей" [Бларамберг, 1999, с. 200 - 201].

В результате реализации проекта переселения чеченцев в Малую Кабарду этнический состав населения стал еще более неоднородным. Теперь там проживали кабардинцы, кумыки, осетины, чеченцы, ингуши, карабулаки и галгаевцы. Как отмечалась в докладе поземельной Комиссии от 1865 г., Малая Кабарда "...составляет ныне самое беспокойное и враждующее население из всех племен Северного Кавказа, разъединенных историческим прошедшим, чуждых по языку, нравам и религии и несогласных даже в хозяйственных нуждах и привычках" [Территория..., 1992, с. 101].

стр. 115
ков и части осетин в Османскую империю. 17 мая 1864 г. Александр II одобрил проект Кундухова и уполномочил его заняться переселением чеченцев и осетин [Бадерхан, 2001, с. 27]. Одним из условий успешности дела Кундухов считал полную негласность своего личного участия [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 11 об.]. Если бы он открыто выступил организатором переселения при официальной поддержке царских властей, то в глазах горцев выглядел бы предателем и карьеристом, толкнувшим людей на тяжелые испытания ради денег и почестей.

Царское правительство поддержало инициативу генерал-майора, согласилось на его условия и выделило средства для осуществления задуманного. Из Осетии планировалось выселить все влиятельные мусульманские фамилии. Тем самым представлялась возможность осуществить давнюю мечту царских властей - укрепить в Осетии православие и в сердце Кавказа, в окружении мусульманских народов, усилить позиции своего союзника [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 31 об.]. Некоторые военачальники не были полностью уверены в благополучном исходе дела. Лорис-Меликов стал подозревать М. Кундухова в том, что тот ведет двойную игру: "При такой твердой уверенности, с которой в этом смысле высказывается генерал Кундухов, можно усомниться в мирном исходе дела, предположив, что генерал Кундухов или сам находится в полном заблуждении относительно настроения туземцев, или же он умышленно обманывает нас, намереваясь произвести общее восстание на Восточном Кавказе, чтобы самому встать во главе его. Но предположить последнее я нахожу совершенно невозможным" [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 25 об.].

В августе 1864 г. Муса Кундухов отправился в Константинополь для переговоров с турецким правительством относительно переселения. Великий везир Фуад-паша и другие высшие сановники Порты с энтузиазмом восприняли эту идею, особенно они желали видеть генерала Кундухова на военной службе у турецкого правительства [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 25 об.]. Однако лидеры мухаджиров, знакомые с положением дел в Турции, зная, что ожидает переселенцев, просили не торопиться, ожидая скорой войны Османской Турции и Франции с Россией, которая отвлечет российские вооруженные силы от Кавказа, что даст возможность горцам продолжить сопротивление [Мемуары..., 1995, N 2, с. 122]. Вернувшись в Россию, Кундухов представил рапорт графу Евдокимову, в котором отмечал, что Порта согласна принять и разместить пять тысяч семейств чеченцев на территориях между р. Каре и оз. Ван; также он заявил о своем желании встать во главе переселенцев [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 11 об.]. Генерал Лорис-Меликов так охарактеризовал решение Кундухова: "Как известно, генерала Кундухова в недостатке ума упрекнуть нельзя, точно так же нельзя отвергать, что и со стороны честолюбия ему гораздо выгоднее стать главой переселенцев в Турцию, чем кратковременным вождем восстания на Кавказе" [Переселение в Турцию, с. 1]. Началась активная подготовка переселения. В Турции этим занимался посол России в Константинополе граф Н. П. Игнатьев, в России - Муса Кундухов. Первоначально он даже сам не знал, останется ли он в Константинополе навсегда или, организовав переселение, вернется в Россию и поселится в Одессе [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 11 об.].

Агитация за переселение началась со встреч с чеченскими и карабулакскими старшинами наибом Саадуллой, Алажуко Цуговым и другими уважаемыми людьми, поскольку от их решения зависел благополучный исход дела. Разговор был построен таким образом, что многие из присутствовавших сами пришли к выводу о необходимости переселения в Турцию, так как в России их ждет бесславная судьба и унизительное существование [Мемуары..., 1995, N 2, с. 126]. Однако одна группа присутствовавших резко отрицательно отнеслась к идее переселения. Не желая покидать Чечню, она была готова к новому восстанию. Перед глазами уже был пример - переселение 1860 - 1861 гг. населения Чеченского и Военно-Осетинского округов, когда многие погибли, а оставшиеся пытались вернуться обратно на Кавказ [АСРСО - А, ф. 12, оп. 5, д. 20 - 21].

стр. 116
Российское правительство также сомневалось, что переселение пройдет успешно. Начальник Аргунского района майор А. П. Ипполитов замечал: "Могу положительно сказать, что о добровольном переселении в Турцию народ не думает; при общем сборе они объявили мне, что пойдут только тогда, когда вся Чечня поголовно уйдет, или же тогда, когда им прикажут идти. Это были не одни только слова, народ действительно не желает переселения, хорошо понимая, что для этого они слишком бедны" [Переселение в Турцию, с. 1]. Мусе Кундухову все же удалось убедить старшин в необходимости переселения, обещая, что в Турции они не будут иметь ни в чем недостатка и при первой же возможности с помощью турецкой армии "освободят Кавказ от русских" [Мемуары..., 1995, N 2, с. 126].

Исследователи называют несколько основных причин, побудивших горцев Северного Кавказа и Закавказья покинуть свою родину и переселиться в Османскую империю: неспособность малочисленных народов противостоять регулярной русской армии, насчитывавшей сотни тысяч солдат, неопределенность земельного вопроса, а также желание горцев жить в стране правоверных (дар ал-ислам) и не подчиняться "гяурскому"царю [АВПРИ, ф. 180, оп. 517/2, д. 5084, л. 128; Периодическая печать..., кн. 4, 1989, с. 219]. Вместе с Кундуховым из Осетии ушли главным образом алдарские фамилии: Кануковы, Мамсуровы, Тхостовы, Есеновы, Дударовы и другие [Скитский, 1947, с. 172] со своими подвластными людьми. Именно поэтому Кундухов убедительно просил кавказское начальство разрешить переселение до 200 дворов из Кабардинского и Осетинского округов, по 100 семейств с каждого округа [Тотоев, 1949, с. 83].

Одним из условий, поставленных Мусой Алказовичем для скорейшей организации переселения, была выдача ему денежной компенсации за 2800 десятин земли в Осетии (родовое поместье Скут-Кох) и построенного на ней большого каменного дома. Получив из казны 45 тысяч рублей серебром за свои земли и имущество, а также 10 тысяч на переселенцев [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 9, л. 68], 18 - 25 мая 1865 г. он отправил из Владикавказа первую партию, куда вошли его семья и родственники. Переселенцам позволялось брать с собой скот и движимое имущество. Кроме того, проводнику каждой партии выдавалось по 150 рублей для обеспечения крова и еды на время пути [АСРСО - А, ф. 19, оп. 1, д. 3, л. 50]. Всего было отправлено 28 групп переселенцев. Двигались чеченские мухаджиры по Военно-грузинской дороге маршрутом Владикавказ - Мцхета - Ацкури - Ахалцихе - Ахалкалаки. Последние группы пересекли границу 10 - 17 сентября 1865 г. В рапорте заведующего Комиссией о приходе и расходе сумм на переселенцев отмечалось, что всего было выселено 4889 семей численностью 23057 человек. Из них кабардинцев и осетин с первыми партиями ушло свыше тысячи человек. Правительство потратило на переселенцев 130 тысяч рублей серебром [АСРСО - А, ф. 19, оп. 1, д. 25, л. 11]. Таким образом, переселение производилось с учетом необходимых затрат и потребностей мухаджиров, что разительно отличалось от предыдущих и последующих этапов выселения горцев.

Первоначально, по проекту турецкого правительства, чеченцев и осетин должны были разместить вблизи российской границы на пространстве от Соганлугского хребта до озера Ван, однако России совсем не нужны были такие соседи. И вслед за Кундуховым в Константинополь был послан штабс-капитан А. С. Зеленой, задачей которого было договориться о размещении переселенцев подальше от российских границ. Благодаря жесткой позиции России по этому вопросу и личным усилиям Зеленого чеченские мухаджиры были направлены в район Диярбекара и Эрзинджана [РГВИА, ф. 38, оп. 1, д. 49, л. 24]. Встретившись по пути следования с М. Кундуховым, А. С. Зеленой в письме начальнику Кавказского горского управления писал, что турки следят за Кундуховым и не доверяют ему, что такого отношения к себе он не ожидал и хочет просить императора дозволения ему вернуться в Россию после того, как он устроит переселенцев [АСРСО - А, ф. 12, оп. 8, д. 19, л. 27 об.]. Российские военные власти вели обширную

стр. 117
переписку по этому вопросу. Перейдя на турецкую службу, генерал Кундухов становился опасен для России: ведь он был знаком с ситуацией на Кавказе, с размещением там российских войск и особенностями российской военной политики. Генерал-адъютант Карцев, его искренний друг, перед отъездом просил, чтобы в случае войны он не участвовал в войсках против русских или хотя бы не писал из Турции на Кавказ письма, призывавшие горцев к мятежу. На первую просьбу Кундухов ответил отказом, а на вторую согласился, объяснив, что он не враг своему народу и не собирается его подталкивать к пролитию еще большей крови [Мемуары..., 1995, N 2, с. 127 - 128].

Сам Кундухов о своем положении в Османской империи писал следующее: "22 июля прибыл в Каре, где был принят с большими почестями и пушечной пальбой. В 1867 г. признан Пашею в чине Мир-Лива" [Мемуары..., 1995, N 1, с. 132]. В целом карьера Кундухова складывалась в Турции удачно, чего нельзя сказать о людях, которых он подтолкнул к переселению. Многие чеченцы в 1868 г. подошли к российским границам, требуя, чтобы их пропустили обратно, и лишь некоторым из них удалось через Грузию и Дагестан вернуться к своим очагам [АСРСО - А, ф. 18, оп. 8, д. 13, л. 32]. Что касается осетин, то к 1890 г. в Мушском санджаке их проживало не менее 1500 человек, в основном это были зажиточные семьи [Колюбакин, 1890, с. 54 - 150]. Один из участников переселения, И. Кануков, в своих путевых заметках писал о том, что мухаджиры были недовольны условиями своей жизни и обвиняли в этом не турецкое правительство, а именно Кундухова. Более того, некоторые из них, в частности карабулаки, хотели убить его за то, что тот обманул их, уговорив выселиться в Турцию [Периодическая печать..., кн. 4, 1989, с. 220].

В 1874 г., готовясь к войне с Турцией, царское правительство отправило генерала Р. А. Фадеева в Стамбул, где он встречался с сыном Шамиля - Гази-Мухаммедом и Мусой Кундуховым. Р. А. Фадеев от имени правительства Российской империи предложил им создать на границе с Афганистаном13 автономное государство, подчиненное русскому царю. Туда предполагалось переселить мусульман с Кавказа за счет царской казны14. Цели подобного предложения были ясны: обезопасить свой тыл; создать антибританское государство для противостояния английскому колониальному влиянию; переселить горцев, изгнанных раньше в Турцию, подальше от российских границ, так как многие мухаджиры были поселены в пограничных районах между реками Чолок и Чорох, вблизи Гурийской кордонной линии. Гази-Мухаммед и М. Кундухов отвергли это предложение [Магомеддадаев, 2001, с. 81 - 82].

В ходе русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. Муса-паша Кундухов командовал кавалерийским полком, укомплектованным из горцев-переселенцев, сражаясь на Кавказском фронте против своих бывших товарищей по оружию [Бэрзэдж, 1996, с. 139]. За боевые заслуги он был назначен начальником главного штаба турецких войск в Малой Азии [Периодическая печать..., кн. 4, 1989, с. 219]. Для него и его новых соотечественников эта война закончилась бесславно и разрушила последние надежды на победоносное возвращение на Кавказ. В 1878 г. он поселился в Эрзеруме и некоторое время командовал 8-й дивизией в Западной Армении [АВПРИ, ф. 151, оп. 482, д. 1626, л. 47 об.].

13 В соответствии с договорами, заключенными между Великобританией, Россией и Афганистаном, (17 (29) октября 1872 г. и 19 (31) января 1873 г.), северной границей Афганистана была признана река Амударья (в верховьях реки Пяндж) от поста Ходжа-Салех до озера Зоркуль (Виктория) [Арунова, Шумилов, 1998, с. 10].

14 Существует две версии относительно того, кто именно представил данный проект лидерам переселенцев. Фамилию Р. А. Фадеева мы встречаем в работе А. Магомеддадаева [Магомеддадаев, 2001, с. 81 - 82] и в книге иорданского историка кавказского происхождения Н. Бэрзэджа [Бэрзэдж, 1987, с. 126]. Однако в переводе этой книги на русский язык сказано, что в Османскую империю со специальной миссией прибыл генерал А. П. Карцев [Бэрзэдж, 1996, с. 149]. В связи с этим возникают вопросы, кто именно был послан с этим заданием в Стамбул и не закралась ли ошибка в переводе книг Н. Бэрзэджа.

стр. 118
Муса Кундухов активно проявил себя во время подавления курдского восстания в 1887 г. под предводительством шейха Обейдуллы, сломив сопротивление курдов и заставив Обейдуллу сдаться. Учитывая успех в проведении этой операции, османское правительство в 1888 г. направило его в Багдадский вилайет для подавления волнений племен хаманда и хаммар [Авакян, 2002, с. 200]. По возвращении в Эрзерум М. Кундухов вышел в отставку.

Все это время Муса-паша продолжал контактировать с представителями российского консульства и снабжать их информацией военного и политического характера. Так, из донесения управляющего генеральным консульством в Эрзеруме титулярного советника Н. Преображенского от 28 ноября 1887 г. следует, что, находясь в оппозиции к вали Мустафа-паше, Кундухов передавал конфиденциальную информацию о работах по сооружению военных укреплений на перевалах Гюрджи-Богаз и Девебойник [АВПРИ, ф. 151, оп. 482, д. 1626, л. 42, 51]. Видимо, его сотрудничество с российскими официальными лицами не носило безвозмездный характер, но на каких условиях происходили эти контакты, трудно сказать. В Эрзеруме он провел остаток своих лет и похоронен в мечети Харманлы в 1889 г. [Дегоев, 1994, с. 109].

В конце жизни генерал Кундухов написал мемуары, где изложил свое видение царской политики на Кавказе и той роли, которую он сыграл в происходивших тогда событиях. Об этом красноречиво говорят следующие слова: "Я, как солдат, принадлежал царю, но, как человек, ни в каком случае не мог не принадлежать народу. И потому должен был переселиться туда, куда лучшая часть его, в числе более ста тысяч дворов, бросая все, кинулась спасаться от жестокого преследования" [Мемуары..., N 4, 1994, с. 144].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. 1. М., 1996.

Авакян А. Г. Черкесы в системе государственной власти Османской империи и Кемалистской Турции (вторая половина XIX - первая четверть XX в.). Дис. ... док. ист. наук. Ереван, 2002.

Ал-Карахи, Мухаммад Тахир. Три имама. Махачкала, 1990.

Арунова М. Р., Шумилов О. М. Граница России с Афганистаном (Исторический очерк). М., 1998.

Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ).

Архивная служба при Правительстве Республики Северная Осетия-Алания (АСРСО - А).

Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании. М., 2001.

Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. Нальчик, 1999.

Броневский С. М. Исторические выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще народами, в Кавказе обитающими, со времен Ивана Васильевича доныне. СПб., 1996.

Бэрзэдж Н. Изгнание черкесов (причины и последствия). Майкоп, 1996.

Бэрзэдж Н. Тахджир аш-Шаракиса (Выселение черкесов). Амман, 1987.

Владикавказские епархиальные ведомости. Владикавказ. N 3. 1900.

Гаммер М. Шамиль: мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998.

Гедеон (митрополит Ставропольский и Бакинский). История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. М., 1992. Электронная версия, http://um-islam.nm.ru

Дегоев В. О Мусе Кундухове и не только о нем // Дарьял. Владикавказ. 1994. N 4.

Дегоев В. В. Генерал Муса Кундухов: история одной иллюзии // Сборник русского исторического общества. Россия и мусульманский мир. Т. 7 (155). М. 2003.

Зотова М. В. Россия в системе международных отношений XIX века. М., 1996.

История Владикавказа (1781 - 1990). Сборник документов и материалов. Владикавказ, 1991.

Кавказ. Тифлис. 1898. N 3.

Колюбакин А. М. Материалы для военно-статистического обозрения Азиатской Турции. Т. VII, ч. II. Тифлис, 1890.

Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. Т. II. Нальчик, 1995.

Магомеддадаев А. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. (История и современность). Кн. 2. Махачкала, 2001.

Мемуары Мусы Кундухова // Дарьял. Владикавказ. 1994. N 4; 1995. N 1, 2.

стр. 119
Милютин Д. А. Воспоминания (1860 - 1862). М., 1999.

Переселение в Турцию // http://chechenlinks.boom.ru/htral/turkey_departation.html/

Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Кн. 1 - 4. Цхинвали, 1981 - 1989.

Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000.

Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА).

Скитский Б. Очерки по истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 г. // ИСОНИИ. Т. XI. Дзауджикау, 1947.

Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII - начале XX веков. Сборник документов. Нальчик, 1992.

Тотоев М. С. К вопросу о переселении кабардинцев в Турцию // Ученые записки Северо-Осетинского государственного педагогического института имени КМ. Хетагурова. Т. XVIII. Дзауджикау, 1949.

Уруймагов. Несколько слов о преосвященном Иосифе // Владикавказские епархиальные ведомости. Владикавказ. N 3. 1900.

Чеучева А. К. Политика Англии и Турции по отношению к Черкесии в первой половине XIX века. Дис. ... канд. ист. наук. М., 1995.

Чеучева А. К. Политика польского эмиграционного движения "Отель Ламбер" на Северо-Западном Кавказе (30 - 40-е гг. XIX века) // Информационно-аналитический вестник АРИГИ. Майкоп, 1999.

Чичагова М. Н. Шамиль на Кавказе и в России. СПб., 1889.

Чочиев Г. В. Генерал Муса Кундухов: некоторые факты жизни и деятельности в эмиграции // Кавказский сборник. Т. 3 (35). М., 2006.

Юзефович Т. Договоры России с Востоком (политические и торговые). СПб., 1869.

Permanent link to this publication: