Перемены, происшедшие в мире в течение последних 10-12 лет, оказались труднопереносимыми для многих стран, которые еще вчера были ареной или участниками столкновения интересов более крупных и мощных государств. Крушение двухполярного мира дает тому много ярких примеров. В Пакистане, например, они вызвали к жизни явления, которые заметно изменили соотношение внутриполитических сил. Политические партии, в недалеком прошлом считавшиеся становым хребтом национальной политики, сегодня пребывают в состоянии разобщенности и упадка, а вчерашние маргиналы вышли из тени и пытаются диктовать свою волю.

ТЕРРОРИСТЫ ИЛИ БОРЦЫ ЗА СВОБОДУ?

Лидер Джамиатул улемае ислам (ДУЙ), одной из двух наиболее крупных религиозных партий, Фазлур Рахман в интервью Франс Пресс предостерег власти в июле 1999 г. против попыток удалить с территории Пакистана эмигрантов-мусульман, находящихся в этой стране незаконно и объявленных в розыск в своих странах в связи с террористической деятельностью. "Пакистан должен защитить этих людей, поскольку они прибыли сюда (в Пакистан. - О.Л.) как наши гости для участия в священной войне (джихаде) в Афганистане. Если их выдать, то их ждет смерть: многие из них обвиняются в террористической деятельности", - сказал он.

Интервью исключительно интересное, поскольку приподнимает завесу над некоторыми, тщательно скрываемыми пакистанскими властями фактами. Во- первых, моджахедов, воинов джихада, в Пакистане действительно за последние 20 лет осело не счесть как много, и они превращаются в угрозу стабильности страны. Во-вторых, это отнюдь не туристы, а преступники, часто закоренелые, разыскиваемые за совершенные ранее преступления. В-третьих, среди мусульманских клерикалов в Пакистане, обладающих немалой силой и влиянием, существует устойчивая симпатия к этому племени современных исламских "джентльменов удачи". Причем они не стесняются признаться в этом, отметая как несущественное мнение в мире на этот счет.

В достоверности приведенных оценок можно не сомневаться, поскольку вышеупомянутое заявление исходит от партии, которая в основном была ответственна за обучение моджахедов в специально созданных медресе, что-то вроде исламских семинарий и одновременно школ подрывных действий. Бородатые дядьки, муллы из ДУЙ, отвечали за подготовку бойцов джихада, их "правильную" идеологическую ориентацию и навыки ведения войны против неверных. Что же все-таки произошло, почему "гости" государства Пакистан перестали быть таковыми и, напротив, превращаются в обузу? Почему среди всех моджахедов независимо от их национальности сегодня царят настроения уныния и ненависти?

Распад Советского Союза и последовавшее за ним крутое изменение в политике Соединенных Штатов в значительной степени способствовали распространению ис-

стр. 55

ламского фундаментализма. Государства-сателлиты США в этой обстановке испытывают глубокую растерянность и отчаяние, примером чему может служить Пакистан.

Фундаменталистские группы, возникавшие на территории Пакистана с поощрения местной Межвойсковой разведки в основном на американские деньги и служившие пополнением афганского Альянса семи оказались без кормильца и попечителя. Они выполнили свою задачу, и США более не чувствовали нужды финансировать их и снабжать оружием. Менталитет фанатиков не позволил моджахедам взглянуть на новое положение дел с позиции изменившихся геополитических реалий. Еще вчера считавшие Америку своей надеждой и опорой, они в одночасье стали ее ярыми противниками.

Пакистанская политическая и военная элита, верой и правдой служившая США с 1950-х годов, тоже испытала унижение в связи с безразличием Вашингтона к судьбам вчерашнего союзника и тоже стала проникаться не столь однозначными, но все же антиамериканскими настроениями. Этим, в частности, объясняется их отношение к формирующимся на территории Пакистана террористическим группам и организациям как респектабельным освободительным силам, к вопросу выдачи США международного террориста Усамы бен Ладена и продолжающейся помощи режиму талибов в Афганистане.

Содержание переговоров главы военной администрации Пакистана генерала П. Мушаррафа с президентом США Биллом Клинтоном во время краткой остановки последнего в марте 2000 г. в Исламабаде дает представление о переменах, происшедших в атмосфере двусторонних отношений со времени тесного американо-пакистанского сотрудничества по вопросу политики в отношении Афганистана до вывода из этой страны советских войск в 1988 г. В то время как американский президент жестко излагал пакистанскому генералу позицию США в вопросе международного терроризма и роли Пакистана как экспортера террористов, Мушарраф настойчиво пытался провести разделительную линию между терроризмом и освободительной борьбой. Следуя его логике, ни в коем случае нельзя считать террористами моджа-хедов, воюющих в Кашмире и Афганистане, как, впрочем, и в других местах. Поэтому многочисленные джихадистские организации, множащиеся как грибы после дождя в Пакистане, это достойные уважения политические образования, отстаивающие правое дело.

Эту позицию Мушарраф публично подтверждал еще несколько раз и даже заслужил похвалу в связи с этим амира фундаменталистской партии Джамаате ислами (ДИ) Кази Хусейна Ахмеда. Казалось бы, лояльность главы военного режима исламской идее и стремлению исламских экстремистов побыстрее учредить в Пакистане исламское государство не вызывает сомнений. Но при этом вспоминаются прежние высказывания генерала о том, что он не позволит эксплуатировать ислам в политических целях и направит все свои усилия на восстановление в Пакистане демократии. В этой связи, помнится, его даже сравнивали с турецким реформатором Кемалем Ататюрком. Что, в настроениях пакистанского руководителя произошли резкие изменения? Как показывают некоторые события, дело тут не в настроениях и не в идеологических пристрастиях Мушаррафа.

АРМИЯ НЕ ВСЕСИЛЬНА?

Недалеко от Исламабада на возвышенности возле деревни Мунар разбит военный палаточный городок. Среди палаток цвета хаки высится мачта, на которой развевается зеленое знамя с выведенным белым словом "Аллах". Неподалеку на плацу идут занятия по боевой подготовке. Судя по выправке и тону не допускающих возражений

стр. 56

отрывистых команд, руководят занятиями бывшие офицеры. Обстановка далеко не опереточная, а поведение людей на плацу не позволяет сомневаться, что они готовы применять получаемые навыки в боевой обстановке.

Это лагерь боевой джихадистской организации "Танзим уль-Ихван", недовольной, как полагают ее лидеры, недостаточно жесткой исламской ориентацией нынешнего военного режима и его главы П. Мушаррафа. Президент этой организации полковник в отставке Абдул Кайюм поясняет цели возглавляемого им полувоенного формирования: "Мы возьмем в осаду Исламабад и будем стоять у его стен до тех пор, пока не вступят в действие исламские законы. Мы добьемся своего или умрем за ислам. Выборы, демократия ничего не решают, и Первез Мушарраф должен, наконец, понять, что Пакистан - это не секулярное, а исламское государство с исламской армией ¹ .

"Танзим уль-Ихван", как уже говорилось, далеко не единственная организация подобного толка в Пакистане. Каков ее численный состав, неизвестно. Известно только, что, скажем, "Лашкар-и-тайяба" - гораздо более крупная джихадистская группировка, орудующая в основном в Кашмире, политически еще более влиятельна. Ее деятельность простирается за пределы Пакистана и Кашмира.

Наблюдатели уже привыкли к тому, что исламисты в Пакистане часто говорят языком ультиматумов, однако почти всегда их реальная организованная сила слабее, чем адресованные властям угрозы. Теперь положение меняется и, надо сказать, не в пользу властей. В конце декабря 2000 г. "Лашкар" совершила налет на исторический Красный форт в Дели, над которым в 1947 г. было поднято знамя независимости. Это была реакция на слухи о возможных индийско- пакистанских контактах по Кашмиру и одновременно демонстрация силы, которая стоила жизни двум индийским солдатам и гражданскому охраннику. В следующий раз организация обещала заложить бомбу в офисе индийского премьер-министра. Пакистанские лашкары без тени юмора потребовали у Мушаррафа отпустить "исламскую" бороду, дабы его происламские взгляды не вызывали сомнений у правоверных. Но Мушарраф прекрасно знает, что борода тут ни при чем.

При новом режиме объяснение причин переживаемых Пакистаном трудностей осталось прежним. Вкратце оно выглядит следующим образом: Пакистан сейчас переживает сложный период. Индийцы постоянно планируют на него нападение, которое, конечно, встретит достойный отпор. Израильские разведывательные самолеты совершают незаконные облеты центра ядерных исследований в Кахуте с тем, чтобы выведать секреты национального значения. "Индийско-сионистский заговор" против Пакистана день ото дня становится все более опасным. Мировой банк и Международный валютный фонд делают все, чтобы лишить Пакистан всех шансов нормально развиваться и укреплять экономику. Объяснения насколько не новые, настолько и примитивные.

В этих условиях среди населения крепнет убеждение, что ни гражданские, ни военные режимы не способны решить проблемы страны. А это играет на руку одним лишь исламистам, которые стараются не упустить свой шанс и заполнить образующийся вакуум силы. Это наиболее крупные религиозные партии и джихадистские группировки типа "Танзим уль-Ихван" и "Лашкар-и-тайяба". Для достижения своих целей они используют все возможности. Вдоль дорог и улиц, там где обычно размещалась реклама, красуются религиозные исламские лозунги. Даже на деревьях вдоль дорог прибиты щиты с 99 именами Аллаха. В магазинах и присутственных местах можно видеть ящики для пожертвований на войну джихадистских группировок против "оккупантов" (индийцев). Армия, которая еще вчера могла указывать этим группировкам на их место, сегодня вынуждена прислушиваться к их мнению. Ничего не поделаешь, за ними сила. И совершенно очевидно, что ортодоксально-исламская

стр. 57

ориентация Мушаррафа, выражающаяся в отсутствии на его физиономии подобающей правоверному мусульманину бороды, не является настоящей причиной недовольства исламистов.

Их раздражение вызывает то, что глава военного режима всерьез говорит о конкретных шагах, которые позволят ему к октябрю 2002 г. передать власть гражданским лицам. И не только говорит, но и предпринимает конкретные шаги, которые могут быть расценены как меры по демократизации системы государственного управления на низовом уровне. Так, 31 декабря 2000 г. он начал осуществлять объявленный ранее план по выборам местных органов власти, районных советов и их глав, низамов (мэров). Выборы, прошедшие в 18- ти из 106-ти дистриктов Пакистана, продемонстрировали энтузиазм населения по поводу введения в практику демократической системы снизу. В сельских районах Пенджаба участие в выборах приняло до 60% населения. Поэтапно в течение полугода такие выборы планируется провести по всей стране. Впервые за женщинами зарезервировано 33% из 42 тыс. мест в советах. Для Пакистана, где основные общественные роли отводятся мужчинам, это очень много.

Одновременно в стране идет кампания по перераспределению властных полномочий с целью расширения базы власти. Эта кампания проводится с тем, чтобы ограничить влияние так называемых традиционных элементов, т.е. феодалов, способных манипулировать симпатиями крестьян и арендаторов. Задача, как заявляет сам Мушарраф, состоит в том, чтобы создать систему демократии на низовом уровне, с тем чтобы не избранная горстка местных лидеров, а народ, его избранные представители распоряжались финансами и принимали соответствующие решения. Расширение базы власти, подчеркивает Мушарраф, как и выборы в местные органы власти, является одним из шагов к реальной демократизации жизни в стране.

ИСЛАМИСТЫ НАВЯЗЫВАЮТ СВОЮ ВОЛЮ

Возможно, еще большее раздражение вызвало у исламистских радикалов неожиданное решение о помиловании осужденного на пожизненное заключение бывшего премьер-министра Наваза Шарифа, на котором "висит" 81 дело о крупномасштабных злоупотреблениях в области экономики. И проблема не в том, что по всем стандартам Наваз Шариф - крупный преступник (его обвиняют в присвоении ни много ни мало 1 млрд дол. США), а в том, что решение принято без каких-либо консультаций с руководством религиозных партий и наиболее крупных джихадистских групп. Даже тот факт, что просьба о помиловании исходила от наследного принца Саудовской Аравии Абдуллы, не смягчил недовольства исламистов.

П. Мушаррафу действительно не позавидуешь. Отныне и впредь он должен будет действовать с оглядкой на все более набирающих силу соперников. История с Н. Ша-рифом показала, что у него не остается никакого простора для политического маневра. Вольно или невольно, но он не может больше не принимать исламистов в расчет при любой ситуации. Председатель неправительственной Комиссии по правам человека в Пакистане И.А. Рахман так комментирует сложившуюся обстановку: "Наше будущее отдано на милость фундаменталистам, и режим прекрасно себя чувствует в роли их заложника" ² . Если власти продолжат расследование дела Шарифа, то саудовцы прекратят бесплатные поставки нефти Пакистану и таким образом лишат страну энергоносителей. Известно, что после 1998 г., когда правительство Н. Шарифа осуществило испытания ядерной бомбы, страны мира наложили эмбарго на продажу Пакистану нефти. Единственным государством, продолжившим поставки, была именно Саудовская Аравия. Кроме того, как утверждают, саудовцы дали понять военному руководству Пакистана, что в случае освобождения Наваза Шарифа после

стр. 58

вывода из Саудовской Аравии американских войск, находящихся там после военных действий по освобождению Кувейта в 1990 г., их место займут пакистанские войска -сделка исключительно выгодная для Пакистана.

Но не только это. Известно, что Наваз Шариф замешан в нескольких судебных делах, связанных с саудовскими фирмами и принятых к производству в Лондоне и других странах. Высказываются предположения, что от его показаний в суде может зависеть судьба весьма высокопоставленных лиц, в том числе и в Саудовской Аравии. Иметь под рукой такого ценного и тем более зависимого свидетеля - значит контролировать исход следствия. То есть в данном случае глава военной администрации Пакистана выглядит как мелкий розничный торговец, удовлетворяющий запросы тех, кто может хорошо платить.

Если освобождение бывшего премьера укладывается в эту схему рассуждений, то нынешние военные власти ничем не отличаются от предыдущих - как военных, так и гражданских: экономическая выгода заслоняет собой и мораль, и национальную гордость, не говоря уж о соблюдении простых приличий. Если цена подходящая, продаже подлежит все - от обслуживания стратегических интересов заказчика (в разгар афганской войны Пакистан служил перевалочной базой для доставки американской военной техники и снаряжения в Афганистан и каналом проникновения на территорию этой страны разноплеменных групп моджахедов) до предоставления собственной территории для размещения американских средств связи и электронного слежения. Разного рода "полумесяцы" и "дуги нестабильности" (из лексикона американских стратегов), предполагавшие вложения США огромных финансовых средств, конструировались из элементов, не последнюю роль среди которых играл Пакистан. Можно вспомнить и те недалекие времена, когда военные нужды различных арабских режимов обслуживали 50 тыс. пакистанских военных. Флот Саудовской Аравии, например, практически полностью был укомплектован пакистанским персоналом.

Не добавляет авторитета Мушаррафу, во всяком случае на международной арене, и тот факт, что он демонстрирует свое бессилие перед исламистами и зависимость от них. На некоторые вещи, такие как "исламские проекты" он просто вынужден закрывать глаза. Стараниями религиозных партий и организаций пропаганда подобных проектов стала повседневным делом. Так, примерно в 50 км к северу от Исламабада в местечке Чакри идут строительные работы. Пока что это место проведения различных религиозных собраний и конференций, но со временем организатор и инициатор этого проекта Джамаате ислами планирует возвести здесь город Картаба (Кордова), который, по мысли ДИ, демонстрирующей незаурядную историческую память, должен стать символом возрождения халифата, созданного Омейядами в Средние века в Испании. К числу "исламских проектов" относят также и шоссе М2, строительство которого было начато и вскоре заброшено Навазом Шарифом. Эта дорога должна была соединить исламский Пакистан с исламской Средней Азией и одновременно стать символом братства и неразрывного единства мусульман. Судя по всему, эта идея жива и в умах нынешних исламистов.

Мушаррафу ничего не остается, как согласиться и с методами действий экстремистски настроенных исламистов, т.е. с террором. Он молча воспринимает возникновение новых джихадистских организаций, их челночное движение через линию фактического контроля в Кашмире и через линию Дюранда на северо-западе, хотя понимает, что деятельность каждой из них на территории Пакистана отнимает у него частицу власти. Отдает ли он себе отчет в этом или нет, но фактически терроризм становится составной частью внешней политики Пакистана.

Кстати, терроризм - явление, которое не обязательно всегда повернуто вовне, против врагов внешних. Как показывает опыт Пакистана, он вполне может быть повернут и против врагов внутренних, явных или мнимых.

стр. 59

ВРАГИ ВНУТРЕННИЕ

Бытует убеждение, что к числу "хороших" стран относятся те, где все люди, включая и меньшинства, живут хорошо. Чтобы рассмотреть феномен внутреннего джиха-да приведем некоторые факты из жизни мусульманской общины "ахмадийя", возникшей более века назад и насчитывающей только в этой стране свыше полумиллиона человек. Вот некоторые события из хроники жизни этой общины в последние годы:

- в декабре 1998 г. 16 ахмадийцев были арестованы в Нафисгархе (Синд) за попытку восстановить разрушенную противниками секты мечеть. Поскольку ахмадийцы законодательно объявлены немусульманами, они не могут называть себя таковыми, а тем более придерживаться норм, предписанных верующим священным Кораном. Им было предъявлено обвинение в соответствии с Законом о богохульстве, а дело передано для рассмотрения в Антитеррористический суд. С тех пор обвиняемые находятся в тюрьме;

- 10 декабря 1998 г. ахмадиец Гулам Мустафа был задержан во время совершения намаза (одна из пяти обязательных для правоверного ежедневных молитв) и помещен в тюрьму. В качестве обвинения ему вменялось произнесение вслух идеи второго пришествия Христа (один из главных пророков ислама). В итоге краткое рассмотрение дела в Антитеррористическом суде и приговор - 13 лет тюремного заключения и штраф в размере 100 тыс. рупий (примерно 1.5 тыс. дол. - сумма для рядового пакистанца просто невероятная);

- опять-таки во время совершения намаза 19 июля 2000 г. в Хангархе (Пенджаб) были арестованы ахмадийцы Муштак Ахмад Саго и его сын Насир Ахмад. В ответ на просьбу об освобождении под залог районный судья предъявил им обвинение по Закону о богохульстве и направил дело для рассмотрения в Антитеррористическом суде. Вердикт суда пока не вынесен, но предсказуем - 10 лет тюрьмы или смертная казнь. А пока что Саго сидит в тюрьме в кандалах без каких-либо перспектив на правосудие;

- три ахмадийца из Шейхупуры (Пенджаб) 6 лет находились в тюрьме в ожидании наказания за подобные же "преступления". Когда пришла их очередь, первоначальное обвинение было подведено под Закон о богохульстве, и они были приговорены к пожизненному заключению;

- 10 лет назад президенту районной ахмадийской общины в Дера Гази Хане (Пенджаб) пришло в голову расписать стены местной ахмадийской мечети изречениями из Корана. В 2000 г. местный судья приказал ему в связи с этим явиться в Антитеррористический суд. Там его ждало наказание в виде Ю лет тюрьмы за деяние 10-летней давности ³ .

Это лишь отдельные случаи из повседневной жизни мусульманской секты "ахмадийя" в современном Пакистане. Чем же прогневили ахмадийцы своих единоверцев?

Секта "ахмадийя" была основана в 1889 г. Она отрицает некоторые принципы "официального" ислама, такие как окончательность пророчества Мухаммеда, а также признает отдельные принципы индуизма. Ахмадийцы считают, что последним пророком ислама был основатель их секты Мирза Гулам Ахмед (1835-1908). Он шокировал единоверцев, в частности, тем, что провозгласил в качестве объектов хаджа вместо Мекки в Аравии Кадиан (деревня в Пенджабе, где он родился) и Сринагар в Кашмирской долине, где, как он утверждал, был похоронен Иисус Христос. Другим святотатственным, по мнению улемов, положением концепции Ахмеда было отрицание идеи джихада в отношении англичан.

Сразу же после возникновения государства Пакистан улемы отвергли саму идею принадлежности ахмадийцев к исламу. Серия серьезных волнений привела к введению первого в истории страны военного положения, а в середине 1970-х годов во вре-

стр. 60

мя правления ЗА. Бхутто секта "ахмадийя" была законодательно объявлена немусульманской. Отныне они не могли даже произносить общие для всех мусульман молитвы и вообще называться мусульманами. Отправление мусульманских обрядов ахмадийцами было объявлено уголовно наказуемым деянием.

До раздела Индии в 1947 г. центром ахмадийской общины была деревня Кадиан в индийском Пенджабе, место рождения основателя общины Мирзы Гулам Ахмада. После раздела страны центр секты был перенесен в городок Рабва в пакистанской части Пенджаба. Здесь до 1983 г. проходили ежегодные конференции ахмадийцев. Проходили тихо и мирно, без каких-либо эксцессов или сенсаций. Тем не менее в 1984г. эти конференции были запрещены на том основании, что они якобы представляли собой угрозу спокойствию и правопорядку. Одновременно наиболее фанатичным противникам ахмадийцев разрешают шествия, митинги и конференции все в том же городе Рабва. Разрешают, разумеется, негласно. Чтобы представить, что говорится на таких сборищах, послушаем выступающих на одном из них, состоявшемся 7 и 8 октября 2000 г.:

- белуджский мулла Ашраф Али: афганские талибы и пакистанские клерики - не террористы. Подобно Афганистану, Пакистан скоро будет иметь исламское правительство талибов;

- политик Кари Аджмал в предложенной (и принятой) резолюции: сенаторы, которые выступили против шариатского законопроекта (предложенного еще правительством Наваза Шарифа, имеющего целью вместо конституции объявить верховным законом страны шариат и отклоненного высшей палатой парламента. - О.П.) должны быть приговорены к смертной казни;

- маулана Юсаф Лудхианви: Национальная ассамблея не должна была ограничиваться лишь объявлением ахмадийцев немусульманами. Она должна была удовлетворить требования улемов объявить их вероотступниками и приговорить к смертной казни;

- маулана Абдул Рахим: ахмадийцы не просто вероотступники, но зиндики (атеисты, еретики). Вероотступники имеют право на три дня, чтобы отказаться от своих убеждений. Зиндики же должны быть казнены немедленно;

- мулла Сайфулла: если исламское правительство Пакистана окажет нам поддержку, мы немедленно убьем всех евреев и христиан ⁴ .

Вот такие речи звучат сегодня от имени мусульман Пакистана не только в Рабве, но повсюду, где устраиваются какие-либо религиозные сборища. И, что характерно, мероприятия, на которых они произносятся, скрыты под благозвучными лозунгами "единства всех мусульман", "предотвращения сектантской розни", против "происков антиисламских сил" и пр.

Дополнением к этим фактам могут служить сообщения уважаемого и хорошо известного журналиста Ирфана Хусейна, который писал 25 ноября 2000 г., что, по его сведениям, не далее как 30 октября 2000 г. суннитские фанатики застрелили и ранили 12 ахмадийцев в деревне под Сиалкотом. Десятью днями позже были убиты еще пятеро ахмадийцев в деревне Тахт-Хазари недалеко от Саргодхи. Как водится в таких случаях, никаких арестов произведено не было ⁵ .

Начиная с 1985 г., только международными организациями (включая ООН) было опубликовано восемь документов, обличающих официальные власти Пакистана в настоящем геноциде ахмадийцев. "Ахмадийская мусульманская ассоциация" в Великобритании в своем меморандуме для ооновской Комиссии по правам человека приводит убедительные факты преследований ахмадийцев в сегодняшнем Пакистане, которые тем не менее дают лишь частичное представление о размахе репрессий против членов этой многострадальной секты.

стр. 61

ПОБОЧНЫЕ ПРОДУКТЫ ДЖИХАДА

Как ни серьезны описанные проблемы, есть нечто еще более опасное для судеб страны. Это наркомания. Если раньше (лет 15 назад) о проценте населения, попавшего в эту беду, никто не говорил, поскольку он был ничтожно мал, то после афганской эпопеи подсчеты дают пугающие цифры. Сказать точно, сколько в сегодняшнем Пакистане лиц, регулярно употребляющих наркотики, невозможно. Приводятся разные данные, одни страшнее других. Известно только, что их не менее 2 млн. Причем многие из них "сидят на игле", употребляют героин, т.е. обречены на довольно быструю деградацию и смерть. "Лаборатории" же, производящие белую смерть из опиума, который получают из труднодоступных горных районов Гиндукуша, расположены главным образом в так называемой Зоне племен, управляемой непосредственно центром, а также в Афганистане, и продолжают работать и приносить наркодельцам фантастические прибыли.

К побочным проблемам следует отнести распространение системы образования, рассчитанной на подготовку моджахедов (талибов), пушечного мяса для перемалывания в афганской мясорубке. Речь идет о медресе, сеющих в умах молодежи семена перманентной ненависти, настраивающих ее на войну с "неверными", обращающих особое внимание на идеологическую индоктринацию попавшей под их влияние молодежи. Индоктринацию, естественно, исламско-фундаменталистскую. Таких "учебных заведений" насчитывается в Пакистане свыше 40 тыс. Раньше на содержание медресе шла часть американских денег из сумм, передаваемых заокеанскими спецслужбами Межвойсковой разведке Пакистана. Времена изменились, американские деньги вместе с сотрудничеством разведок двух стран ушли в небытие, но связка уле- мов из партий Джамиатул улемае ислам и Джамаате ислами, в основном ответственных за подготовку моджахедов, с разведкой осталась. Трудно сказать, насколько зависимо существование медресе от средств, получаемых из рук разведки сегодня, но, похоже, они особенно не бедствуют. Наивные представления, что у разведки нет собственных средств и что она пользуется исключительно деньгами, выделяемыми ей по бюджету, были развеяны скандалом, связанным с подкупом кандидатов еще на выборах 1990г.

Сейчас другие времена. Изменилась идеологическая ориентация будущих воинов ислама (к числу врагов ислама добавились США), но если быть до конца объективным, в основном все осталось по-старому. Более того медресе теперь - не стихийно возникшие, существующие на пожертвования заведения, а официально функционирующие, зарегистрированные школы. Именно поэтому передовая часть пакистанского общества предлагает правительству строго ограничивать и контролировать деятельность медресе, где главный контингент учителей - полуграмотные муллы, передающие подопечным свое, зашоренное сектантскими представлениями и примитивным восприятием мира видение Корана и долга мусульманина. До тех пор пока медресе заменяют собой принятую во многих странах систему светского классического образования, Пакистан будет продолжать катиться в пропасть невежества, а доля неграмотных (сейчас она составляет три четверти населения) увеличиваться.

Вообще метастазы пакистанской политики в отношении Афганистана будет ощущать на себе еще не одно поколение пакистанцев. По данным ООН, афганских беженцев сейчас в Пакистане 1 млн. 200 тыс. человек. 900 тыс. из них размещены в лагерях Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) и 300 тыс. в Пенджабе и Белуджистане. Правительство Мушаррафа закрыло границу между двумя странами, объяснив этот шаг тем, что Пакистан больше не в состоянии иметь у себя такого количества "гостей". Решение разумное, если принять во внимание социально-экономические, экологические и прочие проблемы, связанные с пребыванием афганцев на пакистанской земле.

стр. 62

В некоторых районах большинство населения составляли шииты. После десятилетий и даже веков мучительной и не всегда мирной взаимной притирки между шиитами и суннитами установилось хрупкое равновесие, позволявшее обеим общинам жить в относительном мире. Сейчас в их среду влилось большое число суннитов из Афганистана, нарушив это мирное равновесие. Зарегистрировано резкое увеличение числа столкновений на почве межсектантских разногласий.

В СЗПП, как впрочем во многих других районах Пакистана, ощущается острая нехватка питьевой воды. Нашествие огромных масс беженцев, да еще со скотом до предела обострило эту проблему и стало причиной острых столкновений.

Предгорья Гиндукуша - суровая местность. Температура здесь зимой опускается до минусовых отметок. Для обогрева требуется топливо. Единственный вид топлива здесь - дрова. Результат: во многих районах на километры вокруг не осталось не только деревьев, но и пней. Но это еще полбеды. Началась эрозия почвы, наносящая огромный ущерб сельскому хозяйству.

Острейшую проблему представляет собой трудоустройство беженцев. Афганцы, как правило, согласны работать за половинную плату. Это лишает коренное население привычных заработков и даже вытесняет их из традиционных сфер хозяйственной деятельности, таких как транспорт и строительство.

Не все беженцы бедны. Некоторые из них прибыли в Пакистан, обладая значительными средствами. В результате все увеличивающегося спроса на жилье цены на дома, квартиры в районах расселения беженцев поползли вверх.

Всякий побывавший в Пакистане знает, что такое бара-базары. Эти рынки изобилуют контрабандными товарами. Сейчас на них можно приобрести и оружие и наркотики. Занимаются их продажей беженцы.

В итоге обостряются отношения между коренным населением и пришельцами. Случаи столкновений между ними стали повседневной реальностью. Небывалыми темпами растет преступность. Возникло понятие "афганская мафия". Пакистанцы, когда-то принимавшие терпящих бедствие соседей с сочувствием и милосердием, сегодня относятся к ним чуть ли не с ненавистью.

ВО ЧТО ОБХОДИТСЯ ДЖИХАД

Обретение Пакистаном ядерного потенциала, строго говоря, тоже выражение и неотъемлемая часть "священной войны" за торжество ислама, джихада. Ведь не зря пакистанское ядерное оружие называют "исламской бомбой". Подсчитано, что этот самый потенциал обошелся Пакистану в 11 млрд ам. дол. Собственно, это только стоимость семи испытаний ядерных устройств, проведенных в 1998 г. 11 млрд. - более четверти всего внешнего долга страны (общая сумма долга оценивается пакистанскими газетами в 40 млрд. ам. дол. ⁶ ).

Если учесть, что ежегодные выплаты по долгам составляют 4.6 млрд. ам. дол. и приплюсовать к этой сумме 1.7-2 млрд., составляющих ежегодный дефицит платежного баланса, то получится сумма в 6.3-6.6 млрд. дол. Ее нужно выплачивать каждый год. Принимая во внимание продолжающийся отток капитала за границу и резкое сокращение иностранных инвестиций, прямо скажем, что эта задача не из легких.

А теперь рассмотрим другой набор цифр, имеющих отношение к уже вышеприведенным. Недавно были опубликованы данные о затратах, которые приходятся на одного моджахеда, направляется ли он в Кашмир, Афганистан или другой район. Данные, кстати, приведены одной из организаций джихада. Средняя цена автомата Калашникова составляет 20 тыс. рупий, один патрон к нему - 35 рупий, мобильный телефон - 28 тыс. рупий. Плюс масса других трат, включая расходы на обучение, и в итоге - 140 тыс. рупий на одного человека ⁷ . Если учесть, что сотни больших и малых

стр. 63

организаций джихада только в Пенджабе и Северо-Западной пограничной провинции ежегодно отправляют "на дело" тысячи моджахедов, станет понятно, какое бремя ложится на тощий национальный бюджет.

Ведь если изучить структуру финансов джихада, то станет ясно, что только меньшая часть средств поступает из частных источников (в основном из-за границы). Большая часть поступает из касс "неправительственных" организаций и, как в прежние зияульхаковские времена, от Межвойсковой разведки, которая, как уже отмечалось выше, сохранила тесные контакты с религиозными партиями и основными джихадистскими организациями. И сколько бы ни утверждали, что это не бюджетные деньги, все это не так. Их источником в конечном счете является карман пакистанского налогоплательщика. До тех пор пока положение с финансированием джихада принципиально не изменится, Пакистан будет находиться на грани дефолта.

К сожалению, ущерб, который несет Пакистан в результате своей нынешней политики, выражается не в одних только долларах, но и, возможно, в утрачиваемых еще больших ценностях - падающем международном авторитете. Гибель невинных иностранцев в Кашмире, участие пакистанских религиозных экстремистов в войне в Афганистане и других "горячих точках" планеты способствуют созданию негативного имиджа Пакистана даже в глазах его недавних друзей, закрепляют за ним репутацию экспортера терроризма и исламского фундаментализма. Сегодня, в начале третьего тысячелетия становится ясно - репутация оплота исламского фундаментализма на внешнеполитической арене принесла Пакистану одни лишь негативные результаты. Тот факт, что даже среди мусульманских стран, кроме Пакистана, ОАЕ и Саудовской Аравии, фундаменталистское движение "Талибан" в Афганистане не признал никто, говорит сам за себя.

А что дальше? Пройдет еще год и, в соответствии с решением Верховного суда (ВС), военные должны будут передать власть гражданским лицам. Допустим, что решение ВС будет проигнорировано (вариант не такой уж и невозможный), надолго ли армия сможет сохранить за собой власть в стране? Вряд ли надолго. Армия не создана для эффективного управления обществом. Перед ней стоят другие задачи, ее структура и подготовка не позволяют осуществлять управление государством и контроль за положением дел в стране. Следовательно, передача власти неизбежна. И вот тогда встанет извечный для Пакистана вопрос - какой должна быть система правления страной. Соседняя Индия никогда не сталкивалась с такого рода проблемой. Британские традиции, на которых были воспитаны индийские лидеры, такие как Джавахарлал Неру, предопределили их приверженность демократии и потребность в ней.

На северо-западе Британской Индии властвовали иные традиции. Здесь современность гораздо менее, чем в центре, вступала в конфликт с канонами религии и, более того, мало кто сознавал, что такой конфликт существовал. Идея служения империи и исламские идеалы мирно сосуществовали, и, за исключением интеллектуальной элиты, никому не приходило в голову, что исламский монотеизм и тяга к единоначалию, с одной стороны, и демократия (т.е. по сути своей секуляризм) - с другой, могут ужиться только в условиях социальной и политической зрелости народных масс. Именно поэтому М.А. Джинна смог возглавить движение мусульман субконтинента за создание отдельного государства. Тот факт, что Джинна был либеральным демократом, который ни на минуту не допускал создания теократического исламского государства, не беспокоил никого. Для простого мусульманина государство мусульман и исламское государство звучали примерно одинаково, хотя на самом деле это были принципиально разные понятия.

Фактор редкой личной харизмы М.А. Джинны, заставивший встать на его сторону даже умеренных исламистов, сошел на нет со смертью "отца нации" в 1948 г. С этого времени и начался процесс отвоевывания исламистами позиций, утраченных в результате секулярной политики М.А. Джинны. В принципе период его всестороннего

стр. 64

влияния на настроения нации продолжался в исторической перспективе совсем недолго. Но удивительно то, что в условиях религиозности пакистанских масс начатый им процесс демократизации жизни, выразившийся, в частности, в том, что страна десятилетиями живет в соответствии с Конституцией, продолжается по сей день. Удивительно также, что мусульмане страны трижды (в 1985, 1992 и 1999 гг.) избежали соблазнов отмены Конституции и объявления законов шариата основными в стране. Есть все основания считать, что и в дальнейшем этот процесс будет продолжаться. Поэтому предполагать, что события в Пакистане пойдут по сценарию, аналогичному афганскому, вряд ли возможно.

Закроем на мгновение глаза на тот факт, что в результате всех состоявшихся в стране выборов исламские партии получили жалкое число голосов. Предположим, что им каким-то образом удалось одержать победу на выборах. В этом случае проиграют все - и земельные олигархи, и верхушка бюрократии, и как никто заинтересованная в победе демократии предпринимательская прослойка. И, конечно, армия, которая привыкла действовать в четких юридических (конституционных) рамках, в результате прихода к власти исламистов и провозглашения халифата должна будет смириться с ролью послушного орудия в руках средневекового деспота. (Вариант постоянного управления страной силами армии не рассматривается, поскольку оснований для этого пока не возникало.) Кроме того, ненужным и даже вредным окажется весь полувековой опыт государственного строительства, создания сложной системы сдержек и противовесов, институтов власти, к которым привыкли пакистанцы. В исламском государстве они будут не нужны. Короче, вся жизнь страны должна будет измениться кардинальным образом.

Приверженность населения Пакистана исламским традициям и идеалам практически исключает возможность возникновения здесь одной из моделей западной демократии (американской или одной из западноевропейских). Такие модели могут быть жизненными только в условиях секулярной системы правления. Что же остается?

Анализ внутриполитической жизни в Пакистане, всех основных факторов, участвующих в ее формировании, говорит о том, что в итоге наибольшие шансы в стране имеет система номинальной демократии. Это означает, что восстановление демократии здесь раньше или позже все-таки состоится, что формальные признаки демократии, такие как разделение властей, тоже будут восстановлены, что институты демократии, по крайней мере формально, будут функционировать. При всем этом, однако, ислам будет играть роль важнейшего, если не сказать определяющего, фактора внутриполитической жизни. И выбраться Пакистану из этой накатанной колеи будет непросто.

30 ноября 2000 г. глава исполнительной власти П. Мушарраф заявил в военной академии в Кветте: "Пакистан становится сильной, прогрессивной, экономически здоровой, хорошо управляемой и терпимой исламской страной" ⁸ . Неплохое чувство юмора. Или здоровый оптимизм?

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Far Eastern Economic Review. Hong Kong. 03.01.2001.

² Ibid.

^3. Memorandum for Commission on Human Rights, Ahmadiyya Muslim Association. UK. March 2000.

⁴ Ibid.

⁵ Dawn. 25.11.2000.

⁶ Dr. Haq Ikramul. Pakistan: Ensnared in Debt Trap // News. 05.12.2000.

⁷ Husein Irfan. The High Cost of Jihad // Dawn. 28.10.2000.

⁸ Pakistan Observer. 01.12.2000.

Постоянный адрес данной публикации: