27 - 29 ноября 2006 г. в Институте востоковедения РАН прошла международная научная конференция "Россия, исламский мир и глобальные процессы в исторической ретроспективе и современных тенденциях", организованная Отделом стран Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (фант РГНФ 06 - 01 - 03407 г). В соответствии с программой-приглашением оргкомитет открыл почтовую страницу в электронной системе Яндекс, на которую поступило около 50 заявок для участия в конференции, кратких аннотаций докладов специалистов из Москвы, других городов России, стран СНГ и ряда зарубежных государств. Для участия в работе конференции организаторы разослали индивидуальные приглашения видным специалистам по проблематике конференции, работающим в Турции, Болгарии, Ираке, Иране, Пакистане и других странах. Специальные приглашения были направлены также ученым из Украины, Казахстана, Таджикистана, Армении и Азербайджана.

В работе конференции приняли участие профессор Анкарского университета (Турция) Э. Телляль, профессор Тегеранского университета, руководитель Центра по изучению России и Восточной Европы М. Санаи, профессора Пешаварского университета (Пакистан) Азмат Хаят Хан (директор Центра по изучению России и Центральной Азии) и Сарфраз Хан, сотрудник Института балканистики Болгарской Академии наук доктор Й. Бибина, деканы факультетов университетов в Эрбиле Д. Хамад и в Сулеймании Н. Рамадан (оба города находятся в Иракском Курдистане). В конференции участвовали также К. С. Сарсенов (Ун-т г. Уральска, Казахстан), В. Н. Пластун (Новосибирский ун-т), Б. М. Ягудин и СМ. Михайлова из Казани, университетские преподаватели из Барнаула, Липецка, Пензы, Рязани. С докладами на конференции выступили молодые исследователи из Армении и Украины.

Конференцию открыл кратким вступительным словом директор ИВ РАН Р. Б. Рыбаков. Подчеркнув, что исламская тематика регулярно становится предметом научных форумов, организуемых Отделом стран БСВ (конференция является пятой по счету, проведенной им за последние восемь лет), он пожелал участникам успешной работы. С докладами на первом заседании пленарной сессии выступили зав. Отделом стран БСВ В. Я. Белокреницкий ("Значение исламского мира для современной России"), руководитель турецкого направления отдела Н. Ю. Ульченко ("Россия и Турция: основные этапы экономического развития и двустороннего сотрудничества"), М. Санаи ("Иран, Россия и исламский мир"), зав. сектором Ирана Отдела стран БСВ

стр. 148

Н. М. Мамедова ("Взаимные интересы России и Ирана и их эволюция") и Азмат Хаят Хан ("Ислам и пакистано-российские отношения").

В. Я. Белокреницкий отметил, что под исламским миром имеют в виду обычно два различающихся понятия - во-первых, мир мусульман, приверженцев ислама (родившихся в исламской среде или принявших веру); во-вторых, совокупность мусульманских государств, т.е. государств, причисляющих себя к исламским, хотя и не обязательно только к ним и даже не обязательно в первую очередь к ним. Докладчик исходил прежде всего из второй дефиниции. Группа государств, причисляющих себя к исламским, лучше всего представлена участниками образованной в 1969 - 1970 гг. Организации "Исламская конференция" (ОИК). В таком случае исламский мир ныне состоит из 57 государств, с населением в 1.4 млрд. человек, что составляет около 22% мирового населения, численность которого достигла 6.4 млрд. Охарактеризовав кратко экономические параметры мусульманского мира и его возросшие политические возможности, автор доклада остановился на оценке взаимосвязей России и мусульманских государств. Он отметил, что среди стран ближнего исламского круга (шесть государств СНГ) как торговый партнер выделяется Казахстан. Общий объем торговли с ними в 2004 г. равнялся 11 млрд. дол., а со всем исламским миром - ориентировочно 26 - 28 млрд., составляя примерно десятую часть объема внешней торговли России.

В. Я. Белокреницкий обратил внимание на тенденцию к общему усилению позиций исламского мира (как и всей Азии и Северной Африки) и выделил ряд факторов, которые в особенности содействуют повышению значения этого мира для России. Из них стоит отметить, во-первых, фактор идеологический (акцент на цивилизационную самобытность и независимость во внешней политике привлекает определенные политические круги в России). Во-вторых, фактор миграционный. Въезжающие в настоящее время в страну люди, а также будущие мигранты в основном принадлежат к мусульманскому миру, являются выходцами из Восточного Закавказья и Центральной Азии. По прогнозам, к 2050 г. в случае так называемого стабилизационного режима воспроизводства (при условии сохранения численности на сегодняшнем уровне) число эмигрантов и их потомков в России превысит половину ее населения. Если же осуществится не стабилизационный, а экстраполяционный сценарий, то население России к середине века сократится до 101 млн. человек, в то время как население Центральной Азии увеличится до 76 млн, а Южно-Центральной Азии (ЦА плюс Иран, Афганистан и Пакистан) - до 600 млн. человек.

Н. Ю. Ульченко дала ретроспективный обзор экономических отношений России и Турции начиная с 1920-х гг., периода осуществления первых реальных экономических контактов между двумя государствами. В докладе обобщен опыт развития двусторонних экономических связей за более чем 70-летний период. Основной тенденцией их развития, по мнению автора, стало тесное переплетение экономических и политических интересов сторон, а основную задачу российской стороны в процессе дальнейшего развития взаимоотношений она видит в достижении более конкретных выгод, причем не только политического характера, но и собственно экономических на базе обеспечения паритета интересов. Особое внимание Н. Ю. Ульченко обратила на сотрудничество между РФ и Турецкой Республикой в энергетической области, главным образом в сфере поставок в Турцию российского природного газа. В последнее время, после вступления в строй проложенного по дну Черного моря газопровода "Голубой поток", Анкара быстро адаптируется к новой роли уже не просто импортера энергосырья, а его транзитного поставщика на рынки третьих стран, прежде всего европейских. Там понимают, что европейский рынок снабжается газом со стороны России, Северного моря и Северной Африки. Цель Турции - стать четвертым путем, по которому газ из России пойдет в Европу.

М. Санаи отметил, что Россия исторически была тесно связана с исламским миром, играла большую роль в экономическом и политическом развитии мусульманских стран. В последние годы в российской политике усиливается восточное направление, в частности используется возможность участия в международных организациях и региональных союзах (Россия является страной - наблюдателем ОИК). Растет удельный вес мусульманского населения в России, а его численность, по некоторым оценкам, например - интернетовской энциклопедии "Википедия", приближается к 27 млн. человек. (Заметим, что по данным последней переписи российского населения, проведенной в 2002 г., число "статистических мусульман" не превышало 15 млн.) Вместе с тем рост численности, а также политической и общественной активности мусульман в перспективе, по мнению иранского ученого, будет оказывать все большее влияние на политику страны. Иранский ислам, по мнению М. Санаи, не угрожает российским интересам.

стр. 149

Н. М. Мамедова, проследив эволюцию связей между Россией и Ираном и их взаимных интересов на разных этапах исторического развития, обратила внимание на совпадение национальных интересов России и Ирана в XV-XVII вв. Именно в это время оба государства сформировались как политически независимые и централизованные. Кроме того, именно в этот период они оказались, как ни парадоксально, объединены сходством геополитического положения, связанного с религиозно-идеологическим своеобразием. Москва после принятия Константинополем Флорентийской унии фактически противопоставила себя западнохристианской Европе. В аналогичном положении оказался и Иран, принявший шиизм в начале XVI в. в качестве официальной религии и не признавший права Османской империи на халифат. Став своеобразными идейно-религиозными анклавами, оба государства оказались связанными общими геополитическими интересами из-за экспансии Османской империи. Но начиная с Петра I и падения Сефевидов направленность исторического и социально-экономического развития двух империй кардинально расходится. В период экстенсивного по преимуществу развития России в XIX в. ее расширение на юг и юго-восток осуществляется в основном за счет земель, либо входивших в состав иранского государства, либо зависимых от него.

Обратив внимание на изменение парадигмы интересов в связи с большевистской революцией в России, практических шагов по ее экспорту в Иран, Н. М. Мамедова отметила, что складывавшаяся на протяжении веков экономическая заинтересованность обеих стран оказалась более значимой по сравнению с идеологическими факторами. Особое внимание в докладе было уделено совпадению и различию интересов Ирана и России в постсоветский период, который по характеру совпадающих интересов можно до известной степени сравнить с началом формирования общих целей в политике в XV-XVI вв. В докладе отмечены совпадение интересов регионального характера, особенности совместных экономических проектов, расширение сотрудничества в рамках ШОС, в которую Иран был принят в 2005 г. в качестве наблюдателя. Автор доклада отметила и наличие разногласий, в частности по вопросу делимитации морского дна и прав на природные ресурсы Каспийского моря. Н. М. Мамедова подчеркнула, что Москву также не может не настораживать использование Ираном атомной энергетики в качестве политического инструмента. По мнению докладчика, иранская сторона могла бы, отказавшись от игры на прежнем "имперском" синдроме России, пойти на принятие российских предложений по ядерной программе. Несмотря на отмеченные сложности, совпадающих интересов у двух стран все же больше, чем разъединяющих*.

Азмат Хаят Хан остановился на современном состоянии и перспективах развития отношений между Пакистаном и Россией. Основной вывод из его доклада состоит в том, что уровень двусторонних связей далеко не соответствует интересам двух стран и для его повышения есть все основания. Исламская идеология, которая является официальной в Пакистане, носит умеренный характер и не препятствует сотрудничеству страны с другими государствами. Учитывая значительную роль, которую играет Исламская Республика Пакистан в исламском мире, в ОИК, Москва могла бы много выиграть геополитически от расширения своих связей с Исламабадом.

На втором пленарном заседании с докладами выступили профессор Высшей школы экономики К. М. Труевцев ("Исламский мир и глобализация: проблемы адаптации"), сотрудник Центра арабских исследований ИВ РАН Л. Ниязи ("Глобальный кризис и новая биполярность"), зам. руководителя того же Центра И. Д. Звягельская ("Эволюция подходов России к Центральной Азии"), ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Д. Б. Малышева ("Деловые партнеры России в Центральной Азии"), журналист-аналитик С. А. Шерматова ("Ислам и политика в Центральной Азии") и В. Н. Пластун ("Ислам на постсоветском пространстве и политика США в Центральноазиатском регионе").

На третьем заседании пленарной сессии выступили К. С. Сарсенов ("Казахстан и Россия: новые реалии"), профессор РГГУ Е. С. Мелкумян ("Арабские страны Персидского залива и Россия"), сотрудник МГИМО(У) МИД РФ политолог И. В. Кудряшова ("Политический ислам в современной глобальной политике"), профессор РГГУ Г. Г. Косач ("Саудовская Аравия: пути к внутренней стабильности"), сотрудник Центра арабских исследований ИВ РАН Б. В. Долгов ("Демократия и исламизм в арабских странах") и специалист из Российского института стратегических исследований Б. З. Миркасымов ("Американская концепция "Большого Ближнего Востока" и российские интересы").

* Доклад Н. М. Мамедовой в журнальном варианте будет опубликован в одном из ближайших номеров.

стр. 150

Во второй день работы конференции заседания проходили по секциям "Россия и Турция" и "Россия и Иран" (руководители - Н. Ю. Ульченко и Н. М. Мамедова).

На первой секции были заслушаны 17 докладов, многие из которых сделали сотрудники сектора. С. Ф. Орешкова в докладе "Османская империя: опыт межконфессионального сотрудничества ислама и православия" проанализировала опыт межконфессионального взаимодействия, накопленный империей за 500-летний период ее существования. Подчеркивалось, что это государственное образование не смогло бы сохраняться столь долго без определенных уступок и соглашений властей и подданных. Основа веротерпимости разных народов и религий заложена в самом исламе. Этому же способствовала и ранее сложившаяся практика на территориях, завоеванных османами. В докладе представлен анализ системы миллетов (религиозных общин), узаконенной в Османском государстве со времен Мехмеда II Фатиха, сфера ее компетенции, те отступления от нее, которые имели место в разные периоды истории, положительные и отрицательные последствия обособленного сосуществования различных конфессий в одном государстве. Конкретный материал о миллетах, приводившийся в докладе, весьма интересен, тем более что в нашей туркологической литературе он до сих пор почти не затрагивался.

Освещая тему "Турецкий панисламизм и российский Кавказ", Н. Г. Киреев попытался оценить эволюцию государственной идеологии последних лет Османской империи - от османизма к некоему синтезу панисламизма и пантюркизма. После территориальных потерь в балканских войнах 1912 - 1913 гг. младотурки окончательно усвоили идеи пантюркизма, пантуранизма. Спасательным для империи кругом представлялся и ислам - в концепции панисламизма. Появление на кавказских границах Турции после событий 1917 г. в России новых государств, провозгласивших независимость, казалось, способствовало реализации планов младотурок. Турция предприняла интервенцию на Кавказ, которая, однако, истощила последние силы Османской империи и ускорила ее разгром силами Антанты (Англии). После утверждения кемалистской власти в Анкаре младотурки уговаривали Мустафу Кемаля поддержать независимость кавказских республик, связывая с этим свои пантюркистские и панисламистские планы. Англичане же видели в независимости Кавказа возможность создания санитарного кордона между Советской Россией и новой Турцией. Однако барьер между Москвой и Анкарой ни Антанте, ни младотуркам создать не удалось.

Э. Телляль посвятил свой доклад теме "Влияние религии на турецко-российские отношения (1992 - 2006)". Касаясь положения религии в Турции, он напомнил о выборе кемалистской властью светского режима. Возвращение религии в политику началось в 1950-е гг., а вслед за военным переворотом 1980 г. совершился "подлинный скачок религии в политику". В 1990-х гг. фундаменталистский ислам был объявлен "угрозой национальной безопасности", а в конце 2002 г. политическая власть перешла в руки "умеренного ислама". Оценивая воздействие религии на отношения между Турцией и Россией, докладчик отметил, что если в 1990-е гг. еще сохранялся ряд связанных с этим проблем, то в дальнейшем они были устранены. Интерес представляет поднятый Э. Теллялем вопрос о деятельности принадлежащих фундаменталисту Ф. Гюлену школ в бывших советских республиках, в том числе в Российской Федерации. Согласно появившимся в турецких СМИ данным, в 2001 - 2006 гг. в России было закрыто 16 таких школ, а 50 работавших там преподавателей обвинены в шпионаже и высланы из России. И в самой Турции, отметил турецкий специалист, Ф. Гюлен и его "джемаат нурджу" - предмет острой озабоченности. Эта проблема может стать темой сотрудничества между Турцией и РФ.

А. Р. Набиева (Казань) в докладе "Столкновение интересов России и Турции на постсоветском пространстве" утверждала, что отношения между двумя государствами находились и продолжают находиться в фазе "хронического соперничества". Автор выделяет такие аспекты, как чеченская проблема, карабахский и грузино-абхазский конфликты, интересы сторон в Азербайджане. Она полагает, что в Турции до сих пор сохраняется эйфория по поводу превращения бывших среднеазиатских республик СССР в зону своего влияния. Яблоком раздора остается деятельность на территории РФ культурно-образовательных учреждений, инициированная турецким религиозным деятелем Ф. Гюленом - лидером секты нурджистов. Наконец, интересы России и Турции пересекаются в энергетической сфере - в ущерб российским экономическим интересам был реализован проект нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.

Ю. А. Ли в докладе "Интерпретация проблемы культурной общности тюркоязычных народов в работах турецких и тюркских исследователей" показала, что после распада Советского Союза и провозглашения суверенитета тюркоязычными республиками Центральной Азии и Закавка-

стр. 151

зья резко возрос обоюдный интерес в Турции и новых тюркских государствах к общему культурному наследию. В результате совместных усилий в 2002 г. издан двухтомный труд "Литература тюркского мира" ("Turk Diinyasi Edebiyati") - первый опыт создания пособия для изучения литературного процесса тюркоязычных народов.

[С. М. Михайлова] посвятила свое выступление истории Казанского университета, оценив его как форпост российской науки на Востоке. Он был создан вдали от европейских гнезд учености, от плотной опеки властных структур Российской империи. Генетически, с первых лет существования он был связан с Московским университетом. Специфическую и уникальную миссию Казанского университета автор предлагает учитывать в связи с динамикой отношений центральной власти к мусульманам России. Политика уступок и лавирования в отношениях с российским исламским миром, т.е. культурным миром Востока, объяснялась не только социально-политической напряженностью в Поволжском и Уральском регионах, но и задачами освоения Сибири, Казахстана и Средней Азии. Немаловажным обстоятельством были связи России с Османской империей. Особенностью географического и геополитического положения Казани был обусловлен курс правительства на формирование Восточного разряда в Казанском университете. Во второй четверти века он превратился в крупнейший центр изучения восточных культур, языков и истории. Структурно разряд в этот период включал кафедры монгольского, турецко-татарского, армянского языка, санскритологии. Выпускники Казанского университета, ученики И. И. Хальфина, М. Х. Френа, А. К. Казем-Бека, И. Н. Березина, О. М. Ковалевского, М. Г. Махмудова работали в столичных университетах, в Лазаревском и Восточном институтах и других научных и учебных заведениях. Своей исследовательской, просветительской и общественной активностью выделялось Общество археологии, истории и этнографии, которое в 1898 - 1914 гг. возглавлял выдающийся востоковед Н. Ф. Катанов. За полвека деятельности общество издало 34 тома "Известий", содержащих примерно тысячу публикаций. Ныне в Казанском государственном университете воссоздан Востоковедческий центр - как учебный, так и научный.

Й. Бибина представила доклад "Европейские перспективы России и Турции". Она напомнила, что путь Турции к евроинтеграции начался еще в 1960-е гг., когда был подписан Анкарский договор об ассоциации с ЕЭС. С 1999 г. Турция официально считается страной-кандидатом, и сегодня она ближе к заветной цели, чем когда бы то ни было. При этом никогда с начала расширения Евросоюза ни одна кандидатура не вызывала столь ожесточенных споров и никогда прежде руководство ЕС не давало понять, что благополучное окончание переговоров далеко не гарантировано. Сомнения и возражения сводятся главным образом к тому, что Турция - исламская страна, культура которой чужда европейской. Пугает также и демографический фактор, причем как европейский центр, так и периферию, особенно балканский регион. Так, население Болгарии в перспективе сократится с 7.7 млн. в 2005 г. до немногим более 5 млн. в 2050 г. Больше чем на миллион ожидается за тот же период уменьшение населения Греции и т.д. Доля же населения Турции к 2050 г. достигнет в объединенной Европе почти 20%. В то же время сторонники интеграции Турции видят в присоединении вестернизированной Ататюрком страны возможность преодоления раскола между христианским и мусульманским миром. Экономический анализ показывает еще один важный аспект - растущую роль Турции как транспортного коридора между Востоком и Западом (имеется в виду доставка каспийской нефти и природного газа в Европу).

Что касается самой Турции, то там усиливаются явления, отдаляющие ее от европейских ценностей и образа жизни. Это прежде всего связано с усиливающимся влиянием ислама, стремящегося навязать свои нормы жизни всему обществу и приобрести больше "видимой и невидимой власти", выйти из сферы чисто личного выбора. Симптоматично, что руководство турецкой армией в лице начальника генштаба И. Башбуга публично заявило об опасности фундаментализма в Турции.

В докладе М. Перинчека (Анкара) "Политическое и военное сотрудничество между Турцией и Советской Россией в Закавказье в 1920 - 1921 гг." были подробно изложены события, связанные с началом этого периода, отмечена жизненно важная для Турции роль советской военной помощи, а также политической поддержки, оказанной Москвой кемалистам, что привело к заключению в 1923 г. Лозаннского мирного договора.

В сообщении Б. М. Поцхверии (ИВ РАН) "СССР и Турция во время Второй мировой войны" были рассмотрены отношение СССР к нейтралистской политике Турции, дискуссии между двумя странами, в том числе с участием Англии и США по различным вопросам, в частности о необходимости вступления Турции в войну, о режиме черноморских проливов, советских требова-

стр. 152

ниях его изменения и др. Двусторонние отношения были сложными, сохранялось взаимное недоверие, особенно на последнем этапе войны.

Е. И. Уразова в докладе "Актуальные вопросы российско-турецкого регионального экономического сотрудничества" отметила, что если в 1990-е гг. политика двух государств характеризовалась несогласованностью, разнонаправленностью, что порождало трения, то с начала XXI в. начинает преобладать прагматизм, тенденция к сближению и согласованию позиций по региональным проблемам и двустороннему экономическому взаимодействию. Важным шагом стало принятие сторонами в ноябре 2001 г. совместного "Плана действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турецкой Республикой в Евразии".

Б. М. Ягудин посвятил свое выступление анализу политических, экономических и культурных связей Татарстана и Турции на рубеже XX и XXI столетий. В 1995 г. было заключено Соглашение между правительством Республики Татарстан и правительством Турецкой Республики о торгово-экономическом, научно-техническом и культурном сотрудничестве, а также принят ряд других двусторонних актов. Помимо общетюркского единства, языковой и культурной общности для установления тесных связей имелись и сугубо прагматические соображения, связанные с усилением турецкого экономического потенциала. Особенно активно отношения Турции и Татарстана стали развиваться с 2001 г. Они характеризуются реализмом в подходах обеих сторон, нацеленностью на выполнение конкретных проектов. Вместе с тем потенциал сотрудничества используется явно недостаточно, особенно в сфере культуры, науки и образования.

С докладами по современной проблематике выступили также молодые исследователи из Москвы - А. И. Гаджаев ("Инвестиционное сотрудничество России и Турции") и Киева - С. В. Нетеса ("Взаимосвязи представителей исламских народов в Украине с мусульманскими регионами России").

Отдельным историческим сюжетам были посвящены доклады сотрудников Отдела истории ИВ РАН Л. Г. Сибгатулиной "Накшибендийские текке в Стамбуле: среднеазиатский "след"" и Отдела стран БСВ А. В. Болдырева "Проблема Черноморских проливов в русско-турецких отношениях в конце XIX - начале XX в." А. Т. Сибгатулина охарактеризовала тесные духовные связи между последователями суфизма в Туркестане и Османской империи, проследив их с начала XV до начала XX в. А. В. Болдырев отметил известный дуализм во взаимоотношениях России и Турции по поводу проливов, связанный со стремлением добиться для себя привилегий в их использовании и отказе в них странам, несопредельным с Черным морем. На секции был также заслушан доклад Е. Ю. Борковской (Российская академия госслужбы) "Ислам и российский опыт государственного строительства (социально-правовые аспекты политики в отношении мусульманских народов в досоветский период". Проследив дискриминационную политику самодержавной России в отношении мусульманских народов и иных "инородцев", Е. Ю. Барковская отметила, что определенные сдвиги в ней наметились лишь в начале XX в., когда царским правительством были приняты первые законодательные акты, в соответствии с которыми устранялся ряд аспектов приниженного положения меньшинств. Гражданское равноправие было продекларировано лишь после 1917 г., когда Временное правительство приняло постановление "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений".

На секции "Россия-Иран" были представлены 10 докладов, подготовленных главным образом сотрудниками сектора Ирана Отдела БСВ, и состоялось их обсуждение, в котором активное участие наряду с другими приняли М. Санаи, А. Арафи (ректор Международного исламского университета, Тегеран), М. Иманипур (руководитель Культурного представительства при посольстве ИРИ в РФ), А. Монтазеран (советник посольства ИРИ в РФ по вопросам политики и международных отношений).

Л. М. Кулагина рассмотрела исторические этапы отношений Ирана и России, насчитывающие более 450 лет. Туркманчайский договор 1828 г. положил конец русско-иранским войнам, определил границы между двумя странами и способствовал установлению дружественных и миролюбивых отношений между Россией и Ираном. Важную роль в развитии российско-иранских связей играли торгово-экономические отношения. К началу XX в. на долю России приходилось 50% иранского импорта и 70% экспорта. Экономическое проникновение России в Иран, выразившееся в строительстве дорог, телеграфа, портов, банка, торгово-промышленных предприятий, помогло развитию приграничных к России северных и восточных провинций Ирана. Российско-иранские отношения обострились в период Конституционного движения, которое поставило под угрозу влияние и позиции России в Иране. В 1911 г. царские войска вошли в Иран и жестоко

стр. 153

расправились с революционным движением. В 1914 г., в период Первой мировой войны, Иран был оккупирован иностранными войсками. После Октябрьской революции советское правительство аннулировало неравноправные договоры и соглашения, заключенные Россией с Ираном, отказалось от концессий и списала все долги Ирана царскому правительству. С этого времени можно вести отсчет новейшему этапу взаимодействия двух государств.

С. Б. Дружиловский (МГИМО) в докладе "Эволюция "исламской модели" развития в ИРИ и перспективы развития российско-иранских отношений" отметил, что модель развития ИРИ постоянно эволюционировала и приспосабливалась к меняющейся в стране и мире ситуации. Однако как нельзя отрицать эти изменения, так и нельзя оценивать их как попытку секуляризации, связанную с ослаблением позиций иранского духовенства. Сегодня, как и на заре "исламской революции", все основные социально-политические и экономические процессы и изменения в ИРИ по-прежнему контролируются и инициируются стоящим у власти шиитским духовенством. По мнению автора доклада, проводимые в стране системные реформы инициирует само высшее шиитское духовенство. Делегируя свои властные полномочия преданным светским элементам, оно оставляет за собой высшие контрольные функции.

Проведенный анализ позволил С. Б. Дружиловскому сделать несколько выводов, касающихся выработки внешнеполитического курса России в отношении Ирана. Крах исламского режима в обозримой перспективе маловероятен. Поступательное развитие Ирана, внутренняя сплоченность его населения не дают шансов на насильственное свержение режима. Провал операции Израиля в Ливане, неблагоприятное для внешней политики США развитие ситуации в Афганистане и Ираке в результате их военных операций говорят не в пользу повторения аналогичных сценариев применительно к Ирану. Отношения России с Ираном следует переводить на долговременную основу, независимо от позиции американцев. Сам Тегеран давно и постоянно заявляет о своем стремлении вывести развитие отношений с Москвой на стратегический уровень. Существует ряд политических и экономических проектов, которые могли бы усилить российско-иранское взаимодействие. Это - перспектива полноправного участия Ирана в ШОС, а возможно и в ОДКБ, совместные транспортные коридоры, энергетические и научно-технические проекты. Создание совместного газового консорциума позволило бы контролировать около половины газового мирового рынка. По мнению докладчика, следовало бы перестать "демонизировать" Иран, так как он (со своей ядерной программой или без нее) не представляет для России серьезной угрозы, а полномасштабное сотрудничество с ним могло бы помочь ей решить многие проблемы.

В. И. Сажин (Радио "Голос России") в докладе "Позиция России по вопросу решения иранской ядерной программы" констатировал, что формально Иран выполняет требования ДНЯО. Многочисленные доклады МАГАТЭ по ядерной программе ИРИ не содержат прямых доказательств наличия военной составляющей в ядерной программе Ирана. Да их и быть не может, поскольку нынешний уровень развития иранских ядерных технологий, прежде всего в сфере обогащения урана, еще не достиг того рубежа, когда можно утверждать, что наступил "критический" этап в процессе обогащения - появились технологии "двойного" назначения. По мнению докладчика, до этого еще далеко. Но правда заключается в том, что, когда это произойдет - будет поздно: до иранской атомной бомбы останется несколько недель. При этом косвенные доказательства стремления Ирана к созданию ядерного оружия существуют. Иранцы утверждают, что полный ядерный цикл им необходим для утверждения собственной независимости в сфере мирной атомной энергетики. Но, по мнению В. И. Сажина, Тегеран лукавит, так как испытывает недостаток в сырьевой базе. В то же время для производства ядерных боеприпасов запасов урановой руды в Иране вполне достаточно. Создание собственной инфраструктуры полного ядерного топливного цикла - вообще пустая трата денег, если не принимать в расчет военную составляющую.

Поэтому закономерно возникает вопрос: зачем Иран стремится к собственному производству обогащенного урана? Еще вопрос: зачем Ирану были нужны 44 специальных детонатора, попытка незаконного вывоза которых из ФРГ двумя иранцами была предотвращена в конце 2002 г. германскими спецслужбами? И наконец, для чего ему понадобились баллистические ракеты с радиусом действия более тысячи километров, ведь они эффективны лишь при наличии ядерных боеголовок? Эти вопросы наводят на серьезные сомнения в мирном характере иранской ядерной программы и позволяют согласиться с теми, кто утверждает, что Иран хочет запо-

стр. 154

лучить ядерное оружие или, во всяком случае, создать инфраструктуру его производства, причем в любой необходимый для Тегерана момент.

Выступая с сообщением "Российские национальные интересы и ядерная программа Ирана", В. И. Сотников подчеркнул, что РФ заинтересована в сотрудничестве с ИРИ. Что касается иранской ядерной программы, то сфера российского участия в ней четко очерчена. Россия продолжает взаимовыгодное сотрудничество с ИРИ в области мирного использования атомной энергии - строительство АЭС в Бушере на основе строгого соблюдения ею всех своих обязательств по нераспространению ядерного оружия и перед МАГАТЭ. В феврале 2005 г. между ИРИ и РФ заключено соглашение о вывозе переработанного облученного ядерного топлива с Бушерской АЭС в Россию, что полностью соответствует как российским интересам по недопущению использования предприятий мирной ядерной энергетики для разработок ядерного оружия вблизи границ РФ, так и ее международным обязательствам на сей счет. Появление ядерного оружия у Ирана, по мнению докладчика, противоречит национальным интересам России в связи с угрозой возникновения на ее южном фланге так называемого исламского ядерного пояса, состоящего из тандема двух ядерных государств, - Пакистана и Ирана, с возможным подключением к ним Саудовской Аравии и Турции. При определенных условиях в перспективе этот пояс может стать частью еще более обширной "ядерной дуги нестабильности", протянувшейся от де-факто ядерного Израиля до испытавшей ядерную бомбу Северной Кореи.

Российским интересам, полагает В. И. Сотников, отвечает принятие резолюции СБ ООН, содержащей так называемые мягкие санкции в отношении ИРИ, а именно запрет на поставки в Иран высоких технологий, в том числе в ядерной области, замораживание иранских авуаров в международных финансовых учреждениях и т.п. Кроме того, интересам РФ соответствовало бы продолжение конструктивных дипломатических переговоров между государствами "шестерки" и ИРИ о прекращении Тегераном обогащения урана в обмен на гарантии со стороны этих государств о ненападении на Иран и на поставки ему необходимых технологий для нефтегазовой отрасли.

Выступая в прениях по докладам, А. Монтазеран изложил официальную точку зрения Ирана на ядерную проблему. Он отметил, что инспекции МАГАТЭ проводятся регулярно и, хотя так называемый дополнительный протокол Ираном не подписан, тем не менее Иран на практике не отказывается от международных проверок. При этом ни одна из них не обнаружила ничего, что свидетельствовало бы о разработках ядерного оружия.

А. И. Полищук в докладе "Проблемы и перспективы реализации концепции "диалога цивилизаций"" акцентировал внимание на необходимости для России, объективно являющейся мостом между Европой и Азией, уделять больше внимания исламскому миру. По его мнению, это будет способствовать разрушению однополярного мирового порядка. В основе российско-иранских отношений лежат различные факторы, среди которых важнейшим является экономический.

Г. П. Авдеев (ВУ МО) посвятил свое выступление межпарламентским связям России и Ирана. Он подчеркнул, что за последние 10 лет они достигли высокого уровня и являются показателем растущих взаимных интересов двух стран. В немалой степени благодаря усилиям высших законодательных органов Россия и Иран смогли обрести устойчивость во взаимоотношениях, найти оптимальные решения сложных проблем в противоречивой международной обстановке. Эти связи формировались в сложные для обеих стран периоды реформирования государственных структур власти. В непростой для России ситуации Иран стал политическим партнером в сдерживании суннитских радикальных группировок, в первую очередь на Северном Кавказе, в решении вопроса коммуникационных связей Армении с внешним миром, в мирном урегулировании в Таджикистане и борьбе против режима талибов в Афганистане.

Е. В. Дунаева в докладе "Интересы России и Ирана в Каспийском регионе" отметила, что особый интерес, проявляемый сегодня в мире к этому региону, объясняется как наличием значительных запасов углеводородов, так и особенностями его географического положения - моста между Европой и Азией, перекрестка формирующихся международных транспортных коммуникаций "Север-Юг" и "Запад-Восток" и линии раздела сфер влияния трех мировых религий. Регион имеет важное значение для обеспечения геополитических интересов России на Кавказе, в Центральной и Южной Азии и обладает огромными потенциальными возможностями для расширения и закрепления ее экономических и стратегических позиций. Каспийский регион представляется стратегически важным и для Ирана с точки зрения как защиты его политических ин-

стр. 155

тересов в регионе, связанных с укреплением своего влияния, сохранением безопасности, борьбы с сепаратизмом, наркотрафиком, так и обеспечения экономических выгод от расширения рынков сбыта, транзита углеводородов, товаров и пассажиропотоков.

Для эффективного решения экономических задач Иран и Россия заинтересованы в политической стабильности региона. Сегодня Каспийский регион является не столько объектом сотрудничества прибрежных государств, сколько объектом дипломатических распрей и конфронтации. По прогнозам некоторых американских аналитиков, к 2015 г. Каспий станет одним из самых нестабильных регионов мира. Россия с учетом возможного появления на Каспии военных сил неприкаспийских государств в 2005 г. выступила с инициативой создания системы каспийской безопасности - КАСФОР. В условиях доминирования флота России на Каспии эта инициатива не получила большого отклика. Ряд экспертов увязывают возможность создания такой группировки с успехом в урегулировании всех правовых вопросов статуса Каспия. Так как данная инициатива РФ направлена на оказание противодействия проникновению в регион третьих сил, она может быть привлекательной для ИРИ. Возможно, что согласие Тегерана на участие в этом проекте, пусть и в ограниченном масштабе, поможет заключению договора о правовом статусе Каспия.

Выступая с докладом "Американский фактор во взаимоотношениях России и Ирана", И. Е. Федорова остановилась, в частности, на взглядах американских политологов на развитие американо-иранских отношений, в первую очередь на их представлениях о различных вариантах смены недружественного США режима в Иране - от жесткой широкомасштабной военной операции или ограниченных ударов по предполагаемым ядерным объектам Ирана до постепенного размывания режима изнутри. Действия РФ, по мнению автора доклада, могут состоять в усилиях по исключению военных вариантов разрешения кризисных ситуаций вокруг ядерной программы ИРИ и дальнейшему усилению в этой связи роли международных организаций (ООН, СБ ООН и МАГАТЭ).

И. Р. Гибадуллин в докладе "Шиитские организации России и ИРИ" рассмотрел социальную базу возникновения и деятельности шиитских организаций в России. В них состоят выходцы из Азербайджана, временно или постоянно проживающие в России. На протяжении 1990-х гг. шиитские общины в городах РФ формировались достаточно стихийно. Большинство из них так и не получили какой-либо организационной оформленности, оставаясь в ведении азербайджанских национально-культурных центров и земляческих обществ. Появление шиитских религиозных общин на территории РФ и активизация их деятельности связаны не только с миграционными процессами, но и с популярностью шиизма среди новообращенных мусульман в России. По сообщению "Интерфакса", 90% русских-мусульман, живущих в Москве, являются шиитами, в то время как по стране шииты составляют, по оценочным данным, около 3% от общего количества мусульман. Численность русских-шиитов растет, и уже наметилась определенная тенденция к занятию ими интеллектуальной ниши в руководстве шиитской общиной России. По мнению докладчика, набирающая вес шиитская община России является проводником иранского влияния в обществе и политическом истеблишменте. Поэтому государству необходимо научиться использовать "шиитский фактор" себе во благо, для чего следует отказаться от привычных суннитоцентристских стереотипов во взаимоотношениях с российскими мусульманами и принять меры для как можно более полной интеграции шиитов в российскую умму на основе традиционных для России мусульманских институтов.

Доклады третьего дня работы конференции проходили в трех секциях: "Россия и Курдистан", "Россия и Пакистан", "Россия и Афганистан".

На первой секции (руководитель - О. И. Жигалина) были заслушаны 9 докладов.

Выступая с докладом "Этапы развития отношений России и Курдистана", О. И. Жигалина (ИВ РАН) пришла к выводу, что и при царизме, и при советской власти Россия всегда стремилась находиться с курдами в дружественных отношениях, используя курдское национальное движение в своих внешнеполитических целях. Советской России это было нужно в основном для обеспечения безопасности закавказской границы и для воздействия на Турцию и Иран, особенно в периоды обострения региональных конфликтов. Хотя после распада СССР Российская Федерация лишилась общей границы с этническим Курдистаном, отношения между РФ и зарубежными курдами по-прежнему важны. Они должны строиться на обоюдном стремлении к миру в регионе, широком культурном и научном сотрудничестве.

стр. 156

Развивая эту тему, М. С. Лазарев подчеркнул, что в России никогда не угасал интерес к изучению истории, культуры, обычаев, образа жизни, политического положения Курдистана. Еще в XIX в. в России появилось немало интересных работ о курдах и Курдистане, написанных учеными и дипломатами. Во второй половине века организующим центром изучения истории, этнографии, языка и литературы курдского народа стала Российская Академия наук. Ученые современной России ведут всесторонние исследования курдской истории, социальной организации курдского сообщества, памятников литературы и т.д.

К. В. Вертяев в докладе "Курдский вопрос в современных российско-турецких отношениях" высказал мнение, что РФ не придает должного значения проблеме курдов в Турции, считая ее внутренним делом соседнего государства. Между тем по мере превращения Турции в одного из важных экономических и политических партнеров России формируется представление о конструктивности сотрудничества сторон в этом вопросе. В свете перемен, происходящих на Ближнем и Среднем Востоке, намечаются перспективы урегулирования ситуации как в Турецком Курдистане, так и в сопредельных частях курдского этнического ареала.

Н. З. Мосаки в докладе "Россия и иракские курды" также констатировал, что курдская проблема продолжает занимать периферийное место в российской внешней политике, что вызывает, по его мнению, негативную реакцию иракских курдов, которые позволяют себе выступать с резкой критикой позиции России. Вместе с тем роль Иракского Курдистана как политического центра курдского этнического ареала Западной Азии не оставляет равнодушной российские официальные круги, принявшие решение открыть в г. Эрбиле Генеральное консульство РФ. Это говорит о желании Москвы играть более активную роль в иракской политике и усилить внимание к проблеме развития курдских регионов.

Исследователь из Армении А. Э. Арутюнян в докладе "Курдская проблема как дестабилизирующий фактор в турецко-сирийских отношениях" отметил, что в 1990-е гг. курдский фактор служил причиной осложнения отношений между Анкарой и Дамаском. Сирия использовала его с целью политического давления на Турцию, а та осуждала сирийские власти за поддержку деятельности Рабочей партии Курдистана (РПК). Однако ситуация стала постепенно меняться в конце десятилетия: наметилось сближение турецко-сирийских позиций по ряду международных проблем, в том числе и по курдской. Турция и Сирия, по мнению эксперта, остаются едины в одном - не допустить создания независимого курдского государства на территории Ирака.

Гость конференции Длер Хамад в докладе "Создание группы "Ансар аль-ислам" в Ираке и ее идеологическая связь с организацией "Аль-Каида"" проанализировал процесс возникновения исламского движения в Курдистане и формирования экстремистского течения внутри него. Он подчеркнул, что руководство Патриотического союза Курдистана (ПСК) объявило последнему войну. Исламисты в своем большинстве были уничтожены. Однако оставшиеся в живых полевые командиры создали в Курдистане своего рода региональное отделение "Аль-Каиды" - группу "Джунд аль-ислам" ("Солдаты ислама"). Докладчик охарактеризовал деятельность и некоторых других радикально-исламистских организаций, действующих в Курдистане, которые не считают возможным существование демократии, свободы совести, политического плюрализма и прочих достижений современного общества. Выступая под исламскими лозунгами, они используют террористические методы ради создания насильственным путем исламского государства в соответствии со средневековыми мусульманскими представлениями о государстве.

Г. И. Старченков в докладе "Проблема толерантности в современном исламе" отметил, что радикальный исламизм является проявлением нетерпимости к иным формам общественно-политического устройства общества. При этом он особо подчеркнул веротерпимость курдов. Принадлежность большей части курдов к мусульманам-суннитам не мешает региональному правительству Курдского автономного района (КАР) Ирака заявлять о свободе совести и фиксировать этот принцип в основополагающих документах.

Н. Рамадан выступил с сообщением на тему конституционного устройства в КАР Ирака. Вкратце остановившись на анализе первого проекта "Основного закона вилайета федеративного Курдистана", подготовленного еще в 1970-е гг. лидером курдского национального движения Моллой Мустафой Барзани, Н. Рамадан охарактеризовал затем проект конституции региона Курдистана, отдельные положения которого вошли сначала во Временную, а затем и Постоянную конституцию Ирака. Он сам участвовал в подготовке как проекта конституции КАР, так и проекта конституции Ирака. Второй проект курдской конституции был принят специальной комиссией 7 ноября 2002 г. Затем работа над ним продолжалась. В результате был разработан тре-

стр. 157

тий проект, состоящий из Введения и 8 глав, насчитывающий 160 статей. Эксперт подчеркнул, что при работе над ним использовался опыт многих стран Азии и Европы. В спорных случаях приоритет отдается законам, зафиксированным в конституции КАР, а не законам Постоянной конституции Ирака. В Конституции КАР узаконено использование курдского флага, герба, национального гимна, существование народной армии - пешмерга, равноправное использование двух языков - курдского и арабского, перечислены национальные праздники. Все это является, по мнению докладчика, созданием предпосылок для формирования курдской государственности.

Академик Национальной Академии наук Армении, сотрудник ИВ РАН [Ш. Х. Мгои] подчеркнул в докладе "Становление государственности в Южном Курдистане" значение важных достижений иракских курдов, ставших возможными после свержения диктаторского режима С. Хусейна. Созданию предпосылок формирования курдского независимого государства препятствуют, по его мнению, деятельность радикальных группировок, сопротивление региональных держав развитию процесса курдской независимости, не способствует ему и пассивная политическая позиция России. Курдский вопрос нельзя решить силовым путем. Это возможно лишь на путях поиска компромисса, учета интересов народов и национальных государств.

На секции "Россия и Пакистан" (руководитель - С. Н. Каменев) с докладами и сообщениями выступили 12 человек. В. Н. Москаленко в докладе "Российско-пакистанские отношения и ислам: проблемы и перспективы" показал, что если на определенном этапе не столько сам ислам, сколько идеология радикально-исламской солидарности служили фактором, осложнявшим развитие двусторонних связей, то сегодня такого рода воздействие по существу отсутствует. Этому способствовали прежде всего нормализация обстановки в Чечне, ослабление позиций исламского экстремизма в республиках Центральной Азии и, разумеется, политика нынешнего руководства Пакистана по вопросу о терроризме под флагом ислама. В. Н. Москаленко подчеркнул, что новая ситуация открывает большие возможности для расширения контактов между двумя государствами в различных областях, в том числе в сфере безопасности, борьбы с экстремизмом.

В докладе С. Н. Каменева "Развитие российско-пакистанских экономических отношений" была отмечена их эволюция после визита в РФ в марте 2003 г. пакистанского президента П. Мушаррафа. Товарооборот двусторонней торговли вырос с 83 млн. дол. в 2003 г. до почти 400 млн. в 2006 г. Налаживаются связи Пакистана с Россией в газовой сфере, в первую очередь с "Газпромом". Обе стороны отмечают реальные возможности сотрудничества в сфере ирригации и мелиорации, металлургической области. С помощью СССР был построен крупнейший в Пакистане металлургический завод. Есть примеры начавшегося сотрудничества в области космических исследований. Пакистанская сторона неизменно ставит вопрос о налаживании военно-технического сотрудничества, на который Москва пока ответа не дает.

Д. В. Ганич осветил вопросы практического двустороннего сотрудничества с 2003 г. Он отметил, что за последние три года участились контакты на высоком уровне, стали регулярными консультации представителей внешнеполитических ведомств двух стран. Состоялись поездки в Пакистан делегаций Госдумы и Совета Федерации РФ. Все это, а также прогресс в области торгово-экономических взаимоотношений позволили автору утверждать, что начинается новый этап в сотрудничестве.

М. Ю. Морозова в докладе "Военно-техническое сотрудничество России с Пакистаном" подчеркнула, что российская военная техника может практически беспрепятственно поступать в Пакистан через третьи страны. Так произошло, например, с поставками украинских танков Т-80УД, на 80% состоящих из российских комплектующих, а также с китайскими истребителями FC-1, оснащенными российскими двигателями, собираемыми в Санкт-Петербурге. Вопрос о прямом выходе российского ВПК на пакистанский рынок до сих пор остается открытым. Но есть немало свидетельств того, что уже достаточно скоро эта проблема будет решена. При этом индийский фактор не будет препятствием, тем более что Индия уже открыла свой рынок вооружений для США, которые продолжают быть главными партнерами Пакистана в сфере ВТС.

В докладе "Россия-Пакистан: потенциал научно-технического, образовательного и культурного сотрудничества" И. Н. Серенко показала, что указанный потенциал долгое время был почти не задействован во взаимоотношениях двух государств. Теперь пришло время его активизировать. В частности, можно создать российско-пакистанский аналитический центр для проведения комплексных научных исследований, в целях расширения контактов в области науки,

стр. 158

культуры, образования, туризма и спорта привлечь правительственные и неправительственные организации и объединения.

В докладе Р. М. Мукимджановой "Взаимодействие России и государств Центральной Азии в обеспечении региональной безопасности" были рассмотрены вопросы сотрудничества России с государствами ЦА с учетом той обстановки, которую ей придает присутствие в регионе военных сил США и ряда других западных стран, а также Индии.

Выступая с докладом "Различные идеологические тенденции в исламе: сравнительный анализ", Сарфраз Хан (Пакистан) проанализировал взгляды представителей крайних и умеренных исламских течений в Пакистане и в других странах, прежде всего арабских. В докладе был затронут вопрос о джадидизме, о вкладе российских мусульман в реформирование ислама. Ученый особо подчеркнул широкое распространение умеренных и конструктивных настроений среди представителей мусульманской общины в Пакистане.

М. Ю. Крысин (Пенза) сделал доклад на тему из недавней истории - "Индо-пакистанский конфликт 1965 г. и роль Советского Союза в его урегулировании". Осветив в деталях фактическую сторону вопроса, докладчик подчеркнул, что Пакистан, по его мнению, согласился на посредничество Москвы, которая была явно более расположена к Индии, рассчитывая на расширение в будущем своего экономического и военного сотрудничества с СССР.

На заседании секции выступили также Н. В. Мелехина (МГИМО(У) МИД) с докладом "Позиция России по Кашмирскому вопросу", П. В. Топычканов (Московский центр Карнеги) "Партийно-политическая реакция в Пакистане на развитие отношений с Россией в начале XXI в." и П. В. Бронников (МГИМО(У) МИД) "Исламский фактор в Бангладеш".

На секции "Россия и Афганистан" (руководитель - В. Г. Коргун) были представлены 10 докладов.

В. Г. Коргун в докладе "Общая оценка российско-афганских отношений на современном этапе" подчеркнул сложный характер внутриполитической ситуации в Афганистане, активизацию сил, оппозиционных нынешнему правительству Х. Карзая, возрождение боевых отрядов свергнутого в 2001 г. движения "Талибан". Вместе с тем, отметил докладчик, в стране продолжается работа по восстановлению экономики, развитию инфраструктуры, прежде всего автодорожного и авиационного сообщения. Россия в этих условиях оказывает заметную поддержку Афганистану, причем действует она самостоятельно, хотя и согласуя свою помощь с участниками международных программ. Так, на последней конференции по оказанию содействия в экономическом возрождении Афганистана (Лондон, январь-февраль 2006 г.) министр иностранных дел РФ С. В. Лавров заявил, что с 2002 по 2005 г. Афганистану было оказано широкое содействие на двусторонней основе, включая гуманитарную помощь в размере 30 млн. дол. и поставки афганской национальной армии на сумму, превышающую 200 млн. дол. В. Г. Коргун отметил, что Россия может в будущем расширить свое участие в различных проектах экономического развития Афганистана. Существенно, что она заявила о намерении рассмотреть вопрос об аннулировании долга Кабула, оцениваемого в 10 млрд. дол.

М. Р. Арунова в докладе "Первые контакты России с Афганистаном" подчеркнула, что они, по ряду сведений, начались раньше, чем принято было считать, - в середине XVII в. Р. Р. Сикоев также затронул эту тему, отметив, что первой достоверно известной, но, правда, неудачной попыткой установления официальных контактов было направление в Афганистан в 1764 г. по указанию Екатерины II армейского капитана Б. Асланова. Докладчик подчеркнул, что Россия на всех исторических этапах проявляла большую заинтересованность в развитии контактов с Афганистаном. Перспективы российско-афганских отношений представляются ему также многообещающими - без России Афганистану вряд ли удастся решить свои проблемы, а ее готовность содействовать этому будет возрастать по мере укрепления экономических позиций в Центральной Азии.

Ю. Н. Паничкин (Рязань) рассмотрел историю дипломатической борьбы между Российской и Британской империями на Среднем Востоке в первой половине XIX в. Он отметил, что инициатива в установлении официальных контактов принадлежала тогда афганской стороне. В 1836 г. в Петербург прибыл первый представитель эмира Кабула, который от его имени обратился к России с просьбой о помощи против действий враждебных ему сил, пользующихся поддержкой Англии.

С докладом "Отношения России с Афганистаном в контексте афганской политической традиции" выступил Ю. П. Лалетин (МГИМО). А. Л. Баханд (Посольство Афганистана в РФ) представил доклад "Из истории российско-афганских отношений в XVIII-XIX вв.". Ю. Н. Тихонов

стр. 159

(Липецк) прочитал хорошо документированный доклад "События 1924 г. в Хосте и позиция великих держав".

У. Акимбеков (докторант ИВ РАН) в докладе "Российско-афганское экономическое сотрудничество" выявил ряд сфер и проектов экономического подъема Афганистана, в которых российское участие было бы наиболее продуктивно. К их числу относится в первую очередь строительство линий электропередач, которые позволят поставлять в страну энергию из Таджикистана, где с российской помощью началось сооружение новых гидроэлектростанций.

Х. Хашимбеков (ИВ РАН) в выступлении, посвященном влиянию ситуации в Афганистане на соседние страны Центральной Азии, отметил, что нормализация обстановки в Афганистане позволит снять пресс напряженности с молодых государств региона, вставших на путь уверенного экономического роста. Большое значение для улучшения ситуации в регионе имеет антитеррористическая деятельность таких организаций, как ОДКБ и ШОС. Важной задачей остается борьба с контрабандой наркотиков, центром производства сырья для которых остается Афганистан.

Итоги работы конференции были подведены на заключительном заседании. Говоря о некоторых общих итогах, В. Я. Белокреницкий отметил, что всего на конференции были заслушаны 76 докладов и сообщений. Основная их часть была посвящена теме "Россия и исламский мир" в ее историческом и современном преломлении. Конференция выявила необходимость дальнейшего изучения перспектив развития связей и контактов между Россией и поясом мусульманских стран и регионов, расположенных к югу от границ СНГ, у порога "Большой России".

Постоянный адрес данной публикации: