21 октября 2002 г. состоялся межинститутский семинар, посвященный 175-летию Наваринского сражения. Заседание открыл зам. директора ИВ РАН А.З. Егорин. В своем приветственном слове он отметил, что полный разгром турецко-египетского флота в Нава-ринском сражении 20 октября 1827 г. стал следствием совпадения целей восточной политики России, Англии и Франции - великих держав первой трети XIX в.

Историческим фоном и одной из главных причин этой морской битвы англо-русско-французского флота с турецко-египетским послужили восстание греков против турецкого владычества и начавшаяся после этого война за независимость Греции, захваченной турками в середине XV в. Имеющиеся сегодня в распоряжении историков данные позволяют утверждать, что великие державы того времени, внимательно наблюдая за событиями в Греции, по-разному оценивали происходящее, стремясь извлечь те или иные выгоды из ситуации прежде всего в своих интересах, проявляя при этом колебания и явное соперничество друг с другом.

С докладами на семинаре выступили В.И. Гусаров (Ин-т Африки РАН) и А.В. Шишов (Ин-т военной истории). В.И. Гусаров осветил исторические и военно-политические условия, в которых шло формирование антитурецкой коалиции, ход сражения и его последствия. Так, 8 июля 1827 г. Англия, Россия и Франция подписали лондонский договор о сотрудничестве трех держав в защиту греческого восстания. При этом каждая из них преследовала, разумеется, свои стратегические цели, заключавшиеся прежде всего в усилении собственных военно-стратегических позиций на Балканском полуострове за счет быстро слабевшей Османской империи. На случай отказа Турции принять эти требования в договор по настоянию России были включены секретные статьи о направлении в Средиземное море русской, английской и французской эскадр. Эти эскадры в конечном счете и обеспечили успех Наваринского сражения в пользу союзников.

Победа в этом сражении и последовавшее затем заключение 14 сентября 1829 г. Адриано-польского мира, завершившего очередную русско-турецкую войну, сыграли исключительно важную роль в борьбе греческого и других балканских народов за свою независимость и государственную самостоятельность. Создание на Балканах независимых государств отвечало интересам России и ослабляло Османскую империю. Попытки некоторых европейских держав использовать начавшийся восточный кризис для подрыва позиций России на международной арене потерпели провал.

А.В. Шишов рассказал о разнице в тактике ведения морского сражения эскадрами России, Англии и Франции, с одной стороны, и турецко-египетским флотом - с другой, а также об адмирале Л.П. Гейдене (1772-1850), командовавшем русской эскадрой.

Именно принципиальная разница в тактике, а также в боевой выучке экипажей позволили союзникам уничтожить 55 судов турок и египтян, а остальные их суда вывести из строя.

стр. 155

Эти оставшиеся еще на плаву суда были сожжены в ночь с 20 на 21 октября турками, высадившимися на берег. В результате весь турецко-египетский флот был полностью уничтожен. Потери в людях по этим же причинам у сторон были практически несопоставимы. У турок и египтян они составили около 7 тысяч; русских было убито 59, ранено 198; англичан - убито 75, ранено 272; французов убито - 43, ранено 187.

После Наваринского сражения некоторые сторонники Турции утверждали, что этот бой явился изменническим нападением союзников на турок, но зафиксированные факты свидетельствуют, что турецкие флоты и береговые батареи находились в полной боевой готовности.

За победу в Наваринском сражении Л.П. Гейден был произведен в вице-адмиралы с награждением ордена Св. Геория 2-го класса. Англия наградила русского флотоводца орденом Бани 2-й степени, Франция - орденом Св. Людовика 1-й степени, Греция - орденом Спасения 1-й степени.

Линкор "Азов", главный герой Наваринского боя, впервые в истории военно-морского флота России был награжден Георгиевским кормовым флагом и вымпелом.

Имя адмирала Л.П. Гейдена потомки записали не только в историю российского военного флота, но и на географическую карту Мирового океана. Имя флотоводца носят коралловый остров в группе Радак тихоокеанских Маршалловых о-вов (в Микронезии, ныне о-в Ликиеп), бухта в заливе Бристоль у берегов Русской Америки (Аляска, ныне бухта Порт-Хейден) и гора на полуострове Камчатка.

После представленных докладов на "круглом столе" развернулась оживленная дискуссия. Из обсуждавшихся вопросов можно выделить два, поставленные Н.Г. Киреевым (ИВ РАН). Первый из них гласил: как греческим повстанцам удалось собрать силы и средства, которые позволили им успешно противостоять армии и флоту Османской империи? Ведь территории с греческим населением были тогда составной частью империи и его выступления жестоко подавлялись. Второй вопрос: было ли у повстанцев современное по тем временам вооружение и боевые корабли? По словам А.В. Шишова, греческие повстанцы в ходе освободительной войны использовали в борьбе с турками собственный многочисленный флот. Умелые мореходы от природы, греки составляли экипажи боевых кораблей, которые в основном базировались в Венеции и г. Дубровник. Они имели небольшие фрегаты, быстроходные бригантины, галеры и другие малые морские суда. Экипажи греческих кораблей добровольно входили в состав русских эскадр в ходе русско-турецких войн первой половины XIX столетия. При этом греческие корабли выполняли роль морских разведчиков, посыльных судов, вели корсарские действия на турецких коммуникациях в Эгейском море.

В ходе обсуждения докладов ряд вопросов касался вооружения и боевого флота Османской империи и систем их обеспечения. Отвечая на них, А.В. Шишов, в частности, сказал, что в войнах против России вооружение регулярной армии и флота Турции качественно мало чем отличались от русского. Это объяснялось двумя причинами. Во-первых, Стамбул производил значительные закупки иностранного оружия - современных для той эпохи образцов ружей и орудий разных калибров. Главными поставщиками являлись Франция и Великобритания. Во-вторых, много огнестрельного оружия и боевых припасов к ним производилось в Турции на собственных военных заводах. В худшую сторону отличалось только вооружение иррегулярных племенных, преимущественно конных ополчений и гарнизонов крепостей. Последние были оснащены многочисленной, но уже морально устаревшей артиллерией.

Подводя итоги заседания, А.З. Егорин отметил, что докладчики проделали огромную работу по сбору фактологических данных о русской армии и флоте, об их благородной освободительной миссии на Балканах в первой трети XIX в. Такая работа, способствующая восстановлению славных имен российских военачальников и флотоводцев, ведется ими, равно как и многими другими отечественными исследователями, на протяжении многих лет, о чем свидетельствуют их многочисленные уже опубликованные труды. Возвращенные из забвения имена наших великих предков и их роль в реализации восточной политики России в XVIII-XIX вв. дают возможность новым поколениям исследователей объективно оценить достижения нашего народа в историческом процессе.

В. И. ГУСАРОВ

* * *

13-14 ноября Центром индийских исследований ИВ РАН была проведена конференция "Индия и Южная Азия: социум, политика, ре-

стр. 156

лития". Она явилась частью обширной программы конференций и семинаров, организованных Центром совместно с Посольством Индии в честь 55-летия независимости Республики Индия. Вместе с тем у этой конференции был и свой, особый повод: коллектив Центра посвятил ее памяти крупного индолога Б.И. Клюева (1927- 2000), внесшего значительный вклад в исследование межконфессиональных, этнолингвистических и социально- политических проблем независимой Индии ^* .

Конференцию открыли приветственными выступлениями директор ИВ РАН Р.Б. Рыбаков и Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Индия в РФ г-н К. Рагхунатх. Всего на конференции прозвучало 19 докладов, разделившихся по своей тематике на четыре основных блока.

В первый блок вошли доклады, авторы которых рассматривали теоретические аспекты межконфессиональных, межэтнических и социально- политических процессов, происходящих в современной Индии. При этом значительное внимание было уделено индийской демократии, выработанным ею механизмам разрешения конфликтов и взаимодействию различных общественных сил. Тон обсуждению этой проблематики задал обобщающий доклад Ф.Н. Юрлова "Демократия в Индии: достижения и проблемы", после чего М.А. Плешова в докладе "Реформы местного самоуправления Индии" показала действие демократических институтов на начальном, глубинном уровне общественной структуры. Если Ф.Н. Юрлов и М.А. Плешова сконцентрировали свое внимание в основном на позитивном опыте функционирования индийской демократии, то в докладе "Переход в другую религию как форма социального протеста далитов" Е.С. Юрлова показала оборотную сторону этого процесса на примере бывших неприкасаемых (далитов), которым, несмотря на все предоставляемые государством льготы, не удается в рамках современной демократической системы полностью защититься от кастового угнетения и поэтому приходится прибегать к такому неоднозначному способу самозащиты, как массовый переход в другую религию.

Второй, самый многочисленный блок докладов, был посвящен конфликтам в области межконфессиональных и межэтнических отношений. "Анатомия межобщинного конфликта" - тема сообщения А.А. Куценкова, показавшего на примере потрясших недавно Индию индусско- мусульманских погромов в Гуджарате весь процесс "созревания" конфликта между представителями двух религий, имевших многовековую традицию мирного сосуществования и все же столкнувшихся в кровавом противоборстве. С.А. Баранов обратился к повстанческому движению племен в штате Трипура и проанализировал этноконфессиональную, социальную и политическую составляющие конфликта и меры центрального правительства Индии по его разрешению. В докладе Т.Л. Шаумян был рассмотрен самый застарелый и грозный конфликт, приобретший с самого своего зарождения международный характер и оттого еще более опасный - кашмирский, при этом была дана характеристика позиций его основных участников в Индии и вне ее. "Анатомию" различных конфликтов участники конференции рассматривали не только на примерах последних лет, но и в исторической ретроспективе. Так, В.П. Кашин сделал темой своего доклада печально знаменитую "Калькуттскую резню" 16-19 августа 1946 г., ставшую одним из наиболее кровавых эпизодов времени раздела Британской Индии, Н.Б. Гафурова в докладе "К вопросу о положении мусульман в Индии (на примере Западной Бенгалии)" проследила историю межконфессиональных отношений на примере крупного штата, а Ю.Н. Паничкин (Рязань) обратился к межконфессиональным противоречиям в Северо-Западной Пограничной провинции Британской Индии накануне обретения ею независимости.

В третий тематический блок вошли доклады, авторы которых рассматривали основную проблематику конференции в двух аспектах: отражения межконфессиональных и межэтнических отношений в литературе, философии, искусстве; использование различных элементов духовной культуры и исторического наследия в современных политических процессах, имеющих непосредственное отношение к сфере межконфессиональных и межэтнических отношений. Так, доклад О.В. Мезенцевой "Толерантность в индуизме: теоретический анализ" был посвящен воззрениям творцов классической индусской традиции, их способности признать за представителями иных воззрений и конфессий право на существование. Доклад С.Н. Воробьевой (Самара) на материале архитектуры и искусства средних веков анализировал взаимовлияние индусских и мусульманских эстетических воззрений. Два со-

^* В 2002 г. Институтом востоковедения РАН была издана монография "Религия и конфликт в Индии", завершенная Б. И. Клюевым незадолго до кончины.

стр. 157

общения были посвящены современной литературе Индии: Н.Д. Гаврюшина исследовала отражение межконфессиональных конфликтов в прозе хинди 1980-1990 гг., а Е.Я. Калинникова осветила творчество известной писательницы и общественного деятеля, лауреата Букеровской премии Арундхати Рой, затронувшей в своем романе "Бог мелочей" различные аспекты социально- политической жизни штата Керала.

В современной Индии мифология и историко-культурное наследие являются важнейшей составляющей мировоззрения людей, принадлежащих к различным социальным слоям и этносам; они активно используются разными политическими силами для пропаганды своих идей и воздействия на массовое сознание. Два аспекта этого явления были рассмотрены в докладах И.П. Глушковой и Е.Ю. Ваниной. Тема исследования И.П. Глушковой - индусская мифологическая символика, буквально пронизывающая все идеологическое содержание социально-политической жизни. Е. Ю. Ванина обратилась к борьбе, которую ведут различные общественные силы Индии за осмысление и переосмысление исторического наследия, за право преподавать историю новым поколениям в той или иной интерпретации.

Конференция была посвящена индийской тематике, но организаторы понимали невозможность адекватного рассмотрения этноконфессиональных и политических проблем Индии в отрыве от аналогичных процессов в других странах субконтинента. Поэтому в тему конференции органично вписывался четвертый блок докладов о политическом развитии, этнических и межконфессиональных конфликтах в Пакистане, Шри-Ланке и Непале. Доклад В.Я. Белокреницкого "Политическая система и политическая культура мусульманских стран Южной Азии" оказался удачной параллелью к докладу Ф.Н. Юрлова об индийской демократии и позволил выделить общие черты и специфические особенности в политическом развитии Индии и ее мусульманских соседей. А.Л. Сафронова (МГУ) проанализировала конфессиональный фактор в сингало- тамильском конфликте на Шри-Ланке. Два доклада были посвящены Непалу. А.А. Ледков сосредоточил свое внимание на религиозных корнях современного непальского маоизма, которому ученый дал парадоксальную характеристику "революционный консерватизм". К.П. Шрештха рассмотрел роль религиозных меньшинств (христиан и мусульман) в общественно-политической жизни Непала.

В целом конференция показала, насколько актуальна избранная ее организаторами проблематика. Межконфессиональные и межэтнические отношения являются в современной Южной Азии важнейшим стержнем, на котором крепятся все социально-экономические, политические и культурные компоненты общественного здания, и главным "провокатором" конфликтов, от местных до международных. Конференция выявила вполне закономерный интерес ученых к этой тематике, стремление рассматривать ее на междисциплинарном уровне (история, политология, религиоведение, филология, искусствоведение), определенное расширение источниковедческой базы исследований (включая все более активное применение Интернета) и, одновременно, целый ряд недостатков. Прочитанные на конференции доклады отличались качественной неровностью (некоторым авторам не удалось выйти за пределы фактографического описательства). Традиционно слабым местом отечественной индологии является региональный уровень исследования с применением источников на местных языках (а именно он сейчас определяет мировую науку). Как было признано участниками и гостями конференции, тема межконфессиональных и межэтнических отношений в Южной Азии заслуживает постоянного обсуждения на регулярно проводимых семинарах, что позволит преодолеть указанные трудности и вывести исследование проблемы на более высокий научный уровень.

Е. Ю. ВАНИНА

* * *

Сектор курдоведения отдела Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН 16 декабря 2002 г. провел семинар, посвященный одной из актуальных проблем современности - роли исламского фактора в этническом Курдистане.

Открывая семинар, заместитель директора института А.З. Егорин подчеркнул важность рассмотрения этого вопроса в связи с активизацией радикальных и экстремистских исламских политических течений в этой части Западной Азии. Он ориентировал участников семинара на выяснение содержания термина "терроризм" и его использование в научном и политическом лексиконе, определение места курдского фактора в современной геополитической ситуации в регионе. А.З. Егорин отметил, что эти и другие проблемы следует обсуждать в контексте конфликтных взаимоотношений курдов с их региональными противниками.

А.З. Егорин подчеркнул также, что ИВ РАН осуществляет сотрудничество с курдски-

стр. 158

ми учеными, в частности с Курдским институтом в Берлине.

Зав. сектором курдоведения М.С. Лазарев рассказал о двухнедельном пребывании (совместно с Г.И. Мирским) в Иракском Курдистане осенью 2002 г. Впервые М.С. Лазарев посетил эту часть Курдистана в 1993 г. С тех пор, отметил он, произошли большие изменения в социально-экономической и политической сфере. Территория Иракского Курдистана разделена на два сегмента (провинции), которые контролируются ведущими политическими партиями Иракского Курдистана - Патриотическим союзом Курдистана (ПСК), возглавляемым Дж. Талабани, и Демократической партией Курдистана (ДПК) Ирака под руководством М. Барзани. С 1992 г. в Иракском Курдистане функционирует курдский парламент, в работе которого принимают участие депутаты от всех 36 курдских политических организаций. М.С. Лазареву удалось посетить сессию курдского парламента, на которой согласовывался текст будущей конституции курдской автономии, а также встретиться с Дж. Талабани и М. Барзани.

По словам М.С. Лазарева, курдам удалось достичь определенных успехов в экономике и сельскохозяйственном производстве. Восстановлены и построены заново многие промышленные объекты, гидростанции, отстроены заново 65% деревень, восстанавливается лесной массив, уничтоженный войной. У границ с Сирией, Ираном и Турцией существуют зоны свободной торговли, которые дают автономному району немалый доход.

М.С. Лазарев рассказал также о многочисленных встречах с иракскими курдами: в университетах Сулеймании и Эрбиля, в Федерации женщин Сулеймании, в редакциях курдских газет, радио и телевидении.

Акад. АН Армении Ш.Х. Мгои (ИВ РАН), посетивший Иракский Курдистан в начале 2002 г., также положительно оценил достижения курдов Ирака в период мирного строительства. Особую роль при этом, отметил он, играет программа ООН "Нефть в обмен на продовольствие". Чтобы сохранить достигнутое, региону нужен мир и стабильность. Поэтому он считает разумным принятый курдскими политическими партиями Иракского Курдистана курс на сохранение территориальной целостности и независимости Ирака.

Открывая вторую часть семинара, посвященную проблемам исламизма в современном Курдистане, М.С. Лазарев подчеркнул, что курды долго оказывали сопротивление процессу исламизации. Часть курдов предпочла исповедовать езидизм и иные верования. И все же в начале XXI в. большинство курдского населения принадлежали к основной ветви ислама - суннитам. Между тем последнее время главным образом в Иракском Курдистане появились приверженцы исламского экстремизма. Однако они не играют существенной роли в политической жизни региона. Он аргументировал это непопулярностью идей исламизма в этническом Курдистане вообще и в Иракском Курдистане в частности, ссылаясь на неудачи исламских экстремистских группировок в Турецком Курдистане. Вместе с тем он отметил, что предпосылки для активизации исламистов в Курдистане существуют. Исламские политические структуры, находящиеся у власти в ряде стран проживания курдов (например, в Турции и Иране), в своей политике придерживаются консервативных позиций, не связанных с попытками системных политических изменений. Поэтому важно, чтобы мировое сообщество вело борьбу не против ислама как такового, а против его экстремистских проявлений.

В ходе дискуссии были затронуты несколько аспектов рассматриваемой проблемы. Один из них - исламский экстремизм в регионе. Так, Ш.Х. Мгои считает, что усилия исламистов Курдистана на современном этапе направлены на то, чтобы удержать в рамках исламистских установок набирающее силу курдское национальное движение. В Южном Курдистане - аванпосте курдского национального движения - исламисты стремятся не допустить автономизации этой части Курдистана. Для достижения этой цели используются ряд форм и методов борьбы - религиозные, политические, межнациональные распри и, наконец, террор. Этой же темы, но на турецком материале коснулся М.А. Гасратян (ИВ РАН). Он отметил, что в 1920-е годы - период демократических преобразований Кемаля Ататюрка - ислам был утвержден в Турции в качестве государственной религии. В 1928 г. эта статья была снята, в 1936 г. был принят принцип лаицизма, а использование религии в политических интересах запрещалось. Это вызвало политизацию ислама в Турции, результатом чего явилось возникновение некоторых политических партий, имевших четко выраженную исламскую направленность. По мнению Расула Башира (ИВ РАН), распространение ислама в этническом Курдистане вызвало застой в социальной и культурной сферах. Светские законы не отражали национальных интересов курдов, противоречили шариату и приводили к обост-

стр. 159

рению противоречии между политическим исламом и национализмом.

Официальный представитель ПСК в России и в Европе Шорш Саид несколько уточнил этот вопрос. Он сказал, что революция 1978-1979 гг. в Иране послужила толчком обострения не только курдского, но и мусульманского национализма в Иракском Курдистане. В результате этого процесса среди иракских курдов возникло мусульманское движение, которое функционировало на легальной основе, имело свои средства массовой информации и получало финансовую поддержку от политических курдских организаций. Мусульманские организации представлены и в курдском правительстве. Однако позитивному сотрудничеству светских и религиозных политических сил мешает деятельность исламских экстремистских группировок, предпринимающих террористические действия против ПСК и ДПК Ирака. Вместе с тем, отметил докладчик, курды не участвуют в исламских экстремистских организациях. О.И. Жигалина (ИВ РАН) подчеркнула, что Союз курдских мусульман активно действует в Иракском Курдистане.

На семинаре было уделено внимание содержанию термина "терроризм". Так, М.С. Лазарев определяет содержание этого термина только как "устрашение насилием". К.В. Вертяев (ИВ РАН) детализировал это понятие. Затем он проанализировал деятельность одной из территористических организаций "Хезболлах", действовавшей на территории Восточной Анатолии. По его мнению, турецкие власти в зависимости от политической конъюнктуры допускают либо запрещают деятельность исламских экстремистских группировок. Подобной линии придерживается и Тегеран, который, по словам О.И. Жигалиной, не препятствует деятельности организации экстремистского толка "Джунуд аль-ислам" ("Воины ислама") на территории Ирака, подконтрольной ПСК. Согласно своей политической заинтересованности Багдад и Тегеран осуществляли контакты с организацией "Ансар аль-ислам" ("Последователи ислама"). Вместе с тем в интересах решения вопросов будущего политического устройства Ирака и судьбы курдской автономии руководители ведущих курдских организаций М. Барзани и Дж. Талабани допускают возможность контакта с некоторыми исламскими оппозиционными группировками в определенных политических условиях.

Рассматривалась также роль этнического фактора в исламском и националистическом идейно-политическом противостоянии. В частности, обсуждался вопрос об отношении курдов с арабами, арабским миром и теократическими режимами. Большинство участников семинара сошлось во мнении, что светский характер курдских политических организаций не препятствует им поддерживать нормальные отношения как с мусульманскими организациями в самом Ираке, так и в соседних странах. О.И. Жигалина, например, рассказала о контактах Дж. Талабани и М. Барзани с некоторыми руководящими деятелями ИРИ.

В дискуссии по этим вопросам выступили Г.И. Старченков, Н.З. Мосаки, А. Мгои и др. В работе семинара принял участие официальный представитель ДПК Ирака Бабакр Хошави. Подводя итоги работы семинара, М.С. Лазарев подчеркнул, что в обостряющемся кризисе в Западной Азии, все большую актуальность приобретает курдский и исламский факторы. Кризис может привести к серьезным изменениям во всем ближневосточном регионе.

О. И. ЖИГАЛИНА

* * *

ИНСТИТУТ АФРИКИ РАН

10 декабря 2002 г. был проведен "круглый стол", посвященный 60-летию операции союзников в Северной Африке "Факел". В его работе участвовали сотрудники институтов Российской Академии наук, МГУ, Московского государственного областного университета, ветераны войны, представители МИД РФ, а также средств массовой информации.

Заседание открыл зав. Центром исторических, национальных и культурных исследований Института Африки А.Б. Летнев. Он предложил собравшимся для обсуждения несколько тематических блоков: предпосылки, цели, последствия операции "Факел", ее место в стратегии антигитлеровской коалиции и влияние на военно- политическую обстановку в странах "оси"; реакция на возникновение союзнического плацдарма в Северной Африке в афро-арабском мире; операция "Факел" в современной историографии.

Место и значимость операции "Факел" во второй мировой войне до сих пор вызывают

стр. 160

споры. Некоторые историки трактуют ее как малозначительную, другие как существенную, третьи вообще игнорируют роль африканского театра военных действий (далее - ТВД), поскольку там по сравнению с другими ТВД было задействовано не столь значительное количество войск и техники. Но без африканского ТВД картина второй мировой войны была бы неполной. А.Б. Летнев выразил надежду, что участникам заседания удастся прояснить ряд вопросов: участие советских военнопленных в рядах вермахта на африканском ТВД и в составе союзных армий; влияние военных действий в северном регионе континента на Тропическую и Южную Африку; реакция арабов и африканцев.

М.Ю. Френкель (Ин-т Африки) сообщил, что участие Африки во второй мировой войне имеет три аспекта. Это - непосредственно боевые операции, ее социально- экономические последствия и стратегическая роль Африки в этой войне. По его мнению, историки России недооценивают роль Африки в войне. Так, до сих пор у нас нет ответа на вопросы о том, являются ли операции в Северной Африке "заменой" второго фронта, и почему союзники пошли на отказ от открытия второго фронта в Европе, а предприняли операцию "Факел"? Какова была позиция Англии и США, как они оценивали значение африканского ТВД? После поражения под Дюнкерком Великобританией была разработана новая стратегия - отстаивать британские острова и защищать Суэц и Гибралтар, а затем сосредоточиться в Северной Африке и отсюда начать наступление на Германию. Эта стратегия получила название "стягивание обруча". Американцы же еще до вступления в войну разработали стратегию "Прежде всего Германия". В числе важных стратегических планов Германии был план удара по Гибралтару (через Испанию) и Западной Африке с тем, чтобы превратить Дакар в базу своих подводных лодок и установить контроль над Атлантикой. Таким образом, три ведущие державы придавали Африке исключительное значение и отводили ей важную стратегическую роль.

Рассмотрев вопрос о материально-техническом обеспечении операции "Факел", А.В. Притворов (Ин-т Африки) отметил большой вклад американского судостроения в ее успешное осуществление. В операции было задействовано несколько сотен кораблей общим тоннажем 1 млн. т. Ее успеху союзники во многом были обязаны также слаженной работе тыла, в особенности промышленности. Например, если в 1938 г. в США было построено лишь 25 новых судов, то к концу 1944 г. - 4500 общим водоизмещением 45 млн. т. Суда строились на американских верфях в среднем за 25-27 дней. Большую роль при этом сыграл закон 1917 г. "О торговле с врагом". Однако этот закон США во время войны неоднократно игнорировался. Некоторые американские банки финансировали врагов США через Банк международных расчетов (БМР) с резиденцией в Базеле, а промышленные компании снабжали их дефицитным сырьем. Первоначально БМР занимался взиманием репараций с Германии за первую мировую войну, затем "реструктурировал" их часть на воспроизводство германской военной машины. Только один известный взнос Рейхсбанка в БМР в 1944 г. составил 378 млн. дол. золотом, изъятым у заключенных в концлагерях. Во Франции оккупационные и коллаборационистские власти обслуживались отделениями некоторых американских банков. По мнению А.В. Притворова, нельзя исключать того, что французские войска Виши в Северной Африке поэтому почти не оказали сопротивления союзникам при высадке их в Марокко и Алжире.

В.П. Смирнов (МГУ) отметил, в частности, что первоочередной задачей Великобритании и США была не помощь Советскому Союзу, не разгром фашистской Германии, а победа с минимумом сил и с максимумом результатов. И с этой точки зрения высадка англо-американских войск в Африке имела огромные преимущества, прежде всего потому, что там находилась лишь слабо вооруженная армия Виши, к тому же перешедшая затем на сторону союзников. В результате операции "Факел" союзники практически полностью овладели Средиземным морем. Северной и Западной Африкой, открыв себе путь для вторжения в Италию, на Балканы, и во Францию. Общие потери итало- немецких войск в Ливии и Тунисе составили около 300 тыс. человек. Англия и США отвлекли на себя всего лишь 10-15 дивизий. С точки зрения СССР, результат был небольшой, но с точки зрения Англии и США - весьма ощутимый, поскольку на этом ТВД воевало около 15 дивизий (100 тыс. человек), а потери были относительно незначительными.

А.З. Егорин (ИВ РАН) рассказал об участии советских военнопленных в армии Роммеля, где они использовались на строительстве укреплений. Эти факты замалчиваются по сей день. Продолжая тему военнопленных, В. В. Беляков (ИВ РАН) и С.С. Новиков (МИД РФ) рассмотрели вопрос о том, участвовали ли советские военнопленные непосредственно в боевых действиях на стороне союзников. Судьбе

стр. 161

итальянских военнопленных посвятил свое выступление A.M. Пегушев (ИВИ РАН). Британская колониальная администрация, отметил он, считала лучшим решением этого вопроса скорейшую их репатриацию или использование пленных в качестве рабочей силы на плантациях. Тема докладов Б.Г. Петрука (Ин-т Африки) и К.Ю. Бема (Моск. обл. ун-т) - влияние Сталинградской битвы на операцию "Факел".

Г.М. Сидорова (Ин-т Африки) говорила об участии в операции "Факел" африканских солдат. Опираясь на новые труды военных историков, она осветила отдельные эпизоды боевого взаимодействия африканцев с союзниками во время проведения операции "Факел". В операции принимали участие и отряды французской колониальной армии, в частности "сенегальские стрелки". В начале войны, сообщила она, военное руководство США явно недооценивало африканцев. Однако со временем ситуация изменилась. Выяснилось, что в бою африканцы не уступали европейцам и часто были примером мужества и героизма. Когда боевые действия переместились на европейский континент, Эйзенхауэр уже был убежден в целесообразности создания африканских дивизий. Г.М. Сидорова затронула и такой малоисследованный сюжет, как восприятие войны самими африканцами.

Говоря об операции "Факел" и о Средиземноморском ТВД, военные историки обычно отмечают исключительную важность нескольких ключевых позиций. Для итало- германского блока таковой являлась Сицилия, для союзников же особую роль играл стратегический треугольник Гибралтар- Мальта-Александрия.

О значении Мальты с точки зрения важнейших операций в Средиземноморье, в особенности военно-морских и военно- воздушных, говорил В.И. Гусаров (Ин-т Африки). К началу войны Мальта являлась британской колонией. После того, как фашистская Италия 10 июня 1940 г. вступила в войну на стороне гитлеровской Германии, Мальта оказалась в центре боевых действий, развернувшихся на Средиземном море и на территориях примыкающих к нему стран. В планах Германии и Италии по захвату Северной Африки она в силу своего географического положения должна была стать для них базой для переброски в Африку войск и снаряжения. Для усиления бомбардировок Мальты Гитлер в помощь итальянской авиации направил на Сицилию одну из дивизий "Люфтваффе". В результате массированных воздушных налетов противника и уничтожения конвоя союзников, доставлявших на Мальту вооружение, продовольствие и питьевую воду, там сложилось катастрофическое положение. Однако благодаря английской военной помощи она выстояла, не капитулировала. За мужественное сопротивление врагу и проявленные при этом героизм и отвагу мальтийский народ 15 апреля 1942 г. был удостоен королем Георгом VI высшей награды Великобритании Ордена "Георгиевский крест".

В заключение заседания внимание участников сконцентрировалось на роли операции "Факел" в стратегии антигитлеровской коалиции. Е.Л. Глущенко (Ин-т Африки) говорил о весьма сложных взаимоотношениях внутри союзнического лагеря накануне и после проведения "Факела", о риске и цене этой операции. По его мнению У. Черчилль, инициатор операции "Факел", убеждал И. Сталина, что она может стать заменой второго фронта в Европе. Черчиллю удалось уговорить Рузвельта отменить высадку англо- американских союзников на севере Франции. Американские генералы были этим возмущены, так как полагали, что момент для высадки союзных войск во Франции в 1942 г. был выбран удачно: большая часть вермахта - 258 из 333 дивизий - была скована советскими войсками на Восточном фронте. Во Франции, Голландии и Бельгии находилось всего несколько боеспособных немецких дивизий, и США были способны создать на европейском ТВД значительный перевес сил. Отказавшись от открытия второго фронта в Европе, летом 1942 г. Великобритания и США пошли, по словам генерала Маршалла, на "страшный риск", поскольку положение Красной армии было весьма сложным. Замышляя операцию "Факел", Черчилль прежде всего заботился о защите интересов Британской империи. Открытие союзниками второго фронта, по мнению Е.А. Глущенко, было не столько в пользу Сталина, сколько в пользу Гитлера. В результате советские войска были остановлены на Эльбе. Если бы второй фронт был открыт в 1942, или в 1943 г., они смогли бы остановить Сталина по крайней мере на Висле, т.е. не "отдавать" ему пол- Европы. В этом случае "холодной войны" могло бы и не быть, либо ее напряженность была бы не столь продолжительной. Сталин не имел бы удобного плацдарма для нападения на Западную Европу.

С отдельными положениями Е.А. Глущенко не согласились В.П. Смирнов и М.Ю. Френкель. Первый выразил недоумение: если второй фронт создавался не столько против Гитлера, сколько против Сталина, то возникает вопрос, кто же оказался победителем во Второй

стр. 162

мировой войне? М.Ю. Френкель, привел высказывания Рузвельта, относящиеся к 1942 г. и подтверждающие твердую позицию США того времени в отношении необходимости открытия второго фронта именно в Европе.

В.А. Субботин (Ин-т Африки) рассказал о поставках вооружения и продовольствия США Советскому Союзу на основе ленд-лиза.

В заключение А.Б. Летнев отметил, что в последнее время в разных странах мира появляется все больше публикаций, посвященных теме военных действий на Севере Африки. Среди отечественных исследователей он отметил Р.Г. Ланду (ИВ РАН), Ю.В. Луконина, В.В. Белякова, А.З. Егорина, В.П. Хохлову (Ин-т Африки). Стараниями В.П. Хохловой в 2002 г. опубликован список 100 наших соотечественников, воевавших и погибших в тех краях в военные годы. Ранее ею же была опубликована первая в нашей стране обширная библиография "Африка во второй мировой войне", содержащая разделы об операции "Факел" и битве под Эль- Аламейном. Поиск продолжается.

В. И. ГУСАРОВ, Г. М. СИДОРОВА

* * *

ОБЩЕСТВО "НУСАНТАРА"

На Малайско-индонезийских чтениях, состоявшихся 19 декабря 2002 г. в Центре "Нусантары", выступил А.А. Шилин, два месяца назад блестяще защитивший диссертацию о политическом развитии современной Индонезии в МГИМО МИД РФ. Свой доклад "Индонезия после Сухарто" он начал с анализа расстановки политических сил в Индонезии в последние годы существования "нового порядка" под руководством президента Сухарто. Затем докладчик рассмотрел события, последовавшие вслед за крахом этого режима, и калейдоскопическую смену кабинетов Хабиби - Абдурахмана Вахида - Мегавати. Что касается деятельности нынешнего правительства под руководством дочери первого президента Индонезии - Мегавати Сукарнопутри, то, по мнению докладчика, ключом к максимально эффективному государственному управлению в Индонезии на современном этапе будет поиск оптимальных форм взаимодействия между гражданскими властями и военным руководством. При этом, полагает он, если ситуация в стране будет развиваться по критическому сценарию - будь то за счет эскалации этнорелигиозных конфликтов и сепаратистских тенденций, экономических потрясений или острых противоречий между различными группировками политической элиты, то военные могут пойти на экстраординарные действия, конкретная форма которых будет определяться многими объективными и субъективными факторами.

Т. В. ДОРОФЕЕВА

* * *

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

29 июля 2002 г. состоялся Международный научный симпозиум, посвященный 150-летию со дня рождения видного корейского государственного политического и общественного деятеля, Чрезвычайного Посланника и Полномочного министра Кореи в России в 1900-1905 гг. Ли Бомджина. Симпозиум был организован сектором Кореи ИВ РАН при содействии советников Посольства Республики Корея в Российской Федерации Пак Чон Су и Чон Ки Хон и Общероссийского объединения корейцев. В его работе участвовали представители Дипломатической Академии МИД РФ и Санкт-Петербургского государственного университета.

К началу симпозиума вышел в свет коллективный труд "Ли Бомджин", состоящий из двух разделов. Первый - содержит краткий обзор истории Кореи конца XIX - начала XX в. и биографические статьи. Их авторы - ученые ИВ РАН - Ю.В. Ванин, Б.Д. Пак, Б.Б. Пак, а также прямые потомки Ли Бомджина: внучка Ли Виджона - Л.В. Ефимова и ее дочь Ю.Е. Пискулова. Второй раздел включает архивные документы и материалы о жизни и деятельности Ли Бомджина и его сына и сподвижника по дипло-

стр. 163

магической деятельности Ли Виджона (И Владимира Сергеевича) и связанные с ними эпизоды из истории Кореи и ее взаимоотношений с Россией. Это первый труд российских корееведов о жизни и деятельности корейского дипломата начала XX в. издан в серии "Российские корейцы", выпускаемой Общероссийским объединением корейцев, президентом которого является В.И. Цо.

К симпозиуму были приурочены следующие мероприятия: открытие мемориальной доски на доме, где с 1901 по 1905 г. находилось корейское посольство, и мемориал-памятник Ли Бомджину на Северном кладбище. Большие усилия в разыскании этих памятных мест приложила Б. Б. Пак.

Симпозиум стал первым значительным событием в истории как отечественного, так и мирового корееведения. В его работе приняли участие представители центров корееведения Москвы, Санкт-Петербурга, зарубежные ученые, посол Республики Корея в Москве Чон Тэ Ик, президент Общероссийского объединения корейцев В.И. Цо, президент Объединенного совета консультативной комиссии Комитета мирного объединения Кореи в РФ, Восточной Европе и странах Средней Азии М.Н. Хан, потомки Ли Бомджина в России и Республике Корея, участники Экспресса российско- корейской дружбы - ученые, студенты вузов Республики Корея и России, работники средств массовой информации, представители корейской общественности Санкт-Петербурга.

С приветственным словом к участникам конференции обратились декан восточного факультета СПбГУ И.М. Стеблин-Каменский, министр по делам патриотов и ветеранов Республики Корея Ли Че Даль, посол Чон Тэ Ик, праправнучка Ли Бомджина - Л.В. Ефимова и его праправнук Ли Вон Гап.

Б.Д. Пак рассказал о дипломатической деятельности Ли Бомджина с 3 июля 1900 г., когда он был назначен посланником Кореи в России, и до установления японского протектората в Корее (1905), после чего он стал политэмигрантом. В докладе нашли освещение предпринимавшиеся Ли Бомджином попытки активизировать действия России по обеспечению независимости Кореи и безопасности императора Коджона в условиях нарастающих притязаний Японии на Корейский полуостров, его усилия по укреплению дружественных отношений между Кореей и Россией и повышению роли последней в международных делах корейского государства. Была охарактеризована сложная международная обстановка накануне возникновения русско-японского военного конфликта.

Большой интерес аудитории вызвал доклад профессора Сувонского университета Республики Корея Пак Хвана "Ли Бомджин и национально-освободительное движение среди корейцев Приморского края". Он отметил, что Ли Бомджин широко известен прежде всего как руководитель спасения королевской семьи в 1896 г. от японских захватчиков. Меньше изучена его деятельность как участника национально-освободительного движения. Пак Хван привел такие малоизвестные факты, как планы Ли Бомджина после кончины в Гааге в 1907 г. корейского представителя Ли Чуна, поднять в Корее восстание с целью изгнания японцев и восстановления суверенитета страны с помощью России и российских корейцев. Б.Б. Пак в докладе "Последние дни жизни Ли Бомджина" показала, с каким сочувствием была воспринята российской общественностью весть о трагической гибели корейского дипломата. В докладе приведены подробности последних дней жизни Ли Бомджина. В полемичном докладе Юн Бенхи (Ин-т по изучению национальной истории Кореи в Республике Корея) "Ли Бомджин - Ли Гичун - Ли Виджон" предпринята попытка исследования корейских и японских источников относительно родословной Ли Бомджина и его сыновей.

Научный сотрудник того же института Ли Минвон в докладе "Пребывание вана Коджона в Российской миссии: новый взгляд на русско-корейские отношения" высказал отличную от общепринятой в южнокорейской и более близкую российской историографии оценку пребывания корейского вана Коджона в русской миссии в 1896-1897 гг. и роли Ли Бомджина в этих событиях. В.Ф. Ли (Дипл. акад. МИД РФ) в докладе "Достойный сын Кореи Ли Пом Чин (Ли Бомджин) и его время" подчеркнул, что Ли Бомджин (наряду с видным российским дипломатом К.И. Вебером) стоял у истоков российско-корейских отношений, и предложил совместно издать документы и материалы о деятельности Ли Бомджина в России на корейском, русском и английском языках.

Зам. председателя Корейской федеральной национальной культурной автономии Ким Ен Ун в докладе "Ли Пом Чин и истоки Первомар-товского движения за независимость" говорил о значении поддержки, оказанной Ли Бомджином отряду Ыйбен в русском Приморье и другим борцам за независимость Кореи, о влиянии идей и патриотической деятельности Ли Бом-

стр. 164

джина на Декларации независимости Кореи ноября 1918 и февраля 1919 г.

Внимание участников конференции привлек доклад В.И. Денисова (МГИМО МИД РФ) "Корейская политика России: взгляд из прошлого в будущее". Он отметил значительный вклад в развитие добрых отношений между двумя странами российских и корейских дипломатов, в первую очередь К.И. Вебера и Ли Бом-джина и охарактеризовал современный этап российско-корейских отношений. Р.В. Савельев (Ин-т Дальнего Востока РАН) в докладе "Корейский вопрос в современных международных отношениях" изложил свое понимание причин раскола страны в силу сложившей после Второй мировой войны международной ситуации, указав на обозначившуюся к концу прошлого столетия тенденцию постепенного отхода от широкомасштабной конфронтации, дал оценку российско-корейских отношений в наши дни. Особый интерес у собравшихся вызвал доклад Ю.Е. Пискуловой (Междунар. Центр корееведения при МГУ) "Ли Виджон (И Владимир Сергеевич) - корейский принц и красный командир", в котором она проследила жизненный путь прадеда, стараясь прояснить "белые пятна" в его жизни и деятельности вплоть до августа 1919 г. С.О. Курбанов (Центр корейского языка и культуры СПбГУ) в докладе "Восприятие Кореи в российской научной и научно- популярной литературе XIX-XX вв." рассмотрел особенности работ о Корее, изданных в России в этот период. В докладе Ю.В. Ванина "Ли Бомджин и его время" охарактеризовано социально-экономическое и политическое положение в Корее в конце XIX - начале XX в., показана борьба в корейском обществе по вопросу о перспективах развития Кореи.

В заключение М.Н. Хан подчеркнул, что симпозиум способствовал творческому обогащению ученых, обмену мнениями его участников по актуальным проблемам, а развернувшаяся дискуссия выявила различные точки зрения и разные методологические подходы.

Б.Б. ПАК

* * *

25-27 ноября 2002 г. состоялась Вторая Всероссийская школа молодого африканиста, организованная кафедрой африканистики Восточного факультета СПбГУ. В работе "круглого стола", помимо петербургских африканистов - студентов, аспирантов и сотрудников различных кафедр Восточного факультета, других факультетов университета. Отдела этнографии народов Африки Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН, Библиотеки Академии наук, участвовали студенты и аспиранты ИСАА при МГУ, других факультетов МГУ, Института Африки РАН, представители Центра цивилизационных и региональных исследований РАН, Российского университета дружбы народов. Института языкознания РАН, Ярославского государственного университета.

Встреча проходила в форме заседаний четырех "круглых столов". В открытии конференции приняли участие декан Восточного факультета чл.-корр. РАН И.М. Стеблин- Каменский, зав. кафедрой африканистики СПбГУ, зам. председателя Научного Совета по проблемам Африки А.А. Жуков, зав. отделом стран Тропической Африки Института Африки РАН Ю.Н. Винокуров, зав. кафедрой африканистики ИСАА при МГУ Н.В. Громова, начальник отдела стран Азии и Африки Комитета по внешним связям Администрации Санкт-Петербурга Р.Н. Красавцев, генеральный секретарь Ассоциации африканских студентов в Москве Петрус Индонго, генеральный секретарь правления Санкт-Петербургской общественной организации "Африканское единство" Деффо Дезире, директор Музея культуры народов мира Российского университета дружбы народов Б.В. Мещеряков, Е.Д. Хилов (СПбГУ), представители российских и африканских деловых кругов - Д.Ю. Кистев, Исса Того и др. Были оглашены приветствия директора Института Африки РАН, чл.-корр. РАН A.M. Васильева, ректора Российского университета дружбы народов Д.П. Билибина и др.

Интересные дискуссии возникли вокруг тематики "круглого стола" "Петербург в Африке. Африка в Петербурге. Сотрудничество России со странами Африки". Вспоминали малоизвестные факты из истории - морскую экспедицию, снаряженную Петром I в декабре 1723 г. к берегам Африки, интерес М.В. Ломоносова к африканским языкам, создание в Петербурге первых центров изучения Африки в стране и т.п. Ряд выступлений был посвящен сотрудничеству с Африкой в 1960-1980-е годы и в последние годы. Об этом говорили представители деловых кругов России и Африки - фирм и компаний, занимающихся внешнеэкономической деятельностью.

"Круглый стол" "Российско-африканские отношения в контексте глобализации" обратился к рассмотрению весьма актуальной темы "Африка - падчерица глобализации". Предложенная A.M. Васильевым в свое время, эта тема постоянно находится в поле зрения отечест-

стр. 165

венных ученых. "Круглый стол" также уделил ей внимание: "Фактор американо-российских отношений" (М.Л. Вишневский, Ин-т Африки), "Инвестиции из стран Ближнего Востока в экономику Эфиопии в период после войны с Эритреей (1998-2001)" ( А.А. Маслов, А.А. Рудницкая, СПбГУ), "Приватизация национальных армий в Африке: альтернативы девальвации суверенитета" ( Е.А. Амосов, СПб.) и др.

"Круглый стол" "Изучение истории и культур народов Африки" по количеству докладов превалировал. Анализ дневников выдающегося путешественника по Африке середины XIX в. Генриха Барта как важного источника по изучению социально-экономических отношений у западноафриканских народов был представлен в четырех докладах студентов ИСАА при МГУ К. Ачкасовой, А.Л. Гевелинга, С.Л. Емельянова, С.Н. Чадковой. Тонкие наблюдения и выводы привела в своем докладе "Взаимосвязь пространства физического и сакрального" по результатам работы в Кот д'Ивуаре А.Е. Чердынцева (СпбГУ). А доклад А.В. Зайцева (Центр цивилизационных и региональных исследований РАН) "Афроамериканская музыка и проблемы идентичности афроамериканцев США в XX в." вызвал заинтересованную и оживленную дискуссию.

Высоким научным уровнем отличались доклады и выступления на заседании "круглого стола" "Языки и литературы". В них были представлены описания некоторых элементов грамматического строя отдельных языков (в том числе малоизученных), анализ образцов устной традиции, творчества современных писателей.

В целом, включая пленарное заседание, с докладами, сообщениями, комментариями выступили 65 человек.

В заключение отметим, что в последние годы в науку приходит новое поколение африканистов, которые не просто продолжают традиции, но по-новому смотрит на фундаментальные и особенно на прикладные направления развития африканистики. Сохраняется интерес молодых исследователей к вопросам теории:

В.В. Илянин (СПбГУ) "Африка после окончания холодной войны: некоторые проблемы африканских государств в новой экономико-политической ситуации", Р.А. Кананыхин (Ярославский гос. ун-т) "Взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: осевая международная проблема XXI в.", Ю.Е. Галямина (Ин-т языкознания РАН) 'Транзитивные, интранзитивные, лабиальные и средние глаголы в языке сонгай" и др.

Ввиду недостаточного государственного финансирования научно-исследовательских работ российских ученых в странах Африки и в зарубежных центрах африканистики, отечественные исследователи вынуждены использовать различные гранты и стипендии. Так, в рамках совместного проекта кафедры африканистики СПбГУ и Университета Цюриха в 2001-2002 гг. были организованы две лингвистические экспедиции в Кот д'Ивуар (руководители - В.Ф. Выдрин и Т. Боарт).

Российско-африканское сотрудничество в последние несколько лет постепенно возрождается. В связи с этим именно интеллектуальное обеспечение российских интересов в Африке должно стать основной миссией нового поколения российских африканистов, продолжающих дело своих предшественников.

А. А. ЖУКОВ

* * *

ПЕКИН

Вторая международная конференция по малайским исследованиям проходила 8-15 октября 2002 г. (первая состоялась в 1996 г.). Она была приурочена к 80-летию старейшего педагогического заведения Малайзии - Педагогического института Султана Идриса, который был основан в 1922 г., недавно получил статус университета и ныне известен под аббревиатурой УПСИ.

Организаторами конференции выступили с малайзийской стороны - УПСИ и Институт языка и литературы Малайзии, с китайской - Пекинский университет. Тема конференции была определена как "Малаистика в контексте универсальной цивилизации" и включала в себя доклады практически по всем аспектам: язык, литература, культура, религия, искусство, история, экономика, образование, коммуникация, средства массовой информации. Согласно данным секретариата конференции, всего было представлено 166 докладов, изданных в двух томах. В первый том вошли 82 доклада по религии, культуре, экономике, менеджменту, географии, законодательству и юриспруден-

стр. 166

ции, образованию, психологии, адату и искусству. Второй том включает доклады преимущественно филологической направленности - по языку, литературе, стилистике, фольклору и медийной технологии. Ряд докладов не вошел в сборники материалов, и они распространялись в виде отдельных ксерокопий.

На пленарном заседании было зачитано четыре основных доклада (три от Малайзии, один от Китая), которые были посвящены ретроспективе китайско-малайских отношений, ведущих начало с XI в., истории изучения малайского языка в Китае, успехам языковой политики по развитию государственного языка в Малайзии и роли малайского языка как средства международного общения. Кроме пленарных заседаний, работа конференции проходила по девяти сессиям, а не по секциям, что объясняется широтой тематики и невозможностью в связи с этим сформировать тематические секции. Несмотря на то, что конференция проходила в Китае, подавляющее большинство докладчиков было из различных университетов и научных центров Малайзии. С китайской стороны с докладами выступили три профессора Пекинского университета.

Международный статус конференции придало участие исследователей из Сингапура, Индонезии, Брунея, Таиланда, Южной Кореи, а также Австралии, Великобритании и России.

Т. В. ДОРОФЕЕВА

* * *

ДЕЛИ

31 января - 1 февраля 2003 г. состоялась конференция "Международный терроризм и религиозный экстремизм - вызовы Централь* ной и Южной Азии". Ее организовал расположенный в Калькутте Институт азиатских исследований им. Мауланы Абул Калам Азада, отмечающий 10-летнюю годовщину своего создания. К юбилею институт подготовил перевод на английский язык и издание писем видного деятеля освободительного движения в Индии, одного из руководителей Индийского национального конгресса А.К. Азада. Предисловие к книге написал премьер-министр Индии Атал Бихари Ваджпаи.

Президент института, известный индийский ученый Дивендра Каушик, открывая конференцию, подчеркнул актуальность идей Калам Азада в наши дни. Основная часть заслушанных на конференции 28 докладов была посвящена выяснению причин и последствий явлений нетерпимости и экстремизма в мире, значению их исследования для безопасности Центральной и Южной Азии. В работе конференции, помимо сотрудников института им. Мауланы А.К. Азада, приняли участие ученые из Делийского университета им. Дж. Неру и других учреждений, а также представители академической и университетской науки из России, Китая, Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и Казахстана.

Первая часть конференции вобрала в себя доклады, посвященные общим вопросам терроризма и обстановки в мире в разгар событий, связанных с кризисом вокруг Ирака. Вторая часть включала доклады по ситуации в новых государствах Центральной Азии, а третья - в регионе Южной Азии и на стыке двух соседних регионов.

Зам. директора Института Африки РАН В.Г. Шубин, выступая с докладом о роли России в борьбе с международным терроризмом, подчеркнул, что она базируется на поиске приемлемых для всего международного сообщества решений и строится с учетом согласованных действий, одобряемых ООН. Он отметил, что подлинная демократия не способствует появлению условий, вызывающих террористические действия.

Один из ведущих индийских ученых С.Д. Муни в докладе, посвященном глобальному терроризму и "стратегическим уравнениям" в Азии, обратил внимание на связь между политикой США и их союзников по борьбе с терроризмом и угрозами безопасности, исходящими от "стран- изгоев", в первую очередь Ирака, и возросшим значением Азии в мировой политике. Рост национального дохода азиатских государств, по его данным, может привести к тому, что в 2025 г. на них придется 57% совокупного мирового дохода. Кроме того, в Азии сосредоточены главные запасы энергоресурсов планеты. Борьба с терроризмом при всем ее реальном характере, оказывается, по мнению докладчика, преднамеренно связанной с более широкими планами США по усилению гегемонии в мире, закреплению прямого и косвенного контроля над Азией, вмешательству в кризисные ситуации во всех более или менее значимых странах, таких как соседние с Индией Непал, Мьянма и Шри-Ланка.

В докладе "Религиозные корни терроризма в Центральной Азии" директор исследователь-

стр. 167

ского центра "Шарк" в Душанбе М. Олимов подчеркнул, что сама по себе религия не имеет отношения к терроризму, но используется для его идейного обоснования. Причем главной причиной, объясняющей распространение экстремистских настроений, служит неудовлетворенность народных масс социальными и экономическими условиями жизни. Экстремизм и терроризм, подчеркнул таджикский ученый, это "неправильный" ответ общества на проблемную ситуацию. При этом на благодатную почву такой "проблемности" падают привнесенные извне зерна радикально-религиозной философии и практики действия. Носителями последней в современной Центральной Азии выступают прежде всего партия "Хезб-ут-тахрир-аль-ислами" и другие организации.

В ряде докладов специалистов из Центральной Азии тема борьбы с терроризмом рассматривалась под разными углами зрения - легального ее обоснования ( Ф. Тохиров из Таджикистана), перекрытия финансовой подпитки террористов и оценки роли сил, "окопавшихся" в Афганистане ( Л. Музапарова и А. Шаманов из Казахстана). Геополитической роли Афганистана как "буферного государства" и в недавнем прошлом главной базы терроризма в центре Азии посвятил свой доклад преподаватель университета г. Ланджоу (КНР) Янь Шу. В докладе Ф. Тишебаева (Узбекистан) подчеркивалось значение политических, экономических и культурных связей между регионами Центральной и Южной Азии в свете новых реальностей и задач по борьбе с международным терроризмом. Докладчик обратил внимание на еще недостаточно высокий уровень контактов и немалые перспективы, особенно в том, что касается связей центральноазиатских государств с Индией.

Среди докладов по Южной Азии выделялось своим жестким тоном выступление калькуттского профессора С.К. Рея. К обычным для общественного мнения в Индии обвинениям Пакистана в поощрении и поддержке кашмирских повстанцев, он добавил резкие высказывания в адрес Бангладеш, назвав это государство "террористическим по духу и действиям" и указал на плачевное положение в нем индусского меньшинства. Отражая, судя по всему, реалии внутриполитической борьбы в Западной Бенгалии, он также обвинил правительство штата, которое на протяжении уже трети века без перерыва возглавляют коммунисты из КПИ (марксистская), в поощрении миграции бангладешцев в штат и манипулировании их голосами на выборах. Анализируя ситуацию в Кашмире, он призвал Индию к проведению "ограниченной наступательной политики", в частности к ликвидации тренировочных лагерей экстремистов, находящихся на контролируемой Пакистаном территории.

Не менее решительную позицию занял Т. Басу, отставной чиновник центрального правительства, директор исследовательского центра в Ченнаи (Мадрас). В докладе "Международный терроризм и его последствия для Индии" он попытался доказать, что с исламским терроризмом в Индии нельзя справиться без разгрома подпольной сети, созданной пакистанской Межвойсковой разведкой (Interservice Intelligence, ISI). Призвав к усилению давления на эту организацию и ее агентуру и осуществление тактики "активной обороны", он заметил, что в этом вопросе остается в меньшинстве.

Это в какой-то мере подтвердило выступление отставного генерал-майора А. Карима, который подчеркнул, что религиозный экстремизм произрастает на почве социально-экономического неблагополучия. Выступавший, кроме того, отметил, что локальные попытки бороться с экстремизмом и терроризмом недостаточны, и для успеха необходима координация в глобальном масштабе.

Идеологический аспект феномена терроризма рассмотрела К. Прабха (Бомбей). Она попыталась доказать, что терроризм угрожает светской природе государств в Южной Азии. Изначально секуляризм был присущ как Индии, так и Пакистану. Но после смерти "отца-основателя" последнего - М.А. Джинны светская идеология стала уступать место исламской. В результате идеологические различия между двумя соседями углубились настолько, что служат главной причиной непримиримых отношений. К. Прабха подчеркнула, что отрицание секуляризма как принципа современной государственности ведет к усилению позиций религиозного радикализма. Причем это явление, охватив Пакистан, способствовало аналогичному процессу в Индии. В качестве примера она привела деятельность индусских радикальных организаций "Баджранг дал" и "Вишва хинду паришад", выразив тревогу по поводу того, что всему Южноазиатскому субконтиненту грозит углубление раскола по религиозным водоразделам и опасный отказ от принципов секуляризма и веротерпимости.

Зав. отделом стран Ближнего и Среднего Востока ИВ РАН В.Я. Белокреницкий в докладе "Исламский радикализм в Пакистане - эволюция и региональная роль" выделил основные этапы укрепления радикально-исламист-

стр. 168

ской идеологии и соответствующих политических групп и организаций. Рубежом в становлении исламского радикализма служит время правления генерала М. Зия-уль-Хака, проводившего политику исламизации и поощрения джихада в Афганистане. Докладчик отметил, что с вступлением Исламабада в антитеррористическую коалицию в его политике по отношению к исламистам произошли некоторые положительные сдвиги и появились возможности для учета их в контексте индийско-пакистанских отношений.

Профессор Университета им. Дж. Неру К. Варику в докладе "Религиозный экстремизм и терроризм в Кашмире" сосредоточил главное внимание на подрывной деятельности террористических групп, проникающих на территорию индийского штата Джамму и Кашмир со стороны Пакистана. Он указал на исламистский характер партизанской войны в Кашмире, выделив в качестве главных ее организаторов на протяжении 1990-х годов групп "Хезб-уль-муджахедин", "Харкат-уль-ансар" и "Лашкар-и тойба" и подчеркнув, что все они идейно-организационно связаны с ведущей силой пакистанского фундаментализма партией "Джамаат-и ислами" и одноименным ее филиалом в Кашмире. К. Варику не нашел каких-либо изменений в политике Исламабада в Кашмире после 11 сентября 2001 г. и разгрома талибов и призвал к согласованным международным усилиям, опирающимся на Устав ООН, по борьбе с трансграничным терроризмом.

Заслуживает внимание также доклад профессора того же университета А. Патнаика, посвященный роли Индии в Центральной Азии после ликвидации власти талибов в Афганистане. Он отметил, что Индия имеет основания не вполне доверять региональной политике Вашингтона, так как он склонен не замечать угроз для ее национальной безопасности, исходящих от Пакистана. Связи Индии со странами Центральной Азии могут в перспективе существенно укрепиться, чему будет способствовать широкая региональная кооперация с участием Ирана, Афганистана и др. В то же время, как полагает А. Патнаик, стратегия Индии не должна быть сугубо "пакистаноцентричной" и чрезмерно активной. Индии нужно обеспечить свое присутствие в Центральной Азии, максимально расширять торговлю и экономическое взаимодействие со странами региона, не втягиваясь в "стратегические игры", которые инициируют другие государства.

В заключение следует отметить большое внимание, которое уделили конференции официальные круги Индии. Достаточно сказать, что в церемонии ее открытия принимали участие три государственных министра федерального кабинета, одно из заседаний вел известный по деятельности в Пенджабе отставной полицейский чиновник К.П.С. Гилл, а на закрытии выступил секретарь правительства Д. Кумар.

Постоянный адрес данной публикации: