Введение Почти треть столетия для значительной части образованной российской аудитории Лев Николаевич Гумилев - тот автор, которого раньше было принято называть "властителем дум", а в наши дни - "культовой фигурой". Интересно, что в различные периоды новейшей истории Л. Н. Гумилев был популярен в совершенно разных сегментах общества. В годы "перестройки" и агонии СССР он пользовался большой симпатией у интеллигенции, поддерживавшей антикоммунистические и либеральные лозунги. И это понятно, потому что в те годы Л. Н. Гумилев представлялся прежде всего жертвой тоталитарного режима. Его крупные историософские сочинения до второй половины 1980-х годов не публиковались нормальным способом; они были альтернативой и вызовом официальным дисциплинам - марксистско-ленинской социологии ("историческому материализму"), историографии и этнографии. После кончины Л. Н. Гумилева и вхождения ельцинского режима в фазу кризиса, когда в общественном сознании либеральные идеи были заметно потеснены шовинистическими и изоляционистскими настроениями, многое из наследия Л. Н. Гумилева обрело новую и широкую популярность в "национал-патриотическом" сегменте российской идейной жизни. Статус Л. Н. Гумилева как "культовой фигуры" и парадоксальная способность его произведений приобретать одинаковую популярность то у антикоммунистов 1980-х годов, то у национал-коммунистов начала XXI в. привели к тому, что в России критиков Л. Н. Гумилева гораздо меньше, чем его почитателей. Западноевропейская и американская научная литература дает прямо противоположную картину. Поскольку в серьезных университетах и иных научных центрах преобладают сторонники идей либерализма, либертарианства и политической корректности, сочувствующих взглядам Л. Н. Гумилева здесь практически нет. Большинству представителей западной академической среды он мало интересен (Померанц 1990: 189, 191 - 192). Для этого большинства Гумилев - лишь экзотическая фигура с прочно наклеенными ярлыками "примордиалиста", "русского националис ... Читать далее