Захватив осенью 1917 г. власть, большевики приступили к слому старой правительственной машины, параллельно создавая новую, свою, включая судебную систему. На этом поприще им приходилось начинать "с чистого листа" и двигаться ощупью. Дело в том, что программа РСДРП, разработанная на заре существования партии, в этой части была предельно лаконична. Речь в ней шла лишь о "выборности судей народом", но ни о механизме этой выборности, ни о конструкции судебных органов вообще, ни об определении подсудности и законодательной основе их деятельности не говорилось ни слова. Дискуссия на этот счет на втором партийном съезде (1903 г.) оказалась весьма скоротечной. Предложения меньшевиков Л. П. Махновца ("Брукэра") и А. С. Локермана ("Царева") дополнить программу требованиями об уничтожении специальных судов, о равной подсудности всех граждан общему суду и об отмене смертной казни были отвергнуты большинством делегатов1. Против голосовал и В. И. Ленин. Свой отказ выдвинуть тогда требование отмены смертной казни он спустя несколько лет так объяснил соратникам: "Нельзя протестовать только против смертной казни, иначе и мы не будем иметь права вешать их во время революции"2. Впрочем, для Ленина - адвоката по его "гражданской" специальности - проблемы суда никогда не были существенными, детали будущего судоустройства его не интересовали: при социализме "народ, масса" сами будут творить "новое революционное право", полагал он в 1906 году3. По свидетельству наркома юстиции П. И. Стучки, и после Октября в Ленине очень "мало сидел юрист": "Он, так тщательно и мастерски редактируя декреты и обладая феноменальной памятью, ни памяти, ни понимания не обнаруживал по отношению к чисто "юридическим" делам"4. По логике Ленина, пролетарский суд должен был представлять собой "очень простую", сугубо карательную машину, направленную на "подавление эксплуататоров" - незначительной части населения; трудящиеся же, по его мнению, были и сами в состоянии привыкнуть к соблюдению элементарных нор ... Читать далее