Одним из феноменов мирового цивилизационного процесса выступает община, представляющая собой "ядро" любого архаического социума (общества), сохранившаяся в континентальном масштабе в 48 странах Африки южнее Сахары и играющая значительную роль в процессах их эволюции. Перефразируя Гераклита, об общине можно сказать, что, попадая в различные природные и исторические условия, она, конечно, "течет" и изменяется сообразно им, но, изменяясь в деталях, в главном остается прежней, то есть сохраняет свои основные свойства как трансцивилизационного феномена вплоть до разрушения или интеграции в некую иную социальную систему. В недрах классического первобытного строя распад родовой общины (обычно, в силу неблагоприятных внешних причин) вел к гибели либо к ассимиляции "освободившихся" индивидов в других однородных коллективах. На древнем Востоке конгломерат общин, надобщинных и квазиобщинных (ремесленные корпорации и касты) объединений, а также "выпавших" из общинных структур индивидов функционировал в рамках гигантской сверхобщины - социальной системы восточного деспотизма, унаследовавшей и гипертрофировавшей многие черты классической общины. В конфедерациях индейских, зулусских и ашантийских племен, в кочевых "империях" Центральной Азии объективный процесс централизации "вырывал" из противоречивого дуализма общины иные грани. Здесь были выработаны (на базе опять же общинных традиций) принципы военной демократии как специфической переходной формы социального общения и консолидации. В Африке ярчайшим примером этого является "полковая" организация зулусов эпохи их военного столкновения с англичанами 1 . На периферии рабовладельческого Средиземноморья освобождение индивидов от общинных уз обычно было связано с перспективой их превращения в рабов. Это относится и к раннему средневековью в том плане, что распад общины приводил к увеличению числа крепостных и иным образом лично зависимых людей. В то же время рабовладельческий полис и феодальная вотчина в превращенной (скорее, даже ... Читать далее