26 апреля 2000 г. в Институте востоковедения РАН, в Кабинете иранистики, состоялась ежегодная общероссийская научная иранская конференция "Иран: ислам и власть". Она была посвящена одной из наиболее актуальных проблем современности - соотнесенности власти и ислама в Иране. Ислам имеет в Иране конституционный статус государственной религии, в официальное название страны введено определение ее как Исламской Республики, и - что наиболее важно - название подкреплено конституционно закрепленными атрибутами и структурами государственной власти, которые обеспечивают руководство страны духовенством, а исламские нормы организации общества и экономики реализуются как государственные правовые нормы.

Участники конференции, не ограничиваясь лишь рассмотрением темы "политика и власть", проанализировали состояние различных сторон жизни общества в условиях исламского правления. Наибольшее внимание было уделено политическому развитию Ирана. Как известно, иранская революция 1979 г. привела к падению монархии и установлению власти духовенства. Исламская форма правления, установившаяся в Иране, пытается привести в соответствие богатое культурное наследие страны, исламские традиции и стремление модернизировать иранское общество. Избрание в 1997 г. либерального президента М. Хатами, сторонника проведения реформ, за которого проголосовало 70% населения Ирана, говорит о необходимости серьезных изменений в общественно-политической, экономической, культурной и внешнеполитической жизни ИРИ. Главной целью М. Хатами является создание демократического и правового общества, демократизация внутриполитической жизни в стране, изменение внешнеполитического курса в сторону его большей открытости, расширение контактов с различными странами. Но эволюция иранского общества происходит в условиях острой внутриполитической борьбы, и пока нет оснований говорить о каких-либо серьезных изменениях в исламских принципах правления.

Открывая конференцию, зам. директора ИВ РАН Л.З. Егорин отметил научное значение конференции, ее актуальность. Он предложил рассматривать ислам не только как религию, но и как идеологию и политику.

Н.М. Мамонова (ИВ РАН) в докладе "ИРИ: соотношение государственных и идеологических приоритетов" отметила, что сама тема порождает множество вопросов, в том числе и такой: есть ли противоречие в данной постановке вопроса? По ее мнению, с одной стороны, противоречия нет, так как Иран - исламское государство по своему государственному устройству, а в исламе (и в сегодняшнем Иране) понятие исламской власти адекватно государственной власти. И тем не менее противоречие есть, так как многие из новых направлений в политике не могут быть объяснены только исламскими принципами, все больше начинает использоваться принцип

стр. 126

государственной целесообразности, следование национальным традициям. В высших политических кругах любые реформы обосновываются их пользой для государства, сохраняющего исламскую форму, а следовательно, пользой для уммы и ислама. Прагматизм в Иране стал принципом государственной целесообразности и национальных интересов. По мнению Н.М. Мамедовой, одним из главных векторов изменений в республике является экономический. Иран пытается повысить свой экономический потенциал, начав уже в 90-е годы активный экономический диалог с остальным миром, осознав, что без мирового технического опыта и привлечения иностранных инвестиций он не сможет повысить эффективность собственной экономики.

Происходят заметные перемены и в политической жизни страны. С приходом к власти М. Хатами реальностью политической жизни Ирана стало создание политических партий. И хотя этот процесс идет весьма остро, выдвижения на первый план политических светских партий и кардинального изменения структуры политической и военной элиты в пользу светских технических кадров на сегодняшний день не произошло. По мнению Н.М. Мамедовой, Иран может стать интегрирующим звеном нового цивилизационного полюса в среднеазиатском регионе, одним из центров многополюсной системы мира. И в этом заключен не столько идеологический, сколько государственный интерес. При этом сохраняется исламский характер самой власти, предполагающий не только нахождение у власти представителей духовенства, но и приоритет исламских ценностей над государственными интересами. Прагматизм, понимаемый прежде всего как условие для создания сильного государства, сделает главным приоритетом государственный, национальный интерес, что повысит политический и экономический потенциал Ирана. Это также будет означать укрепление исламской государственности, но уже такой, в которой "исламская" форма может утратить свое исламское содержание.

А.З. Арабаджян (ИВ РАН) в докладе "О речи имама Хомейни 1 февраля 1979 г." отметил, что это выступление по содержанию вполне можно расценивать как призыв к антишахской, антиимпериалистической, народной революции. Не имея никакой специфической связи с исламом, она не заключала в себе призывов к совершению так называемой исламской революции.

В докладе президента Культурного иранского центра Мехди Санаи "Политическая мысль в исламском обществе" говорилось, что между исламом и политикой существует естественная связь. По мнению М. Санаи, каждый мусульманин является одновременно политическим индивидом. Мусульмане традиционно редко рассматривают политику отдельно от других наук. Такие вопросы, как сущность, разновидности и элементы власти (правления), качества правителя, права подданных, всегда составляли часть шариата - фикха и калама. И только под влиянием и под давлением военной, политической и культурной экспансии европейцев, начиная со второй половины XVIII в., мусульманские мыслители стали обращаться к специальной политической проблематике.

В докладе "Фракционизм в Иране и роль иранского духовенства в послереволюционной политической жизни страны" С.М. Раванди-Фадаи (ИВ РАН), ссылаясь на иранские источники, подробно охарактеризовала различные фракции иранского политического спектра. Главное внимание она уделила четырем основным фракциям в ИРИ, их истории и противостоянию -Хезболла, фракции центристов, правых и левых.

Выступление В.В. Хуторской (студентка МГИМО) "Политическая борьба и исламский прагматизм" было посвящено политическим тенденциям в современном Иране. Проанализировав их истоки и направляющие силы, она отметила, что в последние годы в ИРИ заметны тенденции отхода от радикализма к демократизации общества. У шиитского духовенства в Иране накоплен большой опыт политической борьбы. Однако внутри самого духовенства существуют определенные разногласия, отражающиеся на политическом курсе республики. В.В. Хуторская отметила, что в настоящее время в Иране обозначились основные течения в политике - прагматизм и радикализм, а также консервативное течение. Разногласия прагматиков и радикалов проявляются практически во всех сферах жизни: от методов хозяйственного управления до идеологии и взглядов на дальнейшее развитие исламской революции. Все течения имеют как социальную поддержку, так и прочные идеологические обоснования своих позиций. Важным представляется преодоление разногласий внутри духовенства и выработка единой стратегии развития страны.

В докладе подчеркивалось, что взглядам иранского шиитского духовенства, особенно во второй половине XX в., в значительной степени присущи элементы прагматизма. Об этом

стр. 127

свидетельствует ход политической борьбы и эволюция исламской идеологии в ИРИ, происшедшая под управлением имама Хомейни и его сторонников. Прагматизм иранских руководителей отразился в создании и использовании концепции велаяте факих, а после исламской революции - в том, что интересам страны зачастую отдавался приоритет перед исламскими догмами, что отразилось в ряде заявлений имама Хомейни, в создании Совета по определению целесообразности, в выборе нового рахбара (руководителя). Таким образом, в ИРИ со времени ее основания шиитское духовенство действовало исключительно в интересах сохранения и укрепления государства. Можно утверждать, что руководители ИРИ и в будущем будут выбирать тот путь, который не превратит Иран в светское государство. Вероятно, руководство ИРИ будет стараться отвечать на запросы общества и современного мира, но этим уступкам будет придаваться исламский характер, а следовательно, позиции духовенства и ислама останутся такими же прочными.

К.В. Марков (ИВ РАН), говоря о сущности "исламского возрождения" в современном мире и процессах эволюции общественно-политической системы ИРИ, отметил, что в последнюю четверть XX в. ислам становится необычайно мощной социально- политической силой на Ближнем и Среднем Востоке, в Северной и Восточной Африке, которая так или иначе противостоит внедрению в этих регионах цивилизационных ценностей Запада. В чем суть этого крупномасштабного процесса? Какие ведущие факторы обусловливают динамизм исламизации общественно-политической жизни в современном мусульманском мире? Наконец, какой результат можно ожидать от все большего распространения идей исламского радикализма в "третьем мире"?

Отправной точкой возникновения "исламского возрождения" в XIX-XX вв., по его мнению, можно считать своеобразную мутацию традиционной политической системы исламских государств со всеми вытекающими из этого последствиями. Произошло нарушение исторического компромисса между верховными, светскими правителями исламских стран и корпорацией улемов в сфере управления государством: за улемами закреплялось право толковать и следить за исполнением исламского законодательства всеми уровнями государственной власти, а за последними признавалось право отправлять эту власть, имеющую абсолютный характер. Свободная от сдерживающей силы ислама государственная власть мусульманских стран, особенно после окончательного приобретения ими национальной независимости, превратилась в тиранию, лишенную традиционного и идеологического стержня. Это стало исходной причиной политической и культурной депрессии, охватившей народные массы ряда стран исламского мира с конца 70-х годов. Исходя из этого, можно рассматривать ИРИ в качестве своеобразной лаборатории, в которой революционный ислам впервые в мировой практике стал средством для решения вышеупомянутых проблем, вставших в целом перед исламской цивилизацией в конце XX в.

В своем выступлении "Европейская печать о политической ситуации в Иране" Е.В. Дунаева (ИВ РАН) отметила, что с конца 80-х годов иранский режим демонстрирует свою склонность к эволюции в сторону демократии и либерализации. Этот процесс необратим. Однако подготовка и проведение выборов в меджлис вызвали обострение политической борьбы между реформаторскими группировками, объединившимися в движение "Фронт II Хордада" с консервативными религиозными элементами. Результаты выборов способствуют укреплению позиций М. Хатами, который при новом меджлисе сможет получить больше возможностей для проведения реформ. Говорить о скорейших политических изменениях в ИРИ, о крахе, закате хомейнизма - нереально, однако определенные демократические преобразования - это требование времени. Выборы показали, что консерваторы утратили свою социальную базу. Однако они сохраняют значительное место в политической структуре и могут сформировать политическую оппозицию. По мнению европейских аналитиков, основной задачей реформаторов в меджлисе является постепенное "сдерживание" консервативных элементов, но без вступления в явное противодействие с ними. Многие в Европе считают, что для установления сотрудничества двух основных группировок большую роль может сыграть А.А. Рафсанджани.

С. Б. Дружиловский (МГИМО МИД РФ) в докладе "Американские иранисты о революции 1979 г." сделал обзор англоязычной литературы по Ирану. Он отметил, что в основном проблемы иранской революции обсуждают выходцы из Ирана. Большое количество работ посвящено характеру иранской революции и ее последствиям. Англоязычные авторы предлагают определения исламской революции, которые сводятся, по сути, к тем формулировкам. Одни считают, что революция основана на харизме самого Хомейни и его умении возглавить и

стр. 128

направить революционный процесс в Иране. Другие склоняются к тому, что это была социальная революция, направленная на отстранение от власти класса монополистической компрадорской буржуазии и приход к власти исламской группировки мелкобуржуазной, по сути мелкой и средней иранской буржуазии. Некоторые авторы, считают, что в Иране произошла политическая революция, которая привела к существенным изменениям в политическом руководстве страны.

В докладе "О влиянии нефтяных "шоков" на реализацию бюджетной политики в Иране" В.П. Цуканов (ИВ РАН) говорил о такой важной особенности бюджетной политики в Иране, как необходимость считаться с объемом поступлений от экспорта нефти. Он служит главным фактором, от которого зависит не просто денежное наполнение бюджета, но и общая экономическая конъюнктура в стране, включая темпы роста ВВП, а также динамика потребительских расходов и капиталовложений. Докладчик привел графики коэффициентов нестабильности, рассчитанных на период 1964/65-1997/98 гг. для нефтяного экспорта, расходов на потребление, инвестиции и ВВП в целом, которые отражают поразительную синхронность в годовых колебаниях названных показателей.

В.Б. Кляшторина (ИВ РАН) в докладе "Происхождение и трансформация лозунга иранской революции (к проблеме национальной идентификации)" отметила, что эволюция современной общественной мысли и культуры Ирана свидетельствует о том, что на протяжении второй половины XX в. проблемы культурного наследия, этнической и религиозной самобытности заняли приоритетное место в разработке направлений развития страны и определения ее судеб как в регионе, так и в мире. Поскольку бурный процесс национальной идентификации охватил сегодня большинство стран и Востока и Запада, изучение иранского опыта представляет немаловажный интерес для понимания культурно- политических процессов и в странах региона, и в России. В 80-е годы, когда все сферы жизни страны, и прежде всего культурные и политические, подверглись кардинальному воздействию исламизации, основные мероприятия, в том числе "культурная революция" и "культурное возрождение", осуществлялись под лозунгами "Не восточная, не западная, но исламская". За 20 лет государственная культурно- политическая доктрина пережила существенную трансформацию, повлияв и на внутреннее развитие страны, и на осмысление ее места в мире. Иранские ученые, политические и общественные деятели сумели доказать, что возврат ИРИ к исламским ценностям не означал отказа от остальных позитивных гуманистических традиций национальной культуры и культурного наследия человечества.

Л.М. Кулагина (ИВ РАН) подчеркнула, что в российской внешней политике Ирану в силу его геополитического положения, экономического и военного потенциала придается немаловажное значение. Вследствие многих факторов Иран стремится в лице России обрести регионального партнера. С точки зрения российских интересов Иран может рассматриваться как своего рода стабилизирующая сила в Центральноазиатском регионе, а также оказывающая противодействие пантюркистским устремлениям Турции. В экономическом плане Иран является важным торговым партнером, емким рынком для продукции российской промышленности. Он постоянно плодотворно сотрудничает с Россией в военнотехнической области.

Внешнеполитический курс М. Хатами все больше смещается в сторону Запада и США, что может, по мнению Л.М. Кулагиной, оказать отрицательное влияние на взаимоотношение Ирана с Россией. В результате расширения экономических отношений с Западом может произойти вытеснение России с иранского рынка, вследствие чего она потеряет многомиллионные контракты. России выгодно расширять партнерское сотрудничество с Ираном. Это позволяет использовать его позицию по многим международным проблемам в свою пользу. Но надо иметь в виду, что если М. Хатами и его сторонникам удастся наладить активные отношения с Западом и США, то у Ирана появится возможность самим выбирать партнера и друзей, и еще не известно, как будут складываться отношения между Россией и Ираном.

Выступление М.Р. Аруновой (ИВ РАН) было посвящено рассмотрению политического диалога между РФ и ИРИ в 1999-2000 гг. Этот диалог весьма активно развивался по широкому спектру как глобальных и религиозных проблем, так и по актуальным вопросам двусторонних отношений. Уровень и насыщенность политического диалога, как отметила М.Р. Арунова, являлись естественными в условиях, когда политиков обеих стран объединяет общее видение основных параметров современной обстановки в мире. И Россия, и Иран не приемлют попыток навязать миру однополюсность, выступая за примат международного права. Созвучно в России и Иране рассматривают инициативу М. Хатами относительно диалога цивилизаций и

стр. 129

предложенную Москвой концепцию мира в XXI в. Большой резонанс общественности получили подписание документов по проблемам Каспия, программа обменов между РФ и ИРИ в области культуры и науки и, конечно же, совместное заявление по правам человека. Обе стороны выступают за политическое урегулирование конфликтов, в частности в Афганистане, против всех проявлений терроризма и контрабанды наркотиков.

В докладе "Новые тенденции в отношениях ИРИ и США" И.Е. Федорова (ИВ РАН) подчеркнула, что в выступлениях на предшествующих конференциях неоднократно говорилось о том, что отношения, которые сложились между Ираном и США после революции 1978-1979 гг., во многом могли бы быть объяснены особенностями внутриполитического и экономического развития не только Ирана, но и США. В немалой степени это обусловливается тем, что Иран является крупнейшей страной региона, которая расположена на мировых торговых нефтяных путях; она обладает значительным по масштабам региона военным потенциалом, имеет возможность влиять на ход мирного урегулирования на Ближнем Востоке, является председателем Организации Исламской конференции. Поэтому США - крупнейший в мире центр силы - вряд ли выпустят Иран из зоны своего влияния. В Иране отношения с США являются одним из важных вопросов внешней политики. Мнения радикально настроенных кругов и так называемых либералов по этому вопросу диаметрально расходятся. Реформистам не представляется невозможным диалог с Америкой. Некоторые кандидаты в парламент даже шли на выборы под лозунгом восстановления отношений с США, предлагая вынести этот вопрос на референдум. Духовный лидер Ирана Али Хаменеи продолжает доказывать, что Америка стремится установить мировое господство. По его мнению, основным препятствием, мешающим установлению нормальных отношений с США, является его поддержка Израиля.

Тенденции к налаживанию отношений США и Ирана, по мнению докладчика, все более четко стали проявляться после избрания президентом М. Хатами. Это был первый лидер Ирана, совершивший поездки в Западную Европу. Этапным моментом явилось выступление М. Олбрайт на конференции Американо-иранского совета в Вашингтоне. Главное направление американской политики в Иране М. Олбрайт видит в содействии внутренним политическим переменам в Иране. Однако конкретных шагов США фактически пока не предприняли. Поэтому, скорее всего, это выступление можно назвать декларацией о намерениях. Развитие этих отношений будет теснейшим образом связано с внутриполитическими процессами в Иране и с соотношением сил между сторонниками либеральных реформ и сторонниками жесткой линии.

В выступлении В.И. Сажина (ИВ РАН) отмечалось, что Иран в соответствии с курсом нового президента делает шаги, свидетельствующие о его готовности обсуждать ирано-американские проблемы, заявляя о политике "открытых дверей". И этим предоставляет США шанс на примирение с ИРИ. Инициативы Тегерана находят отклик в Вашингтоне - там объявлено о смягчении торговых санкций в отношении Ирана. И это создает новые тенденции в мировой политической ситуации, во взаимоотношениях Ирана, США и России.

В докладе "Современное состояние курдской проблемы в Иране и перспективы ее решения" О.И. Жигалина (ИВ РАН) проанализировала ситуацию в Иранском Курдистане и отметила те важные шаги, которые предпринимает правительство ИРИ в области развития курдской культуры, образования и науки. Выдворенная за пределы страны курдская оппозиция продолжает выдвигать социально-экономические и политические требования. Курды Ирака осуществляют посредническую деятельность между курдской оппозицией и правительством Ирана. Однако, по мнению докладчика эти усилия могут получить положительный результат лишь при определенной корректировке и обновлении требований иранских курдов. Если правительство ИРИ согласится на открытые переговоры с курдской оппозицией, то в принципе может произойти улучшение социального и экономического положения Курдистана. Докладчик считает, что по концептуальным вопросам стороны вряд ли могут найти общий язык.

В выступлении Ж.Б. Логашовой (Ин-т этнологии и антропологии РАН) "Национально-религиозные движения в Иране в первой трети XX в." говорилось, что в 20-х годах XX в. иранское правительство предприняло ряд военных и административных шагов по централизации страны, подавлению сепаратистских устремлений отдельных племен, ведущих кочевой и полукочевой образ жизни и стремящихся сохранить свою автономность. Некоторые из племен, в отличие от шиитов-персов, относили себя к суннитам, говорили на тюркских и других, отличных от персидского, языках. Одним из мощных движений сопротивления централизации страны было Туркменское восстание 1924-1927 гг. Туркменские лидеры попытались даже

стр. 130

создать автономную Туркменскую республику во главе с Осман Ахуном и завязать дружественные отношения с Советской Туркменией. В результате раздробленности восставших и мощных военных операций правительства восстание было подавлено в 1927 г. Однако проблема разделенности туркменского народа (в результате разграничения границы между Ираном и Россией в 1897 г.), которую хотели преодолеть туркменские вожди путем восстаний против России (1916) и Ирана (1924- 1927), до настоящего времени осталась нерешенной.

Доклад М.С. Каменевой (ИВ РАН) "Персидский язык как фактор культурной интеграции мусульманского мира" был посвящен некоторым аспектам языковой политики ИРИ -распространению персидского языка и превращению его в фактор культурной интеграции народов. Автор выделил пять групп стран, где развернута широкая пропаганда фарси, а именно: страны мусульманского мира; страны, возрождающие ислам; страны, имеющие общие исторические корни с Ираном; страны традиционного изучения Ирана и пр. Она рассмотрела каждую из них на конкретных примерах (Пакистан и ОАЭ, республики СНГ и Индия, Россия и Германия и др.).

С.М. Алиев (ИВ РАН) предложил разработать проект "Современная история Ирана. 1800-2000". Он, в частности отметил, что в течение последних лет отношения между Ираном и Россией заметно улучшились, в связи с этим возрос интерес к истории Ирана. Необходимо использовать материалы, не введенные в научный оборот. Он предложил создать комитет, который наметил бы программу издания архивных и ранее секретных материалов. С.Э. Талыбова (Высшие курсы иностр. яз. МИД РФ) рассмотрела тенденции развития персидского языка на современном этапе. Она привела примеры использования религиозными деятелями в своих выступлениях различных приемов (синтаксических конструкций, сочетаний слов), что делало их речь более доступной и убедительной для широких масс.

Становление "языка власти", основным критерием которого является доходчивость и доступность всем слоям населения, связано с системой демократических выборов в современном Иране. Язык в этом случае служит одним из показателей грамотности кандидата, что оказывает определенное влияние на формирование стиля выступлений. Рассмотрев примеры из речей президента страны - филолога по образованию, министра иностранных дел - юриста, докладчик сделала вывод о том, что иранское руководство стремится не причинить ущерба языку.

Л.З. Саломатиюева (ИВ РАН) в докладе "Кораническая основа одного суфийского рубай Хасана Дехлеви" отметила, что творчество Хасана Дехлеви является неисчерпаемым источником коранических параллелей и философских построений. Суфийский символизм корнями уходит в Коран, в его образно-буквенную семиотику, которая как главный атрибут суфийской поэзии получила в трактовке Хасана Дехлеви символическую функцию и свое наиболее тонкое и яркое воплощение. Докладчик приводит множество примеров, раскрывая суть изречений рубай.

В заключение Н.М. Мамедова отметила, что на конференции были высказаны самые разные оценки тех процессов, которые происходят в Иране. Особенно интересными являются прогнозы о сохранении исламской формы государственности, пределах и глубине ее эволюции, позволяющих проводить реформирование социально- экономической жизни в рамках исламской государственности.

Нельзя не отметить, что, несмотря на признание того, что "исламская власть" в Иране проявила способность к эволюции и адаптации к вызовам современного мирового развития, все более очевидной становится необходимость более радикального изменения политической структуры Ирана.

Permanent link to this publication: