Ахмад Шах Масуд (1954 - 2001) - таджик по национальности - одна из главных политических фигур 25-летней гражданской войны в Афганистане. В его действиях и политике нашла отражение сложная, противоречивая военно-политическая обстановка в Афганистане. В конце 70-х гг. XX в. он организовал вооруженное сопротивление режиму Народно-демократической партии Афганистана на Северо-Востоке страны. В Панджшерской долине он создал укрепленный район, которым не смогли овладеть вооруженные силы Афганистана и советские войска, за что Ахмад Шах Масуд получил прозвище "Панджшерский лев". С 1996 г. он возглавил вооруженную борьбу против талибов. Ахмад Шах Масуд погиб 9 сентября 2001 г. в результате террористического акта, совершенного двумя арабами-камикадзе. Указом президента Афганистана М. Карзая ему посмертно было присвоено звание "Национальный герой Афганистана". Его брат Ахмад Зия Масуд в 2002 - 2004 гг. занимал пост Чрезвычайного и Полномочного посла Афганистана в России. В 2004 г. он избран первым вице-президентом Афганистана.

Жарким июльским днем мы выехали на машине из Кабула на север, довольно быстро проехали по уже приведенной в порядок асфальтовой дороге до Чарикара, который славился ранее своими мастерскими, делавшими прекрасные ножи из автомобильных рессор. После Чарикара свернули на грунтовую дорогу мимо Джабаль-ус-Сираджа и вскоре добрались до Гульбахара, где когда-то работал крупнейший в стране текстильный комбинат. Здесь, при слиянии рек Саланг и Панджшер, начинается знаменитая Панджшерская долина - вотчина Ахмад Шаха Масуда, которого во время гражданской войны правительственные войска пытались выбить около десяти раз, но всякий раз терпели неудачу.

Селения Панджшера приятно удивили нас своей свежестью и опрятностью. Особенно разительным был этот контраст по сравнению с душным и пыльным Кабулом. Панджшерская долина, расположенная на южном склоне Гиндукуша, хорошо освещается солнцем и сказочно красива в зелени миндальных садов и тутовых зарослей. Тутовых ягод здесь собирают так много, что в мирные времена жители Кабула ездили в Гульбахар, расположенный у выхода из долины, чтобы поесть свежего тута, который подавался в плоских корзинках и был переложен мелким льдом.

Сама река Панджшер очень красива в своей стремительности и силе, а рыба, пойманная в ее свежей воде и поджаренная в масле, удивительно вкусна.

Здесь нет изобилия в еде, все ограниченно и труднодоступно, как во всех высокогорных районах. Главным средством существования для местных жителей являются овцы и козы, пасущиеся на горных склонах.

Цель нашей поездки - посещение места погребения Ахмад Шаха и выражение соболезнования его вдове. Для этого в сопровождавшей нас машине лежал со связанными ногами крупный жертвенный баран.

По обеим сторонам узкой дороги приютились маленькие глиняные дуканы, торговавшие различной мелочью, на стене почти каждого из них красовалась фотография Ахмад Шаха Масуда. В районе Панджшера запрещено курить и употреблять алкоголь. Жители отличаются своеобразным пуританским духом и воспитанием, живут суровой и неприхотливой жизнью. Части этой удивительно красивой местности носят довольно странные для русского уха названия: База-рак, Барак, Даштак, Годара, Пешгор. Проехав города Джабаль-ус-Сирадж и Гульбахар, мы оказались в широкой долине, в которой расположен г. Панджшер - центр этого района.

Недалеко от Панджшера находится школа, в которой учился Ахмад Шах. А в получасе езды, вверх по реке - могила Ахмад Шаха. Она находится на возвышенности, и извилистая дорога ведет к небольшому куполообразному строению. Могила покрыта черно-зеленым покрывалом с вышитыми на нем аятами из Корана.

Местное население называет это место "зиаратгах", что значит "место поклонения", "гробница святого", а само посещение этого места - "зиарат". Ахмад Шах считается "шахидом", то есть мучеником, погибшим во имя ислама.

От города Панджшера до дома Ахмад Шаха примерно час езды. Наконец, мы сворачиваем с дороги налево, и охранник, предупрежденный о нашем визите, поднимает шлагбаум, перегораживающий въезд к дому.

Поднявшись вверх, мы оказываемся у старого дома, который принадлежал еще родителям Ахмад Шаха. Дом просторен, но задняя стена ограды полуразрушена. Здесь Масуд прожил всю свою жизнь. В последние годы он начал строительство нового дома, рядом со старым, на земле, также принадлежавшей его отцу. В этот дом Масуд переехал и отпраздновал новоселье, всего за две недели до своей трагической гибели.

Афганцы верят, что все новое - дом, новорожденный, одежда, жена, и даже животные - влекут за собой изменения в судьбе владельца, положительные или от-

стр. 76

рицательные, удачу или потери. По преданию, имам Али сказал, что если у мужчины наступили плохие времена, он должен взять себе новую жену или отправиться в путешествие. Так что строительство нового дома, возможно, явилось для Ахмад Шаха трагическим предзнаменованием. Как нам рассказывали, сам Ахмад Шах был крайне осторожным человеком. Прежде чем открыть незнакомую дверь, он обследовал ручку миноискателем, а если в гостях ему стелили постель на почетном мягком месте, утром его можно было найти спящим на коврике, на балконе. Поэтому неоднократные покушения на его жизнь долго оставались безрезультатными, пока два террориста под видом телекомментаторов не взорвали его дом, пожертвовав своими жизнями. Что касается нрава Ахмад Шаха, то он отличался сдержанностью и скромностью и никогда не позволял себе вольностей в обращении с окружающими. Но мне приходилось слышать и противоречивые суждения об этом человеке. Так, однажды один человек сказал: "Каждый, кто знал Масуда первые пять лет, обожал его и не верил никаким компрометирующим его слухам, но те, кто был знаком с ним больше пяти лет, ненавидели его и не верили ни одному хорошему слову, сказанному в его адрес".

Новый дом "Панджшерского льва" производит особое впечатление, потому что он построен не из глины или кирпича, а из больших горных валунов, сложенных искусными руками афганских строителей.

Нас встретил двенадцатилетний сын Ахмад Шаха. Мальчик очень приветлив, он пригласил нас пройти в сад, а сам пошел на террасу, где за белым пластмассовым столом сидели шесть седобородых старцев лет семидесяти. Странно было видеть этого мальчика в белом, беседующего со старейшинами родов, и меня заинтересовало, на какую тему серьезно беседовали такие разные по возрасту люди. Я потихоньку спросила сопровождавшую меня женщину, и та ответила, что они обсуждают законы ислама и пытаются разрешить проблемы и споры, возникшие между различными семействами и кланами, живущими в долине. Правителей готовят с детства, и к тому времени, когда мальчик станет взрослым, он будет знать каждую семью и род в районе, что позволит ему в дальнейшем легче подбирать себе единомышленников.

От ограды до дома поднимаемся по очень длинной лестнице, по сторонам которой по специально сделанным желобкам струится родниковая вода, и ее фонтанчики орошают сад и цветники.

Мы вошли в двухэтажный дом. В просторном зале первого этажа было много женщин, сидящих на обшитых бархатом матрацах. Стены комнаты увешаны различными фотографиями Ахмад Шаха. Особенно мне понравилась одна, где он был снят с каким-то иностранцем на фоне совершающего посадку вертолета. Ветер развивал его вьющиеся волосы, на голове не было привычной паколы (афганский головной убор), и он улыбался широкой беззаботной улыбкой.

К нам вышла молодая, лет 35 женщина, закутанная в белую иранскую чадру для намаза. Она была очень приветлива и мила в обращении, мы беседовали с ней около часа. Напротив нас на матраце, прямо под портретом отца, спала младшая 6-летняя дочь Ахмад Шаха.

Возвращаясь, я не удержалась, чтобы не задать одной из жительниц долины каверзного вопроса: "А что теперь, когда с нами нет глубокопочитаемого Ахмад Шаха, будут ли панджшерцы противостоять иностранному влиянию?" "История Панджшера и его народа говорят сами за себя и не нуждаются в моих комментариях", - ответила она.

Permanent link to this publication: