Р. Р. СИКОЕВ. ПАНИСЛАМИЗМ: ИСТОКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ. Джамалуддин Афгани и его религиозно-политические последователи XX - начала XXI века. Предисл. В. В. Наумкина. М.: Аспект Пресс, 2010. 287 с.

В условиях, когда в ряде стран Ближнего и Среднего Востока, Южной Азии и Северной Африки усиливается экстремистская деятельность радикальных исламистских группировок, избравших панисламизм в качестве своего идейного оружия, несколько его "модернизировав" и приспособив к своим интересам, выход в свет монографии известного специалиста по Афганистану Р. Р. Сикоева весьма актуален.

В XIX в. панисламизм был первой волной религиозно-мобилизационного подъема мира ислама, выражением его сопротивления наступлению колониализма европейских держав, стремившихся не только подчинить мусульманские народы военному, экономическому и политическому господству Запада, но и решающим образом повлиять на духовный облик приверженцев ислама, их повседневную жизнь, быт, культуру, мировоззрение. Это представляло угрозу для социокультурной идентичности мусульман, их исторически сложившейся этноконфессиональной специфики, неповторимого своеобразия традиций, обычаев, нравов, менталитета. Кроме того, мир ислама с XI в., т.е. с эпохи крестовых походов, вынужденный постоянно обороняться от военно-религиозной экспансии западного рыцарства, а несколько позже - от корсарства, миссионерства и захватнических интервенций христианской Европы, воспринял ее колониализм как непосредственное продолжение этого многовекового агрессивного напора.

Все это, вместе взятое, и породило панисламизм, т.е. стремление объединить весь мир ислама для отпора "неверным". Возглавил данное движение халиф, титул которого носил тогда султан (падишах) Османской империи, а в разработке идеологии панисламизма главную роль сыграл Джамалуддин Афгани, имя которого стало знаменем для его последователей на рубеже

XIX-XX вв. и до сих пор пользуется широкой популярностью среди мусульман самых разных стран.

Гибель Османской империи в результате Первой мировой войны, крах халифата и пытавшегося его реанимировать движения халифатистов вывели на политическую авансцену мира ислама другую идеологию - национализм. Но и национализм, несмотря на свой преимущественно светский характер, отнюдь не пренебрегал религиозными лозунгами. Практически он отдавал должное исламу (в различных странах в разной степени) как важной части духовного своеобразия мусульман, как непременному элементу национального мировоззрения и патриотического миропонимания. Под знаменем национализма почти все мусульманские страны завоевали свою независимость, избавившись тем самым от политической зависимости от Запада. Однако вскоре выяснилась их неспособность решать свои насущные экономические, социальные и культурные проблемы без финансовой помощи, технологий и квалифицированных специалистов Запада. Иными словами, настала эпоха неоколониализма, воспринятая большинством мусульман как несколько "модернизированное" повторение вроде бы ушедших в прошлое порядков и прежнего ненавистного гнета.

Так возникли условия для третьей волны подъема мусульманского мира в виде политического ислама или исламизма, видящего решение любых проблем в полной исламизации внутренней жизни и внешней политики мусульманских государств, а в наиболее экстремистской интерпретации - в полной исламизации всего мира! Для достижения этих целей исламисты учли весь богатый опыт тысячелетнего противостояния христианскому миру (в большей степени западному), включая традиции солидарности мусульманской уммы (т.е. религиозной общины любого уровня - от большого клана, деревни и города до страны, континента и всего мира), многочисленных войн и битв с колонизаторами, раннеисламских постулатов равенства и взаимопощи единоверцев. Естественно, ими взяты на вооружение также идеи панисламизма. В настоящее время воинствующие исламисты широко используют панисламизм и как средство сплочения своих сторонников в различных странах, и как основание для вмешательства во внутренние дела других государств и в конечном счете для захвата власти.

Р. Р. Сикоев в своей работе поставил задачу обстоятельно проанализировать содержание учения о панисламизме выдающегося мусульманского религиозно-политического деятеля Сайида Джамалуддина Афгани (1838 - 1897) и проследить основные вехи радикализации постулатов его учения на протяжении более века вплоть до наших дней. Автор неплохо справился с этой непростой задачей.

Первая часть книги "Наставник" полностью посвящена описанию жизненного пути и религиозно-политической деятельности шейха Дж. Афгани. Автор приводит ряд интересных документов и фактов, которые в отечественной научной литературе лишь кратко упоминались или были малоизвестны, что дает новое представление об этой выдающейся личности.

Обстоятельно изучив содержание доктрины Дж. Афгани, Р. Р. Сикоев выделил ее основные положения, опирающиеся на коранические принципы: приоритет религиозной общности над национальной; единство и братство мусульман; необходимость объединения в союз для возрождения былого могущества уммы; джихад как средство обороны против агрессора и др. Трактуя панисламизм Дж. Афгани как ответную реакцию мусульман и других народов Востока на агрессию, экспансионистскую колониальную политику великих держав на рубеже XIX-XX вв., автор подчеркивает, что это учение преследовало главные цели - сохранение миром ислама своей самобытности и своего лица, достижение мусульманами высочайших культурных и научных знаний, реформирование политических и социально-экономических систем, - а вовсе не образование некоего агрессивного блока, направленного против последователей других религий. Иными словами, учение Дж. Афгани носило оборонительный, а не экспансионистский характер, стремилось к сохранению своего наследия и своих ценностей, а не к разрушению чужих.

Панисламизм Дж. Афгани с самого начала был острым идейно-политическим оружием народов Востока, в первую очередь, естественно, мусульман. О том, как основные догмы его учения со временем подверглись радикализации в силу конкретных исторических, географических, политических и социальных условий в разных странах, Р. Р. Сикоев подробно пишет во второй части книги - "Последователи". Он рассматривает идеологические концепции таких известных религиозно-политических деятелей, последователей учения Дж. Афгани, как организатор общества "Братья-мусульмане" в Египте Хасан аль-Банна, создатель "Исламского общества" в Пакистане Абул Ала Маудуди и основатель исламского государства и общественного строя в Иране Рухолла Хомейни. Их идеология подробно освещена в книге. Отмечу лишь общий вывод

автора: радикализации подвергались положения панисламизма, обусловленные историческими условиями и спецификой каждой страны (в Египте - английской оккупацией, в Британской Индии - разделом на Индию и Пакистан, в Иране - антимонархической революцией).

Подчеркну особую роль Хасана аль-Банны и его последователей в передаче эстафеты панисламизма последующим поколениям и в зарождении исламизма как такового. Именно они первые выдвинули идею "исламского национализма" (аль-каумийя алъ-ислямийя), с одной стороны продолжившую один из постулатов Дж. Афгани, с другой - учитывавшую веяния времени. Дж. Афгани, как известно, пытался подменить национализм панисламизмом, утверждая, что у мусульман нет "никакой другой национальности, кроме своей религии" (с. 73). Но в 1920 - 1930-е гг. в Египте, да и в других странах ислама, особенно арабских, весьма усилились различные течения национализма (включая проповедуемый известным писателем Тахой Хусейном "фараонизм", а также "общеарабский национализм" (аль-каумийя аль-арабийя). Ему надо было что-то противопоставить, для чего аль-Банна и изобрел свою формулу гибрида исламизма и национализма. Он и его приверженцы впервые провозгласили и некоторые другие идеи современных исламистов, в частности мечту об "идеальном исламском государстве", конституцией которого должен быть Коран, полузабытую надежду на возрождение халифата, подхваченную сегодня наиболее экстремистским крылом сторонников "джихада" любой ценой. Р. Р. Сикоев, безусловно, прав, указывая, что, "несмотря на декларируемую приверженность панисламизму и своей интернациональной миссии по объединению всех мусульман, по существу "Братья" остались сторонниками панарабизма" (с. 114). Причем если в 1930-е гг. их влияние в рамках панарабизма распространялось только на Сирию и Палестину, то начиная с 1960-х гг. оно охватило уже весь арабский мир, составив под знаменем исламизма конкуренцию светскому и социалистическому варианту панарабизма партии Баас.

В условиях, когда в Ираке, Афганистане и даже Пакистане фактически идет война, особый интерес представляют разделы книги, посвященные политике и практике движения "Талибан", а также идеологическим взглядам целого ряда исламских радикалов Арабского Востока, Африки и Южной Азии. Автор указывает, что среди этой категории существуют разные течения: от умеренных радикалов Рашида аль-Ганнуши в Тунисе до крайних экстремистов вроде сирийца Абу Мусаба ас-Сури, выступающего за "всемирное исламское государство" (с. 230). Последние, хотя и объявляют себя последователями панисламизма, однако восприняли его в трактовке Усамы Бен Ладена, провозгласившего всемирный джихад против не только последователей других вероисповеданий, но и всех тех мусульман, которых он по своему усмотрению причисляет к "неверным".

Р. Р. Сикоев справедливо оценивает "Аль-Каиду" Бен Ладена и подопечные ей агрессивные организации как экстремистские и джихадистские секты, имеющие мало общего с исламом, великой мировой религией, "милостивой и милосердной", толерантной ко всем иноверцам, поскольку их Священная Книга гласит, что "в религии нет принуждения". Именно поэтому большинство полуторамиллиардной общины мусульман отвергло человеконенавистническую идеологию "Аль-Каиды".

В связи с этим представляется спорным заголовок четвертой главы "Исламский Эмират талибов - оплот мусульманского мира" (с. 170). "Талибан" и те, кто с ним связан, никак не могут считаться "оплотом" не только всех, но даже большинства мусульман, каковые не являются единомышленниками ни талибов, ни направляющей их действия "Аль-Каиды". Их претензия на то, чтобы обрести власть над миром ислама, опасна, но не имеет перспективы. Разумеется, если противостоящие им силы будут извлекать уроки из печального опыта последних лет и не допускать таких промахов, как недальновидная ставка на исключительно силовое решение проблемы.

Хотелось бы добавить кое-что к характеристикам "наследников Афгани", которых автор именует "новыми вожаками каравана". Некоторые из них не только являются пропагандистами панисламизма в новой редакции, но и вносят заметный вклад в разработку идеологии современного исламо-экстремизма. Например, Юсуф Кардави, достаточно "умеренный" исламист, допускающий даже "плюрализм мнений" и осуждающий насилие, в то же время объективно содействовал подъему исламизма в Алжире в годы своего пребывания в этой стране в качестве преподавателя арабского языка. Еще более заметна фигура Хасана ат-Тураби, магистра права Оксфорда и доктора юриспруденции Сорбонны, создавшего в 1991 г. Исламо-арабскую народную конференцию, объединившую исламистов 55 стран. Неоднократно занимая высшие посты в Судане, он стал одним из наиболее авторитетных идеологов исламизма в мире и даже заявил

в 1994 г., что "Судан - самое исламское государство в мире, более исламское, чем Иран"*. И наконец, египтянин Айман аз-Завахири, правая рука Бен Ладена, неистовый лидер "Аль-Каиды", активный террорист, замешанный во многих кровавых преступлениях, объявлявший в 1980-е гг. "политическим и идеологическим самоубийством" (с. 222) для мусульманина присягу законным властям своего государства, не разделяющим постулаты исламо-экстремизма. Именно аз-Завахири направил в Афганистан до 40% арабских добровольцев, создал организацию "Талаи аль-фатх" ("Авангард завоевания"), боевиков которой в 1990-е гг. ловили в Албании, Аравии, Кении, Танзании. Его деятельность - яркий пример использования современными исламистами традиций и опыта панисламизма.

В заключение автор делает весьма важный, на мой взгляд, вывод: с исламистским экстремизмом и терроризмом должно бороться все международное сообщество, однако окончательно его судьбу будет решать только мировая мусульманская умма: ее право и обязанность покончить с этим явлением, которое не приемлет большинство последователей ислама. Вместе с тем надо принять во внимание опасность перехода "умеренных" исламистов (сколько их - никто не знает) на позиции экстремизма в случае неблагоприятного хода событий, в частности беспечности, недальновидности или ошибок противостоящих исламо-экстремизму сил.

Характеризуя книгу Р. Р. Сикоева в целом, отмечу, что она написана специалистом на высоком профессиональном уровне. Несомненно, эта работа представит значительный интерес не только для ученых, занимающихся изучением ислама, но и для всех, кто интересуется современной историей и религией стран Ближнего и Среднего Востока, а также станет важным учебным пособием. Желательно, чтобы с нею ознакомились также наши политические руководители, дипломаты, журналисты, бизнесмены, практические работники, постоянно сталкивающиеся с идеологией и настроениями панисламизма и современного исламизма, взявшего его на вооружение.

* Из интервью журналу "Азия и Африка сегодня" (1994, N 11, с. 33).

Permanent link to this publication: