В 1990-е гг. в отношениях с Ираном Россия сделала ставку на общность геополитических интересов на глобальном и региональном уровнях и экономическую выгоду. Однако отношения двух стран развивались неравномерно. Усиление прагматических тенденций во внешней политике Москвы с начала XXI в., ее следование в "прозападном" русле вызывали недовольство иранской стороны. Международный кризис вокруг ядерной программы Ирана и присоединение России к санкциям против него усугубили ситуацию. Тем не менее политический истеблишмент обоих государств продолжает подчеркивать близость позиций по основным проблемам Ближнего Востока и Центральной Азии и демонстрировать интерес к развитию политических и экономических контактов.

Ключевые слова: российско-иранские отношения, Каспийская проблема, Бушерская АЭС, санкции против Ирана.

В последние годы в России, в Иране и на Западе появилось много публикаций по различным аспектам российско-иранских отношений. Интерес, проявляемый экспертным сообществом к этой сфере, объясняется попытками спрогнозировать варианты развития отношений двух стран в условиях продолжающегося международного кризиса вокруг ядерной программы Ирана и усиления дестабилизации на Ближнем и Среднем Востоке. Однако в этих исследованиях рассматриваются лишь отдельные аспекты двусторонних отношений, а не весь комплекс международных и региональных проблем, влияющий на уровень контактов России и Ирана, в том числе и на присоединение России к режиму санкций против Ирана. Последнее вызывает недовольство иранской стороны, усиливает исторически сохраняющееся недоверие к северному соседу. В данной статье будет сделана попытка выяснить, насколько и в каких аспектах совпадают геополитические и национальные интересы России и Ирана, на какой основе отношения двух стран могут развиваться в дальнейшем.

К началу нового века Россия и Иран подошли, имея достаточно высокий уровень взаимоотношений. Двум государствам в 1990-е гг. удалось заложить основы для взаимодействия и значительно расширить сферы сотрудничества. Процесс этот был неравномерным: периоды активного диалога, сближения и достижения договоренностей сменялись периодами сдержанности и взаимного недовольства. Амплитуду колебаний определяли как международные и региональные факторы, так и национальные приоритеты каждой из сторон. Тогда опасения некоторых кругов в России относительно распространения Ираном исламских идей в южных районах РФ, на Кавказе, Центральной Азии и попыток составить ей конкуренцию в регионе не оправдались. Тегеран выступал как партнер Москвы в сдерживании исламского экстремизма на Кавказе. Религиозный фактор для двух стран не стал разъединяющим. Общим оказался подход к проблеме продвижения НАТО на восток, появления "третьих" сил в Каспийском регионе. Важную роль сыграл Иран, будучи председателем Организации Исламская конференция (ОИК, с 2011 г. Организация исламского сотрудничества) в период вто-

рой чеченской кампании 1999-2000 гг., проводя осторожную политику и оказывая Москве содействие, что объясняется общими для двух стран внутренними угрозами. Многонациональный состав населения, наличие территорий компактного проживания этнических меньшинств, районы, населенные разделенными народами, сепаратистские тенденции характерны и для России, и для Ирана. Обе страны увидели возможность сдерживания этих угроз через взаимодействие. Важно отметить и то, что подписанные еще в начале 1990-х гг. контракты на строительство атомной электростанции и поставку вооружений в тяжелый для экономики России период способствовали сохранению ряда ее производств и выживанию ВПК.

В политических кругах России делались попытки акцентировать антиамериканизм в политике Тегерана. Это позволяло рассматривать Исламскую республику Иран (ИРИ) в качестве стратегического партнера по военно-политическому альянсу в регионе, что приветствовалось иранской стороной. Однако груз социально-экономических проблем и несогласованность интересов в рядах российской правящей элиты приводили к непоследовательности действий в отношении Ирана. Отношения России и ИРИ, считавшейся изгоем мирового сообщества, развивались волнообразно, чему в немалой степени способствовали международные факторы. США, обеспокоенные взаимодействием двух государств в области ядерной энергетики и военно-технического сотрудничества, оказывали на Москву постоянное давление. Сильное прозападное лобби в российском истеблишменте выступало за свертывание контактов с Ираном. Наиболее ярким свидетельством такого подхода стала памятная записка Гора-Черномырдина от 1995 г., согласно которой Россия прекратила выполнение контрактов в области военнотехнического сотрудничества.

Что касается Ирана, то его политика в 1990-е гг. по отношению к России была более последовательной. После распада СССР и отдаления границ двух государств друг от друга Иран перестал воспринимать Россию как потенциальную угрозу, нависающую над его 2000-километровой северной границей. Отказ России от пропаганды коммунистического мировоззрения устранил и основную идеологическую преграду, долгие годы осложнявшую отношения двух стран. Продолжая считать РФ значимым международным фактором, Иран рассматривал ее как своего дипломатического союзника в сфере международной и региональной безопасности, а российское присутствие в регионе расценивал как преграду влиянию США. Тегеран неоднократно выражал заинтересованность в переводе двусторонних отношений на уровень стратегического партнерства. В расширении контактов с Россией иранское руководство видело возможность снижения напряженности в своих отношениях с Западом и выхода из международной изоляции.

В начале XXI в. в России был сделан акцент на проведение политики прагматичной, отвечающей национальным потребностям и ориентированной на экономическую эффективность. К наиболее важным задачам было отнесено развитие отношений с государствами СНГ, а также со странами Запада и США. Иран и ряд государств Ближнего и Среднего Востока не были включены в приоритетную группу [Концепция..., 2000]. Тем не менее стремление вернуться на Ближний Восток, укрепить позиции в Центральной и Южной Азии подтолкнуло российское руководство к переоценке роли Ирана в связи с его особым геостратегическим положением, позволяющим оказывать непосредственное влияние на ситуацию в Каспийском, Центральноазиатском, Кавказском, Ближневосточном регионах и предоставляющим выход к Персидскому и Оманскому заливам. Значимость ИРИ возрастала в связи с ее участием во всех проблемах Ближнего и Среднего Востока, самостоятельностью в определении своей внешнеполитической линии. Новый век в отношениях России и Ирана начался на высокой ноте. Визит президента М. Хатами в Россию в марте 2001 г. открыл новую страницу в истории взаимоотношений двух стран подписанием Договора об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между РФ и ИРИ.

В первое десятилетие XXI в. Иран стал объектом более пристального внимания со стороны мирового сообщества, что было связано как с его вовлеченностью в политические процессы на Ближнем Востоке и возможностью оказывать влияние на ситуацию в Ираке и в Афганистане, так и с началом иранского ядерного кризиса. С этого периода развитие российско-иранских отношений проходило под влиянием ужесточающейся критики в адрес России в связи с продолжением ее сотрудничества с Тегераном, поскольку Москва рассматривала Иран как возможного партнера по стратегическому диалогу [Винников, Орлов, 2005].

Приход к власти в Иране в 2005 г. М. Ахмадинежада не сказался на подходах двух государств к оценке значимости отношений между ними. В условиях ограничения контактов с государствами Западной Европы новое руководство ИРИ продолжало видеть в России своего союзника. Правящие круги РФ, давая резкую оценку наиболее конфронтационным высказываниям иранского президента, осознавали необходимость взаимодействия с Тегераном.

Военные операции стран НАТО в Афганистане и Ираке, приведшие к изменению баланса сил в регионе, способствовали активизации диалога между Россией и Ираном по ситуации в Центральной Азии, на Кавказе и в Каспийском регионе. Россия и Иран выступают против любых попыток исключить их из процессов сотрудничества на Кавказе. У России есть свое видение безопасности и сотрудничества на кавказском направлении. Хорошие отношения с Арменией, сотрудничество с Нагорным Карабахом, поддержание постоянных контактов с Азербайджаном позволяют Тегерану в определенной степени оказывать влияние на урегулирование кризисной ситуации в Нагорном Карабахе. МИД ИРИ активно продвигает формулу решения нагорнокарабахского конфликта в рамках трех кавказских государств - Азербайджана, Армении, Грузии и трех ближайших соседей - Ирана, России, Турции. Россия пока не готова к работе в рамках этого предложения. Она продолжает делать ставку на ОБСЕ, хотя и не отрицает необходимость контактов с этими странами.

Иран проявил готовность выступить с посреднической миссией в период обострения отношений между Грузией и Россией в 2007 г. В августе 2008 г., после событий в Южной Осетии, несмотря на хорошие отношения с Тбилиси, Тегеран, серьезно обеспокоенный возможным присоединением Грузии к НАТО, занял осторожную позицию и не стал открыто поддерживать или обвинять ту или иную сторону. Выразив беспокойство по поводу возможности превращения этого конфликта в региональный, президент ИРИ на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) 2008 г. назвал западные государства и Израиль его инициаторами. Иран, заняв выжидательную позицию в вопросе о признании независимости Южной Осетии и Абхазии, выразил готовность оказать любую помощь в установлении мира и стабильности в регионе [Sokhanrani-ye raisjomhur..., 2008].

В целях укрепления сотрудничества с Россией, с другими странами региона, упрочения связей с Китаем, а также для усиления своего влияния в Центральной Азии Иран проявлял интерес к взаимодействию с ШОС с самого начала ее возникновения. В 2004 г. руководство страны, надеясь получить минимальные гарантии безопасности и обеспечить себе политическую поддержку в условиях углубляющегося атомного кризиса, открыто выразило заинтересованность в присоединении к организации. Россия поддерживала это стремление. Члены ШОС пригласили Тегеран к участию в своих структурах на правах наблюдателя в июле 2005 г. Однако антиамериканизм иранского руководства тормозит процесс его принятия в члены. В 2008-2009 гг., когда Россия председательствовала в ШОС, Иран очень надеялся не только на свое активное подключение к ее деятельности по всем направлениям, но и на возможность его принятия в члены организации. Однако "вопрос о приеме, который планировалось обсудить на саммите в Екатеринбурге в июне 2009 г., не получил разрешения, главным образом, из-за всплеска внутренней нестабильности в Иране после президентских выборов"

[Мамедова, 2011, с. 44]. Стоит отметить, что официальное приглашение Ирана на саммит ШОС в Екатеринбург, представленное в официальных иранских СМИ как безусловная поддержка М. Ахмадинежада в его противостоянии с развернувшимся "зеленым движением", подстегнуло волну антироссийских настроений в Иране. Оппозиционеры выступали с лозунгом "Смерть России", распространяли заведомо ложные слухи об оказании Москвой помощи спецслужбам ИРИ в подавлении протестных акций, что сыграло немалую роль в формировании отрицательного имиджа России в общественном мнении Ирана.

После принятия в июне 2010 г. новой резолюции СБ ООН о санкциях против Ирана шансы на его вступление в ШОС резко уменьшились. На очередном саммите в Ташкенте был одобрен проект Положения о порядке приема новых членов в ШОС, согласно которому государство-член не должно находиться под санкциями ООН [Положение..., 2011, с. 185-187].

Со своей стороны, Иран, будучи активным членом крупного регионального объединения - Организации экономического сотрудничества (ОЭС) - поддерживает привлечение России к участию в структурах этой организации.

Еще одна проблема региона, для решения которой оба государства координируют усилия, - афганская. Создан механизм регулярных российско-иранских консультаций по этой проблематике. ИРИ и Россия выражают беспокойство в связи с наркотрафиком, исходящим из Афганистана. В 2005 г. был подписан Меморандум о сотрудничестве в области борьбы с наркоугрозой. Представители двух государств, участвуя в программах ООН, содействуют восстановлению экономики Афганистана. Иран выступает за решение афганской проблемы на региональной основе, а Россия готова к взаимодействию на международном уровне с опорой на механизмы ООН. Несмотря на то что нет полного совпадения позиций, российская сторона осознает необходимость взаимодействия в этом вопросе, поскольку "здесь Иран может реально сыграть очень позитивную роль" [Стенограмма.., 2010].

В отношении каспийской проблемы позиции Москвы и Тегерана достаточно далеки друг от друга, и вопрос определения правового статуса Каспийского моря - один из самых чувствительных в политическом диалоге. Установление государственных границ на море не отвечает интересам ни России, ни Ирана. Однако попытки найти компромисс, предпринятые за последние 10 лет, пока не дали результатов. В настоящее время Россия находится в более выигрышной позиции, так как ей удалось уладить все вопросы разграничения с соседними государствами, что отвечает ее национальным интересам на нынешнем этапе. Упорное нежелание ИРИ отказаться от принципа равнодолевого раздела Каспийского моря в значительной степени мешает урегулированию юридических проблем.

С каспийской проблемой связаны противодействие военно-политическим угрозам в регионе, разработка энергоресурсов и формирование транспортных потоков, в том числе для переброски углеводородов, сохранение уникальной природной среды и биоресурсов. Решая этот комплекс задач, по некоторым направлениям Иран и Россия выступают как конкуренты и соперники. Однако совпадение позиций превалирует над противоречиями. Так, Россия и Иран сходятся во мнении относительно необходимости ограничения влияния внешних сил в регионе. Россия в условиях возможного появления на Каспии военных сил некаспийских государств летом 2005 г. выступила с инициативой создания системы каспийской безопасности и предложила координировать усилия и возможности прибрежных государств через единую структуру - КАСФОР¹.

¹ Военно-морская группа оперативного взаимодействия в регионе Каспийского моря. Москва подчеркивала, что не призывает создавать военный блок и что задачи этой структуры - координация сотрудничества прикаспийских государств против угроз и вызовов в регионе. Иран, хотя и выступает за демилитаризацию моря, поддержал эту инициативу. Весьма вероятно, что он увидел в новой структуре основу для формирования в регионе оборонительного блока.

Обе стороны решают задачу обеспечения максимального контроля над транспортными потоками углеводородов. Несмотря на то что сегодня энергетический фактор в регионе в большей степени выступает в качестве деструктивного, Иран и Россия осознают необходимость диверсификации маршрутов транспортировки энергоносителей и могут сотрудничать друг с другом, принимая участие в региональных и международных проектах. Они занимают общую позицию по вопросу Транскаспийских трубопроводов и стараются на юридическом уровне закрепить идею о необходимости согласования проектов будущих транзитных трубопроводов в пятистороннем формате².

Оба государства - участники проекта создания международного транспортного коридора "Север-Юг". Создание морских коридоров на Каспии - еще одно поле для сотрудничества двух стран. В целях совместного решения проблем защиты природной среды Москва и Тегеран присоединились к Каспийской экологической программе и подписали в 2003 г. Рамочную конвенцию по Охране морской среды.

На Втором саммите прикаспийских государств в Тегеране в 2007 г. М. Ахмадинежад активно призывал к созданию организации сотрудничества прикаспийских государств. Эта идея была выдвинута Ираном еще в 1992 г., но в те годы не получила должной поддержки. У России, по словам Д.А. Медведева, в целом интерес к этой идее велик, и создание Организации Каспийского экономического сотрудничества могло бы внести существенный вклад в расширение экономических связей [Медведев, 2009].

Приезд В.В. Путина в Тегеран в октябре 2007 г. на Второй прикаспийский саммит занял особое место в истории отношений двух стран. Хотя российская сторона не рассматривала этот визит как государственный, иранская пресса придавала ему чрезвычайное значение и называла историческим. Дипломатический диалог между ИРИ и Россией шел постоянно, и президенты двух стран встречались неоднократно в рамках международных и региональных форумов. Однако с точки зрения восточного менталитета именно визит первого лица является свидетельством уважения и признания значимости принимающего государства. Поэтому приезд В.В. Путина в условиях, когда страна находилась под санкциями СБ ООН и активно обсуждались возможности военного удара по Ирану, был максимально использован иранской стороной в пропагандистских целях как внутри страны, так и вовне.

Российская сторона в условиях ухудшения отношений с США из-за планов размещения объектов ПРО в Восточной Европе, инициируя саммит в Тегеране, преследовала свои цели. В.В. Путин предпринял попытку найти решение проблемы атомной программы Ирана, чтобы снять озабоченность мирового сообщества и устранить осложнения на двустороннем уровне ввиду поддержки Россией резолюции о санкциях в декабре 2006 г. и задержки строительства Бушерской АЭС. В ходе визита рассматривались перспективы взаимодействия двух государств в торгово-экономической сфере, координации их усилий в энергетической области, а также военно-техническое сотрудничество [Совместное заявление..., 2007].

По итогам переговоров обе стороны акцентировали близость подходов к решению ключевых вопросов мировой политики. Встреча руководителей способствовала урегулированию двусторонних проблем. Однако иранская сторона проигнорировала российские предложения, которые могли способствовать достижению компромисса по "ядерному досье".

Накануне визита В.В. Путина в Тегеран вопрос о стратегическом партнерстве периодически обсуждался в политических и экспертных кругах России. Однако смысл этого понятия трактовался по-разному. Одни рассматривали его лишь как долговременное развитие отношений. Другие же, в частности отдельные представители военных и политических кругов, продолжали убеждать руководство и общественность страны в необходимости сближения с Ираном любой ценой, называли Тегеран потенциальным

² Пять прикаспийских государств - Россия, Иран, Азербайджан, Казахстан и Туркмения.

стратегическим партнером и даже видели в будущем возможность создания союза двух государств как основы региональной безопасности. При этом не учитывалось, что для Ирана США и Израиль были врагами первого ряда, и в начале XXI в. иранская сторона осознавала усиление опасности их военного нападения. Россия же видела основные угрозы в международной сфере "в попытках других государств противодействовать ее укреплению как одного из центров влияния в многополярном мире, помешать реализации национальных интересов и ослабить ее позиции в Европе, на Ближнем Востоке, в Закавказье, Центральной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе" [Концепция..., 2008].

Российские иранисты всегда обращали внимание на различия в понимании "основной угрозы" и задавались вопросом: "Против кого может быть направлен такой союз?". Так, А.З. Арабаджян еще в 2002 г. на вопрос о том, может ли ИРИ рассматриваться как стратегический союзник СНГ в целом или РФ, решительно отвечал: "Нет... поскольку в связи с РФ это определяется многосторонностью вписанности России в мировую геополитику. Этому же препятствует неясность внутриполитических доктрин ИРИ. При этом не последнюю роль играет то, что в официальной внутриполитической доктрине ИРИ конфессиональному фактору придан статус государственности. Есть и другая причина. Это расстановка политических сил в ИРИ в настоящее время. Она такова, что не исключает резкого изменения нынешнего внешнеполитического курса государства" [Арабаджян, 2003, с. 9-10].

В. Сажин, анализируя возможности партнерства, писал, что «вопрос ставится так: до каких пределов, не затрагивающих интересы России, может и должно идти сближение демократической России и исламского Ирана, чтобы наша страна, сохранив нормальные, партнерские отношения с ИРИ, безусловно, выгодные РФ, одновременно не "выпала" из ряда цивилизованных европейских государств, поскольку альянс с Ираном явился бы своеобразным антизападным противовесом расширенному блоку НАТО. ...отношения РФ-ИРИ должны характеризоваться идеей: "настороженное партнерство в регионе", без их перерастания в стратегическо-союзнические» [Сажин, 2003, с. 23].

Большие сомнения относительно необходимости стратегического партнерства высказывала и Н.М. Мамедова. Она утверждала, что "политические риски от союза со страной, находящейся в конфронтации с ведущими странами мира, перевешивают возможные дивиденды. Более эффективным для России остается сотрудничество в формате региональных организаций" [Mamedova, 2009].

Экспертное сообщество в Иране также выражало скептическое отношение к возможностям такого союза. Так, специалист по российско-иранским отношениям Дж. Карами полагал, что в "восточной политике Ирана значимость ирано-российских отношений была неоправданно завышена. Если целью этой политики было создание фронта и союза, ориентированного против Запада и НАТО, то на деле реализовать такие идеи было невозможно" [Karami, 2010]. М. Санаи, член парламента ИРИ, профессор Тегеранского университета, руководитель Центра по изучению Ирана и Евразии, отмечал, что Иран воспринимает отношения с Россией сквозь призму международной политики, Москва же делает упор на двусторонние связи, но не нуждается в Тегеране как в серьезном международном партнере. Даже на региональном уровне Россия наметила некий "потолок" сотрудничества с ИРИ [Санаи, 2007].

После визита В. Путина в Тегеран тема стратегического партнерства официальной Москвой уже не поднималась. В Иране же предпочитали рассматривать Россию как "естественного союзника" [Karami, 2009, р. 174].

Двусторонние отношения все более и более оказывались зависимыми от кризиса вокруг иранской ядерной программы. Москва, хотя и продолжала сотрудничать с Ираном в сфере ядерной энергетики, открыто выражала беспокойство продвижением ИРИ по пути развития ядерных и военных технологий. Поддерживая право Ирана

как участника Договора о нераспространении ядерного оружия и члена МАГАТЭ на мирное использование ядерной энергии, Россия продолжала изыскивать возможности урегулирования конфликта и стремилась укрепить свою роль в переговорном процессе. В 2003 г. она способствовала подписанию Тегераном Дополнительного протокола к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ³. Москва постаралась снять озабоченности мирового сообщества относительно направлений ее взаимодействия с Ираном в этой чувствительной сфере и добилась от него подписания в 2005 г. ряда документов о возврате отработанного ядерного топлива.

В условиях подготовки США и Израилем планов военного нападения на Иран российское руководство продолжало изыскивать возможности урегулирования конфликта, так как осознавало категорическую необходимость предотвратить военный сценарий. Москва убеждала европейские государства, упустившие шанс на установление контактов с Ираном в сфере ядерных технологий в 2003 г., в том, что постоянное предъявление ультиматумов ИРИ может только усилить напряженность. Иранская сторона должна получить экономические стимулы или конкретные предложения. Исходя из этого, РФ выступила с инициативой обогащать уран на своей территории. Ирану также было сделано предложение участвовать в работе Международного центра по обогащению урана в Ангарске. При этом Москва гарантировала, что исключит возможность передачи Тегерану технологии обогащения урана. Однако иранское руководство всячески затягивало рассмотрение предложений, поскольку было заинтересовано в создании всех звеньев ядерного цикла на собственной территории. Позже оно ответило отказом и продолжило курс на конфронтацию с мировым сообществом. Отсутствие каких-либо подвижек с иранской стороны вынудило Россию поддержать резолюции СБ ООН, осуждающие действия Ирана и накладывающие на него экономические санкции в 2006, 2007 и 2008 гг.

Такое развитие ситуации не могло не сказаться на взаимоотношениях государств, которые и без того были осложнены медленными темпами строительства Бушерской АЭС. Иранская сторона выражала сомнения относительно того, что задержки обусловлены техническими причинами, обвиняла Москву в политическом умысле и даже заявляла о готовности завершить строительство без помощи России. Москва опасалась новых санкций в отношении своих предприятий⁴ и постоянно демонстрировала мирный характер сотрудничества⁵. В 2006 г. России удалось вывести Бушер из-под международных санкций.

После встречи глав государств в Тегеране Россия и Иран согласовали изменения в контракте, урегулировали финансовые вопросы, и уже в конце 2007 г. начались поставки топлива для реактора. Хотя сроки ввода станции в эксплуатацию несколько раз откладывались, Россия не изменила своим намерениям осуществить пуск АЭС даже после присоединения к резолюции № 1929 СБ ООН об ужесточении санкций в июне 2011 г. и резкого осложнения отношений с ИРИ. В августе 2010 г. началась загрузка топлива в реактор, а в сентябре 2011 г. состоялся пуск станции.

Анализ, проведенный специалистами, показал, что эта АЭС не могла быть построена за 5 лет, как это предусматривалось первоначальным контрактом [Хлопков, Луткова, 2010, с. 2-12]. Были вскрыты основные проблемы, с которыми столкнулась российская сторона в ходе производства, доставки и установки оборудования, что и задержало пуск станции на семь лет. В опубликованном заключении отмечено, что иранская сторона по ряду параметров не выполняла взятых на себя обязательств, в результате они были дополнительно возложены на российскую сторону [Хлопков, Луткова, 2010, с. 2-12]. Неоднократно возникали финансовые сложности. Хотя санкции напрямую не

³ Парламент не утвердил присоединение ИРИ к этому документу.

⁴ Подобно налагавшимся в 1998-1999 гг.

⁵ Что было признано американской стороной.

затрагивали этот проект, они создали дополнительные проблемы при его реализации, так как часть оборудования заказывалась за пределами России.

В период строительства для работы на станции были подготовлены иранские специалисты, однако обе стороны посчитали разумным для дальнейшей эксплуатации АЭС создать совместное российско-иранское предприятие. Россия берет на себя ответственность за безопасность работы станции, что чрезвычайно актуально после катастрофы в Японии. Одновременно она в определенной степени сохраняет возможность осуществления контроля над деятельностью иранской стороны. Это право - сохранение за собой возможности осуществления постоянных контактов с иранской стороной через взаимодействие в сфере развития мирных атомных технологий - Россия постоянно отстаивала в ходе контактов с представителями ЕС и США. Москва убеждена в том, что разрыв всех связей с ИРИ и уход России из этой сферы может привести к более тяжелым последствиям для мирового сообщества. При этом российское руководство отдает себе отчет в том, что рычаги его влияния на центры принятия решений в Тегеране весьма ограниченны.

До последнего времени продолжалось взаимодействие двух стран в военно-технической области. Хотя этот аспект относится к сфере экономических отношений, такое сотрудничество в определенной степени способствует решению геополитических задач. За период с 2000 по 2007 г. Иран заключил с Россией контрактов на сумму 1.96 млрд дол. В результате он стал третьим крупнейшим получателем российских вооружений [Орлов, 2010, с. 5]. Уход России с иранского рынка вооружений, чего постоянно требует Запад, привел бы на него другие страны.

Развитие ядерной программы, возведенной в ранг национальной идеи, излишняя требовательность при контактах с российской стороной вызывали беспокойство Москвы. Кроме того, конфронтация с западным миром усиливала позиции "западников" в российском руководстве, выступающих за сокращение контактов между двумя странами.

Стремление Ирана увеличивать запасы обогащенного урана, его угрозы выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия и прекратить взаимоотношения с МАГАТЭ привели к сближению позиций Москвы и стран ЕС и вызвали ужесточение ее политики но отношению к Тегерану. В ответ ИРИ усилила критику политической линии России. Новую политику Москвы в Иране связали с именем президента Д.А. Медведева, считая его сторонником сокращения контактов с Ираном. Озабоченность ИРИ была вызвана наметившимся улучшением отношений между Россией и США, что, по мнению Ирана, могло бы негативно сказаться на Иране и привело к полной переориентации России на Запад⁶. С 2009 г. в российско-иранских отношениях наблюдалось "охлаждение".

В российском истеблишменте сохранялись как противники, так и сторонники развития отношений с Ираном, что порой приводило к непоследовательности действий. Усугубило положение известие о строительстве нового завода по обогащению урана около Кума и нежелание иранской стороны участвовать в предложенном "шестеркой" (группой переговорщиков "5+1")⁷ проекте обмена низкообогащенного урана на ядерное топливо для Тегеранского исследовательского реактора на территории РФ. Россия, в течение нескольких лет предпринимавшая шаги для смягчения санкций, ожидала от Ирана большей открытости. Нежелание Тегерана принять очередное предложение, разрабатывавшееся Москвой, объяснялось его недоверием к "шестерке".

⁶ В конце мая 2009 г. в Центре стратегических исследований Совета по целесообразности принимаемых решений при участии политических деятелей, дипломатов и политологов проводился круглый стол "Фактор Запада и отношения Ирана и России", отчет о котором был опубликован в газете Этсмад-с мелли за 24-27 мая 2009 г.

⁷ В эту группу входят представители пяти постоянных членов СБ ООН - Россия, США, Великобритания, Франция, Китай, плюс Германия, представляющая ЕС.

Приняв во внимание новые обстоятельства, Москва заявила о возможности присоединения к более жестким санкциям и задержки поставок ракетных комплексов С-300⁸. 22 сентября 2010 г. президент РФ Д.А. Медведев подписал указ "О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН № 1929 от 9 июня 2010 г.", фактически замораживающий военно-техническое сотрудничество. Таким образом, вопрос о поставках С-300 был закрыт. Вместе с тем Москва выступила против ужесточения санкций СБ ООН со стороны США и ЕС в одностороннем порядке.

Включившись в обсуждение новых санкционных мер, Москва пошла навстречу Вашингтону по ключевому вопросу об иранской ядерной программе. В то же время она настойчиво вела торг с США и ЕС, стремясь исключить из пакета "калечащие санкции" с тем, чтобы закончить строительство Бушера. В СБ ООН Россия "поддержала резолюцию, рассматривая ее как вынужденную меру, призванную подтолкнуть Тегеран прислушаться к озабоченностям международного сообщества" [Внешнеполитическая..., 2010].

Очевидно, что Тегеран не был готов принять такую позицию. Жесткие заявления, а подчас даже угрозы в адрес России, раздававшиеся с различных политических флангов ИРИ, связаны с узкопрагматичным подходом к российско-иранским отношениям, переоценкой своего места в системе международных приоритетов России, а также избыточным акцентированием негативных моментов в истории взаимоотношений двух стран. Утверждая, что Москва использует Иран как "разменную карту" в отношениях с США, реформаторские силы в Иране призывали к пересмотру официальной позиции относительно России [Asibshenasi-ye ravabet..., 2010]. Проведенные опросы на интернет-сайтах показали, что 95% респондентов придерживаются антироссийских взглядов⁹.

В иранской политической элите есть и сторонники реалистического подхода. Они учитывают роль и влияние России в регионе и на мировой арене, считают, что развитие сотрудничества отвечает национальным интересам ИРИ [Sanaei, 2010]. Опасаясь дальнейшего охлаждения отношений, они предложили руководству Ирана отказаться от предвзятых оценок позиции России, занять более конструктивную позицию с целью диверсификации своего курса в международных отношениях и выстраивать отношения с Москвой с учетом новой ситуации [Asibshenasi-ye ravabet... 2010; Karami, 2010].

Всплеск антироссийских настроений в иранском обществе после присоединения Москвы к санкциям СБ не помешал официальному Ирану по-прежнему видеть в ней политического партнера. На встречах президентов двух стран в рамках Третьего каспийского саммита (ноябрь 2010 г.) и юбилейного саммита ШОС (июнь 2011 г.) российская сторона также подтвердила, что она сохраняет "настрой на продолжение и углубление многопланового сотрудничества по направлениям, не подпадающим под действие международных санкций" [Внешнеполитическая..., 2010].

Развитие событий на Ближнем и Среднем Востоке высветило совпадение региональных интересов России и ИРИ. Нестабильность ситуации в регионе в результате подъема протестных движений и вмешательства внешних сил, вывод войск НАТО из Ирака, планы вывода сил коалиции из Афганистана - все это чревато угрозами безопасности и для России, и для Ирана. На фоне этих процессов усиливается давление США и Израиля на Иран, обсуждается возможность военного сценария. Это вызывает тревогу у руководства обоих государств и способствует активизации контактов между ними. С весны 2011 г. наблюдается развитие политического диалога. Российская сторона, проводя регулярные консультации с руководящими лицами ИРИ относительно ближневосточной ситуации, Ирака, Афганистана и отмечая близость под-

⁸ Россия ответила на просьбы Ирана о продаже С-300 в конце 2007 г., так как поставку этих систем увязывала со снижением вероятности нанесения ракетных ударов по территории Ирана. Своей задачей она считала не допустить перехода ядерного кризиса в военную фазу.

⁹ Опрос проводился сайтом www.asriran.com. и РИА-Новости осенью 2009 г.

ходов двух государств, в частности относительно стабилизации положения в Сирии, продолжает прилагать усилия по вовлечению Ирана в политико-дипломатическое урегулирование ситуации вокруг его ядерной программы. Выступив с инициативой "пошагового плана действий", Москва продемонстрировала свою заинтересованность в том, "чтобы Иран самым тесным образом и в полной мере сотрудничал с экспертами МАГАТЭ для восстановления доверия международного сообщества", и подтвердила, что для нее "неприемлемы попытки перевести ситуацию из переговорного русла к прямой конфронтации с новыми санкциями и угрозами применения военной силы" [Лавров, 2011]. Новые инициативы Москвы, пуск Бушера, категорическое неприятие введения дополнительных санкций способствовали укреплению доверия к России в Иране.

Обсуждение планов по созданию новых энергоблоков АЭС, продолжение переговорного процесса по Каспию, разработка и утверждение "Дорожной карты перспективных проектов в сфере нефти, газа и нефтехимии", рост товарооборота, утверждение планов сотрудничества в культурной, гуманитарной и образовательной сферах можно рассматривать как свидетельства заинтересованности двух стран в углублении доверительного сотрудничества.

Основным аспектом иранской политики России на ближайшую перспективу является предотвращение развития ситуации по военному сценарию и сохранение своей активной роли в урегулировании кризиса вокруг ядерной программы Тегерана. Это сопрягается с намерениями РФ сохранить сбыт ее товаров и технологий в Иране. Ныне она сохраняет потенциал сотрудничества, но всегда остается риск быть вытесненной более удачливыми конкурентами и потерять выгодные заказы в случае открытия Ирана для третьих стран.

До сих пор оба государства слабо реализовывали имеющийся потенциал для углубления взаимодействия в экономике. Оно поддерживалось ограниченными трансакциями по немногим, хотя и крупным товарным группам. Совместная работа в этом направлении выгодна и России, и Ирану. Координация усилий поможет преодолеть недоверие, перевести стороны из разряда партнеров "по случаю" в партнеров постоянных и предсказуемых, что укрепит их позиции в регионе Ближнего Востока и Большой Центральной Азии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Арабаджян А.З. К вопросу о предпосылках и перспективах сотрудничества ИРИ и стран СНГ // Иран и СНГ. М., 2003.

Винников А., Орлов В. Между Бушем и Бушсром // Россия в глобальной политике № 2, март-апрель, 2005 / http://www.globalaffairs.ru/number/n_4828 08.07.2011.

Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2010 г. // Обзор МИД России/http://www.mid.ru/bdomp/brp_4.nsf/2a660d5c4f620f40c32576b20036cb06/5837bbc2727d8c3dc32576c9 003ad888!OpenDocumcnt 03.05.2012.

Концепция внешней политики Российской Федерации. 2000 / http://www.scrf.gov.ru/documcnts/25.html 10.08.2011.

Концепция внешней политики Российской Федерации. 2008 / htttp://www.mid.ru/bdomp/ns-osndoc.nsf/e2f289bca62097f9c325787a0034c255/d48737161a0bc944c32574870048d8f7!OpenDocumen 20.07.2011.

Лавров С.В. Международные отношения в зоне турбулентности - где точки опоры? II Дипломатический ежегодник за 2011 год / http://www.mid.rU/brpJ.nsf/0/263A1015041BlBBA4425797500416F7A 03.05. 2012.

Мамсдова Н.М. Иран и ШОС // ШОС и страны Ближнего и Среднего Востока (К 10-летию образования ШОС). М., 2011.

Медведев Д. Вступительное слово на совещании по прикаспийскому сотрудничеству. 17 августа 2009 / h9ttp://www.krcmlin.ru/transcripts/520 20.07.2011.

Орлов В. Иранский вектор в определении внешнеполитических приоритетов России. 16-17 ноября 2010 / http://www.pirccntcr.org/data/rcsources/orlov160106.pdf. 23.06.2011.

Положение о приеме новых членов в Шанхайскую организацию сотрудничества // ШОС и страны Ближнего и Среднего Востока (К 10-летию образования ШОС). М., 2011.

Сажин В. Иранский узел // Металлы Евразии. № 5, 2003.

Санаи М. Ирано-российскис связи: проблемы и перспективы // Россия в глобальной политике. № 2 (март-апрель), 2007.

Совместное заявление Президентов Российской Федерации и исламской Республики Иран. 15 октября 2007 г. /. http://rasmission.org/policy/284/1/2025 03.05.2012.

Стенограмма выступления министра иностранных дел России С.В. Лаврова в МГИМО (У) МИД РФ, 1.09.2010 г. / http://natomission.ru/socicty/article/socicty/artpublication/110 20.07.2011.

Хлопков А., Луткова А. Почему так долго строилась Бушерская АЭС? (21 августа, 2010) / www http://ccness-russia.org/data/doc/10-08-21%20Bushchr.pdf. 08.07.2011.

Asibshenasi-ye ravabet-e iran va rusiye dar goftogu-ye aqa-ye doctor bavand ba iras, 22 azar 1388. (Проблемы в отношениях России и Ирана. Интервью с доктором Бавандом) (11 апреля 2009) (на перс. яз.) / http://www.iras.ir/fa/pagcs/print.php?cid=879415.04.2009.

Karami J. Baztanzim-e ravabel-e Iran va rusiye zaruri ast (27 December 2010). (Необходима перезагрузка в отношениях Ирана и России (на перс. яз.)) / www.strategicrcvicw.org/1389/10/05 15.01.2011.

Karami J. Ravabet-e jomhuri-ye eslami-ye iran va federasiyun-e rusiye (asr-e novin-e hamkari-ha) (Отношения ИРИ и РФ. (Новая эпоха сотрудничества (на перс. яз.)) Tehran, 2009.

Mamcdova N. Communality of Geopolitical Interests // Middle East Round Table (3 December, 2009) / http:// www.bitterlemons-intcrnational.org/insidc.php?id=1210 09.09.2011.

Sanaci M. Iran va rusiye dar faza-ye novin-e beynolmellali (Иран и Россия в условиях новой международной ситуации (на перс. яз.)) / http:// www.irancurasia.ir/fa/pagcs/print.php?cid=9091 10.02.2010.

Sokhanrani-ye rais jomhur dar ejlas-e shos dar doshanbe (Выступление президента на саммите ШОС в Душанбе 28 августа 2008 (на перс. яз.)) / http://www.presidcnt.ir/fa/?ArtID=l 1734 10.08.2011.

Permanent link to this publication: