Соглашение о дружбе между Россией и Монголией от 3 ноября (21 октября по старому стилю) 1912 г. и его значение для истории Монголии в литературе трактуются по-разному, причем эти трактовки сильно различаются. В связи с этим целесообразно еще раз рассмотреть данную проблему на основе первоисточников - дипломатических документов, хранящихся в Национальном центральном архиве Монголии (НЦАМ, Улан-Батор) и Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ, Москва).

Летом 1911 г. Джебдзундамба-хутухта1 и четыре халхаских2 хана приняли решение обратиться к российскому императору с просьбой о помощи в деле избавления монголов от маньчжурского ига. В письме на имя Белого хана (русского царя. - О. Б.), подписанном Джебдзундамбой-хутухтой и правителями Тушэту-ханского аймака3 Дашнямом, Сэцэн-ханского аймака Навааннэрэном, Дзасакту-ханского аймака Содномравданом и Сайн-нойон-ханского аймака Намнансурэном, говорилось о тех новых мерах, которые правительство Китая, не считаясь с монгольскими традициями, начало проводить по колонизации монгольских земель. Заканчивалось письмо просьбой: "Просим могущественную державу оказать [нам] помощь как малому государству для защиты наших интересов... ждем вашей помощи как дождя в период великой засухи". С этим письмом в Россию была отправлена делегация в составе жанжина4 чин-вана5 Ханддоржа, да-ламы6 Цэрэнчимэда и тушмэла7 Хайсана [Дэндэв, 1945, с. 89 - 90].

15 августа 1911 г. монгольская делегация прибыла в Санкт-Петербург. Российская сторона откликнулась на данную просьбу и заявила о возможности оказания своей поддержки.

Помимо официального обращения к российскому императору в МИД России было также передано письмо-петиция из 21 пункта о внутреннем и внешнем положении Монголии. В письме подчеркивалась взаимная выгода от укрепления отношений монголов с Россией. Основную часть письма занимали жалобы на действия китайских властей. Так, в пункте 1 данного письма говорилось о том, что в нарушение существующей традиции передачи прав и должностей монгольских ханов и ва-

1 Глава буддийской церкви в Монголии.

2 Халха - одно из исторических названий Внешней (Северной) Монголии.

3Аймак - крупная территориально-административная единица. В описываемое время территория Внешней Монголии делилась на четыре аймака, которые носили названия по титулам своих правителей-ханов: Тушэту-ханский, Цэцэн-ханский (Сэцэн-ханский), Дзасакту-ханский (Цзасакту-ханский) и Сайн-нойон-ханский.

4 Жанжин (джанджин) - воинский начальник, командующий войсками, полководец.

5 Чин-ван (цинь-ван) - княжеская степень.

6 Да-лама - настоятель монастыря.

7 Тушмэл - чиновник.

стр. 60
нов8 по наследству китайские чиновники постоянно заставляют их давать большие взятки в десятки тысяч ланов9, и, если они не в состоянии выплатить большие деньги, многие большие и малые чиновники в течение ряда лет не могут занять соответствующие должности, положенные им по наследству. В случае возникновения спорного дела между китайцами и монголами китайские чиновники без всякого разбирательства и судебного рассмотрения угнетают и унижают монголов, незаконно приговаривают их к различным мерам наказания, вплоть до смертной казни, отбирают скот, имущество. Таких случаев очень много, и монголам некуда пожаловаться (пункт 3). Разрешение китайцам проживать и заниматься земледелием в приграничных с Россией районах, замена монгольских цириков10 китайскими солдатами для несения пограничной службы чревато отрицательными последствиями для русско-монгольских отношений. Уже несколько лет продолжается замена монгольских цириков китайскими солдатами на более чем 10 пограничных постах Хулунбуира11, что является очень опасным замыслом, направленным на подрыв связей между Россией и Монголией (пункт 7).

Китайские торговцы и купцы занимаются мошенничеством, продают свои товары по очень высоким ценам, а скот и другие товары у монголов покупают по очень низким ценам, при выдаче ссуды начисляют проценты на проценты, в результате чего довели Монголию до крайней бедности. Сейчас так называемая новая власть стала брать пошлины со многих товаров, усилила эксплуатацию, всемерно ущемляет монголов, у которых наступил предел терпению (пункт 11).

Далее в письме сообщалось о том, что на собрании Богдо-ламы12, четырех ханов и князей было принято решение возродить независимость Монголии. При этом были высказаны опасения по поводу возможной утечки сведений об этом собрании благодаря маньчжурским и китайским осведомителям (пункт 14). Эти опасения указывали на сильный контроль, установленный со стороны маньчжурского амбаня13. В письме также говорилось о решении образовать независимое монгольское государство при содействии России: "Наши монгольские ханы, ваны и дзасаки14 объединились, возвели Богдо в качестве хана и выразили пожелание, чтобы Монголия, опираясь на помощь Великого государства15, всегда находилась с ним в дружественных отношениях, совместно деля и выгоды, и трудности" (пункт 18).

Далее говорилось о возможности подписания в ближайшем будущем между Монголией и Россией ряда документов, в том числе секретного договора, соглашений о торговле, строительстве железной дороги, добыче золота, серебра и других полезных ископаемых, а также об открытии военного училища в Монголии. Монгольская сторона указывала на возможности развития русской торговли на территории Монголии (пункт 20) [Дэндэв, 1945, с. 97].

Решение Временного монгольского правительства о провозглашении независимого монгольского государства и дате проведения торжественной церемонии возведения Богдо-гэгэна Джебдзундамба-хутухты на ханский престол было сообщено русскому консулу в Урге16. В письме Временного правительства на имя русского консула

8 Ван - князь.

9 Лан - денежная единица в Китае.

10 Цирик (монг. цэрэг) - солдат.

11 Хулунбуир - северо-восточная часть территории Внутренней Монголии.

12 Богдо-лама - в данном случае имеется в виду богдо-гэгэн, глава буддийской церкви в Монголии Джебдзун дамба-хутухта.

13 Амбань - маньчжурский наместник в Монголии.

14 Дзасак - глава администрации хошуна, административно-территориальной единицы в составе аймака.

15 Великое государство - в данном случае Россия.

16 Урга (Хурэ и др.) - столица Внешней Монголии, сейчас Улан-Батор.

стр. 61
Я. П. Шишмарева, направленном в декабре 1911 г., в частности, говорилось: "Летом этого года ханы, ваны и гуны17 наших четырех халхаских аймаков, собравшись, решили заявить о независимости своей страны и распространении буддийской религии и с этой целью провести официальную церемонию возведения Богдо-гэгэна на ханский престол, в связи с чем просим передать Правительству императорской России дату проведения церемонии - в 9-й день среднего месяца зимы года Белого Кабана, в час лошади" [Ундэсний...].

Для проведения церемонии был выбран благоприятный день по восточному календарю. Можно сказать, что все монголы готовились к этому важнейшему событию. Из отдаленных южных и северных окраин Халхи, в том числе из Дариганги18 и Урианхая19, в Ургу пришли петиции представителей местной власти о поддержке этого события [Магсаржав, 1994, с. 12]. Представители всех слоев монгольского общества из четырех аймаков Монголии, собравшись в Урге, решили образовать правительство в составе пяти министерств - внутренних дел, иностранных дел, военное, финансов и юстиции - и приготовили для них пять больших монгольских юрт [Магсаржав, 1994, с. 12].

29 декабря 1911 г. в 11 часов 40 минут состоялась торжественная церемония возведения Богдо-гэгэна VIII Джебдзундамба-хутухты на престол хана государства Монголия. Этот акт означал официальное провозглашение отделения Монголии от Цинской (Маньчжурской) империи и образование независимого государства Монголия.

Советский дипломат и ученый И. М. Майский отмечал, что не только у Монголии имелись веские причины связать свою судьбу с Россией, но и у России существовали свои интересы в Монголии [Майский, 1921, с. 330 - 331]. Во-первых, Монголия представляла большой интерес для поставок в Россию продуктов скотоводства и полезных ископаемых. Во-вторых, она имела важное политическое значение. Китай в то время переживал революцию, внутренний распад, испытывал сложный период восприятия европейской культуры. По мнению И. Майского, для России крайне важно было использовать Монголию как буферную зону для защиты своих интересов [Майский, 1921, с. 330 - 331; Международные отношения..., 1931, с. 7].

После получения МИД сообщения от своего посланника в Китае царское правительство обсудило проект будущего соглашения с монголами и подало его на рассмотрение царю Николаю II, который поставил пометку "Срочно". Согласно указу императора и по представлению министра иностранных дел С. Д. Сазонова на заседании Совета министров от 3 августа 1912 г. было принято решение прервать переговоры с китайской стороной по монгольскому вопросу и приступить к подписанию секретного соглашения с Хурэ20 [Белов, 1994, с. 176]. В принятом решении "О подписании соглашения с хутухтами и нойонами Хурэ" было указано на "возрастание опасности по оттягиванию монгольского вопроса". Первоначально готовившийся проект было решено назвать не "соглашением с правительством Монголии", а лишь "соглашением с хутухтами и нойонами Урги"21, дать неопределенное толкование объявленной независимости Монголии, назвать установленный в ней режим власти "режимом Халхи", обещать сохранить этот режим, "не упоминать о включении в состав Халхи Внутренней Монголии и Барги" [Международные отношения..., 1931, с. 7].

Хотя соглашение не признавало независимости Монголии, но субъектами подписания документа были названы "Россия и Монголия", что было крайне важно для выбора дальнейшего пути развития Монголии, для выхода ее на международную арену.

17 Гун - граф.

18 Дариганга - территория на юго-востоке Внешней Монголии.

19 Урянхай (Урианхай) - в настоящее время Республика Тыва в составе России.

20 Хурэ (Нийслэл-хурэ) - название столицы Монголии Урги.

21 Европейское название столицы Монголии.

стр. 62
С Монголией стали поддерживать контакты государственные деятели России. В августе 1912 г. правительство России уведомило монгольское правительство о назначении опытного дипломата, действительного статского советника И. Я. Коростовца своим уполномоченным для ведения переговоров. Правительство во главе с Богдо-ханом Джебдзундамба-хутухтой и Сайн-нойон-ханом Намнансурэном выразило благодарность российскому императору в связи с назначением посла по особым поручениям Коростовца и принятием предложения о подписании договора о дружбе [Монголии..., 1982, с. 170].

Следующим шагом российской стороны в подготовке подписания соглашения стала инструкция МИД России И. Я. Коростовцу от 23 августа 1912 г. [Сборник дипломатических документов..., 1914, с. 1 - 2]. В начале этой инструкции говорилось, что "не было достигнуто ощутимого результата" в процессе переговоров с китайской стороной по монгольскому вопросу, что китайцы намерены "применить военную силу и уничтожить независимость Монголии", "разбрасывают кости между монгольскими нойонами", "готовят военные группы для отправления в Монголию", и в связи с этим не имеется возможности для проведения переговоров с китайцами, не признающими "изменение ситуации в Монголии" [Сборник дипломатических документов..., 1914, с. 1]. Далее было сказано, что правительство Российской империи встало на путь установления прямых контактов с правительством Хурэ (Урги) и приняло решение о подписании договора, что "необходимо стремиться к образованию пограничного с Россией государства, слабого в военном отношении", и "для реализации этих целей: 1. оказать помощь в национальном праве Халхи, 2. запретить ввод китайских солдат, 3. не допустить колонизации Халхи китайцами".

Торгово-промышленные группы России преследовали в Монголии в первую очередь свои экономические интересы, в том числе получение права на монопольное использование полезных ископаемых и сырья, предоставление им преимуществ в ведении торговли, особых прав и условий. В конечном счете, эти интересы нашли свое отражение как в Соглашении о дружбе, подписанном 21 октября 1912 г., так и в Кяхтинском соглашении 1915 г.

Состояние Монголии после провозглашения ею независимости хорошо проанализировал в своих исследованиях российский монголовед В. Л. Котвич. Он писал 30 декабря 1911 г. русскому купцу в Монголии А. В. Бурдукову: "Вы, конечно, хорошо знаете, что Халха провозгласила себя независимым государством под управлением Богдо-гэгэна. Удастся ли им отстоять свою независимость, сказать пока трудно, скорее - не удастся в полной мере. Если Россия немного поможет, может быть, кое-какие права себе выговорят, но, вероятно, от пекинского правительства, все-таки хотя бы номинально, халхасы будут зависеть, беды от этого большой не будет, если действительно китайцы во внутренние дела вмешиваться не будут" [Бурдуков, 1969, с. 265]. Летом 1912 г., после прибытия в Монголию, он писал: "Политические изменения не дали изменений в жизни народа. Находятся в крайне тяжелом и бедном состоянии. Хотя и заявили о своей независимости, но совсем не имеют поддержки, они как дети". Знаменитый российский ученый, монголовед Б. Я. Владимирцов писал А. В. Бурдукову 25 июня 1912 г.: "Наше правительство (России. - О. Б.), с одной стороны, как будто и хочет что-то сделать в Монголии, но зато, с другой стороны, ничего, решительно ничего не знает и боится... Ну и потом правительство, очевидно, боится, как бы его обвинили в затее новой авантюры, вроде маньчжурской, - и добавил: - "в России ведь абсолютно никто не знает о Монголии, никто ею не интересуется и не понимает, как она важна и нужна для России и для Сибири в особенности. У нас и не поймут, что Монголия - не Маньчжурия. Постепенно кажется, все-таки в обществе начинают появляться трезвые мысли" [Бурдуков, 1969, с. 334].

стр. 63
Позиция Российской империи в отношении Монголии определялась секретными договорами между Россией и Японией от 1907, 1910 и 1912гг. о разделе сфер влияния на Дальнем Востоке. Русско-японский договор от 30 июля 1907 г., отражая новые отношения между державами на Дальнем Востоке, состоял из официальной и секретной частей. В секретной части договора был определен раздел сфер влияния России и Японии в Маньчжурии, Корее и Монголии. В частности, в пункте 3 было сказано: "Признать особый интерес Российской империи во Внешней Монголии и взять на себя обязанность не допустить попыток расторжения условий данного договора". В 1910 г. оба государства подтвердили этот договор. В пункте 2 третьего секретного договора между Россией и Японией от 25 июня 1912 г. было указано: "Внутренняя Монголия делится на восточную и западную части по Пекинскому меридиану (116:27 восточнее Гринвича). Правительство России обязуется не мешать особым интересам Японии во Внутренней Монголии восточнее вышеуказанного меридиана. Правительство Японского императора обязуется не вмешиваться в особые интересы России во Внутренней Монголии западнее вышеуказанного меридиана" [Гримм, 1925, с. 180].

В марте 1912 г. Россия направила ноту правительству Китая [Гримм, 1925, с. 180], в которой, в частности, говорилось: "В случае отправления войск Китаем из Хэйлунцзяна и ввода их в Монголию, Россия не останется безучастной" [Международные отношения..., 1931, с. 227]. Правительство России последовательно придерживалось этой позиции при подписании Соглашения о дружбе с Монголией от 21 октября 1912 г., российско-китайской Декларации от 23 октября 1913 г. и, наконец, тройственного Кяхтинского соглашения 1915 г.

В сентябре 1912 г. полномочный представитель России И. Я. Коростовец прибыл в Ургу (Хурэ) для ведения переговоров с монгольским правительством. Он привез проект соглашения о признании Монголии как автономии в составе Китая и вручил его монгольской стороне. Представители монгольского правительства, ознакомившись с проектом, выразили свое несогласие по главному пункту - определению статуса Монголии как автономии в составе Китая - предложили свои поправки. Основной смысл этих поправок состоял в следующем: Россия должна признать уже объявленную независимость и суверенитет Монголии; не допустить понижения статуса страны до уровня автономии в пределах Китая; включить в состав Монголии Внутреннюю Монголию и Баргу и принять постоянного представителя Монголии в России.

Вокруг поправок развернулись большие споры. Временами даже казалось, что переговоры прекратятся. В ходе жарких споров стало очевидно, что жесткая позиция монгольской стороны не принесет желаемых результатов. Осознав значение самого факта подписания договора с Россией, принимая во внимание внутреннее и внешнеполитическое положение Монголии и возможность после подписания договора вступить в равные отношения со всеми странами мира, монгольская сторона пошла на уступки. Российская сторона тоже пошла на некоторые уступки: во-первых, согласилась убрать из названия "Внешняя Монголия" слово "Внешняя", признав тем самым возможность использования названия "Монголия" в широком смысле слова в русском варианте и термина "Монгол улс" ("Государство Монголия") в монгольском варианте; во-вторых, не стала возражать против использования монгольского толкования перевода французского слова "автономия" как "еертее тогтнох", "еерее эзэрхэх" и "ее журам" как "самосуществование" и "самоуправление". Российская империя официально признала Монголию и ее правительство и тем самым заложила правовую основу для закреплении ее суверенитета. Данное соглашение стало первым правовым документом, определившим статус Монголии.

В результате двусторонних уступок 21 октября 1912 г. полномочный представитель России Иван Яковлевич Коростовец, с одной стороны, и премьер-министр Монголии Сайн-нойон-хан Намнансурэн и пять министров - с другой, заключили в монгольской

стр. 64
столице Урге Соглашение о дружбе22, которое определило отношения между новой Монголией и Россией.

В преамбуле Соглашения были отмечены факты удаления с территории Монголии китайских войск и властей, провозглашения Богдо-гэгэна VIII Джебдзундамба-хутухты ханом Монголии, прекращения прежних отношений между Монголией и Китаем, а также подчеркнута необходимость расширения давних дружественных отношений между Монголией и Россией, развития между ними торговли и других экономических отношений на преференциальной основе. В пункте 1 Соглашения говорилось, что правительство Российской империи окажет помощь Монголии в сохранении установленного в ней автономного строя, создании национального войска, недопущении ввода китайских войск на ее территорию и колонизации монгольских земель китайцами.

Согласно пункта 2 Соглашения, повелитель Монголии и монгольское правительство обязались предоставить российским подданным и торговцам права и преимущества, перечисленные в прилагаемом протоколе, а также не предоставлять другим иностранцам больше прав, чем те, которыми пользуются российские подданные.

В пункте 3 говорилось о том, что если монгольское правительство сочтет нужным заключить договор с Китаем или другим государством, то положения данного русско-монгольского Соглашения и прилагаемого к нему Протокола не могут быть нарушены или изменены без предварительного согласия правительства России. Пункт 4 гласил, что настоящее Соглашение вступает в силу со дня его подписания [Гримм, 1925, с. 180].

Соглашением и приложенным к нему Протоколом были узаконены особые права российских подданных и торговцев в Монголии. За ними было сохранено право свободно проживать и передвигаться в любой части Монголии, разрешалось вести торговлю, заниматься производством, обслуживанием, заключать любые контракты, ввозить и вывозить товары без уплаты таможенной пошлины, свободно создавать частные предприятия, открывать филиалы финансово-банковских организаций и др.

И. Я. Коростовец в своей книге "От Чингис хана до Советской Республики" и в дневниковых записях оставил крайне интересные сведения о подготовке и подписании Соглашения. В частности, он так описал свои впечатления о первой встрече с монгольскими лидерами: "На первое заседание в консульстве собрались все князья-правители, а именно упомянутый Сайн-нойон-хан, министр иностранных дел Ханда-ван, министр внутренних дел Да-лама, министр финансов Тушэту-хан, министр юстиции Эрдэни-ван Намсарай и военный министр Далай-ван. Я уже говорил о Да-ламе и о Ханда-ване, участниках депутации, посланной в Петербург в 1911 г. Сайн-нойон сделался министром недавно, после умершего Цзасакту-хана. Князья приехали верхом, надев для столь торжественного случая парадные курмы и собольи шапки. Их сопровождали многочисленные конюхи, расположившиеся во дворе и в прихожей.

С нашей стороны присутствовали кроме меня генеральный консул Люба, Попов, Эльтеков и бурят Церемпилов, состоявший переводчиком консульства. Я впоследствии неоднократно прибегал к услугам этого бурята. Он был вхож ко двору Хутухты23 и пользовался некоторым влиянием в правительственных сферах, ссужая деньгами князей и тайчж24, из коих многие были в кабале у китайских ростовщиков...

Я начал с заявления, что Россия и Белый Царь, относившиеся всегда дружелюбно к Монголии, узнав о затруднениях, возникших в связи с отделением от Китая, решили прийти к ней на помощь. Задача эта будет облегчена, если монголы заключат с нами соглашение, которое закрепит связь Монголии с Россией и даст ей возможность засту-

22 В русском тексте документ был назван "Монголо-русское соглашение о дружбе", а в монгольском - "Монголо-русский договор о дружбе" (монг. "Монгол-оросын найрамдалын гэрээ бичиг"). Тем самым международно-правовой статус документа различается в монгольском и русском вариантах.

23 Богдо-хана.

24 Тайджи (тайчжи) - потомственный княжеский титул монгольской знати.

стр. 65
питься за монгольскую автономию. Меня назначили для переговоров, потому что в бытность посланником в Пекине мне пришлось близко познакомиться с монгольскими делами.

От имени князей выступил Да-лама - бритый монах (остальные князья с космами) аскетического вида с резкими чертами лица. Он заявил, что монголы готовы заключить соглашение с Россией, но желали бы прежде выяснить, как оно отразится на их отношениях с Китаем. Китайцы также предложили соглашение и хотят прислать монгольского князя Наянту для переговоров. Монгольское правительство в ожидании дальнейших шагов России пока отказалось принять Наянту, оно к тому же стремится к объединению не только Внешней, но и Внутренней Монголии, тесно связанной с первой.

Я объяснил, что мне поручено вести переговоры лишь о Халхе и что вопрос о Внутренней Монголии лучше пока не возбуждать. Что касается Китая, то соглашение с ним монголов, вероятно, будет равносильно отмене их независимости. Мы хотим сближения с монголами ради обоюдной выгоды, ибо считаем, что Монголия, как государство-буфер, могла бы служить оплотом на нашей границе против китайского проникновения. Настоящий шаг вызван образом действия Пекинского правительства, и от монголов будет зависеть воспользоваться нашим предложением.

Сайн-нойон, хранивший молчание, ответил, что монголы сознают важность переживаемого их страной момента. Слова мои и проект соглашения будут доложены Богдо (Хутухта) безотлагательно. Так закончилось мое первое свидание с монгольскими министрами" [Коростовец, 2004, с. 211 - 212].

Наибольший интерес вызывает запись И. Я. Коростовца в день подписания Соглашения: "Заключение договора состоялось 21 октября. Вот как произошло это знаменательное событие. Князья приехали в консульство поздно вечером, когда я уже не думал их увидеть. Задержка была вызвана гаданием придворного астролога, выбиравшего счастливый день для подписания. День оказался счастливым, о чем князья заявили мне с видимым удовольствием. Мы тотчас же приступили к сличению текстов и к подписанию. Монголы, впервые видевшие такую процедуру, отнеслись к ней с большой серьезностью. Они внимательно прослушали чтение и с тщательностью занялись начертанием тушью своих имен. Затем подали шампанское, и я предложил тост за благоденствие Автономной Монголии и за русско-монгольскую дружбу. Князья расчувствовались, пожимали мне руки и твердили "цзаа". Сайн-нойон даже произнес маленький спич, а министр финансов шутливо заметил, что со времени монгольского нашествия на Россию настоящее событие есть первый шаг к восстановлению прямых сношений Монголии с Россией. Теперь монголы могут быть спокойны за судьбу своей страны, ибо Россия и Цаган-батыр, т. е. Белый Царь, не выдадут ее никому.

Во время нашей беседы князья сознались, что колебания их продолжались до последней минуты и что окончательное решение подписать принято было по настоянию самого Богдо. Оказалось, что сомнения возникли под влиянием разговоров с Ларсоном, прибывшим недавно из Пекина. Названный Ларсон, по национальности норвежец и представитель американского библейского общества, приехал в Ургу якобы по делам общества, в действительности же был командирован Пекинским правительством, чтобы побудить монголов прервать переговоры с Россией. Он имел также поручение от группы капиталистов, желавших получить концессию на сооружение железной дороги между Калганом и Ургой. Монголы однако отвергли все предложения Ларсона, заявив, что готовы вести переговоры с Китаем лишь после заключения Соглашения с Россией и притом как равный с равным" [Коростовец, 2004, с. 233].

На следующий день после подписания Соглашения в консульство Российской империи пришел министр иностранных дел Ханда-ван и передал поздравление от Богдо-хана в связи с подписанием Соглашения. Позже на имя И. Я. Коростовца из российского

стр. 66
МИД пришла телеграмма, в которой сообщалось о подаче императору Соглашения, подписанного Коростовцом. Царь собственноручно начертал: "Выражаю свою благодарность Коростовцу. Милостью царя".

Через три дня после подписания Соглашения о дружбе между Россией и Монголией министр иностранных дел России С. Д. Сазонов дал указание посланнику в Китае В. Н. Крупенскому уведомить об этом китайскую сторону. Крупенский сообщил об этом министру иностранных дел Китая в Пекине 26 октября 1912 г., на что китайский министр заметил: "Россия признала Правительство Монголии, но однако еще не признала Китайское правительство" [Гримм, 1925, с. 181 - 183; Монголын ард шумный..., 1982, с. 174 - 175]. Это свидетельствует о том, что Китай рассматривал подписание Соглашения о дружбе и торгового протокола как факт признания Россией независимости Монголии, причем раньше, чем Россия признала Китайскую республику.

По истечении нескольких дней после этого события китайский министр иностранных дел посетил с визитом Санкт-Петербург и официально сообщил министру иностранных дел России, что китайская сторона не признает Соглашение между Россией и Монголией. На это С. Д. Сазонов ответил: "Россия окончательно не признала независимость Монголии, но мы можем включить Китай в трехсторонние переговоры и таким образом закрепить сюзеренитет Китая" [Сборник дипломатических документов.., 1914, с. 32]. Китайская сторона отрицала возможность заключения с Монголией каких-либо соглашений, считая ее частью Китая, и заявила, что России необходимо заключить договор с правительством Китая относительно Монголии, для чего она должна аннулировать соглашение с Монголией. 19 ноября 1912 г. министр иностранных дел Китая еще раз обратился к Сазонову с просьбой аннулировать Соглашение о дружбе с Хурэ. Но на эту просьбу Сазонов и Крупенский дали ответ, что "предложение китайской стороны слишком запоздало" [Tang, 1959, p. 314].

Четкая позиция Сазонова относительно подписания договора отражает поддержку Россией самостоятельности Монголии. Вместе с тем неоднократные просьбы Китая об аннулировании договора с Монголией свидетельствуют о признании Россией независимости Монголии и необратимом изменении ситуации в ее пользу. Коростовец писал в своей телеграмме, посланной в МИД России 27 сентября 1912 г.: "Хотя монгольская сторона и не внесла изменения в проект, данный мной, но она желает включить пункт о своей независимости не только от Китая, но и других государств" [Сборник дипломатических документов.., 1914, с. 5].

После подписания Соглашения от 3 ноября 1912 г. Монголия стала независимой, так как двусторонние отношения поддерживались, минуя китайскую сторону [Волосович, 1914, с. 42]. Российская печать отмечала, что если бы Монголия уже не была независимой, то подписания данного документа не произошло бы, а подписание данного Соглашения отрицает сюзеренитет Китая над Монголией.

Иностранные эксперты по-разному приняли данный документ: "Россия поддержала образование нового государства", "Монголия, отделившись от Китая и обретя свою независимость, не станет колонией России" и т. д. [Сборник дипломатических документов, 1914, с. 5].

После подписания Соглашения влияние России в Монголии усилилось. Соглашение внесло большие изменения в баланс сил между Россией и Китаем. Назрела необходимость русско-китайских переговоров по монгольскому вопросу. Признание Россией Монголии давало ей право отстаивать свои национальные интересы, защищать свою независимость. Это было большим достижением, важным результатом мудрой политики Богдо-хана и других лидеров Монголии.

Россия была готова приступить к переговорам с Китаем при условии сохранения своих преимуществ в Монголии согласно Соглашению 1912 г. После подписания последнего Сазонов послал официальные сообщения послам Англии, Франции и Японии,

стр. 67
где отметил: "Если Китай признает этот договор, то мы не будем против заключения договора с Монголией и сюзеренитета над Монголией" [Tang, 1959, p. 313]. Хотя китайская сторона и не признавала Соглашения о дружбе, а другие документы считала незаконными, российская сторона последовательно придерживалась своей позиции. Посланник России в Пекине встретился с министром иностранных дел Китая, ознакомил его с содержанием Соглашения, обязанностями России перед правительством Монголии и потребовал признания этого факта правительством Китая. Далее советник посольства России обратился в МИД Китая с сообщением о направлении монгольского посла в Санкт-Петербург в ноябре 1912 г. Это было формой давления на китайскую сторону, ибо в реальности никакого посла не направляли.

Таким образом, после обмена несколькими нотами обе стороны пришли к выводу о необходимости проведения переговоров. Хотя Китай не хотел признавать документы, подписанные Россией с Монголией, но впоследствии все же признал Торговый протокол из 17 пунктов в преддверии намечавшихся переговоров с Россией. Это было отмечено в пункте 4 Русско-китайской декларации 1913 г., а позже было закреплено пунктом 21 Кяхтинского соглашения 1915 г. между Россией, Китаем и Монголией.

В русском проекте Соглашения первоначально была указана "Внешняя Монголия", но монгольская сторона решительно возражала против этого термина. В результате переговоров обе стороны договорились использовать термин "Монголия" [Сборник договоров..., 1952, с. 411]. Этот термин имел двоякий смысл: во-первых, он мог означать название государства, а во-вторых, быть географическим названием территории - Внешней Монголии (монг. Ар Монгол) или же общим названием территорий, населенных монгольскими народами, что видно из русского варианта Соглашения [Батсайхан, 2002, с. 38].

Соглашение предоставило русским возможность активизации своей деятельности в Монголии. Е. М. Даревская отметила, что это привело к "полному давлению и власти русских в Монголии" [Даревская, 1994, с. 60]. Русские коммерсанты занимались добычей золота и других полезных ископаемых, открывали различные "Сообщества", "Товарищества", занимались продажей государственных и частных товаров. Они даже основали Монгольский национальный банк. Русский рубль стал постепенно вытеснять с монгольского рынка китайский юань [Единархова, 2000, с. 62].

На стратегию и политику России влияли такие факторы, как общность границы, исторические связи, традиции, взаимные экономические интересы. После 1911 г. Россия находилась в конкуренции с другими государствами, и в стратегическом плане ей было важно не потерять, а расширить свои позиции, закрепленные русско-японскими договорами о разделе сфер влияния в Монголии.

Данное Соглашение часто рассматривают как документ, который защищал интересы преимущественно российской стороны и оказывал давление на монгольскую сторону. Но для Монголии оно сыграло очень важную роль, ознаменовав выход страны на международную арену.

Соглашение о дружбе, заключенное 21 октября / 3 ноября 1912 г., и проведенные переговоры имели огромное значение для Монголии. Данным Соглашением Российская империя официально признала Монголию и ее правительство. Более того, в дальнейшем Соглашение послужило правовой основой для закрепления государственного суверенитета Монголии. Заключение Соглашения стало сильным ударом по китайской колонизаторской политике и привело к необходимости ведения переговоров китайского правительства с Россией по монгольскому вопросу.

Хотя Соглашение о дружбе и Торговый протокол 1912 г. традиционно причисляют к экономическим документам, они имели огромное политическое значение. Сам факт заключения Соглашения не только положил конец прежним отношениям между Монголией и Китаем, но и открыл возможность для новообразованного монгольского го-

стр. 68
сударства иметь равные отношения со всеми странами мира. После провозглашения Монголией своей независимости Соглашение стало первым официальным правовым документом, определившим статус Монголии на международной арене [Батсайхан, 2002, с. 116]. В частности, данным документом было установлено:

1. Монголия - государство, имеющее собственного правителя и собственное правительство; 2. Монголия имеет право формировать собственные войска; 3. Монголия начала существовать как суверенное государство; 4. Из Монголии были выведены китайские войска и представители китайской администрации, она получила право не допускать на свою территорию китайские войска и китайских переселенцев.

Монголия стала юридически правомочным субъектом, имеющим полное право на заключение любых договоров с иностранными государствами. Это право было признано правительством России, и Россия обязалась оказывать всемерное содействие его "неукоснительному соблюдению". Хотя в ходе переговоров монголами был поставлен вопрос о включении Внутренней Монголии и Барги в состав Монголии, русская сторона наотрез отказала в данном требовании; также был получен отрицательный ответ на вопрос о пребывании монгольского посла в Петербурге. Судьба Внутренней Монголии к тому времени уже была предрешена секретным договором между Россией и Японией. Вопрос об аккредитации монгольского посла в российской столице являлся щекотливым моментом в условиях ограничения монгольской независимости формальной автономией.

Подписанием Соглашения о дружбе Российская империя официально признала правительство Монголии и рассматривала ее как правомочный субъект для подписания такого документа. Объявление всему миру о подписании данного документа было фактическим признанием государства и его названия "Монголия". Таким образом, подписание Монголией Соглашения о дружбе с одной из сильнейших держав того времени дало монголам новый импульс для продолжения борьбы за свою независимость.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Батсайхан О. Монголын тусгаар тогтнол ба Хятад, Орос, Монгол гурван улсын Хиагтын гэрээ (1911 - 1916) (Монгольская независимость и Кяхтинское соглашение 1915 года между Китаем, Россией и Монголией 1911 - 1916 гг.). Улаанбаатар: "Адмон" хэвлэх уйлдвэр, 2002.

Белов Е. А. Как возникли тройственные русско-китайско-монгольские переговоры в Кяхте в 1914 г. // Китайская традиционная культура и проблемы модернизации. Ч. 1. М., 1994.

БНМАУ-ын myyx. Дэд боть (История Монголии). Т. 2. Улсын хэвлэх Yйлдвэр. Улаанбаатор, 1968.

Бурдуков А. В. В старой и новой Монголии. М., 1969.

Волосович М. Россия и Монголия // Вестник Азии. N 31 - 32. 1914.

Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925). М. 1925.

Даревская Е. М. Сибирь и Монголия. Очерки русско-монгольских связей в конце 19 - 20 вв. Иркутск, 1994.

Дэндэв Л. Автономит Монгол улсын Уеийн онцлог баримт бичггчд (Особые документы периода Автономной Монголии). Рукописный фонд Института истории АН Монголии. Улаанбаатор, 1945.

Единархова Н. Е. Русские в Монголии: Основные этапы и направления деятельности в 1861 - 1919 гг. // Материалы конференции "Россия и Монголия в многополярном мире". Ч. 1, вып. 2. Иркутск, 2000.

Коростовец И. Я. От Чингис хана до Советской Республики. Улан-Батор, 2004.

Магсаржав Н. Монгол Улсын шинэ myyx (Новая история Монголии). Улаанбаатор: СYхбаатар хэвлэх Yйлдвэр, 1994.

Майский И. Современная Монголия. Иркутск, 1921.

Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств (1878 - 1917). М. - Л. 1931. Сер. 2. Т. 20, ч. 2.

Монголын ард тYмний 1911 оны ундэсний эрх чолоо, тусгаар тогтнолын толоо тэмцэл. Баримт бичгийн эмхтгэл (1900 - 1914) (Борьба монгольского народа за национальную свободу и независимость в 1911 г. Сборник документов. 1911 - 1914 гг.). Улаанбаатор, 1982.

Yндэсний тов архив (Национальный центральный архив). Ф. 4, д. 1, х. н. 136.

Сборник дипломатических документов по Монгольскому вопросу. СПб., 1914.

Сборник договоров России с другими государствами. 1856 - 1917. М., 1952.

Tang P. S. H. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia. 1911 - 1931. Durham, Duke Univ. Press, 1959.

Постоянный адрес данной публикации: