В статье рассматриваются общие для православных и мусульман обычаи и праздники, а также некоторые сходные народные поверья, имеющие архаическую природу в боснийской среде и совпадающие с аналогичными сербскими народными представлениями.

The article considers customs and holidays common for the Eastern Christians and Muslims in Bosnia, as well as some similar beliefs, which are of archaic nature and coincide with analogical Serbian popular concepts.

Ключевые слова: фольклорная традиция, боснийские мусульмане, этнолингвистическое обследование, центральная Босния, строительные обряды, Юрьев день, праздник села.

Традиционная народная культура боснийских мусульман долгое время оставалась на периферии научных интересов ученых, занимающихся этнолингвистическим обследованием славянских регионов. Впервые ситуация изменилась с началом полевого обследования мусульман в окрестностях Сараева (горные массивы Белашницы и Трескавицы) в 2011 г., которое велось по вопроснику, созданному для этнолингвистического изучения балканославянского ареала [1]. В мае-июне 2012 г. была предпринята вторая экспедиция в центральную Боснию, во время которой помимо начатой полевой работы в окрестностях Сараева были осуществлены опросы жителей сел из окрестностей Високо (села Пориечани, Подвине, Гине).

Используемая в работе программа ориентирована прежде всего на сбор данных из области народного календаря, семейной обрядности и народной мифологии в православных традициях (см. соответствующие публикации материалов, собранных по этой программе в предыдущие годы, в частности [2 - 5]). Вместе с тем, в связи с необходимостью этнолингвистического обследования католического и мусульманского населения Балкан в новом издании вопросника появился важный раздел "Общие вопросы" для более эффективного сбора информации по теме "Народный календарь". В этом разделе вопросы построены по принципу выявления основной предполагаемой обрядовой семантики в течение всего календарного года, например: "В какие календарные праздники жертвовали (резали) домашнее животное? Как оно называется? Что делали впоследствии с костями, головой, лопаткой?" [1. С. 74].

Плотникова Анна Аркадьевна - д-р филол. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

Авторская работа выполнена в рамках Программы фундаментальных исследований Президиума РАН "Традиции и инновации в истории и культуре" (проект "Восток и Запад в традиционной духовной культуре славян-мусульман на Балканах").

При этнолингвистическом обследовании мусульман центральной Боснии в большей степени собирался материал по семейной обрядности (рождение, свадьба, смерть), по народной мифологии и народному врачеванию, сельскохозяйственной обрядности и строительству. Были записаны многочисленные былички - нарративы о якобы достоверных случаях встречи жителей с "вилами", "аждахами", "морой", ведьмой (называемой здесь sihirbasica/sihirbasica), подробнее о проблематике мифологических нарративов см. [6].

Этнолингвистическая география Боснии и Герцеговины, представленная по уже имеющимся источникам, среди которых важную роль играют периодические издания XIX-XX вв. (например "Glasnik Zemaljskog muzeja" [7]), работы М. Филиповича, Р. Каймакович и других этнографов XX в., показывает, что этот регион является культурным перекрестком традиций Востока и Запада, в ряде случаев именно здесь можно найти условную границу, разделяющую явления Востока и Запада независимо от конфессиональной принадлежности носителей народной культуры. Например, это касается распределения названий негативных погодных явлений в марте месяце, связанных с легендой о бабе Марте, якобы преждевременно выгнавшей скот на полонину (babine huke и др.); обозначения вампира или ходячего покойника - vukodlak и под. (запад) и vampir (восток); фиксаций лексемы stuha (в ряде регионов центральной Боснии наименование связывается с персонажем-устрашителем в отличие от герцеговинских и восточных регионов Южной Славии, где лексема обозначает демона-защитника своего участка земли или региона от непогоды, которую насылают такие же демоны-"соседи") и т. д., см. [8. С. 468 - 475, 634 - 645, 658 - 665, 712]. Условное деление на "восток" и "запад" культурно-языкового пространства Южной Славии, как правило, обусловлено степенью расширения на запад инноваций - балканских особенностей народной культуры; прослеживаются и архаические контексты в народной традиции, связанные с мифологическими представлениями, характерными для словенско-хорватского "запада" южнославянского ареала (vukodlak и под.).

Тем не менее, говоря о так называемых культурных перекрестках традиций, важно иметь в виду своеобразие, обусловленное каждой конфессиональной традицией, что особо выделял в своих работах М. Филипович, см., например, его знаменитую монографию о жизни и обычаях народа в окрестностях городка Високо (Височка Haxuja) [9], в которой обычаи православных, католиков и мусульман рассматриваются отдельно в рамках каждой исследуемой сферы народной культуры (календарные праздники, семейная обрядность и т.д.). Следует вместе с тем отметить, что экономические, образовательные и иные процессы, сближающие приверженцев разных религиозных направлений, способствуют существованию и ряда общих обычаев и праздников, а также и некоторых единых народных поверий в боснийской среде. Опрос нескольких членов сербской семьи в Пориечанах, проживающей бок о бок в добрососедских отношениях с мусульманскими семьями, показал интересные особенности традиции народной культуры региона.

Ряд общих явлений из культурного наследия прошлого можно отнести к архаическим компонентам народной культуры, модифицированным в русле той или иной религиозной среды, некоторые же элементы народной культуры стали общими в процессе сосуществования и повседневных взаимных контактов. В этом плане интересно рассмотреть обряды общего хозяйственного цикла, а именно -строительство дома в данном регионе. Любопытны также обычаи, во время которых происходит целенаправленное объединение жителей безотносительно к их конфессиональной принадлежности - в связи с ярмарками и торговлей, светскими культурными и спортивными мероприятиями: это так называемый теферич (серб. -хорв. teferic), приуроченный к определенным дням годового цикла.

Строительство дома. Традиционные обычаи в начале, продолжении и при окончании строительства дома в настоящее время едины для представителей раз-

ных конфессиональных течений. Проживающая в селе Гине на западе от Високо мусульманка Эмина Смайлович рассказывает: деньги бросают в основание, при закладке фундамента дома, чтобы дом был богатым и всегда в нем водились деньги¹. По окончании строительства резали ягненка, обязательно устраивалось новоселье. Этот праздник назывался sljeme (ср. серб. -хорв. слеме 'верхушка, гребень крыши, кровли; конек') Дом украшали (nakiti se kuca) подарками от родственников и от семей соседей из ближайшего окружения: полотенцами, рубахами (приносили то, что у кого было). Мастер перечислял всех, кто принес дары, выкрикивая с крыши дома их имена и фамилии как можно громче. Первой в дом запускали кошку, чтобы она в нем переночевала. Конкретно в семье у Эмины Смайлович на первую ночь в новом доме оставляли Коран и хлеб (ES).

В селе Пориечани в мусульманской семье Шухреты Геняц записаны сведения о том, что некоторые семьи кладут не только деньги, но и золотые украшения в основание дома. А при завершении строительства крыши (sljeme) в любой семье обязательно режут ягненка, кровью которого намазывают одну из досок, поддерживающих крышу: "Kad se pocne krov raditi i obicno bude ta jedna daska krvava" ("Когда начинают крышу строить, обычно бывает одна эта доска окровавлена") (SG). Главный мастер забирался на самый верх строящегося дома - на доски, установленные под крышу (letve), и туда клали и вывешивали подарки, приносимые от соседей и родственников. А мастер кричал: "Masala" и называл каждого по имени, отмечая, что он принес этот подарок и что его Бог наградит. Называя подносителя дара, выкрикивал как можно громче благопожелания в его адрес (чтобы подноситель дара был жив-здоров, чтобы его дети были здоровы и т.д.), независимо от ценности принесенного подарка, будь то платочек или очень серьезный подарок. О наименовании и качестве самого подарка мастер также умалчивал, называя по имени только подносителя дара (SG). По окончании строительства устраивался праздник, запекали ягненка и готовили разные угощения, на трапезу звали прежде всего мастера и его помощников: "Zovem te na sljeme" (букв. "Приглашаю тебя на 'конек крыши'") (SG). Перед вселением в новый дом некоторые семьи в нем на сутки оставляли кошку. Заходили с Кораном и совершали положенные по вероисповеданию молитвы.

Об обычаях в связи со строительством дома в окрестностях Високо подробно рассказали также и сербы из села Пориечани (семья Суботич)². Дом символически закладывал самый молодой и перспективный в семье юноша. Это делалось рано утром в понедельник, как правило, после праздников: "Obicno se gledalo u radni dan kad je sedmica и napredak" ("Обычно определяли один из будней, когда впереди шла целая (рабочая) неделя"). При строительстве их нового дома в Пориечанах с восходом солнца в понедельник мать сказала ходившему тогда в гимназию сыну: "Е, ajd dode, sutra akcija се bit, ajd ti danas zapocni kopat, ko ti si od napretka" ("Э, подойди-ка, завтра начнется работа, давай ты сегодня начни копать, тебе будто сопутствует удача") (RdS).

При укладке первого камня в основании дома его сначала следовало "одарить" (Prvi kamen se тесе i daruje se. - DC). Мастер, как правило, придумывал разные шутки, чтобы напомнить хозяину об "одаривании" первого камня, который называли temeljac-kamen (букв. 'камень в основании фундамента'). Этот обычай остается неизменным по крайней мере с середины прошлого столетия у представителей всех религиозных течений данного региона: когда кладут первый камень в фундаменте, мастер его раскачивает, будто бы он "не может устоять", пока хозяин его не "закрепит", т.е. не даст мастеру денежной награды и фруктовой водки

¹ По свидетельству из середины прошлого столетия, у мусульман в области Високо "деньги раньше закапывали в основании фундамента, теперь их берут себе строители" [9. С. 191].

² В настоящее время в селе проживают пять сербских семей.

[9. С. 192]. В Пориечанах традиционный диалог между мастером и хозяином имеет характер обязательного запугивания хозяина мастером (о том, что камень шатается, не стоит ровно и т.д.): "Ma nije dobro legao, domacine, nece ovo valjat nesto, mozda kuca nece, mozda ce nakrivo bit, tamo-ovamo..." ("Однако не очень хорошо лег (камень), хозяин, не послужит, как надо; дом не получится, может, будет стоять криво, это не так, то не так..."). Тогда хозяин догадывается, бросает денег на камень и спрашивает: "Moze l'sad ostat ravno?" ("Может ли сейчас прямо встать?"). Отвечает мастер: "Ma ne moze jos, nije dobro leglo" ("Все еще не может, плохо закрепилось"). Тогда нужно еще денег бросить и спросить: "Может ли сейчас?" "Э, сейчас может", - говорит мастер и тогда продолжает строить дом (RdS)³.

При завершении строительства мастер оставляет крышу без нескольких кусков черепицы, пока "дом не одарят": "A to je za dar kuci da to bude uspesno zavrseno" ("А это в подарок дому, чтобы дело успешно завершилось"). Иначе говоря, награждают мастера, который успешно построил дом (RdS). Мастер в свою очередь обязан об этом громогласно известить весь народ: когда приносит кто-либо скатерть, рубашку, литр фруктовой водки, деньги или что-либо, он кричит во весь голос, чтобы его далеко было слышно: "Hvala, ziv i zdrav bio taj i taj domacin koji je darovao nase sljeme, Bog mu dao zdravlja i svasta, nesto najbolje..." ("Спасибо, будь жив и здоров тот и тот хозяин (имярек), который одарил наш гребень крыши, пусть Бог ему даст здоровья и всего, что-нибудь лучшее...") (DC).

В самой формуле выражения мастером благодарности в настоящее время возможны существенные вариации, зависящие от конфессиональной принадлежности одаривающего. Формула благодарности за одаривание - составная часть обычая и у мусульман, и у сербов, и у хорватов: "Аl ovaj obicaj provode i muslimani, i unijati, i Srbi. To je obicaj sviju na ovom podrucju" ("Но этот обычай исполняют и мусульмане, и униаты, и сербы. Это обычай у всех на этой территории") (RS). Мастер с самого верха дома кричит, чтобы слышалось как можно дальше:

  
  
 ""Masala, masala, 
 Evo dara i peskesa, 
 Od domacina tog i tog..." 
 Onda po imenu: 
 "Taj i taj, 
 Hvala Bogu, koji se setio! 
 Alazija do-ora..."" 
 (""Машала, машала, 
 вот подарки и дары, 
 От хозяина (имярек). 
 Затем по имени: 
 "Такой-то и такой-то, 
 Хвала Богу, тому, кто вспомнил! 
 Алазия до-ора..."") (RdS). 
  
 

Значение выражения "Alazija dora" сербы не знают, но уточняют, что все-таки такую концовку благодарности высказывает мастер в случае, если подноситель дара - мусульманин⁴. Если же одаривающий - серб, то в завершение благодарности мастер так же нараспев кричит: "Zi-iv i zdra-av bio" ("Будь жив и здоров") (RS). Кроме того, если даритель - мусульманин, мастер часто дополняет: "Hvala torn, i torn, na Cabi se glasio!" ("Спасибо такому-то, на Кабе пусть будет известно!") (RdS). Это означает, по словам собеседников, что, когда даритель-мусульманин отправится в паломничество в Мекку, "его там ожидает что-то возвышен-

³ По сведениям других родственников из этой семьи, последние три камня фундамента "одариваются" таким же образом.

⁴ Ср. известные в подобных случаях вербальные формулы благодарности у мусульман: halal (ti) vjera > ala vera (сообщение А. Геняц-Накичевич).

ное". Очевидно, что один существенный момент в исполнении данного ритуала остается неизменным, несмотря на конфессиональные вариации формулы восхваления и благодарности: кричали так, чтобы было слышно как можно дальше, "покрывали голосом широкую территорию", как уточняют все собеседники различной конфессиональной принадлежности, что соответствует представлениям об апотропеических и продуцирующих свойствах голоса в славянской народной культуре [10. Т. 1. С. 510 - 511].

Поскольку подношений "падало на крышу" очень много (tol 'ko toga znalo da padne na taj krov) и все они в конце концов доставались мастеру, то раньше были люди, которые брались за строительство дома только за эти подарки. Длилось выкрикивание (yikanje) всего два-три дня, начавшись с первыми появившимися дарами (DC). Нередко начиналось сразу перед укладкой черепицы и продолжалось вплоть до завершения строительства крыши.

Как только укладываются планки, на которых держится черепица, сербы на балках в стропилах (rogovi) приносят жертвоприношение: хозяин поднимает на верх дома ягненка (как вариант - барана или овцу), где его режет так, чтобы кровь стекала по балкам: "Obicaj je nekakav bio da se janje zakole na tim rogovima, da krv curi niza zid, niz te rogove" ("Обычай такой был, чтобы ягненка зарезать на этих балках, чтобы кровь стекала по стене вниз, по этим балкам") (RdS)⁵. По окончании строительства во второй половине дня устраивается угощение, пир (gozba): все сидят за столом, едят, пьют, веселятся.

Первым в построенный дом входил, чтобы в нем переночевать, самый старый человек в семье. При этом говорили: "Ко prvi noci, da on mre" (DC). Следили, чтобы в этом "сохранялся некий порядок": именно старейший человек в семье разжигал в доме огонь и ночевал в нем. Однако он входил в дом только после того, как туда вносили кошку, петуха или ягненка: "Prvo se neka zivotinja unese u kucu" ("Сначала какое-нибудь животное в дом вносили") (RdS). Это животное должно было переночевать в доме первым, до заселения в нем человека.

Многие общие архаические элементы обрядности связаны с определенным днем календаря - с Юрьевым днем, который по-разному называется у мусульман и православных (мусульм. Jurjev(o), серб. Durdevdan), но в обоих случаях сохраняет основную семантику начала весеннего цикла: общие ритуалы первого умывания водой с мельничного колеса; сбор трав и кормление ими скота; превентивные меры против активизации ведьм и др. У мусульман к этому же празднику приурочены девичьи гадания о замужестве, тогда как у сербов похожие, а иногда те же самые гадания - к Рождеству.

Первое умывание водой на Юрьев день, особенно - водой, взятой из-под мельничного колеса, с целью приобрести в новом году здоровье и красоту известно всем мусульманам, с которыми велась беседа (в том числе и в горных массивах Белашницы и Трескавицы). Как правило, рано утром до восхода солнца водой, взятой из-под мельничного колеса, умывались девушки, а также мыли в ней и волосы, чтобы волосы были пышными и хорошо росли: "Umij se, operi kosu, da ti kosa raste, umij se, da budes lijepa, nije bilo krema i pudera, kao sada, nego prirodno bilo". ("Умойся, вымой волосы, чтобы волосы росли у тебя, умойся, чтобы быть красивой; не было крема и пудры, как сейчас, а все было натуральным") (ME). При этом воду брали заранее, в канун Юрьева дня. Существовало и предписание тогда же бросить в быстро крутящуюся воду свою первую работу: девочка училась вязать и, чтобы руки работали так же быстро, как крутится вода под мельничным колесом, бросала туда свое первое крошечное изделие из шерсти (ME).

⁵ М. Филиппович отмечает, что жертва дому делалась при начале строительства порога: там резали овцу или курицу, кровью которой обрызгивали порог; это животное ели хозяева или строители [9. С. 191].

В селе Пориечани в окрестностях Високо в канун Юрьева дня отправлялись к водяной мельнице в селе Грджевац (в трех километрах от села), чтобы набрать воды, плещущей из-под колеса. Утром перед восходом солнца девушкам следовало умыться этой водой, чтобы быть красивыми; матери с той же целью брызгали ею на детей.

В селе Гине водой из-под мельничного колеса, которую приносили в канун Юрьева дня, на следующий день до восхода солнца умывались все по очереди в доме: и взрослые, и дети, чтобы быть красивыми. Мать должна была принести эту воду для своих детей тайком, спрятать во дворе, ни в коем случае не занося в дом - если кто-либо обнаружит воду и как-либо начнет использовать, вода потеряет свои целебно-магические свойства (ES). Говорили также, что воду из-под мельничного колеса следует спрятать, иначе ее обязательно украдут (HG).

Известен мусульманам из окрестностей Високо и обычай битья детей кизиловым прутом рано утром до восхода солнца на Юрьев день. Мать приносила прут и слегка хлестала им детей: "malo napucaju onim drijenom da budu cvrsti ko drijenovi" ("немного (детей) побьют тем кизилом, чтобы были крепкими, как кизил") (ES). Это делалось перед ритуальным умыванием заготовленной накануне водой из-под мельничного колеса. Магические ритуалы до восхода солнца на Юрьев день описывались и как целый ряд последовательных действий: девушки и юноши идут накануне к мельнице, чтобы набрать хлещущей из-под колеса воды, утром умывают и обливают этой водой детей. Кроме того, "Uzmu drijenov prut, pa djecu udaraju da budu zdravi ko drijen, pa zarom zare, da budu zdravi sto zar, kopriva. I svako to dijcte umiva torn vodom kad ustane, da je zdravo" ("Возьмут кизиловый прут и детей бьют, чтобы были здоровыми, как кизил, затем крапивой жалят, чтобы были здоровыми, как крапива. И каждый ребенок умывается этой водой, когда проснется, чтобы быть здоровым") (HG).

Под Юрьев день следовало караулить ведьм в хлеву, если корова не давала молока - об этом предупреждал обратившегося к нему человека местный ходжа: "Kad bude Jurjev, cekaj na Jurjev, sakrij se pred kravu, doci ce neko ko te nisti" ("Когда наступит Юрьев день, дожидайся Юрьева, спрячься перед коровой, придет к тебе некто, кто тебя уничтожает") (ZS). Считалось, что в Юрьев день ведьма седлала прялку из тисового дерева (женщины, ругаясь, иногда говорят друг другу: vjestica па preslici "ведьма на прялке"), чтобы отправиться на свои пагубные для людей и скота дела (ZS). Для защиты в этот день от вредоносных действий ведьм ходили к местному ходже, чтобы тот с помощью амулета - написанными на бумаге словами из Корана (zapis) обезопасил скот на Юрьев день: "...pa hajde da pravi zapis hodza na Jurjev da bude ajvan zdrav" ("... давай, пусть сделает записочку ходжа на Юрьев, чтобы скот был здоров") (ME). Чтобы обезопасить себя от порчи от определенных особ в селе, девушки в канун Юрьева дня рвали крапиву для одной, другой, третьей ведьмы, "сажали" растения перед порогом дома и проговаривали, чтобы крапива жалила ту, ту и ту... (ZS).

В окрестностях Високо (село Гине), оберегая дом и хлев от прихода ведьмы ночью, в канун Юрьева дня осыпали помещения зерном или пеплом, считая, что на следующий день по оставшемуся на пепле отпечатку ноги можно будет распознать ведьму. Поджигали накануне и старые тряпки вблизи дома (или же обходили с ними дом) с целью предотвратить приближение змей к жилым и дворовым помещениям (ES).

Для гадания рвали розы и сажали их в канун Юрьева дня рядом с домом: куда увядший цветок наклонится - в ту сторону девушка выйдет замуж (ME). По некоторым сведениям, цветы следовало прикопать на горе мусора, там же расчесать волосы, после чего одного взгляда на цветок хватало, чтобы узнать, в какой именно дом или в какое село выйдет замуж эта девушка (ZS). В окрестностях Високо связывали вместе стебельки крапивы, наблюдая, в какую сторону наклонится

увядший пучок, - туда якобы девушка выйдет замуж. Также в канун Юрьева дня бросали через дом деревянную домашнюю обувь, определяя с той же целью направление дома будущего мужа (ES).

По представлениям мусульман на Белашнице, на Юрьев день можно было увидеть чудо - обозначение сокровенного места вблизи села. Способность увидеть пламя раз в году на Юрьев день дана не каждому, а только особым людям: в ночь на Юрьев день горит огонь над могилой умершего, когда подходишь ближе - все пропадает. Это знак того, что там было раньше какое-то здание - либо церковь, либо мечеть, там же и кто-то погребен (ME; BE). Известно, что во многих славянских традициях чудеса открывались людям на Рождество, Богоявление, Благовещение, Пасху, Юрьев день и в некоторые другие праздники (см. статью "Чудо" в этнолингвистическом словаре "Славянские древности" [10. Т. 5. С. 559]).

С представлением о чуде на Юрьев день у мусульман в окрестностях Високо существовал обычай загадывать желание и определять исполнение желания по срезанным перьям лука. Для этого в канун праздника красной ниткой или материей связывали вместе перья двух проросших луковиц на грядке, подрезали их на одинаковой высоте и загадывали два желания, а утром смотрели: какое перо из двух "подросло" - то желание исполнится. Люди, не верящие в такие чудеса, справедливо сомневались в том, что за ночь перо лука могло вырасти... (SG). По другим сведениям, перья лука не связывали, но только подрезали одинаково и загадывали на них два противоположных направления в развитии судьбы - "на счастье" и "на несчастье". Утром смотрели, что предскажет подросшее перо: "... koje pero vise naraste, to kao sreca i nesreca. Sreca naraste." ("...какое перо больше подрастет - это будто счастье и несчастье. Счастье подрастет") (HG).

Возможно, эти гадания о судьбе в какой-то мере навеяны обычаями цыган на Юрьев день. Так, например, цыгане завязывали в этот день красный бантик на кизиловом дереве, загадывая желание. Можно встретить высказывания мусульман села Подвине о Юрьевом дне как об исключительно "цыганском празднике": "То je Romski Bajram" ("Это цыганский байрам") (MG), "A Romi - to je njihov praznik po nekom kalendaru" ("А у цыган (много обычаев), это их праздник по какому-то календарю") (HG). Соответственно, магические действия в этот день могли связываться с каким-либо иноэтничным влиянием: один из собеседников-мусульман сетовал, что мать советовала ему постегать себя крапивой рано утром до восхода солнца на Юрьев день и тогда же просила его три раза обойти с крапивой и кизиловым прутом дом, затем отнести крапиву и кизиловый прут в поле, чтобы воткнуть там эти "магические" предметы с целью защитить посевы от летней непогоды. Собеседник не выполнил эти, по его мнению, нелепые предписания, а сам обычай называл "еврейским", поясняя, что так "не делает никто" (MG).

Совершенно очевидно, что при такой концентрации поверий и магических ритуалов вокруг Юрьева дня у населения Боснии, сербы в противовес устоявшейся "иноэтничной" традиции в регионе рассматривали Durdevdan прежде всего как праздник "Славы" отдельных семей, которые его праздновали: "Durdevdan je slava odredenih porodica koje slave tu slavu" ("Юрьев день - это "Слава" определенных семей, которые празднуют эту "Славу"") (RS).

Вместе с тем, хорошо известен сербам и ритуал купания около мельничного колеса, взятие воды оттуда перед Юрьевым днем с целью умывания рано утром следующего дня. Причем, по словам сербов, если девушки только умывались этой водой, то взрослые мужчины рано утром на Юрьев день там купались: "A sad ja znam da poneki ljudi stariji... i sad ima obicaj, recimo, moj otac isao pod mlin, i na Durdevdan ujutru se okupa! I to neko ima, to je obicaj da bi bio zdrav, smeo" ("А я вот знаю, что некоторые люди в возрасте... и сейчас этот обычай сохраняется, например, мой отец ходил под мельницу, чтобы на Юрьев день утром искупаться! И это у некоторых сохраняется, это обычай, чтоб быть здоровым и смелым") (RS). Око-

ло известной в Грджеваце (в трех километрах от села Пориечани) водяной мельницы, народ собирался толпой с раннего утра в канун Юрьева дня, чтобы налить воды и принести домой для утреннего умывания в Юрьев день.

С Юрьевым днем у сербов связываются и представления о некоторых защитных функциях, например, окуривать дом от змей и ящериц следовало либо на Благовещение либо на Юрьев день; собирать целебные травы и давать скоту измельченными с солью от сглаза и порчи - также на Юрьев день (DC). В монографии М. Филиповича о Високском крае широко представлены и сербские, и мусульманские народные поверья на Юрьев, с предшествующим указанием на то, что здесь у мусульман "много совпадений с православными" [9. С. 136].

Однако, как уже отмечалось выше, у сербов в Пориечанах девичьи гадания о замужестве исполнялись на Рождество. На третий день Рождества девушки раскладывали в комнате кости от жертвенного рождественского ягненка (здесь жертвенное рождественское животное называется у сербов zaoblica), на каждую кость "загадывали" имя парня, сколько есть парней в деревне, и впускали в помещение собаку: какую кость пес выберет, за того молодого человека девушка выйдет замуж (DC). Есть упоминание, что кости жертвенного животного на Рождество впоследствии подвешивали на кизиловое дерево для здоровья домочадцев (RS).

Канун Юрьева дня в рассматриваемой традиции хорошо известен как праздник, общий для всех жителей села Грджевац - серб. -хорв. teferic: "A u Grdevcu je to uoci Jurjeva. Kad sam vam pricala da cure idu ispod vode. Uoci, petog maja. I tada je teferic и Grdevcu" ("А в Грджеваце (праздник) в канун Юрьева дня. Это тогда, когда, как я вам говорила, девушки спускаются к воде. В канун, пятого мая. И вот тогда праздник в Грджеваце") (SG). Эта традиция сохраняется до сих пор: "Kad se dolazi na vodenicu, produzi se dalje na teferic" ("Когда приходят на водяную мельницу, оттуда дальше идут на "теферич"") (AG-N). Младшее поколение мусульман, покинувших окрестности Високо и проживающих в городе, связывает "теферич" села Грджеваца с самим Юрьевым днем. На вопрос о том, как может Юрьев день быть выбран праздником села у мусульман, отвечают, что в данном случае традиция такова, что именно этот "теферич" не связан с вероисповеданием, он общий для всех жителей этого села, приходят на него и жители окрестных сел, и "здесь это как-то в традиции" (AG-N). В данном случае уместно остановиться на специфической для исследованного региона проблематике праздника села как некого сообщества людей, проживающих в определенной местности.

У мусульман Боснии праздник, называемый teferic, как правило, "особое веселье, праздник, который отмечается в специально закрепленный за ним день календаря всегда на определенном месте" (AG-N). Так, в селе Пориечани "Teferic je treci dan Bajrama" (SG). По воспоминаниям детства нашей коллеги Альмы Геняц-Накичевич, это был определенный день, когда "к железнодорожной станции цыгане приносили в ларьки украшения, игрушки, сладости"; и "это был совсем маленький "теферич" по сравнению с теми, что организуются в окрестных селах и городе Високо". В словарях XX в. турцизм teferic фиксируется с более общим значением - как любой праздник, забава, веселье на природе, например: teferic m (ar.) 1. zabavljanje; provod; uzivanje u prirodi; izlet u prirodu u svrhu provoda i razonade. (1. развлечение; забава; отдых на природе; выход на природу с целью времяпровождения и развлечений.) [11. S. 605]⁶. Старшее поколение наших собеседников из окрестностей Високо, как мусульман, так и сербов, тоже трактует значение данной лексемы в более широком смысле: "праздник на открытом воздухе", "праздник на природе" и под. По-видимому, именно сам день народного календаря, который выбран и закреплен за праздником на природе, имеет особое

⁶ В качестве иллюстраций приведенного значения слова автор приводит примеры из источников начала XX в. и словаря Вука Караджича.

значение для представителей того или иного вероисповедания, тогда как схема праздника устойчива и традиционна: выход на природу, времяпровождение на открытом воздухе в определенном для каждого села месте.

Показательно для всего региона, что в Високо, как и в очень многих других мусульманских селах Боснии, "теферич" проводится на Alidun, 2 августа, совпадающий с днем св. Ильи у православных. Этот день, как и Юрьев день, является своего рода условно "общим" праздником календаря, о чем свидетельствует и шутливая поговорка, бытующая и в окрестностях Високо, и в окрестностях Сараева: "Dopodne Ilija, popodne Alija" ("До полудня - Илья, после полудня - Алия"). У православных в церкви служба проводится утром в десять, у мусульман ко второй половине дня как раз собираются на "теферич" (RdS). Следует также упомянуть и единое для сербов и мусульман архаическое поверье: если в этот день гремит гром, то не будет лесных орехов либо орехи испортятся, почернеют и т.д. (и как вариант: наоборот, будет очень много лесных орехов - SG).

В Високо "теферич" 2 августа имеет значение всеобщего праздника города для жителей целого региона: "Alidun je vrlo jako u tradiciji, to se modifokovalo u smislu da postoji jedan kulturni program, postoji jedna bina, sedam dana traje prije tog vasara neki zabavni program". (""Алиджун" - это очень сильно в традиции, это модифицировалось в том смысле, что существует определенная культурная программа, существует сцена, развлекательная программа длится семь дней перед ярмаркой") (AG-N). Праздник организуется на рыночной площади посреди города, и сюда стекаются люди из города Високо и окрестных сел, а также из других городов и сел по всей Боснии и Герцеговине. По сути, "это дни культуры, спорта и торговли" (AG-N). До начала торговли строится большая сцена в центре города, где устраиваются представления, спектакли, выступают современные музыкальные группы из Сараева и других частей Боснии. После культурной программы проводятся спортивные соревнования. Когда заканчиваются дни культуры и спорта, начинается торговля: эти три-четыре дня "идут перед "Алиджуном" и завершаются на "Алиджун", поскольку второго августа - конец ярмарки" (AG-N). В своем рассказе наша собеседница - молодая коллега родом из села Пориечани - неоднократно подчеркивала: "То se sve desava na otvorenom i bina je na otvorenom, nije nista unutra" ("Это все на открытом воздухе, и сцена - на открытом воздухе, ничего нет в помещении") (AG-N).

Как праздник исследуемого региона вблизи Високо у православных особого внимания заслуживает Вознесение. По словам сербских жителей села Пориечани, "все великие святые здесь имеют свои "теферичи" - люди идут в церковь; если не идут, то собираются на открытом воздухе, играют на музыкальных инструментах, поют, молодежь танцует, знакомится друг с другом, парни ухаживают за девушками" (DC). Именно как "теферич" характеризуется жителями празднование Вознесения, устраивавшееся ранее недалеко от церкви: "Skoro je bio u nas Spasovdan, nekada je na ovom gore gde je crkva nasa, bude teferic, od Rajlovaca bi dolazili s koljima ljudi!" ("He так давно было у нас Вознесение, когда-то - там, повыше, где наша церковь, происходил "теферич", из Раиловцев приезжали люди на повозках!") (DC); "S konjskim kolima, nije bilo automobila. Dolaze toliko daleko na ovaj dan, na teferic! Narodni teferic" ("Телеги с конями, не было автомобилей. Так далеко приезжают в этот день, на "теферич". Народный "теферич"") (RS). Жители до сих пор переживают, что Вознесение не стало праздником церкви в этом местечке: местный священник по своим соображениям сделал "церковной славой" день Иоанна Крестителя: "Mi smo mestani voleli da je Spasovdan. Obiljezno je taj dan: da dodemo... sedi se posle molitve, zapeva se, popije se" ("Мы, жители, хотели бы, чтобы это было Вознесение. Это день отмечается нами особо: соберемся... сидим после молитвы, поем, пьем") (DC); "To je sastojaliste naroda ovoga kraja. Spasovdan" ("Это сбор народа этого края. Вознесение") (RS).

Заметим, что с Вознесением у сербов здесь связывается и ряд ритуально-магических действий с целью повлиять на плодородие и плодовитость скота. Рано утром в этот день "украшали зерно" (kitilo se zito): мальчиков до восхода солнца матери отправляли с прутьями лесного ореха к полю, чтобы они воткнули там прутья, что предполагало защиту урожая от непогоды. Мальчики получали за это награду - густые сливки с молока. Во время жатвы девушки, добравшиеся при работе до такого прута, перебрасывали его через голову, чтобы определить, в какую сторону они выйдут замуж. Говорили также, что перебросить через себя найденный во время жатвы прут служит на счастье девушке в будущем браке (DC; RS). На Вознесение пастухи плели для коров и овец венки из травы, называемой mlijecac (серб. -хорв. mlijeko 'молоко'), эти венки вешали на шею животным и приносили домой, где ими украшали палку для сбивания масла и ручку молочной посуды (RS).

Подытоживая многие данные полевого обследования центральной Боснии в настоящее время, можно сказать, что при всех существенных различиях в вероисповедании ряд обычаев мусульман и православных сохраняет общие архаические черты, а некоторые обычаи под влиянием общей среды существования обрели такие особенности народной культуры, которые в настоящее время не имеют конфессиональной закрепленности за каким-либо определенным религиозным направлением. К первым относятся различные ритуально-магические действия, имеющие глубокие общие механизмы народного "воздействия" на благополучие семьи, хозяйства, судьбу людей. Ко вторым - прежде всего те, которые связаны с общим патриархальным, а также хозяйственно-бытовым и культурным укладом данной местности (в частности, обычаи при строительстве дома, особенности праздника на природе в определенный день календаря и др.).

Общая архаика зачастую связана с ключевыми сакральными предметами, например с жертвенным животным. Так, жертва ягненка, овцы или барана при окончании строительства дома обязательна для обеих религиозных ветвей; используются кости животного, жертвуемого в какой-либо праздник, и в ритуально-магических целях (например, у мусульман в случае приближения бури следовало хранить и поджигать либо выбрасывать во двор кости "курбана"; у православных известны различные ритуально-магические манипуляции с рождественским жертвенным животным - в частности, его кости относят в муравейник, подвешивают на кизиловое дерево и т.д.). Предметы окружающего природного мира, наделяемые лечебными и иными свойствами позитивного воздействия на человека, используются в магических ритуалах и тех, и других представителей религиозных сфер часто в разные праздники народного календаря, но с одинаковыми целями: например, кизил, крапива - для здоровья, прут лещины - от непогоды, вода из-под мельничного колеса - для здоровья и красоты... Этот список можно назвать открытым, поскольку речь идет об архаических представлениях и механизмах существования народной культурной традиции исследуемой местности.

СПИСОК ИНФОРМАНТОВ

AG-N - Алма Геняц-Накичевич (Alma Genjac-Nakicevic), мусульм., 1981 г.р., высшее образование, преподаватель Философского факультета Университета в Сараеве, уроженка села Пориечани (окрестности Високо).

BE - Булия Елезович (Bulija Elezovic), мусульм., 1945 г.р., без образования, уроженка с. Милишичи (5 км от села Умоляни), после замужества в зимнее время проживает в с. Хаджичи, летом - в с. Умоляни (окрестности Сараева).

DC - Драго Цвиетич (Drago Cvijetic), правосл., 1933 г.р., 4 кл., родом из с. Калотичи (окрестности Високо).

ES - Эмина Смайлович (Emma Smajlovic), мусульм., 1942 г.р., 2 кл., уроженка села Гине (окрестности Високо).

HG - Хафиза Геняц (Hafiza Genjac), мусульм., 1950 г.р., 4 кл., уроженка с. Смршница, после замужества проживает в с. Подвине (окрестности Високо).

ME - Медина Элезович (Medina Elezovic), мусульм., 1949 г.р., 4 кл., уроженка с. Умоляни, после замужества в зимнее время проживает в с. Хаджичи, летом - в с. Умоляни (окрестности Сараева).

MG - Мустафа Геняц (Mustafa Genjac), мусульм., 1931 г.р., 4 кл., родом из с. Лазе (часть села Подвине), в настоящее время проживает в Подвине (окрестности Високо).

RS - Райко Суботич (Rajko Subotic), правосл., 1933 г.р., 8 кл., родом из с. Грджевац, 3 км от Пориечани, с 1963 г. проживает в Пориечанах (окрестности Високо).

RdS - Радомир Суботич (Radomir Subotic), правосл., 1960 г.р., незаконченное высшее образование, родом из с. Грджевац, 3 км от Пориечани, с 1975 г. проживает в Пориечанах (окрестности Високо).

SG - Шухрета Геняц (Suhreta Genjac), мусульм., 1953 г.р., 6 кл., уроженка села Уворичи, вышла замуж в с. Лазе (часть села Подвине), с 1980 г. проживает в с. Пориечани (окрестности Високо).

ZS - Златка Сушич (Zlatka Susic), мусульм., 1944 г.р., 4 кл. образования, уроженка села Умоляни на Белашнице, после замужества проживает в с. Ресник (окрестности Сараева).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Плотникова А. А. Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. М., 2009.

2. Плотникова А. А. Экспедиция в Болевацкий край (восточная Сербия) // Живая старина. 2006. N 4.

3. Плотникова А. А. Этнолингвистические материалы из с. Теово в Македонии (область Велеса, регион Азот) // Исследования по славянской диалектологии. М., 2006. Вып. 12. Ареальные аспекты изучения славянской лексики.

4. Узенева Е. С. Лексика народной культуры трех сел Северной Болгарии // Исследования по славянской диалектологии. М., 2006. Вып. 12. Ареальные аспекты изучения славянской лексики.

5. Якушкина Е. И. Этнолингвистические материалы из западной Сербии (с. Ставе, Валевский край) // Исследования по славянской диалектологии. М., 2006. Вып. 12. Ареальные аспекты изучения славянской лексики.

6. Плотникова А. А. Умоляни на Белашнице: об архаике боснийских мусульман // Живая старина. 2013. N 2 (в печати).

7. Glasnik Zemaljskog muzeja. Sarajevo, 1888-. Knj. 1-.

8. Плотникова А. А. Этнолингвистическая география Южной Славии. М., 2004.

9. Филиповиh М. Живот и обичаjи народни у Височкоj Нахиjи // Српски етнографски зборник. Београд, 1949. Кнъ,. 61.

10. Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 1999. Т. 1; М., 1999. Т. 2; М., 2004. Т. 3; М., 2009. Т. 4; М., 2012. Т. 5.

11. Skaljic A. Turcizmi u srpskohrvatskom jeziku. Sarajevo, 1979.

Permanent link to this publication: