Афганистан - это страна, в которой многие годы длится кровопролитный вооруженный конфликт. Гражданская война в 1980-х гг. была вызвана глубочайшим тотальным кризисом, охватившим все стороны общественной жизни и потрясшим социум до самого основания. В ходе войны страна оказалась перед угрозой утраты целостности как самостоятельного государства. Одно из важнейших проявлений этих процессов отсутствие эффективной центральной власти и сохраняющийся, несмотря на все усилия мирового сообщества и администрации нынешнего президента Афганистана Хамида Карзая, раскол некогда единой страны по этнорегиональному признаку - на пуштунский Юг и преимущественно непуштунский Север.

Обострение этнорегиональной борьбы в 90-е гг. XX в. имеет под собой объективную основу - укрепление национального самосознания этнических меньшинств, выразившееся в их консолидации, их опора на сравнительно богатые ресурсы Севера. Важную роль играет борьба пуштунов за восстановление своего доминирования в Афганистане, подпитываемая памятью пуштунских племен об их господстве в стране и традиционной воинственностью афганцев.

Вся история Афганистана с небольшими перерывами вплоть до конца XIX в. представляла собой процесс завоевания соседних земель. Во времена Дурранийской державы (1747 - 1818 гг.) ее шахи провели большое количество походов, из которых не менее 18 приходится на вторжение в Северо-Западную Индию¹.

ИСТОКИ "ПУШТУНОЦЕНТРИЗМА"

Покоренные народы подвергались дискриминации, ставившей непуштунские этнические группы в неравноправное положение. Завоевательные и репрессивные кампании в отношении этнических меньшинств были обычными методами государственной политики вплоть до середины XX в. Беззакония и притеснение этнических меньшинств были обычным явлением. Дискриминация по этническому признаку распространилась на все сферы жизни, став характерной чертой афганского общества².

Следствием пуштуноцентризма стало обострение межэтнических отношений, носившее антипуштунскую окраску. При этом борьба национальных меньшинств с центральной властью приобретала иногда такую ожесточенность, что кабульским шахам нередко приходилось отступать, как это было в 1892 - 1893 гг., когда эмир Абдуррахман-хан (1880 - 1901) даже был готов предоставить особый статус части хазарейских территорий в афганском государстве, хотя этого не произошло - войска эмира сломили их сопротивление³. Однако было бы неверно ограничиться только отрицательной характеристикой пуштунов. Дело в том, что в случае внешней угрозы именно они защищали национальные меньшинства. Особенно ярко эта роль пуштунов проявилась во время двух англо-афганских войн XIX в.⁴

В силу того, что в прошлом Афганистан был частью иранского государства, до 30-х гг. прошлого века государственным языком оставался дари (персидский). Но до середины XX в. это не мешало привилегированному положению пуштунов. Они не только представляли собой наиболее значительную группу собственников, сдающих землю в аренду, но и пользовались различными привилегиями при приеме на государственную службу, в учебные заведения (особенно военные), при направлении на учебу за границу. Все важные посты в госаппарате и особенно в армии предоставлялись, как правило, пуштунам⁵.

Одним из наиболее ярких проявлений пуштунского национализма стало объявление в Конституции 1924 г. каждого живущего в Афганистане "афганцем". Это задевало национальные чувства меньшинств, поскольку до сих пор именно это слово - афганец - служит персидским термином для именования пуштунов*.

Непродуманные экономические и социальные реформы эмира Амануллы-хана (1919 - 1929), наложившись на пеструю этноконфессиональную основу афганского общества и пуштунский национализм, вызвали антиправительственное брожение, приведшее к восстанию пуштунских племен в Хосте (для подавления которого власти прибегли к помощи формирований из таджиков и хазарейцев, что еще больше разжигало межнациональную рознь) и антиправительственному движению во главе с Бачаи Сакао в 1926 - 1929 гг., в котором участвовали в основном таджики, составлявшие 86% населения провинции Кухдаман. Правившие много лет страной пуштуны были отстранены от власти, что, естественно, вызвало их недовольство. Для возвращения своих позиций им нужен был новый лидер, которым стал герой 3-й англо-афганской войны Надир-хан (король Афганистана в 1929 - 1933 гг.). Мобилизуя пуштунские племена на борьбу с Бачаи Сакао, он использовал именно националистические лозунги, представляя его таджикским узурпатором законной пуштунской власти.

О методах, которыми усмирялось восстание, во всеуслышание объявил Надир-хан в речи, произ-

* Сам этот термин свидетельствует об отношении нацменьшинств к пуштунам, так как в персидском языке есть еще одно слово "афган", или "фаган", которое означает:

1) Вопль, стон, плач, рыдание;

2) Междометия - увы!, о горе! См.: Персидско-русский словарь в 2-х томах. М., 1983, т. 1,с. 108; т. 2, с. 240.

несенной 24 июля 1930 г. в кабульской соборной мечети: "Я отдал сегодня приказ, чтобы семьи их и дети их были уничтожены и чтобы кишлаки и жилища их были подвергнуты бомбардировке"⁶. Затем последовали дискриминационные пропуштунские законы в области языковой и культурной политики, что имело своим результатом ущемление прав этнических меньшинств, которые большей частью лишались возможности получения образования, культурного развития, продвижения на государственной службе. Так, с 1936 г. вторым государственным языком Афганистана был объявлен пушту⁷, превращению которого в язык межнационального общения способствовала политика пуштунизации, проводившаяся центральным правительством. Пушту был введен для обязательного изучения в школе, а также в делопроизводстве, в прессе и на радио, в театрах.

СТУПЕНИ ИЕРАРХИЧЕСКОЙ ЛЕСТНИЦЫ

Политика пуштунизации, проводимая до 1978 г., создавала определенные преимущества в первую очередь пуштунам, затем - успешно овладевшим этим языком. Что можно показать на примере формирования интеллигенции Афганистана⁸. Так, в 1978 г. офицерский корпус, принадлежность к которому считалась особенно престижной, включал около 8 тыс. человек, однако все перспективные командные должности были заняты выходцами из пуштунской аристократии, а непрестижные - представителями таджиков, узбеков и других национальных меньшинств. Среди старших офицеров было примерно 70% пуштунов, 20% таджиков и 10% представителей других национальностей; среди младших офицеров пуштуны составляли 45%, таджики - 35%, другие народы - 10%. При отбывании воинской повинности шиитов-хазарейцев брали лишь в саперные и обозные команды.

На верхней ступени "лестницы этнической иерархии" стояли пуштуны, ниже - таджики, далее - белуджи, нуристанцы, узбеки, туркмены и др., а в самом низу - хазарейцы - этнорелигиозное шиитское меньшинство⁹. Этнический срез социальной пирамиды в предреволюционном Афганистане представлял собой следующую картину: верхний ярус - пуштунская военно-политическая власть; ниже - пуштуно-таджикская крупная торгово-промышленная буржуазия, тесно связанная с помещиками и ростовщиками; далее - средняя и мелкая преимущественно непуштунская буржуазия (около половины - таджики, до одной трети - хазарейцы, узбеки и индийцы)¹⁰. Фабрично-заводской рабочий класс на две трети состоял из непуштунских элементов; большинство транспортных рабочих - пуштуны; чернорабочие и строители - хазарейцы, таджики и другие этнические меньшинства; ремесленники в городах - главным образом таджики, туркмены, узбеки.

В 1960-е гг. национальное неравенство из области политики и культуры продолжало активно распространяться на социально-экономическую сферу, что выразилось, в частности, в пропуштунской политике государственного экономического планирования. География размещения новых проектов промышленного и аграрного развития определялась главным образом в пользу пуштунских районов к югу и юго-востоку от Гиндукуша, а также некоторых северных областей с появившейся там заметной прослойкой пуштунского населения¹¹.

В результате этих процессов между пуштунами и другими национальностями Афганистана разгоралась рознь, взаимное недоверие, переходящие иногда в открытую вражду. Этнические меньшинства оставались замкнутыми, подозрительными по отношению к центральной власти общностями, предпочитавшими полагаться на свои собственные параллельные структуры власти, что внесло значительный вклад в ослабление афганского государства.

ЭТНИЧЕСКИЕ ПАРТИИ

Сложные взаимоотношения между народностями, населяющими страну, не могли не привести к созданию в условиях политических реформ партий и группировок по этническому признаку, к появлению национальных групп, выступавших с позиций защитников интересов этнических меньшинств, что сыграло значительную роль в обострении идейно-политической борьбы. Наиболее известная из них - сочетающая антипуштунские взгляды и политический радикализм протаджикская группировка Сетаме мелли ("Национальный гнет", или "Национально угнетенные"). Эта политическая организация выступила под лозунгами "раскрепощения национальных меньшинств" и объединения таджиков, узбеков и туркмен для борьбы против пуштунского засилья. Другие демократические и промаоистские организации с преимущественно непуштунским составом ("Группа труда", "Вечное пламя" и др.) также требовали покончить с пуш-

тунской диктатурой и выступали за "раскрепощение национальных меньшинств", прежде всего в центральных и северных провинциях, за равные права и возможности для таджиков, узбеков, туркмен, хазарейцев.

Со своей стороны, пуштунская интеллигенция создала в 1966 г. национальную группу Афган миллят ("Афганская нация"), стоявшую на позициях укрепления афганской нации и панафганизма, то есть была сторонницей присоединения к Афганистану пакистанских пуштунов и образования на этой основе "Великого Пуштунистана" от реки Амударья до реки Инд¹². Националистическая пропаганда, расшатывая режим, вместе с тем усиливала межнациональную рознь. Левые группы "Хальк" и "Парчам", объединившиеся впоследствии в Национально-демократическую партию Афганистана (НДПА)*, формировались на первом этапе своего существования отчасти по национальному признаку.

По мере нарастания кризиса обострялся и национальный вопрос, а усиление этнических противоречий содействовало росту напряженности в обществе, вылившемуся в целый ряд переворотов.

После прихода к власти НДПА (1978 г.) в условиях фактически начавшейся гражданской войны этнические ее предпосылки по сути получили дальнейшее свое развитие, поскольку решение, казалось бы, важных национальных проблем было отодвинуто халькистами, занятыми тактическими задачами - фракционной борьбой и консолидацией власти - на второй план. В данной ситуации, очевидно, и сыграл свою роль преимущественно пуштунский состав "Хальк".

Пуштунизация коснулась прежде всего партии, выступавшей основным орудием удержания политической власти. Так, обновленный в октябре 1978 г. состав ЦК НДПА имел 37 членов и кандидатов, из которых пуштуны -27 человек (73%), таджики - 7, узбеки - 2, хазарейцы - 1 (для сравнения: накануне революции в составе ЦК было 50% пуштунов)¹³.

В провинциях Севера парторганизации и их партийные комитеты формировались в значительной мере из пуштунов (к осени 1979 г. в парторганизациях провинций Балх было до 70% пуштунов, Кундуз - более 50, Джаузджан - более 60, Герат - 43, Баглан - 65%), а на юге и юго-востоке членами в партии были исключительно пуштуны¹⁴. Этот процесс охватил также создававшиеся в тот период массовые общественные организации (молодежную, женскую, профсоюзы), в руководстве которых преобладали пуштуны¹⁵.

В результате политических репрессий, проводимых Хафизуллой Амином, насильно устранившего, а затем и убившего Нур Мухаммеда Тараки** (премьер-министр Афганистана в 1978 - 1979 гг.), пострадали многие представители этнических меньшинств. По мере возвышения Х. Амина в госаппарате и в армии все отчетливее проявлялись элементы пуштунского великодержавного шовинизма. Местные органы власти, в том числе на национальных окраинах страны, комплектовались преимущественно из пуштунов. Курс на насильственную пуштунизацию хорошо виден на примере ситуации в афганской армии, когда армейские офицеры-пуштуны пользовались неписаными привилегиями, а военнослужащие, не говорящие на пушту, репрессировались. Подобные действия руководства Афганистана в армии усиливали круговую поруку в неофициальных этнических общностях военнослужащих. Во второй половине 1979 г. Х. Амин вынашивал идею формирования воинских частей, предназначенных для борьбы с вооруженными выступлениями оппозиции, по национальному признаку (то есть частей пуштун-

* 1 января 1965 г. в Кабуле состоялся учредительный съезд Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). НДПА являлась правящей партией с 1978 по 1992 гг. Первым секретарем был избран Нур Мухаммед Тараки, его заместителем стал Бабрак Кармаль. Однако уже через год партия раскололась на два крыла - "Хальк" ("Народ") во главе с Тараки и "Парчам" ("Знамя") с лидером Б. Кармалем. Несмотря на декларировавшийся принцип многонациональности НДПА, в реальности эта партия носила пропуштунскую окраску. Вместе с тем, НДПА никогда не была едина по своим политическим взглядам. "Хальк" и "Парчам" на некоторое время сближались, объединяли свои усилия для достижения общих политических целей, но вскоре начиналась фракционная борьба, раскалывавшая партию. Одна из причин децентрализации НДПА - национальный вопрос. Парчамисты призывали к большей свободе и защите прав этнического меньшинства. Халькисты выступали против, считали приоритетным решение иных насущных проблем политико-экономического характера, отводя национальному вопросу последние места в списке очередности.

** 15 сентября Н. М. Тараки по указанию Хафизуллы Амина, главного политического конкурента Тараки по партии, был освобожден от своих обязанностей и сослан сначала под домашний арест, а потом заключен в тюрьму. Генеральным секретарем ЦК НДПА и премьер-министром стал Хафизулла Амин. 8 октября 1979 г. Н. М. Тараки был задушен в камере, разумеется, по указанию пришедшего к власти Амина. Официально было объявлено по радио, что Н. Тараки умер от сердечной недостаточности в связи с продолжительной болезнью.

Важным фактором, предопределившим неудачу национальной политики НДПА, явилась также неадекватность этой политики социальным условиям внутри страны. Их особенность заключается в том, что в Афганистане не существовало и не существует и по сей день гражданского общества, обладающего чувством единства государственных задач, того общества, которое появилось в странах Запада в результате длительной эволюции и где субъектом отношений между государством и его гражданами выступает отдельный индивидуум, а не этническая, племенная, конфессиональная, профессиональная или иная общность. Углубление в ходе гражданской войны ее этнических предпосылок способствовало усилению ожесточенности борьбы.

ских, хазарейских и т.д.) с целью их использования в районах страны, населенных другими народностями.

АНТИПУШТУНИЗМ НАБИРАЕТ СИЛУ

Пуштунский национализм не мог не провоцировать среди этнических меньшинств ответную реакцию - не менее агрессивный антипуштунизм, что еще больше осложняло и без того непростую национальную ситуацию в стране и увеличивало число противников режима. Чистки в партии и армии, репрессии в отношении представителей национальных меньшинств вызвали недовольство в афганском обществе, приведя к вооруженному противодействию режиму НДПА.

В период правления Х. Амина хазарейцы, еще недавно получившие равные с другими народами Афганистана права, вновь подверглись массовым репрессиям. Любое проявление их национального самосознания объявлялось "местным национализмом". А для тех, кто работал в партийно-государственном аппарате и армии, это означало увольнение со службы.

Как следствие, к лету 1979 г. в результате повсеместного выступления хазарейцев центральные части Афганистана практически полностью перестали подчиняться Кабулу и оказалась под контролем местных политических элит. В августе того же года хазарейцы создали собственную администрацию и провозгласили "независимую исламскую республику Хазараджат" во главе с "Союзом исламских воинов Афганистана", сформированном бывшим депутатом парламента Вали Беком в пакистанском городе Кветта. "Союз" начал создавать свои вооруженные отряды, которым удалось захватить ряд крупных населенных пунктов в провиниях Гор, Бамиан, Урузган и Герат. Фактическим органом власти в Хазараджате стал "Исламский совет", в который вошли представители нескольких хазарейских политических группировок. На местах возникали "исламские комитеты" - местные органы власти.

Наибольшую известность здесь получили хазарейские партии "Наср", "Исламское движение Афганистана" (аятолла М. Кандагари), "Совет исламского единства" (аятолла А. Бехешти), "Корпус стражей", "Партия Аллаха" ("Хезболла") и др. Все они действовали при поддержке иранских религиозных кругов. Боевые отряды этих партий сохраняли контроль над хазарейскими районами, отражая попытки захватить их как со стороны правительственных войск, так и оппозиционных Кабулу сил¹⁶. Летом 1979 г. им удалось спровоцировать в столице крупные беспорядки под лозунгами поддержки имама Хомейни. После восстания хазарейцев пуштунские кочевники не могли использовать пастбища в Хазарджате или собирать долги. Поэтому ряд племен, которые ранее кочевали там, поддержали талибов в их стремлении завоевать эту область.

Обострение национального вопроса в стране привело к тому, что весной 1979 г. было провозглашено создание "свободного Нуристана".

В то же время непродуманная политика Х. Амина в отношении первоначально довольно лояльно настроенных к власти НДПА пуштунских племен юга Афганистана привела к тому, что призыв на военную службу рядовыми выходцев оттуда вызвал волну негодования и вооруженные столкновения с правительственными войсками¹⁷.

В силу допущенных Х. Амином ошибок национальная политика НДПА в итоге представляла собой ряд вынужденных, половинчатых мер, но масштабного и комплексного решения этой жизненно важной для многонационального государства проблемы так и не было предложено¹⁸. Фракционная борьба привела лишь к депуштунизации аппарата.

К ЧЕМУ ПРИВЕЛИ ОШИБКИ НДПА

Развертывание вооруженного сопротивления вызвало резкое сокращение экономических потенций страны. Национальная политика НДПА ограничивалась гуманитарными сферами - провозглашением равенства языков, культур, литератур народов Афганистана и др. Экономическое развитие районов проживания этнических меньшинств как базисная задача в решении национального вопроса из-за отсутствия средств и бремени военных расходов не вышло из стадии бумажных проектов или имело более чем скромные масштабы.

Наиболее крупными оппозиционными партиями в Афганистане, которые вели борьбу с режимом НДПА, были Исламская партия Афганистана во главе с Г. Хекматьяром (пуштун) и Исламское общество Афганистана во главе с Б. Раббани (таджик). Лидеры оппозиционных партий пытались привлечь на свою сторону население страны, выдвигая свои программы и опираясь на определенные этнические группы и слои населения.

В середине 80-х гг. вооруженные движения национальных меньшинств стали постепенно переходить на местный уровень. Эта тенденция стала особенно заметна после вывода советских войск. При этом среди них стало проявляться стремление к полному обособлению с угрозой дезинтеграции Афганского государства.

С приходом к власти в 1986 г. Наджибуллы (президент Афганистана в 1986 - 1992 гг.) вновь возобладали тенденции к пуштунизации партийного, государственного и военного руководства. Это вызывало протесты и противодействие национальных меньшинств, составлявших большинство рядового и среднего звена вооруженных сил. Усиливалось разделение партийно-правительственного истеблишмента по национально-этническому признаку.

Осенью 1988 г. все более рельефно стала прослеживаться еще одна тенденция в оппозиционном движении - линия на создание зон влияния по национальному признаку. Уже тогда началось объединение полевых командиров Севера с целью изгнания пуштунов с занимаемых ими территорий. Постепенно там в качестве объединяющей силы все больше выдвигался антипуштунизм. Подобно пар-

тийно-государственному аппарату, среди моджахедов углублялось деление по национальному признаку.

Осложнению обстановки в северных провинциях в значительной степени способствовало решение Наджибуллы в 1991 г. расширить масштабы привлечения к борьбе с оппозицией в районах расселения пуштунов представителей национальных меньшинств Афганистана. Однако на практике это вылилось в еще большее обострение межнациональных отношений в обществе и в вооруженных силах, а также привело к тому, что многие формирования узбекских, таджикских и туркменских племен, ранее подписавших соглашения о сотрудничестве с госвластью, начали переходить на сторону оппозиции.

Главная опасность для режима Наджибуллы пришла с севера, где произошел всплеск национальных чувств. Попытки пуштунов по-прежнему диктовать свои условия натолкнулись на организованное сопротивление национальных меньшинств в вооруженных силах. А началось с того, что Наджибулла попытался сместить со своего поста командира 70-й бригады министерства госбезопасности генерала Мумина (таджика) и назначить на его место пуштуна¹⁹.

Участились вооруженные столкновения между подразделениями 53-й и 80-й пехотных дивизий, состоявших соответственно из узбеков и исмаилитов, с одной стороны, и верными президенту Наджибулле войсками - с другой.

Противостояние военных структур переросло в межнациональную рознь среди гражданского населения. Крайне негативно воспринимали нацменьшинства попытки пуштунского руководства страны расселять на территории северных провинций возвращавшихся из Пакистана и Ирана афганских беженцев с предоставлением им льгот при получении земельных наделов.

События в северных районах страны оказывали дестабилизирующее воздействие на обстановку в Кабуле, 70% населения которого к тому моменту составляли нацменьшинства²⁰. Среди различных слоев населения и военнослужащих отмечался рост националистических настроений, угрожавших перерасти в межнациональные столкновения.

В этих условиях командиры племенных пуштунских подразделений стали устанавливать контакты с оппозицией с целью организации противодействия возможным вооруженным выступлениям нацменьшинств.

Весной 1992 г. некоторые члены правительства установили личные контакты с моджахедами и начали тайно с ними сотрудничать. При этом они налаживали связи в основном с этнически родственными им группировками, не обращая внимания на идеологические разногласия. Сам Наджибулла пытался пойти на объединение с пуштунскими силами из оппозиции и поиск компромисса на национальной основе. Таким образом, национальные корни оказались самыми прочными, превзойдя и идеологические, и исламские.

После того как в апреле 1992 г. центральное правительство Наджибуллы было свергнуто моджахедами, противоречия между ними вспыхнули с новой силой. Даже Кабул они поделили на сферы влияния: центральная, северная и восточная части города оказались под контролем А. Ш. Масуда, юго-западная попала в руки боевиков из Партии исламского единства (ПИЕА) ("Вахдат"-"Единство"), созданной в 1990 г. в Иране на базе проиранских хазарейских группировок во главе с А. А. Мазари, южные окраины были захвачены Г. Хекматьяром, путь которому преградили войска узбека А. Р. Дустума, занявшие район столичного аэропорта.

Децентрализация власти привела к возникновению ряда фактически самостоятельных административно-территориальных образований. Так, Масуд контролировал северо-восток страны, Дустум - четыре северные провинции, губернатор провинции Герат Исмаил-хан - пять западных провинций. В Баглане правил лидер исмаилитов СМ. Надери, в Кандагаре - моулави Накиб Ахундзада (сторонник Б. Раббани), в Кундузе - Рузихан, возглавлявший собственную группировку ваххабитов, и т.д. В некоторых районах власть делили коалиции полевых командиров, представлявших различные политические группировки моджахедов. Эта власть базировалась на принципе "Кто здесь сильней". Например, Фарах управлялся представителями Исмаил-хана, Г. Хекматьяра и Гилани (лидер партии "Национальный фронт спасения Афганистана"). В Пактии губернатор Д. Хаккани вынужден был сотрудничать со сторонниками Хекматьяра и Гилани. В Газни губернатор Кари Баба делил власть с командирами группировок Хекматьяра и Сайяфа (лидер партии "Новый Афганистан")²¹.

ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ ТАЛИБОВ

В октябре 1994 г. свое победоносное шествие по Афганистану начали талибы.

Безусловно, в афганском обществе трудно выделить чисто этнические взаимоотношения, так как социум чрезвычайно фрагментарен, разделен на множество сообществ. Кроме того, межэтнические конфликты втягивают в себя все остальные. Но поскольку соперничество между различными группировками шло по вопросу о разделении власти между этническими группами, то вооруженный конфликт в Афганистане приобрел отчетливо выраженный этнический характер. Точнее, регио-

нальный: конфликт превращается в борьбу пуштунского Юга и непуштунского Севера. Разумеется, конфликт в Афганистане не носит чисто этнический характер.

Кроме того, воюющие стороны разыгрывали национальную карту с целью добиться поддержки населения в своей борьбе за власть. Это объясняет постоянное изменение конфигурации политических сил. Так, Г. Хекматьяр, став в 1992 г. премьер-министром, вскоре выступил против президента Б. Раббани, блокировавшись затем с А. Дустумом. Почувствовав в условиях усиления талибов угрозу утраты своих позиций, Хекматьяр и Сайяф примкнули к Северному альянсу. Не последнюю роль в раздувании конфликта сыграли и соседние страны, особенно Пакистан и Иран.

Что касается этнической стороны противоборства, то в межэтнических взаимоотношениях в Афганистане наступил кризис, самый острый за всю историю страны²². Численное соотношение между пуштунами и непуштунами, многие столетия бывшее примерно равным, качнулось в сторону непуштунов. Подрыв старых общинных, клановых и родовых связей резко усилил этнический фактор. Этому способствовало и появление на северных границах Афганистана суверенных Таджикистана, Узбекистана и Туркмении, а также фактическое разрушение государства как политического института.

Преимущественно пуштунское движение талибов, используя, в частности, лозунги пуштунского национализма, на протяжении второй половины 90-х гг. XX в. стремилось подчинить себе северные районы Афганистана, населенные в основном таджиками, узбеками, хазарейцами и другими непуштунскими народностями. Однако националистические амбиции талибов, дополненные практикой этнических чисток на подконтрольной им территории, наталкивались на возросшее и подкрепляемое военными успехами чувство национального самосознания и самоуважения непуштунских этнических групп, населяющих Афганистан. Они отнюдь не стремились вернуться к временам, когда пуштуны были привилегированной частью населения.

Попытки талибов силой оружия распространить свое влияние на весь север страны закончились неудачей. Предпринятая США в октябре 2001 г. антитеррористичесакя операция в Афганистане с опорой на Северный альянс привела к свержению режима талибов. На Боннской конференции, состоявшейся 27 ноября - 5 декабря того же года, все ключевые посты достались представителям Северного альянса, что вызвало резкое недовольство пуштунов. В итоге вполне логичным стал тот факт, что с избранием на пост президента государства пуштуна-националиста Х. Карзая в стране началась тотальная пуштунизация всего государственного аппарата.

Вместе с тем, в современном Афганистане накал этнических противоречий объясняется не только консолидацией этнических меньшинств севера и укреплением их элит, но и превращением в результате фактического распада государства этнического фактора в основную политическую силу. А это означает высокую степень конфликтности, ибо любой этнос стремится к самосохранению и расширению, для членов этносов главным является деление на своих и чужих, враждебное отношение ко всему внешнему. Тем более это характерно для Афганистана, где в сфере межэтнических взаимоотношений накопилось огромное количество взрывного материала. Отсюда упоминавшиеся выше чистки со стороны талибов и выдавливание пуштунов из северных районов.

Однако речь, возможно, следует вести не только об этносах. Ведь этнические границы довольно размыты. Необходимость обеспечения выживаемости сравнительно крупных человеческих сообществ вызвала к жизни такой институт, как государство, которое, выступая с надэтнических позиций, способно пресекать эгоизм отдельных этносов. Теперь такой силы в Афганистане нет. Поэтому, учитывая усиление этнических и субэтнических элит, борьба будет идти до тех пор, пока не установится и не будет принят большинством участников конфликта новый баланс сил. Не менее важно и то, что в условиях, когда власть недееспособна, а этнические границы, как отмечалось, не устоялись, население сбивается в кланы - по родственным, религиозным или мафиозным принципам. Вследствие всего этого в свете предпринимаемых в настоящее время усилий Х. Карзая, направленных на пуштунизацию госаппарата, в Афганистане может вновь вспыхнуть гражданская война, что угрожает стране дезинтеграцией по этническому признаку, в том числе возможным разделением страны на пуштунский Юг и непуштунский Север, с более мелким дроблением последнего. А распад Афганистана, в свою очередь, мог бы отразиться на окружающих его государствах, усилив межэтнические конфликты. В первую очередь это относится к Пакистану, Узбекистану и Таджикистану.

¹ Массон В. М., Ромодин В. А. История Афганистана. М., т. 1, 1964, с. 128.

² Рейснер И. М. Афганистан. М., 1948, с. 40.

³ Массон В. М., Ромодин В. А. История Афганистана... Т. 2, 1965, с. 113.

⁴ Там же.

⁵ Умное А. Ю. Социально-политическое развитие Афганистана и национальный вопрос. Национальный вопрос в странах Востока. М., 1982, с. 240.

⁶ Цит. по: Станишевский А. Афганистан. М., 1940, с. 80.

⁷ Подобную попытку предпринял еще в середине XIX в. эмир Шер Алихан (см.: Риштия С. К. Афганистан в XIX в. М., 1958, с. 329).

⁸ Коргун В. Г. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. М., 1983, с. 10 - 18, 47 и др.; см. также: Бабаходжаее М. А. Вооруженные силы Афганистана и военные преобразования эмира Абдуррахмана. Очерки по новой истории Афганистана. Ташкент. 1966, с. 61.

⁹ Wilber D. N. Afghanistan. Its People, Its Society, Its Culture. New Haven. 1962, p. 54 - 55.

¹⁰ Логинов А. В. Национальный вопрос в Афганистане // Расы и народы. М., Наука. Вып. 20. 1990, с. 174.

¹¹ Босин Ю. В. Этнический фактор во внутриафганском конфликте (исторический анализ) // М" Восток. 1999, N 5, с. 69 - 79.

¹² Там же.

¹³ Актуальные проблемы афганской революции. М., 1984, с. 544.

¹⁴ Там же, с. 544 - 545.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Актуальные проблемы афганской революции.., с. 55.

¹⁷ Специальный бюллетень ИВ РАН, 1986 N 2, с. 70.

¹⁸ Сполъников В. Н. Афганистан. Исламская оппозиция. М., 1990, с. 71.

¹⁹ Ляховский А. Трагедия и доблесть Афгана. М., 1995, с. 465.

²⁰ Там же, с. 602.

²¹ Афганистан: проблемы войны и мира. М., ИВ РАН. 1996, с. 153 - 154.

²² Умное А. Талибы и Россия // Новое время. 1995, N 46, с. 29.

Permanent link to this publication: