Современное семитское языкознание в России возникает и развивается как составная часть семитологии - комплексной историко-филологической науки. В рамках данной статьи невозможно исчерпывающим образом охватить и осветить все направления этой многопрофильной науки и деятельность всех ее достойных представителей, упомянуть все научные и учебные центры ¹ . Поэтому автор ограничивается лишь поворотными вехами истории семитского языкознания и наиболее оригинальными идеями и гипотезами в этой области.

Предыстория научной семитологии в России представляет собой длительный период накопления сведений о семитоязычных народах, начиная с Московской Руси и до основания Российской Академии наук (1724-1725). Вкратце этот "доисторический" период можно охарактеризовать как расширение знаний о семитских языках, о семитских религиях (иудаизме и исламе), о семитской культуре и литературе. Эти процессы были связаны с развитием торговых и политических контактов России со странами Азии и Африки, с расширением связей с зарубежными православными патриархатами на Востоке и в Африке ² .

Систематическое преподавание древнееврейского языка в духовных академиях России началось уже в первой половине XVIII в. Вместе с древнееврейским языком в духовную и научную среду проникают и первые сведения об эфиопском языке как языке единственного христианского государства на территории Африки. В середине XVIII в. (1755) по распоряжению М.В. Ломоносова начинается разработка техники печати слогового эфиопского шрифта. Сведения об арабском языке проникают в Россию через паломников в Палестину, путешественников на Восток и Африку, косвенно - из европейских и византийских письменных источников, а также благодаря турецким и татарским торговым связям.

Кунсткамера, основанная Петром I, а позже - Азиатский музей, созданный в Петербурге в 1818 г., стали главными центрами по сбору и изучению восточных рукописей и книг. Уже с начала XVIII в. в Кунсткамере формируются большие нумизматические коллекции, созданные из восточных монет, которые были обнаружены в кладах, открытых на территории России.

Молодые российские научные центры для развития востоковедения привлекают зарубежных ориенталистов. Некоторые из них именно на российской почве внесли большой вклад в развитие семитологии. Уроженец Германии Г.Я. Кер (1692-1740) первым в Европе дешифровал куфический шрифт и показал, что этот шрифт является лишь разновидностью арабского письма; он же установил индийское происхождение арабских цифр. Ориенталист Август Шлецер (1735-1809), работая в России, вводит не только термин "семитские языки", но и понятие родства языков. Под влиянием идей Лейбница в 1787-1814 гг. в Петербурге выходит "Сравнительный словарь всех языков и наречий", составленный по распоряжению императрицы Екатерины II).

(c) 2003

стр. 23

В него включены также семитские языки: древнееврейский, халдейский, сирийский, арабский, мальтийский, ассирийский (новоарамейский?).

Расширение рукописных, эпиграфических, нумизматических фондов Азиатского музея, введение преподавания восточных языков в Санкт-Петербургском университете обеспечивают в XIX в. непрерывную традицию исследовательской работы и расширение круга семитологов и арабистов историко- филологического направления. Первые ученые-семитологи России XIX в. получали предварительную научную подготовку в Европе, главным образом в научных центрах классической семитологии Германии и Франции.

В дальнейшем востоковедные центры стали формироваться и в России. С 1811 г. вводится преподавание восточных языков в Московском университете. Проф. А.В. Болдырев (1780- 1842), получивший фундаментальную семитологическую подготовку в Германии и Франции, начинает преподавать арабский и еврейский языки и составляет первую научную грамматику арабского языка (во многом испытавшую влияние Сильвестра де Саси, так же как и последующая грамматика арабского языка М.Т. Навроцкого (1823-1871). В Дерптском (ныне Тартуском) университете древнееврейский язык преподает немецкий ориенталист Самуил Генци (1794-1829). Акад. Б.А. Дорн (1805-1881) начинает в Харькове, а затем продолжает в Петербурге (1842-1881) преподавание арабского, еврейского и эфиопского языков. Свое научное исследование ученый посвящает критическому изучению эфиопских переводов Библии, псалмов, а также работает над описанием эфиопских рукописей. В 1807-1817 гг. в Казани формируется центр арабистики под руководством А.Д. Френа (1782-1851). Этот центр уделял большое внимание изучению арабских источников по истории Руси. Позднее представитель Казанской школы Г.С. Саблуков (1804-1880) осуществил первый перевод Корана на русский язык непосредственно с арабского оригинала на основе поздней мусульманской традиции (изд. 1877, 1894, 1907 гг.) ³ .

В Петербурге наряду с изучением арабских и эфиопских рукописей расширяется изучение еврейских, еврейско- арабских рукописей гебраистами Д.А. Хвольсоном (1819-1911), А.Я. Гаркави (1835-1919), Ионой Гурляндом (1843-1890).

Семитолог с многосторонними интересами Д.А. Хвольсон способствовал развитию многих направлений российской семитологии. В 1855 г. он защищает в Бреславском университете диссертацию "Сабеи и сабеизм" (изд. в 1856 г.), изучает и издает еврейские надписи из Крыма, осуществляет первый научный перевод Библии на русский язык. Аспектами исследовательской и преподавательской деятельности Д.А. Хвольсона были: история Востока, ассириология, восточная эпиграфика, грамматика и фонетика древнееврейского языка. Его ученику А.Я. Гаркави, получившему научную подготовку в Берлине у Лепсиуса, в Париже - у Опперта, принадлежат исследования и публикации рукописных источников, памятников семитской эпиграфики, в том числе по истории славян и русских (1869), по истории евреев в Польше и Литве, о сказаниях еврейских авторов о хазарах (1874). Опираясь на рукописные источники, А.Я. Гаркави по-новому осветил историю караимов ⁴ . В 1872 г. он посвятил докторскую диссертацию проблеме прародины семито-хамитских и индоевропейских народов ("О первоначальном обиталище семитов, индоевропейцев и хамитов"). Будучи в течение многих лет библиотекарем Императорской Публичной библиотеки (СПб.), А.Я. Гаркави издавал описания и каталоги семитских рукописей, в том числе составил первый российский каталог самаритянских рукописей ⁵ , был соредактором Еврейской энциклопедии.

Гебраистика в середине XIX в. была представлена Г.П. Павским (1787-1863) и К.А. Коссовичем (1815-1883), который был также и санскритологом.

В 1882 г. создается Православное Палестинское общество (с 1918 г. как Российское Палестинское общество оно включено в систему Академии наук), сыгравшее

стр. 24

большую роль в объединении российских семитологических исследований и публикации их результатов. Центром подготовки научных кадров семитологов и востоковедов широкого профиля становится Факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета, открывшийся в 1855 г. В середине XIX в. у проф. Шейха М. Тантави и О.И. Сенковского учились впоследствии известные финские арабисты Г.А. Валлин, А.-Г.-А. Чельгерн.

Основными базами развития классической российской семитологии XIX в. были рукописные собрания Азиатского музея (1818-1930, а с 1930 г. - Института востоковедения АН СССР), Императорской Публичной библиотеки (ныне - Санкт- Петербургская библиотека им. Салтыкова-Щедрина), библиотеки Восточного факультета Санкт-Петербургского университета. Поступление в Публичную библиотеку в 70-е гг. XIX в. рукописных коллекций А.С. Фирковича (1784-1874) создало основу для изучения еврейских, арабско-еврейских и самаритянских рукописей и способствовало дальнейшему развитию семитологии.

В конце 1880-х гг. в Петербурге начинает научную деятельность первый абиссиновед, выпускник духовной академии В.В. Болотов (1854-1900). Он обращается к эфиопским источникам по истории эфиопской церкви и литературы. Одновременно В.В. Болотов, одним из первых в России, знакомится с амхарским языком.

В арабистике второй половины XIX в. в Петербурге развивается филологическое направление благодаря крупному российскому ученому В.Ф. Гиргасу (1835-1887). Он прошел школу французской семитологии у Коссэна де Персеваля и Рено. В.Ф. Гиргас является автором первого в России исследования арабской грамматической теории (1873), основанного на первоисточниках, которые к тому времени еще не были опубликованы, и словаря к Корану и Арабской хрестоматии (1881), используемого до настоящего времени. Продолжателем традиции В.Ф. Гиргаса и М.Т. Навроцкого был В.Р. Розен (1849-1908) - востоковед широкого профиля, получивший научную подготовку в Лейпцигской школе Г. Флейшера. Под руководством В.Р. Розена формируется новая школа российского востоковедения. В 1876 г. В.Р. Розен - один из организаторов III Международного конгресса ориенталистов, проходившего в Санкт-Петербурге.

Активно развивается источниковедение, имеющее фундаментальную базу рукописного наследия. В 1891 г. А.Ф. Шебунин завершает палеографическое исследование "османовского" списка Корана; ученики В.Р. Розена, в частности Н.А. Медников (1855-1918) и Д.К. Петров (1872- 1925), изучают источники по истории византийско-арабских отношений, истории Палестины, испано-арабской литературе.

С 1848 г. в Москве разрабатываются новые программы и уставы Лазаревского института восточных языков, ставшего центром практической подготовки востоковедов. Кроме россиян в качестве преподавателей привлекаются также и уроженцы Арабского Востока.

Рубеж XIX-XX в. был ознаменован началом развития семитского языкознания: в 1901 г. выходит популярный труд представителя Московской школы А.Е. Крымского (1871-1941) "Семитские языки и народы" (на основе книги Т. Нельдеке) ⁶ , а в Петербургском университете на Восточном факультете в 1908 г. включается в учебную программу курс "Введение в семитологию".

Основу российской ассириологии в конце XIX в. закладывает М.В. Никольский (1848-1917), выпускник Московской духовной академии, известный исследованиями и изданием каппадокийских текстов (староаккадских текстов с территории ассирийских колоний в Малой Азии, М., 1915), клинообразных надписей Закавказья (М., 1896). На базе клинописных памятников из коллекций египтологов B.C. Голенищева и Н.П. Лихачева в 90-е гг. XIX в. появляются публикации Б.А. Тураева.

На рубеже XIX-XX вв. продолжает развиваться историко- филологическое направление российской семитологии. Опираясь на последние достижения западной се-

стр. 25

митологии и результаты российских исследователей XIX в., новая плеяда крупных ученых вносит свой вклад в развитие семитологии. Акад. Б.А. Тураев (1868-1920), историк Древнего Востока и абиссиновед, открывает в области эфиопистики новый источник для исторической науки - агиографическую литературу на эфиопском языке; создает полный каталог эфиопских рукописей из собраний петербургских коллекций своего времени. Акад. П.К. Коковцов (1861-1942), семитолог- энциклопедист, ученик и продолжатель Д.А. Хвольсона, совершенствовал свои знания в научных центрах Германии и Франции, Италии, Англии и Турции. Он обращается к изучению и публикации еврейско-арабских рукописей и привлекает внимание научной общественности к средневековой еврейской филологической школе Х-ХII вв., положившей начало сравнительному изучению еврейского и арабского языков (магистр, диссертация 1893 г., изд. 1916 г.); в 1932 г. он публикует работу "Еврейско-хазарская переписка в Х в.", представляющую образец источниковедческого исследования ⁷ . Акад. И.Ю. Крачковский (1883-1951) сыграл определяющую роль в развитии российской и советской арабистики не только в области источниковедения и литературоведения (открытие новоарабской литературы), но и в области лингвистического изучения арабского языка и диалектов, эфиосемитских и южно-аравийских языков ⁸ .

После революции 1917 г. рукописные фонды научных центров Петрограда и Москвы пополняются собраниями рукописей и книг из дореволюционных государственных, духовных и частных коллекций; в фонды Азиатского музея поступают еврейско-караимские рукописи из караимской национальной библиотеки Крыма, собрание еврейских книг библиотеки Л.П. Фридланда (Bibliotheca Fridlenderiana), позже - из частных библиотек Б.А. Тураева и П.К. Коковцова. Бывшая Румянцевская библиотека (Москва) получает обширную коллекцию еврейских книг и рукописей Д.Г. Гинзбурга.

К середине XX в. формируется солидное собрание арабских рукописей в Институте восточных рукописей АН УзССР (Ташкент). В целом к середине XX в. российская семитология уже располагала мощной базой материалов, обеспечивающих ее дальнейшее развитие. Эта база была представлена:

1. Книжными фондами Государственной Публичной библиотеки (Ленинград/Санкт-Петербург); библиотеки ИВ РАН (Ленинград/Санкт-Петербург); Российской Национальной библиотеки (им. Ленина); кроме того. Российская семитология располагала более чем половиной всех сохранившихся в мире первопечатных еврейских книг (инкунабул).

2. В распоряжении российских семитологов имеются 20 тыс. еврейских и еврейско-арабских рукописей: в ИВ РАН, Публичной библиотеке (С.-Петербург); в число этих коллекций входят также: первое собрание рукописей А. Фирковича (1862) и второе его собрание (1875), собрание архимандрита Антонина (Капустина), начальника Русской духовной миссии и Иерусалиме (середина второй половины XIX в.) ⁹ .

3. 40 тыс. арабских рукописей (по всему Советскому Союзу, данные 1982 г.) ¹⁰ .

4. Коллекции папирусов в Москве и Ленинграде в 1940 г. составляли около 300 единиц.

Источниковедение и историко-филологическое направление классической семитологии развивается в России и на протяжении всего XX в. Вместе с тем язык и жанр источника определяют дифференциацию исследований и в этом ранее широком направлении.

В области ассирилогии В.К. Шилейко (1891-1930), продолжая традицию издания клинописных текстов и их переводов, подготовил к печати собрание текстов памятников вавилонской литературы в стихотворных переводах ¹¹ . Его ученик А.П. Рифтин (1900-1945) также занимался исследованием и публикацией клинописных юридических и административных документов. В 1933 г. он возобновляет в Ленинградском

стр. 26

университете преподавание аккадского языка, положив начало самостоятельной российской школе ассириологов- филологов, подготовив в 1938 г. ассириолога Л.А. Липина (1908-1970) и историка-семитолога широкого профиля И.М. Дьяконова (1915-1999).

Постепенно ассириология становится дисциплиной, сочетающей филолого-лингвистический анализ текстов с историческим исследованием. Новая школа ассириологии, которую возглавил проф. И.М. Дьяконов, продолжается в трудах В.А. Якобсона, В.К. Афанасьевой, Н.Б. Янковской, Н.В. Козыревой, Г.Х. Каплан, И.С. Клочкова и представителей молодого поколения.

В 20-е гг. XX в. преподавание в Ленинградском университете сирийского языка А.П. Алявдиным (1885-1965) и древнееврейского - гебраистом-арабистом М.Н. Соколовым (1890-1937) подготовило почву для формирования самостоятельных направлений сириологии и гебраистики широкого профиля. В 1921 г. М.Н. Соколов был также одним из секретарей коллегии востоковедов при Азиатском музее.

В эти же годы складывается самостоятельная и авторитетная школа сириологии, основателем которой стала Н.В. Пигулевская (1894-1970). Опираясь на сирийские источники, она воссоздает историю Ближнего Востока и Византии эпохи раннего средневековья. Ее ученики Г.М. Глускина, А.В. Пайкова (1932-1984) продолжают работу над сирийскими источниками и литературными памятниками, Р.Г. Рылова (1931-2002) посвящает исследование сирийской грамматической школе ¹² . Е.Н. Мещерская на материале сирийских источников продолжает исследовать агиографический жанр и апокрифические сочинения раннесирийской литературы.

Направление классической гебраистики первой половины XX в. продолжают ученики и последователи П.К. Коковцова. К.Б. Старкова (1915-2000) посвящает исследования памятникам кумранской и еврейско-арабской литературы, изучает рукописи из собрания А. Фирковича, древние рукописные тексты Библии из собрания ИВ АН СССР и др. Ю.О. Солодухо (1877-1963) исследует еврейские источники по истории народов Ближнего Востока; И.Г. Бендер (1900-1941) занимается древней историей евреев, издает каталог еврейских книг (до 1892 г.) библиотеки ИВ АН СССР (1936); И.И. Гинцбург (1891-1942) работает над еврейскими рукописями по философии и медицине, издает краткий обзор еврейского фонда Рукописного отдела ИВ АН СССР (1936). Гебраист Н.М. Никольский (1877-1959) посвящает многочисленные труды древней истории Израиля, Финикии, Месопотамии. Эллинист и гебраист И.Д. Амусин (1910-1984), историк Древней Передней Азии, занимается фундаментальными исследованиями документов кумранской общины, открытых в районе Мертвого моря. М.М. Елизарова (1938-1978) работает над проблемами истории ессейского общественно-религиозного движения. М.А. Шанидзе (Тбилиси) издает ряд исследований по вопросам грузино-еврейских переводов и редакций древнееврейских текстов. М.Н. Зислин посвящает исследования различным авторам восточной школы еврейских грамматиков Х-ХIII вв. (Ленинград/Санкт- Петербург).

В 1930-е гг. гебраист старшего поколения И.И. Равребе (?) и семитолог И.Г. Франк-Каменецкий (1880-1937) обращаются к изучению вновь открытых письменных памятников Угарита.

После А.Я. Гаркави в Публичной библиотеке (Ленинград/Санкт-Петербург) работу по регистрации и описанию арабских и еврейских рукописей из собраний А. Фирковича и Антонина продолжают П.К. Коковцов, И.Ю. Маркой (1885-?), И.И. Равребе, А.Я. Борисов (1903-1942); фондом еврейских книг заведует Д.Г. Маггид (1862-?); восточным отделом - гебраист И.Г. Троицкий (1859-190?), автор первой научной грамматики еврейского языка (1897). В библиотеке Азиатского музея собрание еврейских книг Л.П. Фридланда систематически описывает С.И. Винер (1860-

стр. 27

1929), а рукописи - И.И. Гинцбург. В бывшей Румянцевской библиотеке (Москва) коллекцией еврейских книг и рукописей занимается проф. С.И. Айзенштадт.

В первой половине XX в. в российской семитологии появляются специальные исследования по эпиграфике и лексикографии. И.Н. Винников (1897-1973) наряду с арабской диалектологией и этнографией уделяет большое внимание анализу финикийских, древнееврейских, арамейских и угаритских эпиграфических текстов (1950-е гг.). В 1950-1960-е гг. ученый издает словари-конкордансы арамейских и финикийских надписей. Под его руководством разработан новый метод составления словаря к отдельным группам памятников арамейской литературы с фиксацией диалектных различий ¹³ .

Коллекции самаритянских рукописей в собраниях и библиотеках Советского Союза также вызывают интерес у исследователей. Л.Х. Вильскер (1919-1988) публикует ряд переводов и описаний самаритянских памятников, выпускает первый грамматический очерк самаритянского языка ¹⁴ . Язык кумранских текстов и памятников угаритского языка изучал также М.М. Гельцер (Вильнюс). Семитскую эпиграфику финикийско-пунических памятников исследует в своих трудах историк И.Ш. Шифман (1930-1990). Ему же принадлежит и первый в России грамматический очерк финикийского языка, изучение которого начали еще Б.А. Тураев и И.Н. Винников. И.Ш. Шифман создает один из первых в российской семитологии трудов по истории и культуре набатейского государства ¹⁵ .

Еще в первой половине XX в. акад. И.Ю. Крачковский обращает внимание на необходимость развития отечественной сабеистики и отечественного абиссиноведения ¹⁶ . Во второй половине XX в. российская сабеистика уже представлена фундаментальными исследованиями по истории и эпиграфике Древней Южной Аравии А.Г. Лундина (1929-1994). Автор воссоздал историю древнего Йемена и посвятил ряд работ этимологиям эпиграфической лексики и дешифровке протосинайской письменности ¹⁷ .

Вклад в развитие российской сабеистики вносит и московская школа: Г.М. Бауэр (1925-1989), историк и эпиграфист, автор первого в России очерка о языке южноаравийской эпиграфической письменности, дает в ходе исследований решение ряда этимологических вопросов в области сабеистики. В 1991 г. посмертно выходит его очерк, представляющий собой первое исследование современных южноаравийских языков в отечественной семитологии ¹⁸ .

Я.Б. Грунтфест (выпускник ЛГУ) издает первое лингвистическое исследование, основанное на сравнении южноаравийских эпиграфических и других семитских языков. Рассмотрев в эпиграфических языках формы и функции инфинитива, он выдвигает предположение, что в арабском и в древнееврейском языках функции инфинитива значительно различаются. Это обусловлено разными особенностями морфологических систем сравниваемых языков. Южноаравийский инфинитив в определенной степени связан с развитием нового перфекта в семитских языках ¹⁹ .

В настоящее время историко-филологические исследования в области сабеистики продолжают в своих совместных трудах по сайхадским языкам историк А.В. Коротаев и семитолог широкого профиля Л.Е. Коган ²⁰ . Лингвистическое направление в сабеистике развивается также благодаря работам по дешифровке новых памятников эпиграфики из Южной Аравии востоковедов-историков: М.Б. Пиотровского - по надписям из Хадрамаута и Махры ²¹ , С.А. Французова - по новым эпиграфическим материалам отечественных экспедиций в Йемене ²² . Языки Эфиопии попадают в сферу деятельности семитологов- лингвистов, где пионером был Н.В. Юшманов (1896-1946). В середине и во второй половине XX в. начинается филолого- историческое исследование амхарских материалов С.Б. Чернецовым ²³ . В Санкт-Петербургском уни-

стр. 28

верситете готовится новая смена научных работников для исследований средневековых эфиопских рукописей.

В первые десятилетия XX в. петербургско-ленинградская школа семитологии широко представлена научной и педагогической деятельностью ученых в области ассириологии, сириологии и гебраистики: П.К. Коковцов, В.К. Шилейко и М.Н. Соколов; египтолог и ассириолог, историк В.В. Струве (1889-1965), сириолог Н.В. Пигулевская; в области арабистики, арабского языка и арабской диалектологии И.Ю. Крачковкий; в области африканистики вводят в научный круг преподавания амхарский язык и хауса Н.В. Юшманов и Д.А. Ольдерогге (1903-1987).

В этот же период благодаря исследовательской деятельности таких ученых, как ассириолог А.П. Рифтин, семитолог и африканист Н.В. Юшманов, лингвист-этнограф Д.А. Ольдерогге, семитолог-этнограф И.Н. Винников, арабист- филолог В.И. Беляев (1902-1976) в Ленинграде, арабист- лексикограф Х.К. Баранов (1892-1980), семитолог А.Е. Крымский в Москве, начинается новая эпоха в развитии российской семитологической школы. Именно в первые десятилетия XX в. из классической семитологии XIX в. выделяется лингвистическое направление.

Переходя к семитологии в России в XX в. подчеркну, что далее под семитологией будут подразумеваться филологическая и лингвистическая дисциплины. Исследование одного из семитских языков также включается в круг семитологии.

Филологические основы лингвистической семитологии, как уже отмечалось, были заложены Б.А. Тураевым, П.К. Коковцовым, И.Ю. Крачковским. Первыми представителями лингвистических исследований семитских языков стали Н.В. Юшманов, И.Н. Винников, Я.С. Виленчик (1902-1939), Н.В. Пигулевская, А.П. Рифтин в Ленинграде; С.С. Майзель (1900- 1952), В.П. Старинин (1903-1973), Б.М. Гранде (1891-1974), Х.К. Баранов в Москве; Г.В. Церетели (1904-1973), К.Г. Церетели в Тбилиси.

Говоря о выделении семитского языкознания в отдельное и ярко проявившееся направление российской семитологии XX в., отмечу, что этот процесс происходил в условиях уже сложившейся в России солидной языковедческой школы конца XIX -начала XX в. Эта школа была представлена последователем младограмматической традиции акад. Ф.Ф. Фортунатовым (1848-1914) - основателем московской школы отечественного языкознания и его учеником - акад. А.А. Шахматовым (1864-1920). В некоторой степени влияние младограмматических идей испытали Н.В. Крушевский (1851- 1887) и И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929), возглавлявший в начале XX в. петербургскую школу.

Обратившись к морфологическому принципу в классификации частей речи, Ф.Ф. Фортунатов вводит в российское языкознание типологическую базу для классификации языков мира ²⁴ . Его определение семитских языков как языков флективно-агглютинативного строя до настоящего времени (с некоторым модификациями) остается основой в работах семитологов-типологов. "Н.В. Крушевский и И.А. Бодуэн де Куртенэ во многом предвосхитили идеи соссюрианской лингвистики", а в учении о фонеме и слове "И.А. Бодуэн де Куртенэ пошел дальше Ф.де Соссюра" ²⁵ . И.А. Бодуэн де Куртенэ вводит понятие фонемы и морфемы, трактует языковые изменения как системные, отражающие определенную общую тенденцию ²⁶ .

Ученик И.А. Бодуэна де Куртенэ и представитель Петербургской/Ленинградской школы, фонетист и фонолог Л.В. Щерба (1880-1944), основатель так называемой "фонологической концепции", был уже непосредственным учителем и старшим коллегой семитолога Н.В. Юшманова. Продолжая развивать концепцию фонемы И.А. Бодуэна де Куртенэ, он отказывается от психологической характеристики фонемы и переходит к строго фонетическим критериям ее определения. Несомненно, что большое внимание Н.В. Юшманова к фонетическим аспектам семитских и несемитских языков может быть объяснено значительным влиянием фонетической концепции

стр. 29

Л.В. Щербы. Влияние идей "яфетической теории" или "нового учения о языке" Н.Я. Марра (1864-1934), которое включало утверждение о стадиальном развитии человеческого языка, о первичных диффузных звуках человеческой речи, также не могло не сказаться на некоторых взглядах Н.В. Юшманова, увлекшегося в некоторой степени романтической новизной концепции Н.Я. Марра о едином глоттогоническом процессе. Однако прочные позиции отечественных семитологов, получивших подготовку в классических традициях востоковедения и общего языкознания XIX - начала XX в., а также широкое владение материалом семитских языков, удержали молодое лингвистическое направление семитологии в границах компаративистики и научной типологии.

В 20-е гг. XX в. лингвисты-семитологи обращаются к сравнительно-историческому изучению семитских языков.

Короткий жизненный путь не позволил Я.С. Виленчику завершить большой труд - первый для того времени словарь сиропалестинских диалектов с привлечением сравнительного материала других арабских диалектов. О значении этой работы свидетельствует ее оценка немецким семитологом Г. Бергштрассером (ум. 1933), который просил Я.С. Виленчика включить в его работу свои материалы по дамасскому диалекту ²⁷ .

Развитие сравнительно-исторического изучения семитских и семито-хамитских языков в Советском Союзе довоенного и послевоенного периодов во многом определялось идеями и гипотезами Н.В. Юшманова, который занимался изучением южносемитских и чадских языков, положил начало созданию исторической грамматики арабского языка и выдвинул одну из оригинальных концепций структуры семитского корня, а также гипотезу развития фонологической системы прасемитского и отдельных семитских языков. Рассматривая его концепцию семитского корня, следует иметь в виду, что ученый прежде всего был фонетистом (и во многом - последователем Л.В. Щербы). "Фонетизм" Юшманова отразился и на его исторических взглядах. В то же время именно Н.В. Юшманов впервые обращается к типологическим характеристикам семитских языков и фонетических явлений.

Внимание семитологов-лингвистов не может не привлечь загадка семитского эмфатического  и его происхождения. Почти одновременно к этой проблеме обращаются Н.В. Юшманов (в 1926 г.) и Я.С. Виленчик (в 1930 г.), решая ее в противоположных направлениях: Н.В. Юшманов относит прасемитский  к латеральному ряду согласных, а Я.С. Виленчик - к веляризованным смычным заднего ряда ²⁸ .

Общие закономерности в развитии языков в области синтаксиса прослеживает на материале аккадского языка А.П. Рифтин ²⁹ . Он отмечает два пути развития сложного предложения; показывает процесс развития форм условного и сослагательного наклонений в семитских языках, обусловленный развитием сложноподчиненных предложений.

В первом в России очерке, посвященном амхарскому языку (1936), Н.В. Юшманов обращает внимание на синтаксический строй этого языка. Порядок главных членов предложения (субъект-объектглагол, т.е. SOV) и порядок слов в генетивной конструкции (определение-определяемое) позволяют ученому охарактеризовать синтаксический строй амхарского языка как строй агглютинативного типа, отражающий "суданский" субстрат. В то же время морфологический строй амхарского языка ученый определяет как флективный ³⁰ .

В 1940-1942 гг. Н.В. Юшманов создает первый опыт "фонетической" типологии. На сравнительном материале неиндоевропейских языков он выделяет общие явления, характерные для некоторых неродственных языков: блуждающая назализация, пермутация согласных, соответствия плавных согласных в картвельских языках.

стр. 30

Ученый отмечает, что эти фонетические позиционные явления в ряде случаев отражают следы утраченных морфем ³¹ .

В 1925 г. Н.В. Юшманов впервые обращается к изучению такого явления в семитских языках, которое он называет "корневыми вариантами". В дальнейшем он включает это явление в разработку своей концепции структуры семитского корня ³² . Первое, исходное положение Н.В. Юшманова заключается в том, что в языках мира преобладает двухсогласный корень, в то время как семитский корень является преимущественно трехсогласным. Это явление требует особого объяснения и представляет интерес для общего языкознания. Второе положение Н.В. Юшманова вытекает из его исследования такого явления, как "корневые варианты": по мнению ученого, для индоевропейских языков выражение схожих понятий схожими звуками не характерно, тогда как семитские языки достаточно широко представляют это явление (типа  "резать",  "разрушать" и т.п.). Н.В. Юшманов исходит из того, что (в противоположность мнениям Г. Эвальда, Э. Ренана, К. Брокельмана о первичности трехсогласного корня в семитских языках) трехсогласие не может быть первоначальным состоянием корня, так как противоречит общему ходу эволюции "от простого к сложному".

На основе этих двух положений ученый формулирует две задачи своей работы: 1) разложить семитский корень на его составные части; 2) исследовать фонетико-фонологические вариации каждой части корня.

Явление "корневые варианты" Н.В. Юшманов рассматривает как отражение исторического процесса расщепления/дифференциации древних нерасчлененных "диффузных" архифонем.

По структуре и происхождению корней Н.В. Юшманов разграничивает их на глагольные и именные. В глагольном корне выделяется группа вариантов с изменяемой одной частью корня при постоянной другой ее части:  "резать" и сменой корня в целом:  Нерегулярное чередование корневых согласных, близких по ряду, при сохранении сходного или общего значения используется для внутренней реконструкции древнейших архифонем, система которых отнесена к неопределенному "досемитскому", доисторическому периоду.

Реконструкция Н.В. Юшманова системы "диффузных" архифонем:   В этой схеме:  - обобщенное обозначение диффузного дентального;  - взрывного увулярного;  латерального;  - губного;  - носового.

Первоначальная двухсогласная ячейка формировалась по закону гармоничного сочетания согласных, например:  Из-за скрещения и диссимиляции согласных ячейки происходит нарушение гармонии:  и т.п.

Формирование трехсогласного корня происходило не одним путем и не в одну эпоху. Обобщенно выделяются пути/способы формирования:

1) путем повтора двухсогласной ячейки, например:  "ночь";   "резать";  "порхать" и т.п. 2) путем скрещения ячеек близкого значения: kanaf- "крыло", kanab- "опухоль",  "изгиб лошадиной спины", все  "кривоногость", т.е. ячейки  "гнуть"  "выпукло-вогнутость"; 3) путем сращения двухсогласной ячейки с древней служебной морфемой типа: msl "течь" < ma-sil- "течение" < syl "течь".

Формирование именного трехсогласного корня могло происходить в результате слияния двухсогласной ячейки с древним классным показателем. По мнению Н.В. Юшманова, семантика древних прасемитских именных классов отличалась от системы классных показателей африканских языков (с оппозицией "лица: вещи"). Ученый выделяет группы показателей для класса животных:  "собака", 

стр. 31

"волк", 'aqrab- "скорпион"; или:  "пчела"; naml "муравей",  "верблюд" и т.д.; =*d'asad "лев",  "крот",  "саранча"; для частей тела:  "язык",  "горло"; - *n'ayn- "глаз",  "горсть", matn- "позвоночный столб",  "подбородок", badan- "туловище" и т.п.

По ходу выработки глубоких реконструкций Н.В. Юшманов осуществляет ряд реконструкций для общесемитской системы согласных: (1) отмечая два различных рефлекса прасемитского  в аккадском - как  например:   "набухать", "вздуваться" и  "обнимать", "охватывать руками" или  "доить", ученый выдвигает гипотезу о существовании в прасемитском языке еще одной фонемы, которая не сохранилась ни в одном из известных семитских языков, т.е.   2) в системе губных фонем (в лабиальном ряду) Н.В. Юшманов реконструирует  на основе расхождения губных:  "расстилать" или:  "блоха" и др.; 3) в системе семитских соответствии арабскому  Н.В. Юшманов обращает внимание на два рефлекса этой фонемы в арамейском:  "земля" и   "вымя". В связи с этим явлением он высказывает два противоположных предположения: или это результат смешения диалектных форм, или (в прасемитском) существовали две различные фонемы -  (латеральный) и  В пользу последнего предположения свидетельствуют чередования корневых вариантов в арабском языке не только в пределах латерального ряда, но и с межзубными (интердентальными):  "укусить", "ужалить".

Дальнейшее исследование семитского корнеслова, структуры семитского корня и явления корневых вариантов проведено в 1940-1950-е гг. в фундаментальном труде С.С. Майзеля ³⁴ . Изучая консонантный состав семитских корней, он выдвигает оригинальную гипотезу о значении таких явлений, как чередование согласных (аллотеза) корня и перестановка (метатеза) согласных корня для дальнейшего развития корневого фонда семитских языков. В отличие от подхода Н.В. Юшманова к явлению "корневых вариантов" в семитских языках, который ищет причины этого явления, С.С. Майзель обращает внимание на следствие того же явления. Он отмечает, что в большом количестве корней перестановка и чередование согласных сопровождаются модификацией первичного значения исходного корня. Таким образом, явление "корневых вариантов" представляет как бы резерв для увеличения корневого фонда.

Обнаруженное семантическое единство для каждой группы "корневых вариантов" С.С. Майзель называет "изосемантическим рядом". Иными словами, "изосемантические ряды" - одинаковое соотношение значений одной группы сравниваемых корней со значениями другой группы сравниваемых корней. Например: Arab (1) zand- "запястье" - snd "опираться на кого-либо", "помогать"; 2)  "рука" - 'zr (мет) "помогать"  "помогать",  "часть сооружения (? опора)"; (3)  "рука" -  "опора",  "помогать". Приведенные примеры представляют изосемантический ряд развития значения "рука - опора - помощь". При этом в группе (1) отмечена аллотеза z/s ; в группе (2) - метатеза (без изменения корневых согласных); группа (3) представляет контрольный семантический ряд.

Гипотеза С.С. Майзеля заключается в том, что явление "корневых вариантов" и образование первоначальных синонимических корней приводит в дальнейшем к дифференциации их семантики и приобретению вариантами новых значений. Соответственно, в его работе проводится дифференциация терминологии: 1) если корневые варианты сохраняют одно значение, то они являются результатом чередования или перестановки фонем, например: Arab zfd/zft "наполнять сосуд" (чередование d/t ); Arab  "привязывать" (чередование  "бок" "сторона" (чередование  "хвалить";  "быть глубоким" (перестановка корне-

стр. 32

вых согласных; (2) если корневые варианты представляют расхождение значений, то чередование называется аллотезой, перестановка корневых - метатезой; например:  "вырывать волосы, шерсть"; "становиться гладким" -  "скользить"; "высказальзывать -> избегать"  "есть", "пробовать" -> Arab  "быть жадным" "алкать чего-либо";  "быть узким" ->  "сокращаться (метатеза) и т.п.

Особенности семитского корневого консонантизма продолжают привлекать внимание российских семитологов и в более поздние годы. В 1965-1974 гг. A.M. Газов-Гинзберг (в 1946-1951 гг. учился в Ленинградском университете, в 1970-е годы уехал в Израиль) разрабатывает проблему звукоизобразительной природы первоначальной человеческой речи ³⁵ . Обоснование выбора именно семитского материала для подтверждения этой гипотезы заключается в том, что: а) консонантный состав семитских языков устойчив, сохраняется в благоприятных условиях слоговой структуры семитской корневой основы, в которой избегается стечение согласных, разделительными гласными устраняются такие явления, как ассимиляция, диссимиляция, словосложение и т.п.; б) сохраняются "наиболее архаичные звуки" - фарингальные и ларингальные.

Из этой посылки A.M. Газов-Гинзберг делает вывод: семитский материал может отражать более архаичную стадию формирования человеческой речи. Ученый приводит большой материал "прасемитского запаса звукоизобразительных корней" в сопоставлении со звукоподражательными словами/корнями индоевропейских, тюркских, малайско- полинезийских, японского, русского, литовского и многих других языков. Например, передача звука лакания: lak/lok/lap/lakl/  рев скота: rev-/arr/ar-ar/bar/an(i)r/;  топот: top/s-tup/ dub/ stip/ tup/zupp/ tap;  dbdb/dbk  порхание:   ... и т.п.

Позже на базе первичных звукоизображений развиваются новые, абстрактные понятия, например:  "нюхать" ->  "пахнуть" -> "дышать"; dbdb/dbb "топтать" -> "двигаться неуклюже" -> dubb- "медведь";  "ходить мелкими шажками"  "маленький ребенок". В дальнейшем происходит перестройка "первичных корней", в том числе благодаря явлениям метатезы, фонетических чередований, контаминации значений и скрещения вариантов.

В 1974 г. A.M. Газов-Гинзберг развивает идею звукоизобразительности языка на материале прасемитской флексии: от моновокализма семито-хамитского периода до дифференциации гласных фонем по тембру и количеству ³⁶ . Символизм флексии проявляется в оппозиции кратких-долгих гласных (в формах числа, в III-й и VI-й породах), в геминации согласных, оппозиции краткой основы императива и более протяженной основы других глагольных форм и т.п.

Сравнительно-историческое рассмотрение семитских языков в традиционном плане завершается представителем московской школы Б.М. Гранде (1891-1974) в его двух трудах по арабской грамматике в сравнительном освещении и по сравнительному изучению семитских языков ³⁷ . В этих обзорно-итоговых трудах Б.М. Гранде разрабатывает также и свой взгляд на происхождение некоторых морфологических категорий (системы времен и пород глагола, рода и числа имен, связанных с именными классами) с привлечением сравнительного материала других семитских языков.

К рассмотрению традиционной проблемы семитского языкознания - проблемы соотношения согласных и гласных в их фонологической функции - Б.М. Гранде подходит с позиции традиционной грамматической школы арабских и еврейских филологов: а) "согласные и гласные звуки" в семитских языках "неравнозначны"; б) согласные передают "вещественные" значения слов, гласные - грамматические значения. Это явление получило отражение в системе семитского консонантного письма ³⁸ . Из

стр. 33

этих положений ученый делает вывод о том, что минимальной смыслоразличительной единицей в семитских языках является сочетание CV, т.е. открытый слог (или, как его вариант -  ), который он называет "слогофонемой" (в отличие от обычного понятия "звукофонема", подробнее см. в следующей статье).

В вопросе о способах словообразования Б.М. Гранде на показательных примерах выдвигает положение о значительно большей распространенности способа словосложения и образования сложных слов (composita) в семитских языках, чем это обычно утверждается, отмечая развитие тенденции к этому способу в живых семитских языках.

(Окончание следует)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ За границами семитского языкознания остаются многие историко-филологические исследования, работы по дешифровке и интерпретации письменных памятников, изучение семитоязычных литературных произведений, которые часто смыкаются с вопросами семитского языкознания или служат для проверки его положений и предположений. Таковы труды И.Ш. Шифмана, А.Г. Лундина, А.В. Пайковой по дешифровке эпиграфических памятников северного семитоязычного ареала. Южной Аравии, Эфиопии; труды А.Б. Халидова по культурно-историческому описанию арабского языка и его письменных памятников; литературоведческие работы А.А. Долиной и О.Б. Фроловой, исследования Д.В. Фролова по истории и теории стихосложения классической арабской поэзии и многие другие исследования, ознаменовавшие вторую половину XX в.

² Подробнее о периодах семитологии XIX - начала XX в. в России и Советском Союзе см. в соответствующих разделах итоговых обзоров: История отечественного востоковедения до середины XIX в. М., 1990; История отечественного востоковедения с середины XIX в. до 1917 г. М., 1997; Крачковский И.Ю. Арабистика в СССР за 20 лет?/Труды 11-й сессии Ассоциации арабистов 19-23 октября 1937 г. М.-Л., 1941. С. 5-30; он же. Очерки по истории русской арабистики. М.-Л., 1950; он же. Введение в эфиопскую филологию. ЛГУ, 1955; Старкова К.В. Семитология за 40 лет // Ученые записки ИВ АН СССР. М., 1960. С. 263-277; Струве В.В., Коростовцев М.А. Семитология как отрасль востоковедения // Семитские языки. М., 1965. Вып. 2. Ч. 1. С. 33-40; Шарбатов Г.Ш. Арабистика в СССР (1917-1959). Филология. М., 1959 (библиография по языкознанию - с. 72-81); Милибанд С Д. Биобиблиографический словарь отечественных востоковедов (после 1917 г.) М., 1995. Кн. 1-2 и приложение с дополнениями в журнале "Восток (Oriens)".

³ Коран / Пер. с арабского Г.С. Саблукова. Казань, 1907. Изд. 3.

⁴ Гаркави А.Я. Очерки по истории караимства. СПб., 1897-1902.

⁵ Studien und Mitteilungen aus St. Petersburger Kaiserlichen Bibliothek; Altjudische Denkmaler aus der Krim. St. Petersburg, 1876.

⁶ Крымский А. Е. "Семитские языки и народы" Теодора Нельдеке в обработке А. Крымского. М., 1903; М., изд. 2. 1909-1912; он же. Лекции и пособие к лекциям по истории семитских языков. М., 1908. Вып. 2.

⁷ Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в Х в. Л., 1932.

⁸ Крачковский И.Ю. Очерки... С. 251-253; он же. Введение... Гл. V. С. 112-175; см. также: Беляев В.И. Современные задачи арабского языкознания в Советском Союзе // Семитские языки. М., 1965. Вып. 2. Ч. 1. С. 50-54.

⁹ Ванников И.Н. Неотложные задачи советской семитологии // Семитские языки. Вып. 2. С. 40-49.

¹⁰ Халидов А.Б. Книжная культура // Очерки истории арабской культуры V-XV вв. М., 1982. С. 307.

¹¹ Шилейко В.К. "К стране безысходной" // Восток. Кн. 4. М.-К. 1924.

¹² Рылова Р.Г. Грамматика сирийского языка Ильи Тирханского. XI в. М., 1965.

¹³ О трудах И.Н. Винникова См.: Иссак Натанович Винников // Вопросы филологии стран Азии и Африки. Л., 1965. С. 3-14; Глускина Г.М., Демидова Г.М. И.Н. Винников (к 70-летию) // Вестник ЛГУ, 1968. N 8; Лундин А.Г. И.Н. Винников // Палестинский сборник. 1973. Вып. 25; он же. Памяти Исаака Натановича Винникова. Некролог // Семитские языки. М., 1976. Вып. 3.

¹⁴ Вильскер Л.Х. Самаритянский язык. М., 1974.

¹⁵ Шифман И.Ш. Финикийский язык. М., 1963; он же. Набатейское государство и его культура. М., 1976.

¹⁶ Крачковский И.Ю. Введение... С. 145, 167.

стр. 34

¹⁷ Лундин А .Г. Южная Аравия в VI веке // Палестинский сборник. М.-Л., 1961. Вып. 8/71; он же. Дешифровка протосинайского письма. М., 1991; список его работ по эпиграфике см. с. 97 и 101.

¹⁸ Бауэр Г.М. Язык южноаравийской письменности. М., 1966; он же. Древний южноаравийский язык (эпиграфический) // Языки Азии и Африки. М., 1991. Т. IV. Кн. 1. С. 168-193; он же. Современные южноаравийские языки (бесписьменные) // Там же. С. 388-432.

¹⁹ Грунтфест Я.Б. Инфинитив в южноарабском языке // Семитские языки. М., 1965. С. 285-306. Вып. 2. Ч. I.

²⁰ Kogan L. Ye., Korotayev A.V. Sayhadic (Epigraphic South Arabian) // The Semitic Languages. L., 1998. P. 220-241.

²¹ Пиотровский М.Б. Графитти Хадрамаута и Махры // Вестник древней истории. 1989. N 2. С. 148-153.

²² Frantsousoff S.A. The Inscriptions from the Temples of Dhat Himyam at Raybun // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. L., 1995. Vol. 25. P. 15-28; он же. Что значит имя? // Хриспанский Востокъ. Новая серия СПб.-М., 2001. Т. 2. (VIII). С. 102-115.

²³ Chemetsov S. On the Problem of Ethnogenesis of the Amhara // Der Sudan in Vergangenheit und Gegenwart. [Б.м.], 1995. P. 17-35; он же. Глагольные аналитические конструкции в современном амхарском языке // Африканский этнографический сборник. Л., 1972. N 9; Юшманов Н.В. О языках Эфиопии // Советская этнография. 1936. Вып. 1; он же. Строй амхарского языка. Л., 1936; он же. Языки Абиссинии // Абиссиния (Эфиопия). М.-Л., 1936.

²⁴ Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 1998. С. 106.

²⁵ Там же. С. 116.

²⁶ Там же. С. 125.

²⁷ Крачковский И.Ю. Очерки ... С. 219; см. также: Виленчик Я.С. Этюды по исторической фонетике вульгарно-арабских диалектов // Доклады АН СССР. Серия. В. 1927. N1, 8.

²⁸ Ср.: Юшманов Н.В. La correspondance du dad arabe au 'ayn arameen // Доклады АН СССР. Серия В. 1926. С. 41-44; Vilencik Ja. Welchen Lautwert hatte dad im Ursemitischen? // Orientalische Literaturzeitung. XXXI-11/2. S. 90-98.

²⁹ Рифтин А.П. К происхождению форм наклонений в арабском и аккадском языках // Труды II сессии арабистов. М.-Л., 1941; он же. К условным предложениям в эпоху I Вавилонской династии // Советское востоковедение.1947. N IV.

³⁰ Юшманов Н.В. Строй амхарского языка. Л., 1936.

³¹ Юшманов Н.В. Этюды по общей фонетике на материале неиндоевропейских языков // Юшманов Н.В. Избранные труды. Работы по общей фонетике, семитологии и арабской классической морфологии. М., 1998. С. 24-67.

³² Юшманов Н.В. Структура семитского корня // Избранные труды... С. 126-199. Данная работа была завершена в конце 1930-х гг., опубликована в 1998 г.

³³ Ср. реконструкцию Ж. Кантино, сделанную на другом основании ( J. Cantineau, Etudes de linguistique arabe. P., 1960. P. 27, 280). В более поздний период появляется предположение и реконструкция А.Ю. Милитарева "О предполагаемом прасемитском р " // История и филология Древнего Востока. М., 1976. N 20.

³⁴ Майзель С.С. Пути развития корневого фонда семитских языков // Отв. ред., сост., автор вступит. ст., дополнений, индекса слов и корней А.Ю. Милитарев. М., 1983.

³⁵ Газов-Гинзберг A.M. Был ли язык изобразителен в своих истоках? М., 1965.

³⁶ Газов-Гинзберг A.M. Символизм прасемитской флексии. М., 1974.

³⁷ Гранде Б.М. Курс арабской грамматики в сравнительно-историческом освещении. М., 1963; изд. 2. 1998; он же. Введение в сравнительное изучение семитских языков. М., 1972; изд. 2. 1998. О его творческом пути см.: Шарбатов Г.Ш. Памяти Б.М. Гранде // Народы Азии и Африки. М., 1975. N 5. С. 244-245; Белкин В.М. Профессор Б.М. Гранде (к столетию со дня рождения) // Вестник МГУ. Серия В. Востоковедение. 1992. N 1.С. 71-73.

³⁸ Гранде Б.М. Введение... 1972. С. 70-73.

Постоянный адрес данной публикации: