70 - 80-е годы XX в. отмечены в Японии активным изучением экономической истории. Это не означает, что ранее подобные исследования не проводились: эта область науки имеет в стране длительную традицию, связанную с именем экономиста Хондзе Эйдзиро (1888 - 1973), благодаря работам которого экономическая история выделилась в самостоятельную общественную дисциплину. Но в настоящее время изменился характер изучения материала. Во-первых, появились работы историко-сравнителъного характера с применением математических методов. Во-вторых, активно стали использоваться данные исторической демографии и демографические разделы начали органически включаться в социально-экономические исследования. Рост интереса к исторической демографии объясняется не только тем, что она является одним из важных элементов познания "человеческого фактора" в истории, но и тем, что помогает понять экономическое и социальное развитие общества. И анализ тематики историко-демографических исследований, опубликованных в Японии в последние годы, показывает, что все чаще предметом этих работ становится взаимосвязь экономических и демографических процессов. Особенно много сейчас выходит работ по истории и экономике эпохи Токугава (1603 - 1867). В японской историографии долгое время бытовала точка зрения, что это был мрачный и застойный период в японской истории, когда не наблюдался прирост населения, что связывали с неразвитостью экономики. Комплексное изучение этой эпохи с широким привлечением новых данных, в том числе и демографических, позволили опровергнуть эту точку зрения. По мнению многих специалистов, эпоха Токугава - динамичный период в японской истории. 264 года страна ни с кем не воевала, не вела активной внешней политики, всецело переключившись на дела внутренние. Но именно характер и уровень политического, экономического, социального и культурного развития в этот период и определил во многом последующее быстрое развитие страны в период Мэйдзи (1868 - 1912).

Первые шаги в изучении исторической демографии этого периода сделали Хондзе Эйдзиро, Сэкияма Наотаро и Такахаси Бонсэн. Исследуя демографические данные, они прошли к следующим выводам: быстрый рост населения в Японии произошел в XVII в., когда в стране воцарился мир; численность населения достигла своего пика в первой половине XVIII в., и в течение длительного времени такое положение оставалось более или менее стабильным. Со второй половины периода Токугава демографической рост приостановился, и оно колебалось в пределах 26 млн. человек. Во второй половине XVIII в. в Японии был голод, связанный со стихийными бедствиями и неурожаями, что привело к уменьшению численности населения страны. Другими факторами, повлиявшими на его численность, являлись практика детоубийства (мабики) и аборты, которые также объяснялись экономической депрессией.

стр. 24

Следует особо отметить работу Сэкияма Наотаро "Структура населения Японии в период кинсэй" (1958). (Это исследование до сих пор широко используется не только японскими учеными, но и японоведами разных стран, хотя некоторые утверждения автора, например, о демографическом застое во второй половине периода Токугава, многими специалистами оспариваются). В заслугу автора следует поставить то, что он показал, как складывалась и развивалась система переписи, какие категории населения подлежали учету и почему, дал структуру населения Японии по различным районам, по сословному и профессиональному признакам, раскрыл причины уменьшения сельского и увеличения городского населения, объяснил процессы миграции, естественного воспроизводства и т.д.

Номура Канэтаро подверг сомнению традиционный взгляд на оценку численности населения в этот период. Он не доверял данным переписи 1846 г., обосновывая это тем, что княжества, подавая сведения центральному правительству о численности населения в своих владениях, делали это скорее формально, особенно в конце периода Токугава. Кроме того, он был уверен, что в некоторых случаях княжества сообщали заведомо неверные данные. К тому же, по его мнению, в японской литературе преувеличивался эффект влияния на численность населения абортов и детоубийств. Последующие исследования в области исторической демографии подтвердили обоснованность его позиции.

В университете Кэйо Номура Канэтаро создал группу, которая начала более тщательно анализировать прихрамовые метрические записи (сюмон аратамэте), документы, составлявшие основу для проведения переписей населения. К сожалению, профессор вскоре умер, но его ученики продолжили начатую им работу. В 1960 г. один из них - Хаями Акира, взялся за изучение демографической ситуации в период Токугава, используя метод французских и английских демографов, известный как "воспроизведение семьи" (family reconstitution). Основой для исследования послужили регистрационные документы, сохранившиеся в деревенских храмах.

Как известно, результаты переписей являются основным источником для изучения численности населения. В первый раз всеобщая перепись (кокусэй теса) была проведена в Японии в 1920 г. ² Но это не означает, что до этого в стране не проводились переписи. Правда, они, как правило, не охватывали все слои населения страны. Так, уже в VII в. была осуществлена перепись крестьянского населения, цели которой были чисто фискальными. В ходе осуществления реформ Тайка, в 652 г. началась подготовка к проведению переписи податных дворов и введению надельной системы (хандэн). Учет крестьян был связан с раздачей им подушевых наделов ³ .

Судя по поздним документам, до составления подворного реестра и налоговой росписи главы дворов подавали властям собственноручно составленную справку, в которой содержались сведения о числе членов хозяйства, их возрасте, семейном положении, здоровье, податном или неподатном состоянии. На основании таких справок власти составляли подворные и налоговые списки и передавали их в Государственный совет (Дадзекан). Подворная перепись проводилась раз в шесть лет, налоговая - ежегодно. Как составлялись роспись и подворный реестр во второй половине VII в., неизвестно ⁴ , и цифр о численности крестьянского населения той поры не сохранилось.

Точный подсчет численности крестьянского населения в VIII в., по мнению С.С. Паскова, был сделан в 20-х годах XX в. известным японским математиком Сава- да Гоити, который впервые в Японии применил количественные методы в историко-демографическом исследовании. Савада опирался на весь круг источников по истории VIII в. - "Продолжение анналов Японии" ("Секу Нихонги"), книги подворных переписей, данные о числе деревень и воинов, сведения о площади пахотных земель и др. Он не мог показать динамику народонаселения в течение VIII в., но определил общую численность населения Японии от 6 до 7 млн. человек; из них крестьяне составляли 5.58 млн. человек ⁵ .

стр. 25

В начале Х в. надельная система фактически перестала существовать. Переписи населения не проводились, ушла в прошлое и практика подворных переписей. Это не означало, что не существовало никаких форм учета населения. Косвенно об этом позволяет судить кодекс "Госэйхай сикимоку", где в одной из статей говорится о наказаниях крестьян за бегство. Видимо в отдельных владениях какой-то учет податного населения проводился. Но документов, относящихся к IX-XV вв., не сохранилось, поэтому в демографической истории Японии это своеобразное белое пятно.

С середины XV в. Японии вступила в полосу междоусобных войн, страна распалась на отдельные княжества, которые вели между собой ожесточенную борьбу. В условиях всеобщей нестабильности переписи населения не проводились.

Во второй половине XVI в. в Японии развернулось движение за объединение страны. Один из лидеров этого движения - Тоетоми Хидэеси (1536 - 1598), добившись власти, возобновил практику переписи населения.

В 1591 г. Хидэеси приказала провести перепись населения в 66 провинциях. Она осуществлялась одновременно с земельным кадастром и явилась составной частью его общей аграрной политики и сословной реформы. Эта перепись охватывала сельских и городских жителей и должна была выявить их численность, социальный состав, приписать их, особенно крестьян, к постоянному месту жительства, запретив переход из провинции в провинцию и из деревни в деревню. Кроме того, перепись должна была законодательно установить новую сословную систему, исключавшую всякую возможность отрыва крестьян от земли и перехода лиц из одного сословия в другое ⁷ .

Эта перепись известна как хито хараи - "очищение людей", в качестве единицы обследования бралась деревня. Записывалось количество домов, людей, их пол, регистрировалось не только взрослое население деревни, но также старики и дети ⁸ . Перепись населения, проведенная при Хидэеси, была связана с введением системы ко- кудака ⁹ , при которой устанавливалась новая единица измерения урожая риса - коку (180.4 л). Хидэеси установил также новый размер единицы измерения земельной площади. До него тан равнялся 360 бу, причем размеры бу были различны в разных районах. Хидэеси же постановил, что бу представляет собой квадрат со сторонами, равными 191 см; и тан стал равняться 300 бу. Считалось, что с одного тана орошаемой земли собирали один коку риса. Таким образом, устанавливалась единая система поземельного налога ¹⁰ .

Заботясь об укреплении своего экономического положения, некоторые князья (дайме) сами стали проводить перепись населения в своих владениях ¹¹ .

После смерти Хидэеси борьбу за объединение страны продолжал Токугава Иэясу (1542 - 1616), принявший в 1603 г. титул сегуна (верховного военачальника). Наступивший в стране мир способствовал оживлению хозяйственной деятельности, что в свою очередь оказало влияние на демографические процессы.

В эпоху Токугава прослеживаются: 1) быстрый рост населения в XVII в.; 2) устойчивая демографическая ситуация в первой половине XVIII в. и ее изменение во второй половине XVIII в., когда отмечены большие колебания в численности населения по отдельным районам Японии; 3) начало прироста населения в XIX в.

В японской историографии нет единого мнения относительно численности населения Японии в конце XVI-начале XVII в. Уже на протяжении многих лет ученые приводят цифру 18.5 млн. человек, ссылаясь на работу японского историка Есида Того (1864 - 1918) ¹² .

Метод его подсчета был чрезвычайно прост. Он исходил из расчета, что один коку составлял годовую норму пропитания одного человека. Поскольку в конце XVI в. в среднем по стране урожай составил 18.5 млн. коку, то, по мнению Есида Того, население Японии в тот период составляло 18.5 млн. человек ¹³ .

стр. 26

Такое на первый взгляд логичное построение таило в себе множество ловушек, хотя на работу Есида Того ссылались более 50 лет. По мнению Хаями Акира, одного из самых авторитетных японских ученых в области исторической демографии, прямая связь между величиной собранного урожая и численностью населения отсутствует. Установленная при Хидэеси новая единица измерения урожая (коку), говоря языком статистики, отражала доходность земли.

Кроме того, уже во время проведения первого земельного кадастра при Хидэеси, земли были разделены на разные категории в зависимости от их качества, и урожай на них колебался от одного коку до восьми то (1 то = 18 л). Размер кокудака не менялся, а в результате совершенствования агротехники продуктивность сельского хозяйства возрастала и зачастую реально собранный урожай превышал установленную норму; в неурожайные годы размер налога снижался. Данные по разным районам Японии показывают большие различия в связке кокудака-численность населения. Поэтому, по мнению Хаями Акира, реально собираемый урожай зерновых в пересчете на коку был больше, чем численность населения. В связи с этим расчеты, сделанные Есида Того на начало XVII в., не представляются ему достоверными ¹⁴ . В литературе приводятся различные цифры численности населения в начальный период Токугава - 8 млн., 10 млн., 12 млн. Профессор Хаями Акира считает, что численность населения колебалась в пределах между 6 млн. 200 тыс. и 9 млн. 800 тыс. человек ¹⁵ .

Многие ученые отмечают рост населения в XVII в., считая, что в стране произошел демографический взрыв, объяснявшийся, как уже отмечалось, факторами политического и социально-экономического характера.

Так, на демографическую ситуацию повлияло освоение новых пахотных земель, которое приобрело при Токугава систематический характер. Сегун и дайме, основу богатства которых составляли налоги, строго следили, чтобы сельскохозяйственное производство не сокращалось, поэтому они были заинтересованы в расширении площадей под посевы риса. В XVII в. городские купцы и сельские богачи начали вкладывать деньги в освоение новых земель и сдавать их в аренду небольшими участками. В начале XVII в. обработанная (вспаханная) земля составила 2 млн. 65 тыс. we (1 те = 0.992 га), к середине XVIII в. - 2 млн. 971 тыс. те, во второй половине XIX в. - 3 млн. 234 тыс. те. Таким образом, к середине XVIII в. обработанная площадь выросла на 906 тыс. те, а с середины XVIII в. до второй половины XIX в. - на 263 тыс. те. И рост пахотных земель, и увеличение населения сопровождались появлением большого числа новых деревень, причем особенно интенсивно этот процесс шел в 1645 - 1697 гг., когда в западной части Японии появилось 2029, а в восточной - 5506 новых деревень. Уменьшение темпов освоения земель можно объяснить тем, что был достигнут предел; почти не было земли, которая была бы необработана или не заселена. Кроме того, расширению пахотных земель препятствовали различного рода инженерные работы и строительство новых деревень. Особенно активно велись работы по обустройству берегов рек, строительству дамб и водохранилищ, подводящих каналов для орошения в 1601 - 1650 гг. ¹⁷

Период Токугава отмечен достижениями в области сельскохозяйственной техники, что способствовало значительному росту производительности труда и повышению продуктивности сельского хозяйства. Увеличился спрос на сельскохозяйственные орудия и различный инвентарь. Совершенствовалась система орошения, увеличивались расходы на удобрения. Мотыга была заменена плугом, шире стал использоваться домашний скот в качестве тягловой силы. В более широких масштабах осушались заболоченные земли, на которых собирали большие урожаи риса ¹⁸ . Увеличились посевы хлопчатника. Рост посевных площадей и совершенствование агротехники позволяли собирать по два урожая в год, создавались условия для развития товарного земледелия.

стр. 27

XVII век отмечен еще одним замечательным явлением - в Японии появились книги по ведению сельского хозяйства (носе), в которых был обобщен предшествующий опыт и учитывались местные условия ¹⁹ .

Среди японских экономистов до сих пор нет единого мнения в оценке количества производимой сельскохозяйственной продукции в период Токугава. Ясно, что разрыв между реально получаемой продукцией и установленной кокудака с течением времени увеличивался, а обмер полей для определения нормы получаемого урожая проводился не часто. Косвенно о возросших производственных мощностях сельского хозяйства свидетельствует и значительный рост неаграрного населения, которое необходимо было кормить.

В этот же период изменяются условия жизни крестьян, их жилище, они начинают носить одежду, сшитую из хлопчатобумажной ткани (до этого они изготовляли одежду из конопляных ниток), пользоваться керамической посудой, есть рыбу. Все это сказалось на уменьшении детской смертности и увеличении продолжительности жизни ²⁰ .

Именно социально-экономические и политические факторы оказали влияние на демографическую ситуацию в стране. Освоение новых пахотных земель способствовало становлению мелких крестьянских хозяйств, где семья являлась производительной единицей. Экономический стимул заставлял крестьянина трудиться более эффективно, а семейный труд становился более производительным, что привело к росту рождаемости. Таким образом под влиянием социально-экономических факторов изменилось демографическое поведение, многочисленное потомство служило как бы гарантией экономического процветания. Изменялся и характер семьи - произошел распад больших семей и появилась парная семья. Благоприятные социально- экономические факторы привели к росту браков и рождаемости, которая является наиболее динамичным процессом и при относительно низкой смертности становится определяющим компонентом роста населения.

К началу XVIII в. население Японии стремительно выросло, его годовой прирост составлял от 0.61 до 0.96%. Сэкияма Наотаро приводит следующие цифры численности населения: 1600 г. - 12 млн. человек; 1650 г. - 17 млн. 180 тыс. человек; 1700 г. -27 млн. 690 тыс человек; 1720 г. - 31 млн. 280 тыс. человек ²¹ . Как видно, наибольший прирост населения произошел во второй половине XVII в. Можно встретить и другие данные, но все они свидетельствуют о стремительном росте населения в XVII в. По всей видимости, это был первый в истории Японии скачок его численности. В одних районах прирост вскоре закончился, но продолжался длительное время в других. Это зависело главным образом от степени освоения новых пахотных земель.

Росту численности населения в XVII в. способствовало и отсутствие эпидемий. Япония в эпоху Токугава была "закрыта" для иностранцев и поэтому не была подвержена опасности занесения разного рода инфекции извне. Кроме того, следует учитывать природную чистоплотность японцев - привычку мытья горячей водой. Японцы, как правило, пили кипяченую воду в виде чая, что уменьшало опасность желудочных заболеваний.

Еще один фактор способствовал быстрому росту населения в начале периода Токугава - возникновение городов нового типа как центров ремесла и торговли. К концу XVIII в. Япония была одной из самых урбанизированных стран мира с высокой степенью концентрации городского населения, достигшего 3 млн. 780 тыс. человек, что составляло 12% населения страны, или 17% от численности сельского населения ²² .

Сегуны из дома Токугава положили начало регулярному проведению переписей населения в масштабах всей страны. Первая такая перепись прошла в 1721 г. Она являлась частью административно-экономических мероприятий бакуфу, целью которых было укрепление центральной власти, увеличение доходов сегуната, стремление ослабить экономическое могущество купеческого сословия, восстановить пришедший

стр. 28

в упадок боевой дух самурайства. Это были реформы годов Кехо (1716 - 1735). Правивший тогда сегун Есимунэ (1684 - 1751) издал указ, согласно которому дайме должны были подать сведения о численности населения в своих владениях. Переписи подлежали следующие категории населения: крестьяне, торговцы, горожане, синтоистские и буддийские монахи, эта и хинин ²³ . Из переписи "выпали" айну, жившие на о-ве Эдзо (так в то время японцы называли о-в Хоккайдо), кугэ (киотоская аристократия), самураи, дети до 15 лет, бродяги ²⁴ .

Распоряжение о проведении переписи было повторено в 1726 г. с указанием, что сведения о численности населения следует подавать каждые шесть лет. Кроме того, предписывалось проводить перепись в период, свободный от сельскохозяйственных работ, что также указывало на функциональный характер переписей. Разумеется, демографический учет был несовершенным: не было единой формы учета и многое делалось по усмотрению главы княжества. Тем не менее демографы получили "опорные точки", с помощью которых можно проследить динамику численности населения. Так продолжалось до 1846 г.

Нельзя утверждать, что сохранились все те сведения, что подавали дайме центральному правительству. Едва ли эти данные отражали реальную картину численности населения княжеств. Поэтому цифры численности населения в эпоху Токугава, так же, как и в первые годы периода Мэйдзи, относительны, поскольку всегда существовала вероятность того, что по тем или иным причинам в регистрационные списки не попали определенные группы населения, не говоря уже о том, что ряд сословий в эпоху Токугава переписям не подлежал.

Основой для переписей населения служили сюмон аратамэ - записи в храмовых книгах вероисповедания горожан. Институт сюмон аратамэ был введен в 1630 г. и являлся обязательным вначале на землях, подчиненных бакуфу, с целью искоренения христианства. Но к 1671 г. эта практика распространилась на всю страну. Это был механизм надзора над всем населением. "Проверка" вероисповедания должна была проводиться ежегодно.

Практика использования системы сюмон аратамэ и нимбэцу аратамэ ("исправление состава семьи") просуществовала до 1872 г. Живучесть этой формы переписи населения объясняется изначальной ее простотой, поэтому администрация княжества и использовала ее для переписи населения в масштабах владения. Когда же в 1721 г. был издан указан о широкой переписи населения, Японии не понадобилось изобретать форму ее проведения. В последующем указе о переписи было сказано, что метод исчисления населения остается на усмотрение властей княжества, а для дайме простейшим способом было использовать прихрамовые документы, куда были внесены жители каждой деревни ²⁵ .

Форма сюмон аратамэ была стандартизирована в период Камбун (1661 - 1672). В документе регистрировались глава дома, мужчины и незамужние женщины. Указывалось также родство по отношению к главе дома и принадлежность к секте или храму. В большинстве сохранившихся записей указан и возраст. В некоторых записях содержатся дополнительные сведения - о количестве земельных владений, о несельскохозяйственных профессиях, даты заключения браков, сведения об использовании наемного труда, если он применялся, его условия (сроки, оплата), как правило, фиксировалось имя нанимателя. Кроме того, часто указывался размер кокудака, установленный для деревни, число лошадей, общее число жителей деревни и наличие рабочего скота. Таким образом, эти записи давали живую картину деревни - ее социальный облик, динамику экономического развития.

До сих пор нет единого мнения относительно численности населения Японии по результатам переписи 1721 г. В работе Сэкияма Наотаро "Структура населения Японии в период Кинсэй" приводится цифра 26 млн. 65 тыс. 425 человек, хотя в других работах

стр. 29

можно встретить цифру 28 млн. человек. Хаями Акира считает, что цифру можно увеличить и до 30 млн. человек. Обрабатывая данные по разным районам Японии, он пришел к выводу, что население по сравнению с началом XVII в. выросло в 3.06 - 4.82 раза, годовой же прирост составлял от 0.9 до 1.3% ²⁶ .

Демографическая кривая начинает меняться в XVIII в., чему способствовали разные причины. Наблюдается тенденция к уменьшению численности населения, причем в некоторых районах его прирост практически прекратился. Однако это не означало, что в стране не было районов, где наблюдался прирост населения, просто он не был таким стремительным, как в XVII в.

Период середины XVIII-начала XIX в. отмечен наступлением холодного климата на всем земном шаре, что было связано с расширением площади ледников. В Японии резкому изменению климата подверглись северо- восточные районы, наименьший вред был причинен юго-западным районам. Зимой случались сильные холода, в Осака даже замерзала река Едогава. Понижение температуры, сокращение солнечных дней, затяжные дожди, наводнения губили урожай на корню - рис даже не всходил. И еще одна напасть обрушилась на Японию - полчища саранчи, прилетавшей с материка. Это стихийные бедствия приводили к неурожаям и голоду, способствовали распространению кишечных заболеваний. В голодные годы росла смертность населения и в городе, и в деревне.

В XVIII в. следует выделить 1732 г. и 80-е годы, когда в стране свирепствовал сильный голод. В 1732 г. наводнение, холод и саранча уничтожили значительную часть урожая; в годы Хорэки (1751 - 1764) и Тэммэй (1781 - 1789) неурожай был вызван резким снижением температуры в летний период. В первой половине XIX в. в период Тэмпо (1830 - 1844) 30-е годы были неурожайными, холодное лето сопровождалось затяжными дождями. Все это резко сократило численность населения Японии - на 10% по сравнению с 1721 г. Особенно пострадали районы Тохоку, Канто, Хокурику, Кинки; в Хигасияма, Токай, в западной и южной части Японии урон был меньшим. А в то же время на о-ве Сикоку и на западе о-ва Кюсю население увеличилось ²⁷ .

Стихийные бедствия и голод приводили к крестьянским восстаниям и волнениям городской бедноты, заставляя власти оказывать хоть какую-нибудь помощь голодающим. Сегун Есимунэ распорядился отправлять голодающим рис из своих запасов ²⁸ . Во время голода 30-х годов XIX в. власти распорядились открыть в Эдо пункты помощи голодающим, изъяв для этого рис из неприкосновенных запасов, но этому распоряжению следовали не везде, а на крестьян помощь и вовсе не распространялась. Единственное, чем власти облегчали положение бедствующего народа, это уменьшение налогов и податей. Голод приводил и к тому, что крестьяне покидали родные места и искали спасения в более благополучных районах.

Стихийные бедствия были одной из главных причин сокращения сельского населения. На его численность оказывал влияние и процесс урбанизации, когда "невостребованное" население деревни мигрировало в города. Предполагалось, что население уходило в город на временные заработки и должно было возвращаться в деревню. Дэкасэги (уход на заработки) в местных документах фиксировался как временный уход, поскольку по закону крестьяне должны были возвращаться домой. Но многие не возвращались и происходило сокращение сельского и рост городского населения.

Хаями Акира, анализируя храмовые документы (сюмон кайте) деревни Саидзе в Хирано, объясняет миграцию экономическими причинами. Жители этой деревни не могли полностью существовать за счет сельского хозяйства. Многие уходили на заработки, нанимаясь в ученики ремесленников, работая в качестве слуг, пополняя ткацкие мастерские. Жители Саидзе уходили в основном в большие города - Киото, Нагоя, Осака. Самый высокий процент отходничества был среди арендаторов: 63.1% среди мужчин и 74% среди женщин. Меньше отходничество было распространено

стр. 30

среди женщин из верхних слоев деревни. Широко занимались отходничеством мужчины из средних слоев деревни ²⁹ .

Многие исследователи отмечают как тенденцию в XVIII в. постепенное снижение численности населения в больших городах и рост населения в небольших городах. Происходило это за счет развития деревенской промышленности, которая довольно быстро перемещалась в районы с избыточной и дешевой рабочей силой.

Миграция в немалой степени оказывала влияние на темпы роста или сокращение численности населения в отдельных районах страны и в благополучные годы. Причины ее были чисто экономическими - потоки миграции определялись прежде всего возможностью получить работу. В экономически развитых районах население увеличивалось за счет мигрантов: такие города, как Эдо, Киото, Осака, привлекали возможностью получить работу. В городах был большой спрос на лоточников, поденщиков, слуг, подсобных рабочих и т.п. Рост их населения происходил за счет пришлого люда. Например, в середине XIX в. 25 - 33% простолюдинов Эдо родились вне его пределов ³⁰ . В результате миграции происходили большие изменения в социальной, возрастной и географической структуре населения. В городах оказывалось гораздо меньше стариков и детей и больше взрослых, чем в среднем по стране.

Нормальный ритм роста населения в XVIII в. неоднократно нарушался в результате стихийных бедствий. Ситуация начинает меняться с наступлением XIX столетия, хотя голод и эпидемии в 30-е и 50-е годы неблагоприятно отразились на демографической ситуации в стране. Однако в первой половине XIX в. можно проследить устойчивую тенденцию роста населения в большинстве провинций страны. Постепенно выправляется положение в восточной и северо-восточной частях Японии, куда к началу периода Мэйдзи перемещается "демографический центр тяжести".

Но в 1837 и 1838 гг. страна сильно пострадала от эпидемий холеры, которая охватила всю страну. Осака за эти два года потеряла 11% населения. Эпидемии предшествовали неурожайные годы - в 1836 г. разразился страшный голод. Какая из двух причин в наибольшей степени повлияла на высокую смертность среди населения, сказать трудно, однако масштабность потерь не вызывает сомнения. Согласно статистическим данным бакуфу, между 1834 и 1840 г. население Японии уменьшилось на 4.2%. Это было второе резкое снижение численности населения, только потери 80-х годов XVIII в. превышали этот уровень. В эти годы лишь в 8 из 68 провинций был отмечен рост населения, в 27 провинциях потери составили 5% и более ³¹ .

Переписи населения в Японии продолжались до 1846 г., а затем в стране обострилась политическая ситуация, и в условиях нараставшего кризиса и внешней угрозы властям было не до переписей. Они были возобновлены лишь в 1872 г. Таким образом образовался пропуск в 26 лет, что создало трудности для определения численности населения в самом конце эпохи Токугава.

Согласно последней переписи, проведенной бакуфу в 1846 г., население Японии составляло 26 млн. 910 тыс. человек. Перепись 1872 г. была проведена на основе книг посемейной записи (косэки сэйдо), куда записывались фамилия, имя, место и дата рождения. Кроме того, переписью были охвачены и о-ва Рюкю. Результаты переписи 1872 г. -33 млн. 110 тыс. человек. Спустя некоторое время кабинет министров на основе сохранившихся документов исправил первоначальную цифру на 34 млн. 800 тыс. человек ³² . Можно предположить, что реальная цифра численности населения в 1846 г. была больше; в период Токугава не все социальные слои подлежали переписи, да и форма учета была несовершенной. Легче было учитывать сельское население, труднее - городское.

Кроме того, 1846 г. был годом хиноэ-ута (годом Огненной лошади), считавшимся неблагоприятным для рождения детей, особенно девочек. Существовало поверье, что женщины, рожденные в год Огненной лошади, склонны к дурным поступкам, способны убить мужа, устроить пожар в доме и т.п. Этот социально-психологический

стр. 31

фактор оказал влияние на демографическое поведение, ибо вполне возможно, что родители не регистрировали ребенка, если рождалась девочка, и это отражалось на общих показателях рождаемости по стране ³³ . Потому разница в цифрах 1846 и 1872 г. вовсе не означает, что население стремительно выросло в первые годы периода Мэйдзи. Прирост населения в этот период следует рассматривать как продолжение демографических процессов, которые начались в конце периода Токугава.

Оценивая общую демографическую ситуацию, следует обратить внимание на то, что Япония в период Токугава ни с кем не воевала.

Отрицательное влияние на демографическую динамику оказывал голод. Именно голод являлся тем первостепенным фактором, который вызывал смертность и оказывал влияние на рождаемость ³⁴ . Голод был губительным для социальных низов деревни и особенно городов. Кроме того, голодные годы являлись наиболее благоприятными и для распространения всякого рода болезней. К счастью, Япония XVII-XVIII вв. не знала таких опустошительных эпидемий, как Европа, где в XVII в. только от оспы умерло 10 - 15% населения. Нет сведений, что бубонная чума, которая буквально косила население Европы в период XIV-XVII вв., достигла берегов Японии. Сведений о эпидемиях чумы и брюшного тифа в японских источниках той эпохи не обнаружено.

Изоляции страны от внешнего мира сыграла роль санитарного кордона на пути проникновения заразных болезней, поскольку они, как правило, заносились извне. Основной причиной, спасавшей Японию от "черной смерти" (чумы), являлось то, что страна не вела торговлю в широких масштабах, не ввозила зерно, поэтому в страну не попадали и крысы, переносчики этой болезни. Япония ввозила чай в небольших количествах, черные крысы могли попасть в страну из Китая, но нет достоверных сведений, что бубонная чума посещала Китай до XIX в. ³⁵ Не было в Японии и эпидемий сыпного тифа, от которых страдала Европа.

Самым большим "убийцей" была оспа, которой заражался практически каждый ребенок до 5 лет. От этой болезни не спасало высокое социальное положение родителей. Сохранились записи, что дети из дома Токугава страдали от этой болезни. От нее умирало много детей, что отрицательно сказывалось на росте численности населения. На рождаемость влияло и то, что оспа оказывала влияние на половую потенцию мужчин.

Вакцина от оспы попала в Японию лишь в начале XIX в. Ее привез японец по имени Накагава Городзи (1768 - 1848). Он случайно попал в Россию, в Иркутске работал помощником доктора, где наблюдал результаты прививок против оспы. Вернувшись в Японию в 1812 г., он использовал знания, полученные в России, во время эпидемий оспы в 1824, 1835 и 1842 гг.

Несколько раньше японец по имени Кудзо, который попал в Россию в результате кораблекрушения в 1811 г., привез в Японию противооспенную вакцину. В доме врача в Охотске он видел как делается прививка, но в княжестве Мацудайра, где он рассказал об эффективности прививки, ему никто не поверил. Имя его было забыто, и Городзи считается "основоположником" прививок против оспы ³⁶ .

Эпидемии кори случались редко, скорее всего эта болезнь попадала в Японию из Китая ³⁷ . Географическое положение и климат спасли Японию от эпидемий кори - вирус ее недолговечен и он становится активнее в холодном климате.

Распространению болезней препятствовало и то, что японцы пили кипяченую воду и не употребляли мяса.

Смертность от инфекционных болезней в Японии была ниже, а продолжительность жизни выше, чем в Европе. Исследования документов, относящихся к периоду 1700 - 1850 гг., хранящихся в храмах провинции Гифу, показали, что люди умирали в среднем в возрасте 59.7 лет ³⁸ .

Эпидемиологическая обстановка изменилась в Японии в связи с открытием страны - в Нагасаки в 1858 г. началась эпидемия холеры, которая быстро распространилась

стр. 32

по стране. Не сохранилось точных данных, сколько людей пострадало и умерло от холеры. Статистические выкладки, сделанные уже в период Мэйдзи, показывали, что людей, родившихся в 1861 г., было на 12% меньше, чем тех, кто родился в 1860 г. А для центральной части Японии эти цифры были еще выше: тех, кто родился в 1861 г., было на 80% меньше тех, кто родился в 1860 г. Вполне возможно, что кризисная демографическая ситуация была обусловлена или низким коэффициентом рождаемости, или высоким процентом смертности младенцев ³⁹ .

Чтобы проследить динамику численности населения в период Токугава, необходимо знать разницу между коэффициентами рождаемости и смертности. Однако в масштабах всей страны такого учета не велось, но в пределах княжества количество рождений и смертей учитывалось. Коэффициенты рождаемости и смертности были разными не только по районам. Так, в городах были распространены поздние браки (там проживало меньше женщин), поэтому рождаемость была ниже, а смертность выше, чем в деревне. В городе была большая скученность населения, что способствовало распространению болезней. Крестьяне в больших городах становились жертвами критических обстоятельств. Однако смертность в японских городах была ниже, чем в европейских. В период Токугава в городах была хорошо налажена система уборки мусора и вывоза экскрементов, а обычай мытья приводил к ограничению распространения инфекционных болезней.

Исторические, социально-экономические и природные факторы обусловили японский вариант естественного воспроизводства народонаселения. В благополучные годы его прирост в XVIII-XIX вв. составлял 13%. В большинстве районов население увеличивалось от 10 до 30% ⁴⁰ . Процесс этот отличался разнообразием по районам, но в период с 1846 по 1872 г. население продолжало расти, несмотря на временные спады, и ежегодный прирост составлял от 0.3 до 0.4% ⁴¹ .

В районах, где было развито шелководство, ежегодный прирост населения во второй половине XIX в. составлял 1%, что происходило за счет увеличения рождаемости. Этому способствовало и то, что с 30-х годов XIX в. там проживало большее число женщин.

В течение всего периода Токугава происходил умеренный рост населения в экономически развитых районах, прилегающих, например, к Японскому морю, где были многочисленные возможности для занятий, не связанных с земледелием. В 50-е годы XIX в. население росло за счет увеличения коэффициента рождаемости, но процесс смертности в этот период еще не упал. Следует иметь в виду, что становление семьи как хозяйственной единицы обеспечивало Японии потенциальные возможности для роста населения ⁴² .

В период Токугава японцы научились бороться с некоторыми стихийными бедствиями, например, с саранчей, для уничтожения которой они использовали ворвань (китовое масло). Местные власти строили хранилища для риса на случай неурожаев, многие крестьянские семьи старались иметь только такое число детей, которых они могли прокормить. Известны случаи, когда дайме субсидировали расходы на воспитание детей в своих владениях, чтобы препятствовать практике абортов и детоубийств. В первой половине XIX в. в Японии благодаря прививке против оспы снизилась детская смертность.

Результаты переписей, начатых правительством Токугава, несмотря на несовершенство методов, дают достаточный материал для изучения динамики численности населения. Работа в этой области началась сравнительно недавно, следует надеяться, что дальнейшее изучение местных документов внесет ясность в спорные вопросы и позволит уточнить цифры численности населения.

стр. 33

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ В. Susan Henley and Yamamura Kozo. Economic and Demographic Change in Preindustrial Japan. Princeton, 1977, p.38 - 39.

² Сэкияма Наотаро. Кинсэй нихон-но дзинко кодзо (Структура населения Японии в период Кинсэй). Токио,1985,с. 1.

³ М.В. Воробьев. Япония в III-VII вв. М., 1980, с. 186 - 188.

⁴ М.В. Воробьев. Япония в III-VII вв. с. 204. См. также: М.В. Воробьев. Японский кодекс "Тайхо Ероре" (VIII в.) и право раннего средневековья. М., 1990; С.С. Пасков. Япония в раннее средневековье. VII-XII вв. М.,1987.

⁵ С.С. Пасков. Указ. соч., с. 54, 83, 164.

⁶ Сэкияма Наотаро. Указ. соч., с. 5.

⁷ Л.Л. Искендеров. Тоетоми Хидэеси. М., 1984, с. 234.

⁸ Сэкияма Наотаро. Указ. соч., с. 5 - 6.

⁹ Кокудака - размер урожая, установленный для земельного участка или для всего княжества; в неурожайные годы размер кокудака снижался.

¹⁰ Более подробно см.: А.А. Искендеров. Указ. соч., гл. X; И.Г. Поздняков. Роль кэнти в закрепощении японского крестьянства во второй половине XVI века. - Япония. Вопросы истории. М., 1959, с. 67 - 93.

¹¹ Сэкияма Наотаро. Указ. соч., с. 5.

¹² Есида Того. Исин си хакко (Восемь лекций о Мэйдзи исин). Токио, 1911.

¹³ Hayami Akira. The Population at the Beginning of the Tokugawa Period. - Keio Economis Studies. Vol. 4. 1966/1967, p. 4 - 5.

¹⁴ Ibid., p. 6, 21,25.

¹⁵ Ibid., p. 22.

¹⁶ Нихон кэйдзай си (История японской экономики). Т. 1. Токио, 1988, с. 46.

¹⁷ Там же, с. 45.

¹⁸ Нихон кэйдзай си Ока Мицуо, Ямасаки Рюдзо хэнте (История японской экономики). Киото, 1983. с. 132 - 133.

¹⁹ Кимура Мотои. Кинсэй-но мура (Японская деревня периода Кинсэй). Токио, 1988, с. 176, 177.

²⁰ Хаями Акира. Нихон-ни окэру кэйдзай сякай-но тэнкай (Становление экономического общества в Японии). Токио, 1985, с. 84 - 85.

²¹ Нихон кэйдзай си, т. 1, с. 144.

²² Сэкиямо Наотаро. Указ. соч., с. 239, 322.

²³ Эта - каста париев; хинин - "нечеловек", низшая социальная группа населения, профессией которых было обслуживание мест казни, захоронение казненных и т.п.

²⁴ Нихон кэйдзай си. Т. 2. Токио, 1989, с. 269.

²⁵ Сэкияма Наотаро. Указ. соч., с. 20 - 28.

²⁶ Hayami Akira. Op. cit., p. 22 - 23.

²⁷ Нихон кэйдзай си, т. 2, с. 273 - 274.

²⁸ Очерки новой истории Японии. М., 1958, с. 71.

²⁹ Хаями Акира. Эдо-но номин сэйкацу си (История жизни японского крестьянства в период Эдо). Токио, 1988,с. 79,113,115,117,202.

³⁰ Минами Кадзуо. Эдо-но сякай кодзо (Социальная структура Эдо). Токио, 1969, с. 196.

³¹ Japan in Transition from Tokugawa to Meiji. Princeton, 1986, p. 295.

³² Нихон кэйдзай си, т. 2, с. 270 - 271.

³³ Japan in Transition..., p. 297.

³⁴ Эдо дзидай-но кикин (Голод в период Эдо). Токио, 1982, с. 27 - 29.

³⁵ A.B. Jannetta. Epidemics and Mortality in Early Modem Japan. Princeton, 1987, p. 192, 195.

³⁶ A.B. Jannetta. Op. cit., p. 196; С.С. Пасков. Указ. соч., с. 68, 127.

³⁷ Накамура Синтаро. Японцы и русские. Из истории контактов. М., 1983, с. 156.

³⁸ A.B. Jannetta. Op. cit., p. 204.

³⁹ Japan in Transition..., p. 296 - 297 '.

⁴⁰ Нихон кэдзай си, т. 2, с. 274.

⁴¹ Там же, с. 315.

⁴² Japan in Transition..., p. 315 - 316.

Постоянный адрес данной публикации: