ПОСЛЕДНЯЯ СТАТЬЯ

6 июля 2002 года исполнилось бы 80 лет ведущему научному сотруднику, доктору экономических наук, профессору Моисееву Петру Павловичу.

П.П. Моисеев был одним из крупнейших ученых в области аграрных отношений региона Ближнего и Среднего Востока, теории экономической мысли в Османской империи и республиканской Турции. Он первым в отечественной туркологии исследовал аграрные проблемы страны, изучил положение крестьян и историю крестьянских движений. Последние научные изыскания П.П. Моисеева были связаны с исследованием модели экономического подъема Турции, а также общего и особенного, пределов и возможностей заимствования данной модели новыми суверенными странами Центральной Азии и Закавказья. За время 40- летней трудовой деятельности в Институте востоковедения им было опубликовано более 150 научных работ, в числе которых есть и объемные монографии. Научные заслуги П.П. Моисеева по достоинству оценены не только коллегами, но и неизменно получали положительные отклики мировой научной общественности.

Петр Павлович вел большую научно-организационную работу, являлся инициатором и активным участником конференций и семинаров, в том числе, международных.

Под научным руководством и при активной помощи П.П. Моисеева многие аспиранты, и научные сотрудники из России и зарубежных стран защитили диссертации и успешно трудятся на поприщах научной педагогической и практической деятельности.

Более 20-ти лет П.П. Моисеев терпеливо и доброжелательно передавал свои знания студентам и аспирантам Института стран Азии и Африки при МГУ.

П.П. Моисеев был участником Великой Отечественной войны, много лет он вел активную работу среди ветеранов Института востоковедения, возглавляя совет ветеранов ВОВ.

Петр Павлович был высоко квалифицированным специалистом, доброжелательным руководителем нового поколения научной молодежи, мудрым и отзывчивым другом своих коллег.

Коллеги по Институту и наш журнал готовились широко отметить 80-летие П.П. Моисеева. И настоящая статья, как предполагалось, должна была быть приурочена к этому юбилею. Но 24 февраля 2002 г. П.П. Моисеева не стало. Память о П.П. Моисееве, всестороннем знатоке Турции и аграрных проблем стран Ближнего и Среднего Востока, талантливом востоковеде, а также замечательном человеке навсегда останется в наших сердцах.

* * *

К началу XX в. Турция и страны Запада по всем показателям социально-экономического прогресса и качества жизни находились, можно сказать, в разных исторических эпохах. Речь идет не о количественном разрыве в уровнях производства и культуры, а об отставании Турции на целую общественную эпоху. Если Запад, пройдя стадии классического развития капитализма (мануфактурную и свободной конкуренции), вступил в индустриальную (монополистическую) фазу, то социально- экономическую систему Османской империи характеризовала многоукладностъ, при которой господствующая роль принадлежала докапиталистическим формам хозяйствования, производства и распределения; капиталистический же уклад в силу ряда исторических причин не смог набрать полную силу и претендовать на роль системообразующего, формационного ¹ .

Каковы причины отсталости Османской империи? И вообще, почему страны Востока, которые в XV-XVII вв. не только не отставали от европейских государств, но и по ряду важных показателей превосходили их ² , стали потом в убыстряющемся темпе

стр. 135

сдавать свои позиции по всем параметрам социально- политического, экономического и культурного развития?

Многие современные турецкие ученые как левой (Д. Авджиоглу, И. Джем, О. Кеймен, М. Сенджер и др.), так и правой ориентации (О.Л. Баркан, К. Булутоглу, М.А. Кылычбай, Н. Иналджик, Т. Туная и др.) упорно стремятся доказать, что влияние Европы было главной и практически единственной причиной отсталости и неразвитости производительных сил Османской империи. По их мнению, капитализм явился продуктом не внутренних социально-экономических процессов, а был привнесен извне, и именно этот "чуждый османскому обществу капитализм" способствовал не прогрессу страны, а ее развалу. Известный ученый и общественный деятель Д. Авджиоглу, например, писал: "Договор 1838 г. создал условия для свободной торговли, а танзимат с помощью административных, финансовых и других реформ сформировал в интересах западного капитализма основу системы открытого рынка" ³ . И далее: "Если бы Европа оставила Турцию вне своего влияния, то в Турции стал бы развиваться капитализм" ⁴ .

Другой турецкий ученый И. Джем утверждает следующее: "Фирманы о реформах танзимата 1839 и 1856 гг., которые в нашей истории обычно преподносятся как благодетельный процесс спасительной для нас вестернизации, были лишь одним из средств империалистической экспансии" ⁵ .

Почин в негативной оценке влияния Запада на Турцию принадлежит М. Кемалю Ататюрку, который в одной из бесед с учеными своей страны заявил, что инициатива танзиматских реформ якобы исходила не от местных реформаторов- сторонников прогресса, а агентов западных держав, стремившихся с помощью реформ еще более разложить османское общество и ослабить его сопротивление усиливавшемуся натиску европейского капитала. С целью обоснования этой идеи "великого гази" в 1940 г. (уже после смерти М. Ататюрка) была даже опубликована специальная работа "Танзимат", представлявшая собой сборник статей ведущих турецких историков тех лет по различным аспектам затронутой темы ⁶ .

Нельзя не отметить, что и советские ученые-востоковеды упрощенно трактовали такие явления, как "империализм" и "колониализм". Поэтому при анализе роли иностранного капитала в колониях и полуколониях они длительное время, особенно в 1920-1950-е годы, концентрировали внимание лишь на негативных моментах, возведя в абсолют тот факт, что монополии Запада повсеместно использовали в своих интересах существовавшие на колониальном Востоке докапиталистические формы собственности и отношений. Абсолютизация этого в целом правильного положения приводила к выводу о якобы полной "закупорке всех пор хозяйственного организма" в колониях и зависимых странах.

Изучение последствий проникновения иностранного капитала в Османскую империю велось в то время по схеме: национальный капитализм под влиянием иностранного капитала развивался в империи, но по тем же причинам он там развиваться не мог. В настоящее время совершенно очевидно, что противоборство между тормозящими и стимулирующими факторами общественного прогресса в империи не всегда шло по линии "внутренние-внешние". Нельзя не заметить, что торговые договоры, заключенные Турцией в конце 30-х годов XIX в., сыграли определенную позитивную роль в генезисе капитализма в империи, так как неизбежно вовлекали ее отсталую экономическую структуру в отношения свободной конкуренции с державами Запада, переживавшими в то время промышленную революцию, и способствовали тем самым ликвидации таких феодальных "заповедников отсталости", как торговые монополии (йед-и вахит) или система разорительных для производителей государственных регламентации и принудительных закупок. Все это объективно создавало предпосылки для хозяйственного переустройства общества на буржуазной основе ⁷ .

стр. 136

Столь же очевидно, что реформы танзимата двигались не стремлением усилить подчинение страны иностранному капиталу, как по сей день считают многие турецкие авторы, а "были вызваны главным образом внутренними потребностями социально-экономического развития и политическими причинами" ⁸ .

Следует подчеркнуть, что хотя исходный толчок для становления капиталистического уклада в султанской Турции был дан извне в первой половине XIX в., решающее значение для уровня и характера его развития имели процессы внутренней экономической динамики ⁹ . Внешние факторы постоянно оказывали неоднозначное и противоречивое воздействие на характер, на условия внутренних общественных процессов в стране, в том числе на темпы трансформации традиционных структур в современные. Однако происходило это не прямо, а опосредствованно.

Каковы же были эти внутренние условия? Советские историки обычно отвечали, что корень зла следует искать в чрезвычайной отсталости в данной стране общественного строя, в отсутствии там прочного государственного правопорядка. Но закономерен вопрос: почему же создалась подобная ситуация со строем и правопорядком? При анализе системы общественных отношений в Османской империи все российские авторы обязательно приводили следующее, хорошо известное положение Ф. Энгельса: "Турецкое, как и любое другое восточное господство несовместимо с капиталистическим обществом; нажитая прибавочная стоимость ничем не гарантирована от хищных рук сатрапов и пашей; отсутствует первое основное условие буржуазной предпринимательской деятельности - безопасности личности купца и его собственности " ¹⁰ (курсив мой. - П.М. ).

Исследователи, приводя это высказывание Ф. Энгельса, акцентировали внимание на факте отсутствия в данной стране правопорядка, полностью игнорируя нестабильность частной собственности. И это легко объяснимо. Как известно, К. Маркс считал частную собственность проклятием человека и человечества, носителем всех бед и невзгод. "Собственность - это кража", - повторял он слова анархиста Прудона. И эту идею якобы антигуманной сущности частной собственности буквально вдалбливали в наше сознание на протяжении всей жизни, включая годы учебы.

Переходя к анализу ситуации в республиканской Турции, отметим, что для успеха общественного прогресса молодой республики решающее значение имел провозглашенный в Конституции 1924 г. и закрепленный гражданским Кодексом 1926 г. принцип священности частной собственности. Естественно, по изложенным выше причинам, ни один наш исследователь-турколог не делал акцент на этом важнейшем моменте социально-политической жизни.

Отметим далее, что для общественного прогресса любой страны огромное значение имеет сущность и характер политической власти. Так, в Турции переход в начале XX в. от феодально-теократической, султанской формы правления к основанной на секуляризме парламентской республике - первой и единственной до середины 1930-х годов на всем мусульманском Востоке - представлял собой качественный скачок, создавший предпосылки для всестороннего развития турецкого общества. В результате завоевания подлинного национального суверенитета страна, во-первых, перестала быть объектом международных экономических отношений и все более становилась субъектом исторического процесса. Во-вторых, она получила возможность полностью распоряжаться своими природными ресурсами и материально-финансовыми возможностями, что создавало предпосылки для целенаправленной борьбы за экономическую самостоятельность.

Для всех стран и народов, освобождавшихся от колониального ига, характерны были два самостоятельных и последовательных исторических этапа: этап борьбы за политическую независимость и этап борьбы за экономическую самостоятельность. Такое положение наблюдалось в развивающихся странах Азии и Африки, обретав-

стр. 137

ших политический суверенитет как в 1920-х, так и в 1940-1960- х годах, когда распад колониальной системы принял глобальный характер.

Проблемы борьбы за экономическую самостоятельность постоянно привлекали большое внимание российских востоковедов-социологов и экономистов. Едва ли не первым мероприятием в этом отношении было проведение в 1960 г. в Институте востоковедения АН СССР по докладу Р.А. Ульяновского ¹¹ научной дискуссии, которая позволила выявить точки зрения и расставить акценты. В 1974 г. издательство МГУ выпустило книгу под названием "Развивающиеся страны: проблемы достижения экономической самостоятельности", авторы которой (Н.Н. Шмиголь, И.П. Фаминский, В.М. Колосов) стремились на базе конкретного материала выяснить сущность задач достижения экономической самостоятельности развивающихся стран и показать роль национального государства в решении этой кардинальной проблемы. Содержание, средства и методы решения данной проблемы в условиях борьбы двух социальных систем были рассмотрены в двухтомнике "Зарубежный Восток и современность" (М., 1974), подготовленном сотрудниками ИВ АН СССР, и в коллективной монографии "Развивающиеся страны: закономерности, тенденции, перспективы" (М., 1974), представляющей собой комплексное теоретическое исследование политики, экономики и идеологии стран "третьего мира", проделанное силами научных работников ИМЭМО АН СССР. Наконец, во второй половине 1980-х годов увидела свет монография "Развивающиеся страны в борьбе за преодоление отсталости" (М., 1986), выполненная коллективом сотрудников научных учреждений социалистических стран Европы и содержащая анализ взаимосвязи и противоречий экономического и социального развития освободившихся стран. Появилась также специальная публикация на данную тему, относящаяся к Турции ¹² .

Методологически важно выделить внутренние и внешние аспекты экономической самостоятельности ¹³ . Внутренний аспект предполагает создание развитого, многоотраслевого хозяйства, способного производить потребительные стоимости, которые могут реализовываться на мировом рынке на условиях экономического равенства партнеров. Другими словами, наличие в стране диверсифицированного хозяйства не равнозначно потребности выпускать внутри данной страны весь ассортимент необходимых ей средств производства и предметов потребления ¹⁴ . При создании отраслей экономики должны учитываться сравнительные (традиционные и благоприобретенные) преимущества данной страны, обусловленные уникальностью ее природных ресурсов, выгодами географического положения, величиной затрат на переменный капитал.

Что касается внешнего аспекта, то, несмотря на глубокую противоречивость современного мира и коренные различия государств его составляющих, он находится ныне в состоянии экономической взаимосвязи и взаимозависимости и представляет собой определенную целостность. Однако система мирового хозяйства знает в настоящее время два принципиально различных типа зависимости: а) взаимозависимость развитых государств, обладающих равнозначными элементами производительных сил; б) асимметричная зависимость развивающихся государств от развитых, возникающая на базе экономического неравенства партнеров.

В ходе борьбы за экономическую самостоятельность развивающаяся страна должна преодолеть зависимость второго типа и выступать на мировом рынке в качестве равноправного партнера. Однако достигается это отнюдь не на основе свертывания связей отставшей страны с мировым рынком, т.е. стремления к экономической автаркии под лозунгом "опоры на собственные силы". В настоящее время не подлежит сомнению истина, что "участие в международном разделении труда служит условием не только достижения, но и сохранения уже достигнутой экономической самостоятельности" ¹⁵ .

стр. 138

Так как экономическая самостоятельность - объективное явление, обусловленное уровнем развития производительных сил, то достижение его возможно лишь на базе экономических решений и никакие внешнеполитические акции, даже самые прогрессивные и бескомпромиссные, не способны обеспечить успех. Другими словами, если установление равноправных экономических отношений мыслится на базе не создания диверсифицированного хозяйства, а лишь вытеснения иностранного капитала во всех его формах, то успех такой политики ничем не гарантирован ¹⁶ . Ведь установление национального суверенитета над экономикой решает лишь небольшую часть проблем хозяйственной самостоятельности страны.

Следует отметить, что все еще не завершены дискуссии относительно критериев экономической самостоятельности, а отсюда и мероприятий, необходимых для ее достижения. Впрочем, долгое время была дискуссионной и сама возможность для освободившихся стран достичь хозяйственной самостоятельности на путях перерастания товарно-капиталистического уклада в формацию и формирования национальных производительных сил. Ныне очевидно, что наиболее продвинувшиеся в развитии освободившиеся страны, используя традиционные и благоприобретенные преимущества, выходят на экономический рубеж, позволяющий им производить потребительные стоимости, которые могут обмениваться на мировом рынке на условиях экономического равенства. Пример "новых индустриальных стран" свидетельствует в пользу правомерности подобного вывода. Прогресс Турции в развитии ряда отраслей национальной индустрии (особенно пищевой и текстильной промышленности), говорит о том же ¹⁷ .

Так, турецкие аналитики установили, что в конце 1980-х годов около 78% продукции местной индустрии способны успешно выдержать конкуренцию на мировом рынке и лишь 22% промышленных товаров имели недостаточную внешнюю конкурентоспособность ¹⁸ .

Борьба за экономическую самостоятельность всегда носит политический характер: различные социально-классовые силы, заинтересованные в создании независимого национального хозяйства, вкладывают далеко не одинаковый смысл в это понятие. Если для простого люда города и деревни данное общественное явление ассоциируется с быстрым подъемом всех отраслей хозяйства, со значительным повышением материального уровня жизни народа, с предоставлением ему демократических прав, то для правящей элиты это прежде всего рост контролируемой ею доли национального дохода и утверждение на подобной основе своей политической монополии в стране.

Социальные корни четко прослеживаются и в экономической политике турецких властей с первых лет республики независимо от того, протекала ли эта политика под флагом экономического "либерализма" или этатизма. Ведь в своих воззрениях и особенно практических действиях К. Ататюрк и его сторонники выступали как последовательные идеологи молодой турецкой буржуазии, заинтересованной в создании и укреплении экономической базы своего политического господства. И поэтому проводимая ими борьба за экономическую самостоятельность посредством сужения сферы влияния иностранных фирм и компаний ставила в качестве первоочередной цель создания условий для предпринимательской деятельности местной буржуазии. Но так как в Лозанне в 1923 г. не были решены все спорные политические и внешнеэкономические проблемы (например, о Мосуле, об османском долге, иностранных концессиях и др.), то Турция не могла сразу полностью сосредоточиться на вопросах экономического возрождения. Дополнительные трудности возникли в связи с мировым экономическим кризисом 1929-1933 гг.

Следует также принять во внимание, что Турция оказалась в числе тех немногих освободившихся государств, которые приступили к перестройке традиционных

стр. 139

структур экономики еще в 20-х годах XX в. и потому, естественно, были лишены возможности воспользоваться опытом других развивающихся стран. Это вынуждало Турцию практически самостоятельно искать пути продвижения вперед и нередко совершать ошибки. Намерение осуществить экономическое возрождение нищей полуфеодальной страны на путях свободного частного предпринимательства было одной из таких ошибок. Развернутая программа взращивания в Турции собственных миллионеров - промышленников, банкиров, крупных аграриев - была изложена, как известно, в речи М. Кемаля, на открытии Измирского экономического конгресса в феврале 1923 г. ¹⁹ . Лейтмотив этого выступления - необходимость и даже неизбежность повторения Турцией западной модели экономического развития. В экономическом документе, подготовленном американскими экспертами, по данному поводу говорится следующее: "С момента своего появления Турецкая Республика рассматривает Западную Европу как модель своего политического и экономического развития" ²⁰ .

Весьма показательно, что даже страны, добившиеся политического суверенитета спустя четверть века после Турции (Индия, Пакистан, Индонезия) вначале также надеялись положить в основу национальной стратегии развития опыт высокоиндустриальных государств Запада ²¹ .

Правящие круги Турции, отбив в 1920-е годы атаки слева и справа по поводу выбора пути социально-экономического развития, окончательно решили в начале 1930-х годов вопрос о его формах и методах. Так как хозяйственная отсталость Турции была глубока и разностороння, экономический потенциал слаб (в 1925 г. ВВП на душу населения составлял в ценах 1978 г. 259 дол. ²² ), а свобода маневрирования ограниченна, то достигнутый за первые 15 лет социально- экономический прогресс был в целом незначителен. Слаборазвитая разноукладная турецкая экономика, в которой преобладали низшие уклады, производившие образом потребительные стоимости, не могла осуществлять сколь- нибудь значительные внутренние накопления и одновременно по ряду причин не располагала возможностью привлечь внешние заемные средства. Позитивные сдвиги были особенно малозначительными в деревне, где почти нетронутыми сохранялись традиционные формы быта, культуры, общественного сознания. Рост сельскохозяйственного производства едва поспевал за динамикой населения. Внедрение сельскохозяйственной техники, использование минеральных удобрений, ирригационное строительство - все это было еще впереди ²³ .

Лишь со второй половины 1930-х годов проявились обнадеживающие черты роста. Реформы 1920-1930-х годов, обращение к политике государственного капитализма и постепенное вытеснение иностранных монополий из национального хозяйства путем выкупа иностранных концессий ²⁴ - все это послужило толчком к росту материального производства, развитию индустрии (объем цензовой промышленности с 1932 по 1939 г. вырос в 2.4 раза) и сети железных дорог. Перечисленные же мероприятия заложили лишь первые камни в фундамент экономической самостоятельности. "Национализация иностранных компаний и политика этатизма, - писал Д. Авджиоглу, - это шаги на пути к экономической независимости" ²⁵ .

Из числа внешних факторов, способствовавших росту национальной экономики, следует назвать сотрудничество с Советским Союзом. Напомним, что Турция была первой развивающейся страной, которая еще в 1930-х годах попыталась использовать советский опыт планирования, а также экономическую и техническую помощь СССР для создания основ национальной индустрии ²⁶ .

С конца 1940-х годов и особенно после прихода в 1950 г. к власти правительства Демократической партии (ДП), выражавшей интересы усилившегося за годы войны крупного торгово-спекулятивного капитала и крупных землевладельцев, была официально провозглашена новая модель развития. Суть ее: внутри страны - отход от кемалистских идей государственного предпринимательства и принятие за основу кур-

стр. 140

са "экономического либерализма", а на внешней арене - отказ от строгого протекционизма и ориентация на иностранный капитал с целью повышения нормы накопления и динамизма хозяйства ²⁷ . Однако экономические реалии оказались сильнее программных лозунгов: протекционизм после непродолжительных экспериментов в 1950-1951 гг. все еще сохранялся, а государственный сектор продолжал играть роль ведущего общественного уклада и главного условия решения задач экономической самостоятельности ²⁸ .

После государственного переворота 1960 г. и принятия в 1961 г. более либеральной конституции в развитии национального капитализма под влиянием ряда внутренних и внешних факторов четко обозначились новые тенденции: заметно поднялся темп роста ВНП, повышался размер национального дохода на душу населения, наблюдались позитивные межотраслевые (за счет увеличения доли индустриального сектора в ВНП) и внутриотраслевые сдвиги (особенно в промышленности и производственной инфраструктуре), облагородилась структура национального экспорта за счет увеличения в ней доли промышленной продукции, активизировались процессы концентрации и централизации производства и капитала. В результате экономического скачка 1960-1970-х годов Турция из отсталой аграрной превратилась на этом этапе в аграрно-индустриальную страну со средним уровнем развития производительных сил. Несомненно, повысился в это время уровень ее хозяйственной самостоятельности, и по ряду параметров она уже тогда вплотную подошла к "новым индустриальным странам" ²⁹ .

Скачок в экономическом базисе, произошедший за годы трех пятилетних планов (1963-1977), позволил турецкой буржуазии в начале 1980-х годов поднять вопрос об изменении стратегии хозяйственного развития на базе превращения "закрытой" экономики в "открытую" ³⁰ . Выход на мировой рынок и успех в конкурентной борьбе, естественно, под силу лишь достаточно мощной буржуазии, существенно модернизировавшей экономические и организационные формы своей деятельности. Кроме того, для Турции, давно стремившейся стать полноправным членом Общего рынка, проблема подтягивания национального производства к мировым стандартам стала особенно актуальной.

Обнародованная в январе 1980 г. и дополненная впоследствии, особенно в декабре 1983 - январе 1984 г., новая экономическая стратегия предусматривала отказ от прежней модели "догоняющего" развития на базе импортозамещающей экономики и переход к модели углубления взаимозависимости с мировым капиталистическим хозяйством посредством ориентации национального производства на экспорт и ослабления протекционизма в импортной политике ³¹ .

В целом, программа экономической стабилизации 1980 г., разумеется, не решила всех основных проблем. Ведь снижение, а в дальнейшем полная отмена таможенных пошлин, предусмотренная программой стабилизации 1980 г., может нанести значительный ущерб развитию национальной индустрии. Даже турецкий капиталист "номер один" В. Коч признавал: "Вследствие чрезмерной либерализации... нам придется отказаться от индустриализации" ³² .

Напомним, что идеал экономической самостоятельности реализуется как на базе национальных решений, так и коллективных действий развивающихся стран. Наиболее ярким примером таких действий является сформулированная в мае 1974 г. на VI Специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН программа борьбы развивающихся стран за новый международный экономический порядок (НМЭП) ³³ . Борьба за перестройку международных отношений - это важная составная часть их движения за подлинную экономическую самостоятельность. Специально отмечу при этом следующее обстоятельство: если международное разделение труда колониального типа просуществовало свыше полутора столетий, то за короткий промежуток времени

стр. 141

(примерно четверть века) суверенного развития освободившиеся государства почувствовали острую необходимость перестройки неоколониальной системы международных экономических отношений, что безусловно связано с определенным сдвигом в экономике стран "третьего мира".

Хотя основные направления борьбы за НМЭП вырабатывались на конференциях неприсоединившихся государств ³⁴ , а Турция, являясь активным членом военно-политической (НАТО) и экономической организаций (ОЭСР) высокоразвитых капиталистических держав, а также ассоциированным членом ЕЭС, как правило, занимала в этой борьбе позицию пассивного наблюдателя ³⁵ , это не лишает ее тех выгод, которые неприсоединившиеся страны добились в своем стремлении улучшить условия своих внешнеэкономических связей.

Чтобы рельефней показать особенности движения Турции от полуфеодальной зависимости к экономической самостоятельности, зафиксируем внимание на роли частного и государственного секторов, их взаимосвязи и взаимодействия. Как известно, при анализе экономической истории Турецкой Республики принято выделять пять этапов, или периодов общественной эволюции: экономический либерализм 1920-х годов; кемалистский этатизм 1930-1940-х; либеральный этатизм в 1950-е годы; этап "смешанной экономики" 1960-1970-х и наконец, формирующаяся с начала 1980-х годов система господства по всем линиям товарно- рыночного хозяйства и углубляющихся взаимосвязей и отношений с мировым рынком ³⁶ . Важно то, что для всех этих этапов характерно наличие частной собственности, частного сектора хозяйствования; причем на протяжении всего республиканского периода именно частный сектор находился и находится по количественным показателям на первом месте. Даже в самый пик этатизма основная часть национального производственного потенциала находилась в частных руках: в конце 1930-х годов в нем было занято около 85-90% экономически активного населения, и создавалось 80- 85% ВЫП. Аналогичная картина была и в конце 1970-х годов, т.е. накануне перехода к этапу свободного рынка.

Отметим вместе с тем, что начавшаяся с 1980 г. "рыночная эйфория" и резкое повышение роли товарного хозяйства и частного предпринимательства, в свою очередь, не означало и не означает полного устранения государственного регулирования из экономической жизни страны и бескомпромиссного отрицания роли государства как собственника определенного материального потенциала, особенно в сфере производственной и социальной инфраструктуры. Поэтому ныне речь должна идти о синтезе товарно-рыночных и этатистских методов и форм хозяйствования при решающей и определяющей роли частного предпринимательства.

Разумеется, не следует и преувеличивать ни достигнутый Турцией уровень демократизации общественно-политической жизни, ни стадию экономической зрелости. Достижения значительны лишь по сравнению с низким исходным уровнем. Если же положение в Турции сопоставить с ситуацией в высокоразвитых государствах, то картина будет намного менее впечатляющей. В самом деле, формирование в Турции демократических норм и традиций происходит в атмосфере постоянных политических катаклизмов, хронических приливов и отливов; в стране полностью не устранена дискриминация людей по социальному и, особенно, по национальному признаку; все еще велик отрыв Турции по уровню экономического развития от стран Запада (очень высоки в рассматриваемой стране показатели безработицы и инфляции); страну постоянно сотрясают разного рода кризисы.

Подводя итоги, можно все же сказать, что достигнутый в уходящем XX веке мировой общественной прогресс не обошел Турцию стороной, обогатив ее материально и морально и создав необходимые предпосылки для закрепления политической независимости и завоевания экономической самостоятельности. За всем этим стоит, во- первых, многолетняя сбалансированная политика и практика государственной

стр. 142

власти по созданию основ гражданского общества, цивилизованного рынка и частного предпринимательства; во- вторых, целенаправленная деятельность конкретных политических деятелей.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Об экономическом строе Османской империи подробнее см.: Гасратян М.А., Орешкова С.Ф., Петросян Ю.А. Очерки истории Турции. М., 1983; Миллер А.Ф. Краткая история Турции. М., 1948; Новичев А.Д. История Турции. Т. 1-4. Л., 1963-1978; Шабанов Ф.Ш. Государственный строй и правовая система Турции в период Танзимата. Баку, 1967.

² В этой связи достаточно вспомнить китайскую или индийскую цивилизации, которые с античных времен и до промышленной революции XIX в. по уровню развития опережали европейскую цивилизацию. Полагают, что в середине XVIII в. средний уровень жизни в Европе был несколько ниже, чем в остальных странах мира, исключая, естественно, примитивные общества. Но в 1875-1980 гг. разрыв в уровне жизни между странами, которые мы ныне называем "третьим миром", и развитыми странами был уже в пользу последних, составляя 1:3.3, а сто лет спустя, в 1970 г. уже 1:7.2.

³ Avcioglu D. Turkiye'nin duzeni (dim, bugun, yarin). C. 1. Istanbul, 1973. P. 116.

⁴ Ibid. P. 117.

⁵ Сет I. Tilrkiye'de geri kalmisligin tarini. Istanbul, 1973. P. 241.

⁶ Tanzimat. Pt. 1. Istanbul, 1940. Продолжения публикации не последовало, и первый том остался единственным.

⁷ См.: Дулина Н.А. Англо-турецкий договор 1838 г. и его влияние на экономическое развитие Османской империи // Народы Азии и Африки. 1976, N 3. С. 70.

⁸ Новичев А.Д. Указ. соч. Т. 3. Новое время. Ч. II (1839-1853). Л. 1973. С. 6.

⁹ По авторитетному мнению ряда российских туркологов, первые ростки новых, т.е. капиталистических производственных отношений, начали появляться в султанской Турции еще в первой трети XIX в. Реформы танзимата 1840-1860-х годов ускорили этот процесс. См.: Миллер А.Ф. Указ соч. М., 1948. С. 39-86; Инджикян О.Г. Буржуазия Османской империи. Ереван, 1977. С. 56- 142; Петросян Ю.А. Младотурецкое движение. М., 1971. С. 13-27.

¹⁰ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 33.

¹¹ Ульяновский Р.А. Некоторые вопросы борьбы за экономическую независимость в несоциалистических странах. М., 1960. На правах рукописи.

¹² Моисеев П.П. Главные аспекты борьбы за экономическую независимость // Политика и экономика современной Турции. М., 1977. С. 109-133.

¹³ В двухтомнике "Зарубежный Восток и современность" высказывалось сомнение в правомерности членения проблемы экономической самостоятельности на внутренний и внешний аспекты (Т. 2. М., 1974. С. 476). Разумеется, в реальной жизни эти аспекты тесно связаны между собой, в научном же исследовании подробное членение не только допустимо, но и просто необходимо.

¹⁴ Проблемы развития и укрепления экономики развивающихся стран. Л., 1968; Славный Б.И. Немарксистская политэкономия о проблемах отсталости и зависимости в развивающимся мире. М., 1982.

¹⁵ Зарубежный Восток и современность. Т. 2. С. 485.

¹⁶ В качестве примера гипертрофии внешнеполитических мер в ущерб экономическим можно назвать Индонезию, где в период "направляемой демократии" (1957-1965) осуществлялись решительные меры по вытеснению из страны иностранного капитала, но игнорировалась необходимость сбалансированного развития национальных производительных сил. См.: Архипов В.Я. Экономика и экономическая политика Индонезии (1945-1968). М., 1971. С. 104-113.

¹⁷ Убедительные доказательства содержатся в коллективной монографии российских туркологов. См.: Турция между Европой и Азией. Итоги европеизации на исходе XX века. М. 2001. С. 113-129.

¹⁸ Cм: Okcun G. Turkye iktisat kongresi. Izmir, 1923. Haberier-Bergerer-Yorumlar. Ankara, 1968; Report on Developments in External Economic Relations of Turkey, Foreign Trade Association of Turkey. Ankara, 1987.

¹⁹ Marketing in Turkey. Overseas Business Report. Wash., 1983. P. 8.

²⁰ Официальная стратегия развития Индии в первые годы независимости во многом опиралась на западные экономические теории и исходила из относительного автоматизма преобразования докапиталистических форм производства в капиталистические по мере ускорения экономического роста. См.: Традиционные структуры и экономический рост в Индии. М., 1984. С. 3.

стр. 143

²¹ The Turkish Economy 1979. Istanbul, 1979. P. 58.

²² См.: Моисеев П.П. Аграрные отношения в современной Турции. М., 1960.

²³ Подсчитано, что с 1928 по 1944 г. турецкое правительство осуществило 25 актов выкупа у иностранцев предоставленных им ранее концессий на строительство железнодорожных линий, разработку руд и минералов, эксплуатацию муниципальных предприятий и т.д. См.: Avcioglu D. Op. cit. P. 452-454.

²⁴ Yon. 12 ноября 1962.

²⁵ См.: СССР-Турция. 1917-1979, М., 1981. С. 128-132.

²⁶ Основные параметры экономической стратегии ДП нашли отражение в программах правительства А. Мендереса, зачитанных на заседаниях в меджлисе в мае 1950 г., в марте 1951 г., в мае 1957 г. и др. (в 1950-1960-х гг. Мендерес был во главе пяти правительственных кабинетов). См.: Ozturk K. Turkiye Cumhuriyeti hukumetleri ve programlari. Istanbul, 1968. P. 347-461.

²⁷ См.: Киреев Н.Г. История этатизма в Турции. М., 1991. С. 126-130.

²⁸ The Political Economy of Income Distribution in Turkey. N.Y.-L., 1980. P. 29.

²⁹ Kilicbay A. Turk ekonomisi. Modeller, politikalar, stratejiler. Ankara, 1984. P. 173-178.

³⁰ Ulagay O. Ozal ekonomisinde paramiz pul olurken kim kazandi kim kaybetti. Ankara, 1987. P. 48-50; Sonmez М. Turkiye ekonomisinde bunalim. 25 ocak kararlari ve sonrasi. Istanbul, 1982. P. 7-9, 11-15.

³¹ Le Monde. 10 января 1984.

³² См.: Колосов В.П., Комлев Л.И. За равноправные экономические отношения. М., 1978; Моисеев П.П. Борьба за новый мировой экономический порядок и империализм // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 1981, N 4. С. 3-13.

³³ Особенно важна в этом отношении IV Конференция неприсоединившихся стран (Алжир, 1973), где была впервые разработана всеобъемлющая стратегия борьбы за НМЭП, против экономического господства монополий Западной Европы, США и Японии.

³⁴ Лишь впоследствии Турция присоединилась к группировке развивающихся стран, которая называется "Группа-77".

³⁵ Подробнее см.: Капитализм в Турции. Социально- экономическое развитие в 50-80-х годах. М., 1987; Уразова Е.И. Экономика Турции: от этатизма к рынку (внутренние и внешние источники экономического роста). М., 1993; Алибеков И.В. Государственный капитализм в Турции. М., 1966; Турция: современные проблемы экономики и политики. М., 1997.

³⁶ В 1970 г., например, государственный сектор аккумулировал лишь 12% экономически активного населения и произвел 15% ВНП. См.: Особенности модернизации на мусульманском Востоке. Опыт Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана. М., 1997. С. 77.

Постоянный адрес данной публикации: