Libmonster ID: TJ-383

А. ГЕРАСИМОВА, кандидат филологических наук

* * *

Эмиграция - капля крови нации, взятая на анализ.

(Мария Розанова)

На излете XX в. и в самом начале третьего тысячелетия Афганистан переживал страшную национальную трагедию. Более двух десятилетий здесь полыхала гражданская война, а в первые годы нового столетия положение усугубилось из-за военных действий США в стране, оказавшейся на острие борьбы с международным терроризмом и мусульманским экстремизмом. Все это принесло неисчислимые беды и жертвы народам Афганистана и породило массовую эмиграцию.

За последние четверть века Афганистан пережил три волны эмиграции. Первыми эмигрантами стали король Мухаммад Захиршах, члены его семьи и люди, близкие ко двору, то есть самая аристократическая верхушка афганского общества, покинувшая страну в результате дворцового переворота в июле 1973 г. После апрельского военного переворота (1978 г.) и ввода советских войск в декабре 1979 г. начался массовый исход из страны не только чиновников прежнего режима, преподавателей школ и университетов, врачей, купцов, но и простых крестьян и ремесленников. В этой глубоко религиозной стране десятки и сотни тысяч людей покидали свои дома и устремлялись в соседние Пакистан и Иран, пополняя лагеря беженцев. Образованная часть эмиграции старалась перебраться в другие страны Азии, а также Европы, Америки и даже в Австралию. Наконец, после свержения режима Наджибуллы в 1992 г. и прихода к власти моджахедов, а позднее и талибов из Афганистана выехала значительная часть нового поколения интеллигентов, многие из которых учились в свое время в Советском Союзе и ориентировались на народно-демократические ценности. Таким образом за рубежами родины оказались от 4,5 до 5 млн. человек1 .

В странах, где сложились крупные афганские диаспоры - Пакистан, Россия, Великобритания, Германия, Дания, Швеция и др., - созданы объединения деятелей культуры и литературы Афганистана: "Ассоциация писателей свободного Афганистана" в Пешаваре, которой (до своего отъезда в Европу в 1999 г.) руководил известный ученый-филолог Зальмай Хивадмал, ныне советник по вопросам культуры руководителя Афганского государства; "Общество обновления Афганистана" в Германии; "Центр культуры Афганистана" в Москве и др. Они проводят научные конференции и семинары, посвященные выдающимся деятелям культуры своей страны. Так, в 2001 г. в Москве состоялся научный семинар, посвященный Абдуррахману Пажваку - писателю, поэту и дипломату, первому председателю Генеральной Ассамблеи ООН. В том же году в Швеции была проведена научная конференция, посвященная Гуль Пача Ульфату - поэту, прозаику, ученому-филологу, общественному деятелю. В Германии в 2001 г. прошел семинар в связи с 400-летней годовщиной со дня рождения замечательного поэта-классика Хушхал-хана Хаттака. Представители Афганистана в числе деятелей культуры тридцати стран приняли участие в Международном фестивале культуры (Мюнхен, 1997), где, по словам одного из организаторов - Акрама Аззама, "присутствовавшие имели возможность убедиться, что в Афганистане не только война и разрушения, но что он обладает также древней историей и богатой культурой"2 .

Объединения афганских деятелей культуры за рубежом издают литературно-художественные журналы на языках дари и пушту. Более всего таких журналов издается в Пешаваре: ежеквартальный "Независимость" ("Хпылваки"), выходящий два раза в месяц журнал "Утренняя заря" ("Сапиде"), издающийся два раза в год журнал "Шамшад" и др. Но и в Европе публикуется целый ряд афганских изданий: в Бирмингеме в 1990 - 1991 гг. журнал "Все пуштуны" ("Тол паштун"), в Лондоне в 1993 - 1997 гг. журнал "Светоч" ("Дева"), в Германии журналы: "Ранняя весна" ("Ноубахар"), "Свет" ("Рошани"), "Асмаи", в Москве ежеквартальный журнал "Око" ("Лема"), в Дании раз в два месяца публикуется журнал "Надежда" ("Хила") и ежемесячник "Независимость" ("Хпылваки"). На страницах этих изданий находят место художественные произведения афганских писателей, поэтов, работы литературоведов, интервью с афганскими художниками, деятелями театра и т. п. Таким образом, в течение двух последних десятилетий XX в. сложился целый пласт афганской национальной литературы, созданной за пределами Афганистана и отражающей мысли, чувства и чаяния многострадальных его народов.

Наиболее динамичным, мобильным родом литературы, быстро откликающимся на события и превратности жизни, является поэзия. Можно только удивляться вместе с пешаварскими издателями: "Как поэтическое искусство не теряет своего пути в этом мраке, а цветет и благоухает даже на развалинах"3 .

Пуштунская поэзия, созданная в изгнании, воплотила в себе всю боль, горечь и страдания афганцев, пережитые ими за годы гражданской войны. Она выдвинула новые заметные имена, среди которых одно из первых мест занимает Пир Мухаммад Караван. Он выпустил в Пешаваре три поэтических сборника: "С вечера до вечера", "Говорит чинара" (1997) и "Ладонь Шаперый"* (2000), а в Лахоре вышел сборник его рассказов "От нарцисса к нарциссу" (1995).

Пир Караван - поэт трагического мировосприятия. По его собственному признанию, оно начало формироваться у него с детства под влиянием матери, чья "жизнь прошла в печалях и трагических обстоятельствах". Да и в дальнейшем драматические события, происходившие на его родине, не давали


* Шаперый - женское имя, в переводе означает "волшебница, фея".

стр. 70


поэту пищи для оптимизма. "Трагическое досталось мне в наследство от матери, - пишет П. Караван в предисловии к сборнику "Ладонь Шаперый". - И до сих пор я питаю большую любовь к трагическому искусству. Мне нравятся трагическая музыка, трагические фильмы, трагические рассказы, романы и стихи"4 .

П. Караван настолько остро и тяжело переживает кровавые события афганской действительности, что хочет убить в себе поэта. Не случайно его лирический герой, подобрав на вершине горы осколок ракеты, убившей безвинного деревенского пастушка,

...принес его деревенскому кузнецу,
Чтобы он сделал из него тяжелый и острый

         топор...

...Этим тяжелым и острым топором я убиваю

           себя.

Матушка, не удерживай мою руку, не себя

я убиваю, я убиваю Каравана...

В этом стихотворении, названном "Убиваю поэта, совершаю убийство", Караван настойчиво проводит мысль, что нельзя преданно служить своей музе, когда проливается кровь безвинных людей:

Если придет ко мне из прозрачного
       вдохновения муза Поэзии,

Я не буду ее приветствовать, отвернусь

И скажу: "Уходи, да будет твой путь

       усыпан желтыми розами.

Разве не видишь, что руки мои в крови

       и в глазах кровь, кровь.

Не приближайся ко мне, убью.

Слышишь, я браню тебя и срываю с твоей

      головы покрывало, усыпанное звездами.

Как же тебе снова подняться в небо

         в этой темной ночи?!

В конце концов, я афганец, я твердо стою

        на своем решении.

Пусть волшебной красотой не заклинают меня.

Несколько раз повторяется в стихотворении заглавная строка: "Я убиваю поэта, совершаю убийство". Поэт как бы впечатывает ее в душу и сознание читателя, заставляет занозой застрять в них:

Я вонзаю кинжал в свое сердце
И бросаю мое сердце какой-то голодной собаке

5

.

Образный строй Каравана в этом стихотворении очень предметен, отчетлив и мрачен - это орудия убийства: ракеты, тяжелый острый топор, кинжал, бомбы. Наиболее распространенный эпитет - красный, кровавый. Именно он создает основную цветовую гамму стиха: руки в крови, кровь сердца, в глазах кровь и т. п. Лишь в семантическом поле Музы появляется прозрачность, покрывало, усыпанное звездами; солнце, золотистость полей и зелень лугов. Но поэт гонит их от себя как вещи, которым нет места в окружающем его мире. Он не может и не хочет совместить страшную действительность с поэтическим вдохновением.

Гражданственно-лирическое дарование Каравана дает ему возможность придать новое звучание традиционным поэтическим образам. Соловей и роза -канонические образы классической восточной поэзии, в которых воплощается божественная любовь, в стихах Каравана обретают гражданственное значение:

В зарослях роз соловьи, соловьи
Поют: Пусть процветает страна афганцев,

Ни перед кем не преклоняйся, гордость этих гор!6


В соловьиных трелях - благостное пожелание процветания своей родине и призыв никогда не склонять гордой головы. Далее же поэт рисует картину нынешнего положения своей страны:

Ночи стали очень длинными, утро исчезло.
Верните улыбку на уста сироты.

Возвратите перелетных птиц,

Попугаев с голубым оперением, белокрылых птиц,

Черный дым войны вымел их всех до одной.

Многое исчезло из страны из-за войны с ее черным дымом. Родина изменилась до неузнаваемости: опустошена, разорена, даже птицы покинули ее. Так воспринимает окружающее страдающее сердце поэта.

Характерную для недавнего национального бытия афганцев картину дает нам поэма Найма Джамбеша "Смерть беженки"7 , написанная от лица молодой женщины:

Я беженка из собственного дома,
Все мое имущество сгорело в пламени пожара.

Я же выбралась из смерча войны.

Там, в степи, видишь палатку?

В ней лежат мои бедные дети.

Муж мой мертв, я - молодая вдова...

Так в первых строках поэмы представляется ее героиня. Далее она называет себя "афганской измученной вдовой, в разорванном покрывале, со сбитыми ногами". Но самое большое ее страдание составляет боль за своих детей, которые умирают от голода и холода. "Эти птенцы без родины и без отца". Афганская женщина считает равным бедствием как утрату родины, так и мужа - отца ее детей. Масштабы этих двух понятий равновелики в шкале ее ценностей. Родина и отец одинаково значимы для жизни и счастья ее детей, без которых они не могут существовать.

Раздобыв кусок хлеба, героиня бежит к своей палатке, но там - тишина:

Нет милого шума, нет даже плача.
Откликнитесь, мои бедные бутоны,

Я принесла хлеба, смотрите, все для вас... -

взывает несчастная мать.

- Но ни звука в ответ...

Сад моего сердца убила осень...

...Или ведьма войны убила их?..

...Рыдая, она испустила дух,

Почив в слезах у ног своих детей.

Трагедия тысяч и тысяч афганских матерей запечатлена в поэме Джамбеша. Поэту удалось передать искреннее, теплое материнское чувство и безмерное горе утраты. Над всеми бедствиями афганцев нависает мрачная тень войны, она - виновница всех бед и несчастий. Она извлекает из поэтической лиры скорбные мелодии, своего рода реквием по всему афганскому народу.

Изменилось даже настроение, связанное с приходом весны. Традиционно это было светлое, радостное восприятие пробуждения природы, начала нового года*. Во имя весны всегда слагались красивые, яркие стихи. Теперь же поэт запрещает ей приходить в страну:

Весна, не приходи теперь!
Все цветы погибли от снарядов,

Нивы
 - заложницы взрывчатки,

На лугах разбросаны руки и ноги,

Деревни и дома охвачены огнем.

Весна, ты ждешь от нашего села теплого приема?

Жаль, но здесь никого не осталось, чтобы

       приветствовать тебя.

Кто-то стал добычей земли,

Кто-то превратился в скитальца, оставив

             родину.

Даже негде за тебя пожертвовать головой

8

.

Безрадостную, страшную картину рисует другой


* У афганцев новый год начинается 22 марта, когда весна в стране вступает в полную силу.

стр. 71


поэт - Самун. Это вовсе не привычный весенний пейзаж, нет и речи о ярких тюльпанах, солнечных лучах и трелях соловьев - атрибутах традиционной весенней поэзии, звучавшей на ежегодных мушаирах* в Кабуле. Стихотворение дышит безысходностью, неприкаянностью поэта на чужбине (оно написано в Москве), который вдали от родины не может даже принести себя в жертву ради нее.

Афганский народ не только скорбит и страдает в эмиграции, слепо покоряясь судьбе. Порой афганцы выражают свой протест против существующего положения доступными для них средствами, что нашло отражение и в литературе.

Летом 1994 г. перед Представительством ООН в Дели был совершен акт самосожжения в знак протеста против положения афганских беженцев Индии. Один из старейших филологов Афганистана, академик и поэт Абдушшукур Рашад (р. 1922) откликнулся на это событие небольшой драмой в стихах "Девушка, совершившая акт самосожжения" ("Лулпа пегла")9 , изданной в Пешаваре в 1995 г. Героиня драмы безымянна, это обобщенный образ афганской беженки. Автор называет ее просто "девушка-беженка". Драма состоит из монологов-обращений героини к матери, к индийскому чиновнику -сотруднику Представительства ООН и из их пространных ответов героине; заключительная же часть драмы "Похороны девушки, совершившей самосожжение", представляет собою авторское изложение этого события.

Афганские беженцы в Индии полгода не получали гуманитарной помощи от Представительства ООН в Дели, и героиня, заручившись благословением матери, отправилась в это учреждение потребовать то, что им необходимо для выживания и предоставляется международным сообществом. Для гордой афганки обращаться за милостыней - тяжкое испытание. Но положение отчаянное: мать уже много месяцев лежит без лекарств, "весь скарб, какой у нас был, продали. Постелью нам стала земля, одеялом небо". И героиня решается: "Либо принесу пособие, либо убью себя. С пустыми руками не могу прийти к матушке. Жертвуя собственной головой, возвышу голову афганца". Больная мать благословляет ее на подвиг: "Иди, доченька, станешь посохом в руках слепцов. Иди, доченька, станешь кинжалом для сердец врагов".

Придя к Представительству ООН в Дели, героиня обращается к индийскому чиновнику Гопалу, которого про себя презрительно называет цыганом. Автор подчеркивает этим значительность поступка героини. Для гордой афганской женщины идти на поклон, обращаться с просьбой к представителю презренного цыганского племени - акт, требующий определенного забвения некоторых черт национального характера, своего рода самоотверженность. Героине приходится поступиться своей гордостью. Гопал же стыдит девушку за "попрошайничество": "Как жаль, что стыд ушел от афганцев! / Ах сожалею, что стыдливость сбежала от пуштунов!" Чиновник напоминает героине, что Россия ушла из ее страны, а ее сторонники потерпели поражение, и нечего сидеть здесь, прося милостыню у других. Надо возвращаться на родину, где теперь властвуют моджахеды. "Если бы в стране был мир и покой, - отвечает девушка, - мы бы охотно уехали в свои дома. Что нам делать в вашем знойном Дели?" Оказывается, афганцы попали, как говорится, из огня да в полымя.

Убежав от ос, столкнулись с драконом.

От страха перед ураганом бросились в пучину.

Кровь нации, народа ценится теперь не более, чем кровь воробья! - горестно восклицает беженка. В таком отчаянном, безысходном положении оказались афганцы в своих скитаниях по чужим городам и весям. Пережив унижения и отказ в помощи, героиня решается на страшный акт самосожжения.

"Хорош мир, а не вынужденная покорность перед собаками", - считает афганка. Она хочет, чтобы мир узнал о ее жертве, чтобы люди прониклись мыслью, что нельзя терпеть до бесконечности тяготы, невзгоды, унижения... "Люди, слушайте!

Я подобно Ситый** бросаюсь в жаркое пламя.
Это от притеснений ООН.

Как Феникс я сбрасываю в огонь одежду.

Это послание афганцам от сестры, совершившей

      самосожжение.

Доставьте его к ушам человечества.

Бессмысленны претензии по поводу прав человека.

Все это жульничество, обман наивных людей.

В своих последних словах афганская беженка обращается не только к братьям-афганцам, но ко всему человечеству. Ее поступок вырастает в масштабах до мировых пределов. На краю гибели она бросает обвинение ООН, считая, что ее гуманитарная помощь и защита прав человека не более, чем обман, рассчитанный на простых, наивных людей. Не вникая в справедливость слов доведенной до крайности героини, замечу только, что горе и отчаяние афганских беженцев безмерно, безгранично.

Замечательно глубоко и пронзительно выразил трагедию своей души и своего бытия на чужбине один из известных афганских поэтов, "входящих в число тех, которых, по мнению выдающегося афганского литературоведа Мухаммада Сиддика Рухи, можно пересчитать по пальцам"10 , - Абдулбари Джахани (р. 1948). В 1982 г. поэт эмигрировал в США. Спустя три года в Вирджинии он написал поэму "Исчезнувшая любовь", которая стала своего рода хрестоматийным произведением. Она была включена М. С. Рухи в его "Историю пуштунской литературы"11 .

Джахани оказался в чуждом и враждебном ему мире:

Жестокие волны жизни
Разлучили меня с любимой родиной.

Мятежные ветры времени

Перенесли меня в другой мир.

Эти первые строки поэмы как бы создают печальный запев, настраивают на горестный лад. И вот каким предстает перед Джахани этот другой мир:

Здесь нет огня жизни.
Это дом ада, геенны огненной.

Здесь все испепеляется,

Это - могила, называемая жизнью.

Здесь все продается.

Все - товар на базаре.

Здесь чужая кровь,

Здесь открыто проявляется плотская любовь.

Западный мир, где все продается и покупается, где все отдает мертвечиной, где само существование не воспринимается поэтом как настоящая жизнь, чрезвычайно далек от привычной и милой сердцу поэта жизни в его родном краю. С нежностью и тоской вспоминает он то, чего лишился: здесь не такие склоны гор; нет диких просторных


* Мушаира - состязание поэтов.

** Ситый (Сита) - имя индийской вдовы, предавшей себя сожжению вместе с мужем. В пуштунскую литературу это имя вошло в значении женщины, совершающей акт самосожжения. - Прим. автора драмы.

стр. 72


степей с распускающимися тюльпанами; негде раскинуть палатку кочевнику; не раздаются громкие возгласы погонщика верблюдов, нет лощин, на дне которых плещутся волны горных речек. Нет простого, спокойного, прозрачного, бесхитростного мира, где человек находится в гармонии с природой. Природа - начало созидательное, в ней нет места коварству и злобе людской. В воспоминаниях поэта возникает некий прекрасный женский образ: "Над чьими-то белоснежными плечами / развеваются черные кудри; / на чьей-то длинной шее / тихо покачивается гирлянда из гвоздик..." "На чьих-то сомкнутых устах / застыла таинственная мелодия. / От чьих-то полуприкрытых глаз / исходит песнь страсти".

Подернутый дымкой воспоминаний, родной край кажется поэту потерянным раем:

Тот рай, где я воспевал гурий,
Отчужден от меня.

Дом мой, где я рассказывал свои сказки,

Погиб вместе со всем, что в нем было.

А в новом чужом мире А. Джахани не находит себе места, неприкаян и одинок:

Никто здесь не может услышать
Песен моих высоких гор.

Не могу я здесь говорить

На моем родном языке пушту.

Неприспособленность, неадаптированность к чужому культурно-цивилизационному пространству лишает поэта творческой потенции, обрекает на молчание, убивает в нем душу живую:

Последние искры в душе моей погасли,
Не требуйте от меня огня.

Смятенные чувства мои умерли,

Не ждите от меня стихов.

Этим четверостишием заканчивается произведение А. Джахани, в поэтическом пространстве которого столкнулись Восток и Запад. Сытый и благополучный Запад, давший приют афганскому эмигранту, не покорил его, не заставил играть по своим правилам, возможно, даже обострил неприятие его поэтом в сопоставлении с родным Востоком. Мы не увидим в поэме конкретных реалий западного мира, в отличие от мира Востока, воссозданного поэтом в конкретных, предметных образах и картинах. Но вся тональность и образный строй произведения позволяют читателю воспринимать Запад как нечто чуждое, неприемлемое и даже враждебное восточному человеку.

Поэзия, созданная афганскими эмигрантами, погружает нас в мир человеческих эмоций, чувств и переживаний. Судьбы и самоощущение афганцев в западном мире лучше всего понять, обратившись к современному пуштунскому рассказу - наиболее развитому жанру афганской прозы. Первое и достаточно поверхностное знакомство афганцев с Западом нашло отражение в серии очерков Заргуна "Это Лондон" ("Да Ландан дэй"), опубликованных в журнале "Дева" в 1996 - 1997 гг.

В этих очерках Заргун прежде всего обращает внимание на вещи, которых не существует на его родине. Это Галерея мадам Тюссо, пабы, лотереи, уличные музыканты и даже общественные туалеты. Лотерею он считает делом благородным. По его мнению, место, где проходят лотереи, прекрасно: там собираются люди, смеются, шутят и проявляют свои самые сокровенные желания. Автор наблюдает разный подход к выигрышу в лотерею со стороны представителей двух разных миров - англичан и азиатов. К азиатам он относит и себя, а также - по ошибке - греков. Разница заключается в том, что англичанам деньги нужны, чтобы тратить их, путешествовать и наслаждаться жизнью, азиатам же - чтобы копить и приумножать богатство. Вопреки расхожему мнению о прагматичности Запада и духовности Востока, Заргун несколько иначе оценивает устремления англичан и азиатов. Он детализирует мечты азиатов: "Мои соседи-турки грезят о возвращении в Турцию. Греки же мечтают купить дом на Кипре и не работать. Чернокожие стремятся уехать на острова Вест-Индии, но все же не порывать связь с Англией. Один мой кабульский приятель сказал: "Я бы привез в Лондон свою семью", а другой афганец, наоборот, мечтает потратить деньги на своей родине, дать людям работу12 . Как видим, афганцы чувствуют себя в Лондоне по-разному и мечты у них разные: одни хотят укорениться в Англии, другие же мечтают о мирной и счастливой жизни на родине.

Заргун позволяет себе и некоторую иронию по отношению к своим соотечественникам. Один афганец, узнав, что кто-то выиграл 3,5 тысячи фунтов, все пытался перевести их в афгани. Наконец, он пришел к выводу: "В калькуляторе такие числа не помещаются. Никак не могу сосчитать, сколько же это будет в афгани"13 . Для бедного, несчастного афганца-беженца сумма в 3,5 тысячи фунтов стерлингов - астрономическая, невообразимая.

Прогуливаясь с другом-афганцем по лондонским улицам и наблюдая за уличными певцом и фокусником, Заргун отмечает, что не они протягивают руку, а люди сами бросают им деньги. Размышляя о судьбах представителей искусства в западном мире, афганцы приходят к выводу, что одни из них умеют пробиться на телевидение и становятся популярными и богатыми, другие же, как этот уличный певец - обладатель хорошего голоса, не сумели; и теперь "если никто не будет милостив к нему, он пойдет домой с пустым желудком"14 . Общее же заключение друзей состоит в том, что на Западе кроме таланта надо обязательно обладать и деловой хваткой, иначе останешься на обочине жизни.

Очевидно, Заргун принадлежит не к самому низшему слою афганской диаспоры в Лондоне. Он имеет свободное время и возможность гулять по городу, заходить в пабы, Галерею мадам Тюссо и т. п. Его зарисовки являют собой беглый и достаточно поверхностный взгляд афганца на Лондон и его обитателей и не претендуют на большее.

(Окончание следует)

-----

1 Подробнее об афганской эмиграции см.: Сикоев Р.Р. Пресса афганской эмиграции. М., 1999.

2 "Афган миллат" ("Афганская нация"), 1997, 31 июля, N 66 - 67.

3 "От Издательства". В кн. Каравана П. М. Ладонь Шаперый. Пешавар, 2000.

4 Караван П. М. Ладонь Шаперый. Пешавар, 2000, с. "б".

5 Там же, с. 50 - 52.

6 Там же, с. 119.

7 "Лема" ("Око"), 2000, N 13 - 14. ° Там же.

9 Рашад Абдушшукур. Девушка, совершившая акт самосожжения (Лулпа пегла). Пешавар, 1995.

10 Рухи Сиддик Мухаммад. История пуштунской литературы. Современный период. Т. П. Пешавар, 2000, с. 125.

11 Там же, с. 127 - 132.

12 "Дева" ("Светоч"), 1997, N 1.

13 Там же.

14 "Дева", 1997, N 5.


© library.tj

Permanent link to this publication:

https://library.tj/m/articles/view/ПУШТУНСКАЯ-ЛИТЕРАТУРА-В-ИЗГНАНИИ

Similar publications: LTajikistan LWorld Y G


Publisher:

Галимжон ЦахоевContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.tj/Galimzhon

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

А. ГЕРАСИМОВА, ПУШТУНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ИЗГНАНИИ // Dushanbe: Digital Library of Tajikistan (LIBRARY.TJ). Updated: 14.05.2023. URL: https://library.tj/m/articles/view/ПУШТУНСКАЯ-ЛИТЕРАТУРА-В-ИЗГНАНИИ (date of access: 11.10.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - А. ГЕРАСИМОВА:

А. ГЕРАСИМОВА → other publications, search: Libmonster TajikistanLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Rating
0 votes
Related Articles
СУДАРЬ И СУДАРЫНЯ. О РУССКИХ ОБРАЩЕНИЯХ
Catalog: История 
17 days ago · From Галимжон Цахоев
Знаки препинания в предложениях со сходной структурой
47 days ago · From Галимжон Цахоев
Целый - цельный - целостный
Catalog: Филология 
51 days ago · From Галимжон Цахоев
Целый - цельный - целостный
Catalog: Филология 
51 days ago · From Галимжон Цахоев
Целый - цельный - целостный
Catalog: Филология 
51 days ago · From Галимжон Цахоев
Целый - цельный - целостный
Catalog: Филология 
51 days ago · From Галимжон Цахоев
ДВА "ГОРИЗОНТА"
53 days ago · From Галимжон Цахоев
"Увещевательная коммуникация" в СМИ
69 days ago · From Faridun Mahmudzoda
Водный - водяной - водянистый
70 days ago · From Faridun Mahmudzoda

New publications:

Popular with readers:

Worldwide Network of Partner Libraries:

LIBRARY.TJ - Digital Library of Tajikistan

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form.
Click here to register as an author.
Library Partners

ПУШТУНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ИЗГНАНИИ
 

Contacts
Chat for Authors: TJ LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Tajikistan ® All rights reserved.
2019-2024, LIBRARY.TJ is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Tajikistan


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of branches, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. After registration at your disposal - more than 100 tools for creating your own author's collection. It is free: it was, it is and always will be.

Download app for Android