Lanham Boulder-New York -Toronto Plymouth, UK: Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 2011.

XIV, 384 p., ill.*

В начале XXI в. изучение древней и средневековой истории Юго-Восточной Азии вступило в новую стадию. Пока трудно сказать, что составляет основное содержание этой фазы: беспрецедентное расширение археологических исследований с неизбежным многократным увеличением доступных источников, неудержимая критика традиционной концепции истории региона как периферии великих цивилизаций Индии и Китая и подчеркивание самостоятельного характера местных эволюционных путей или тяготение к обобщениям материала в археологии [Southeast Asia, 2004; Higham, 2002] и истории [Munoz, 2006; Miksic, 2007; O'Reilly, 2007].

Рецензируемая монография американского историка Кеннета Холла представляет собой новую попытку осмыслить историю "ранней" Юго-Восточной Азии. В 1985 г. он издал эпохальную тогда работу "Морская торговля и развитие государства в Юго-Восточной Азии", где показал теснейшую взаимозависимость колебаний ритмов торговли и политической эволюции местных сообществ [Hall, 1985]. Это стало дальнейшим развитием проекта Я.К. Ван Лёра и О.У. Уолтерса по выявлению роли торговли и предпринимательства в истории древней и средневековой Индонезии [Van Leur, 1955; Wolters, 1967]. Наряду с монографией О.У. Уолтерса о глубочайшей самобытности Юго-Восточной Азии [Wolters, 1982] книга Холла до сей поры образовывала фундамент научного знания об истории Юго-Восточной Азии до рубежа XIV XV вв. В этих монографиях политическая история не занимала главного места, отведенного ей в труде Ж. Седеса "Индуизированные государства Юго-Восточной Азии" [Coedes, 1948], и развитие региона трактовалось как глубоко самобытное, а не обусловленное индийским культурным влиянием. Само это влияние рассматривалось как следствие сознательного выбора местными правителями индийского культурного наследия в интересах их легитимации. Торговые связи и торговые сети считались необходимым условием заимствований.

Рецензируемая монография на первый взгляд повторяет предшествующую работу Холла. Но лишь отчасти. Уже ее название указывает на существенный сдвиг в представлении о прошлом, о предмете изучения и о факторах эволюции. В русском языке нет артиклей, и потому сознательный выбор неопределенного артикля в английском названии должен привлечь внимание. Перед нами - одна из возможных историй ЮВА. И это свидетельство новой парадигмы западного мышления - постмодерн(изм)а с его фундаментальным принципом "anything goes" (по выражению Пола Фейерабенда).

Холл называет "ранней историей" период со II до XV в. включительно. И это весьма примечательно, поскольку в недавней монографии Д. О'Рейли ранними цивилизациями ЮВА назывались политические образования I-VIII вв. [O'Reilly, 2007]. Таким образом, предикат "ранний" ни на что определенное не указывает, это условность, которая вполне согласуется с отмеченной выше тенденцией создавать одну из возможных, а вовсе не единственную, "подлинную" историю.

Предметом изучения в новой монографии становится не государство, а социальное развитие, которое тесно связывается с колебаниями морской торговли. От предшествующей концепции осталась лишь торговля.

Рецензируемая книга состоит из предисловия, десяти глав и указателя. Предисловие позволяет увидеть некоторые фундаментальные черты современной историографии. После обязательного рассказа о знакомстве автора с предметом ("персонализация" науки) констатируется сознательный отказ от понятия "классическая эпоха" (classical era) по отношению к ЮВА, поскольку оно "основано на западной категоризации, а не рассмотрении ЮВА как имеющей региональные всеобъемлющие характеристики (inclusive regional characteristics)" и "мешает осмыслению собственной периодизации региона" (р. X XI). «Эта книга - одно из исследований (a study) ЮВА как "местной" сущности ("indigenous" essence) и региона автономных организмов ("stand-alone" entities)» (p. XI).

* Холл Кеннет Р. История ранней Юго-Восточной Азии: морская торговля и общественное развитие, 100-1500. Лэнхсм-Ьаулдср-Торонто, Плимут: Роумэн и Литлфилд, 2011. XIV, 384 с, ил.

стр. 196
Холл подчеркивает, что у него нет намерения рассматривать отдельные цивилизации как существующие отдельно друг от друга или как имеющие четкие географические границы. Он отмечает, что "границы ранних государств были плохо определенными и крайне подвижными" (р. XI).

В этих положениях видны хорошо известные с конца 1960-х гг. стремление изучать культуры в их собственных терминах (культурная антропология К. Гирца, например, а также р. 2 рецензируемой монографии) и тезис О.У. Уолтерса о "лоскутном одеяле" на карте средневековой ЮВА [Wolters, 1982, р. 16]. Но желание преодолеть западные категоризации, говоря при этом по-английски и используя столь размытые понятия, как "ранняя история", показывает новый стиль западного же мышления, стиль постмодерн(изм)а, где соединение несоединимого становится нормой [подробнее см.: Дугин, 2009].

При сравнении предисловий к двум книгам Холла обнаруживается еще одно различие в их задачах: в то время как первая монография была направлена на исследование связи торговли и политической эволюции, выявление общих для всего региона моделей развития и разработку новых подходов [Hall, 1985, р. XII], новый труд, по утверждению его автора, нацелен быть "точкой входа для неспециалистов, особенно для студентов и выпускников университетов, встречающихся с ЮВA впервые" (р. XII). Следовательно, это современный учебник, который показывает не только современное истолкование истории отдельного региона в известное время, но и само современное понимание истории и подходы к ее написанию.

Глава 1 "Торговля и искусство управления государством в ранней Юго-Восточной Азии" почти целиком повторяет предшествующую книгу Холла, но содержит новый раздел "Раннее экономическое развитие". В нем описываются достижения обитателей региона до появления первых государств: доместикация риса, развитая металлургия бронзы и железа и мореходство; основные формы земледелия - подсечно-огневое, переложное и орошаемое, урожайность - 20-25 бушелей зерна с 1 акра (1760-2200 л с 1 га) (р. 7), размер поля для поддержания одного домохозяйства - 1 га (р. 8), важность рыболовства и продуктов тропического леса для местных жителей. В этом же разделе сообщается о билатеральной системе родства и высокой общественной роли женщин в ранних государствах ЮВА.

Другие разделы главы содержат известную концепцию двух типов политической организации - долинных рисоводческих государств и речных и прибрежных государств, ранее именовавшихся торговыми [Van Leur, 1955, p. 104-105] или городами-государствами [Козлова, Седов, Тюрин, 1968, с. 523], которые разделяли такие черты, как зависимость элиты от способности контролировать людей и производство, а не границы, важность политических союзов для поддержания верности населенных пунктов и личный характер власти правителя. Индианизация была вызвана политическими причинами, а местные религиозные системы всегда включали локальные верования и обряды, особенно культ предков. Холл описывает структуры торговли в ранней ЮВА посредством модели речного обмена Б. Бронсона (см.: [Захаров, 2006, с. 74]) и модели древнеяванской иерархии рынков Дж. Виссеман Кристи (р. 22, 25). Первая из этих моделей действует в речном / прибрежном, вторая - в рисоводческом долинном государстве.

Морская торговля в ЮВА осуществлялась в пяти основных зонах, тесно взаимосвязанных, но возникших в разное время: 1) сети Южно-Китайского моря, действовавшей уже в 1-м тыс. до н.э.; 2) сети Яванского моря, сложившейся во II-III вв.; 3) сети Малаккского пролива, оформившейся в V в. и способствовавшей возвышению Шривиджаи; 4) сети моря Сулу, или Восточной Индонезии, появившейся в XI-XII вв. отчасти под влиянием упадка Шривиджаи после заморских экспедиций Чолов около 1025 г., отчасти вследствие подъема китайской заморской торговли при династии Сун; 5) сети Бенгальского залива, оформившейся примерно в ту же эпоху (р. 29-36, mар 1.1). Новая эпоха в торговле началась после захвата в 1511 г. Малакки португальцами.

Глава 2 "Раннее создание международных торговых и культурных сетей в Юго-Восточноазиатском регионе около 100-500 гг." представляет собой сокращенный вариант двух глав предшествующей книги Холла "Развитие морской торговли в Азии" и «"Индианизация" Фунани - первого государства Юго-Восточной Азии» [Hall, 1985, р. 26-77]. Но структурно и содержательно новый текст лучше отвечает задаче монографии быть учебником: убраны обсуждение историографии и общая история азиатской торговли.

Холл полагает, что ставшая регулярной и процветающей благодаря установлению "Римского мира" (Pax Romana) международная торговля создала такие рыночные возможности для обществ ЮВА, что для их использования потребовались "более формальные политические и экономи-

стр. 197
чсские взаимоотношения между населением внутренних районов и прибрежными торговыми сообществами" (р. 39). Это приводило к созданию первых государств региона. Посредниками в торговле между Западом, Индией и Китаем были жители ЮВА, чьи суда (куньлуньбо, или "коландии" Птолемея) были хорошо известны и грекам и китайцам (р. 44-45).

В отличие от современной тенденции омоложения индианизации ЮВА в сторону IV-V вв. Холл достаточно определенно говорит о длительном и медленном процессе культурного синтеза, вызванного местными потребностями, но предполагавшего участие индийцев, включая брахманов (р. 51). Именно так он интерпретирует миф об основании Фунани, который "сочетает браком местный общественный строй с культурой Индии" (р. 53). Согласно мифу местная правительница напала на проходящий мимо корабль, но неудачно среди путников находился чужестранец по имени Каундинья, которому удалось победить воительницу, взять ее в жены и основать царство Фунань. По существу, Холл принимает традиционную дату прибытия Каундиньи в низовья Меконга, где находилось это царство, - I в. н.э.

Характеристика политической организации Фунани довольно сложна. С одной стороны, Холл утверждает, что ранние политии ЮВА "были племенными обществами, вожди которых время от времени оказывались в состоянии установить гегемонию над соседними вождями путем мобилизации военной мощи, семейных сетей, родственных кланов и их союзников, брачных союзов с другими вождями и их группами" (р. 51). Далее он пишет о том, что, по данным археологии и сообщений китайского посла III в. Кан Тая, ранняя Фунань "была политией, состоящей из сети деревень" (р. 53), и о том, что "едва ли Фунань была плотно организованным и контролируемым из центра царством" (р. 57). Но с другой стороны, сведения о торговле с отдаленными странами, в частности о получении лошадей из Кушанской империи, о богатстве ремесел, обнаруженных при раскопках эталонного памятника Фунани - городища Окео во вьетнамской части дельты Меконга, "образуют одну из основных причин считать Фунань государством" (р. 59). По существу, в этом подходе просматривается отмеченное выше сочетание, казалось бы, несоединимых категорий, чреватое, однако, угрозой их полного размывания (отмечу, что это уже произошло с понятием "цивилизация", коль скоро сам Холл (р. 2) считает возможным называть цивилизацией общества без городов и письменности).

В V в. Фунань утратила господство на морских путях, которое перешло к Линьи (Чампе) в Центральном Вьетнаме и к политиям в районе Малаккского пролива и Яванского моря, что было вызвано совершенствованием мореплавания, позволившим плыть напрямую из Китая к Зондскому и Малаккскому проливам, не заходя в порты Фунани. Потеря контроля над морской торговлей вынудила правителей Фунани, во-первых, совершенствовать аграрную базу своей страны для восполнения финансовых потерь из-за торговых убытков; во-вторых, улучшить управление на основе индийской модели государственности. В том же веке на морском пути складывается "буддийская сеть", связавшая Китай и Индию. По ней перемещались паломники, тексты и священные объекты, необходимые для буддийского вероучения в Китае.

К сожалению, глава 2 содержит много неточностей и спорных утверждений. Сомнительно, что самым значительным божеством индуизма в ранних политиях ЮВА был Шива (р. 51). Эта идея О. Уолтерса и П. Уитли не находит пока поддержки в археологических материалах: исключая два лингама из Окео, которые могут быть отнесены ко II в., самые ранние статуи изображают Вишну и Будду [Manguin, 2010, р. 172-175]. Неверна датировка плавания войска Александра Македонского под водительством Неарха из Индии: должен быть 325 г. до н.э., тогда как у Холла дан 321 (р. 40). Эта ошибка была и в его первой монографии [Hall, 1985, р. 27]. В-трстьих, не точно утверждение, что географ Клавдий Птолемей писал о «Явадвипе, или "Золотом полуострове"» (р. 41) - древнегреческий термин был Tαβαδioυ, который достаточно надежно отождествляется с санскритским yavadvipa, означающим "Остров/полуостров ячменя/зерна" (о локализации см.: [Kullanda, 2006, р. 91-97]). В-четвертых, ошибочна датировка китайского царства У 220-264 гг. (р. 42) должно быть 222-280 гг. В-пятых, неправильно высказывание Холла о том, что в V в. было лишь два посольства из Фунани в Китай в 434 и 484 гг. (р. 62). На самом деле, были еще два - в 435 и 438 гг. [Wheatley, 1983, р. 153]. Наконец, (р. 62-63) Холл помещает страну Шепо, известную по китайским источникам, то на Яву, то на западное побережье Калимантана, хотя на карте (р. 47) Шепо находится на Центральной Яве, как ее и локализуют все исследователи. Видимо, это lapsus calami, и на р. 63 должно читать: Йепоти (Yehpoti), которая и отождествляется с Явадвипой [Kullanda, 2006].

Глава 3 "Соревнование на восточном побережье материка: политические экономии ранних Чампы и Вьетнама" обобщает нынешние представления об эволюции социумов на территории

стр. 198
Вьетнама в 1-м тыс. Холл принимает традиционное отождествление Чампы и царства Линьи, известного китайцам с конца II в., вопреки мнению М. Викери о несовпадении этих топонимов [Vickery, 2009], но соглашается с тем, что "Чампа никогда не была единым централизованным государством, разве что в глазах китайцев, и была совокупностью переменно связанных речных долин, иногда действовавших в союзе, иногда враждующих друг с другом" (р. 74). Наиболее важными царствами в Чампе были Индрапура, Амаравати, Виджая, Каутхара и Пандуранга, которые боролись за гегемонию с переменным успехом. При этом в культурном отношении Чампа была единой страной, хотя "се государственные системы были слабо институализированы и зависели от ритуальных сетей и личных союзов, объединявших географически разобщенное население" (р. 82). "Чувство культурной однородности среди рассеянного населения царства чамов обеспечивалось одной постоянной - чамскими священными центрами в Мишоне и Понагаре, расположенными на границах нагорий и речных верховий с чамскими портами-политиями в Хойане и Нячанге и служившими местом проведения царской церемонии" (р. 83). Холл поддерживает тезис Дж. Уитмора о том, что потребность в защите от нападений Дайвьета с севера и кхмеров с запада способствовала развитию царской власти в Чампе, поскольку в ее надписях царя почти всегда прославляют за способность защитить страну [Whitmore, 2010, р. 168-203].

В изложении истории Вьетнама Холл следует К. Тейлору [Taylor, 1983], подчеркивая глубоко самобытный характер древневьетского общества и соединение в нем различных культурных влияний, в том числе чамских и малайских (татуировка, жевание бетеля, плюралистическая система родства), которые появились благодаря морским и сухопутным контактам с южными соседями в районе Южно-Китайского моря. Исследователь отмечает значительное влияние китайской бюрократической модели и конфуцианства в формировании вьетской государственности, неизбежное при многовековом господстве Китая - с III в. до н.э. до начала X в. н.э. (р. 94). Именно китайская администрация, по Холлу, способствовала формированию внешне патриархального общества, переходу к орошаемому рисоводству как основе хозяйства, возникновению представлений о частной и семейной собственности вместо общинного/коллективного владения и постройке домов для духов предков (р. 92-93). В X-XI вв. после обретения независимости от Китая вьетнамское государство стало больше ориентироваться на развитие внешней торговли и для этой цели усилило взаимодействие с внутренними районами страны, где производились или добывались экспортные товары.

В главе 3 Холл тоже допускает неточности. В частности, датировка освобождения Вьетнама от Китая должна быть 939 г., а у Холла - 938 г. (р. 95). Датировка древнейшей надписи региона из Вокань около Нячанга то IV, то III в. н.э. (р. 69, 72), хотя более вероятна первая дата [Захаров, 2011(1)]. Наконец, не ясно, почему нет никаких сведений о распространении буддизма во Вьетнаме. Для учебника это непростительное упущение.

Глава 4 "Основания индонезийской политии: Шривиджая и Ява до начала X в." описывает "эволюцию цивилизации Малаккского пролива" (р. 104). Со второй половины VII в. до 1025 г. эта цивилизация формировалась вокруг морской державы Шривиджаи, центр которой находился в районе современного города Палембанга на Суматре. В целом глава представляет собой сокращенный вариант двух глав предшествующей монографии Холла "Торговля и искусство управления в Шривиджае" и "Эра Шайлендров в яванской истории" [Hall, 1985, chapters 4 & 5].

Глава открывается обзором царств, которые могут быть локализованы на территориях Малайского (Индонезийского) архипелага до возникновения Шривиджаи: Явадвипы, Хэлина, Хэлодани, Йепоти, Таруманагары. К сожалению, Холл допускает при этом очень много неточностей. Он пишет, что кашмирский принц и проповедник буддизма Гунаварман останавливался в Хэлине в 422 г. на пути в Китай (р. 106), повторяя свою неточность из первой монографии [Hall, 1985, р. 104]. Но китайские источники недвусмысленно утверждают, что Гунаварман побывал в Хэлодани [Pelliot, 1904, р. 274; Wolters, 1967, р. 34-36]. Первое упоминание Хэлина относится к 640 г. [Pelliot, 1904, р. 286; Damais, 1964, р. 128, 131]. Холл утверждает, что в Хэлодани правил царь Вишамварман, ссылаясь на П. Пельо и О. Уолтерса (р. 106), но у французского китаеведа на цитируемых страницах [Pelliot, 1904, р. 271-274] об этом нет ни строчки, а американский историк осторожно замечает, что "в 430 г. ... правителем Хэлодо (Ho-lo-t'o) был Цзяньгань (Chien-kan)" и "в 433 г. в Хэлодани правил Пишабамо (P'i-sha-pa-mo) (два последних иероглифа передают -варман)", со ссылками на "Лю Сун шу" и "Тайпин Юйлань"1 [Wolters, 1967, р. 313,

1 "История династии Лю Сун (420-478)" Шэнь Юэ начала VI в. и "Высочайше просмотренное собрание книг, составленное в период правления Тайпин", составленное группой чиновников во главе с Лю Фаном в конце X в.

стр. 199
п. 92]. Хотя отождествление Хэлодо и Хэлодани выглядит вполне оправданным, едва ли можно безоговорочно согласиться с реконструкцией имени царя Холлом.

Концепция политического устройства и религиозной ситуации в Шривиджае у Холла не изменилась сравнительно с его статьей 1976 и монографией 1985 гг. (подробно см.: [Захаров, 2006, с. 68-73, 83-84]). Он связывает подъем древнемалайского царства с производительностью земли в долине Муси, на которой был расположен его центр в Палембанге, и с удобной гаванью (р. 112-113). Упадок Шривиджаи был вызван, по мысли Холла, набегом Чолов в 1025 г., после чего последовала двухвековая перестройка всей системы юго-восточноазиатской торговли (р. 119).

В изложении истории Шривиджаи Холл не избежал досадных неточностей. Древнейшую датированную надпись Кедукан Букит 682 г. он назвал надписью из Талант Туво и повторил ее устаревшую датировку 683 г. (р. 113); особенно странно это ошибочное название в свете упоминания надписи из Таланг Туво 684 г. (р. 118). Фамилию Доминика Бонаца (Bonatz) Холл написал "Гонарц" (Gonarz), повторив это и в библиографии (р. 113, 353). Он почему-то думает, что в надписи Кедукан Букит речь идет об отборе армии в 2 тыс. человек из 20 тыс. (р. 113), хотя там говорится именно об армии в 20 тыс. (wala dualaksd) [Ccedès, 1930, p. 34]. Датировка надписи Девапаладевы из Наланды в Бенгалии, где упоминается правитель Суварнадвипы (отождествляемой с островом Суматрой и царством Шривиджаей) Балапутра, 860 г. (р. 117) давно устарела: Девапаладева скончался между 843-850 гг., следовательно, его надпись относится к первой половине IX в. [Jordaan & Colless, 2009, p. 32-33]. В рассуждениях Холла о почитании Лвалокитешвары в Шривиджае, о чем говорят находки статуй этого бодхисаттвы, внезапно появляется внутренняя ссылка на почитание его китайской ипостаси Гуанинь во Вьетнаме, с утверждением "как отмечалось в главе 3" (р. 118). К сожалению, "как отмечалось выше", глава 3 обходит молчанием вопрос о буддизме во Вьетнаме.

История Центральной Явы VII-IX вв. в построениях Холла предстает борьбой индуистского царства Санджаи и его наследников с культовым центром на плато Диенг с царством династии Шайлендров, религиозный центр которого располагался в долине Кеду. В VII столетии местные вожди ракараяны (rakrayan), правившие областями (watak / watek), включавшими несколько деревень с единой ирригационной системой и/или другой формой взаимосвязи, стали создавать объединения нескольких областей под единой властью (р. 123). В середине VIII в. Шайлендры заняли место ранее господствующего правящего рода Санджаи. Холл полагает, что они, будучи буддистами, установили дружественные отношения с буддийской Шривиджаей и вплоть до середины IX в. продолжалась "эра добрых чувств" (Era of Good Feeling) (p. 125). В X в. началось соперничество яванского царства Матарам с Шривиджаей за торговые пути. Набег Чолов 1025 г. положил конец гегемонии Шривиджаи в Малаккском проливе.

Необходимо отметить, что гипотеза о противостоянии Шайлендров и потомков Санджаи после появления надписи Вануа Тенгах III едва ли может считаться убедительной, равно как и ярлык "эра добрых чувств" к взаимоотношениям Шайлендров и Шривиджаи (подробно см.: [Jordaan & Colless, 2009; Захаров, 2011(2)]). Исчезновение из китайских источников топонима Шилифоши, т.е. Шривиджаи, после 742 г. вкупе с данными надписи из Чхайи (Лигорской стелы) 775 г., строгой последовательностью верховных правителей на Яве, включающей Санджаю и буддиста-Шайлендра Пананкарану, согласно надписям Вануа Тенгах III 908 г., Мантъясих I 907 г. и Каласан 778 г., позволяет предположить определенную форму зависимости Шривиджаи от Явы во второй половине VIII-начале IX в.

Холл допускает неточность в датировке первого упоминания страны Саньфоци (обычно считающейся той же Шривиджаей): должен быть 904 г. вместо 960 (р. 129) [Jordaan & Colless, 2009, p. 67, 244, 254]. Он также считает надежной датировку надписи Соджомерто, в которой упоминается некий дапунта Селендра (dapunta Selendra), началом VII в. и на основании недоказанного отождествления Селендра = Шайлендра относит появление этого рода к тому же времени (р. 123) (подробно см.: [Захаров, 2011(2)]).

Глава 5 "Структурные изменения в яванском сообществе около 900-1300 гг." посвящена причинам переноса политического центра с Центральной на Восточную Яву, особенностям политико-правовой системы и экономики восточнояванских государств. Перенос столицы махараджей Синдоком около 928 г. на восток острова был, по мнению К. Холла, следствием осмысления природной катастрофы извержения вулкана Мерапи и/или землетрясения как знамения того, что мировой порядок пришел в упадок и что нужно создавать новый царский кратен (столицу)

стр. 200
на новом месте. Исследователь рассматривает данные надписей об основании симы освобожденного (полностью или частично) от налогов владения - и приходит к выводу о том, что к XI в. власть стала более устойчивой, ибо из текстов исчезли проклятия нарушителям налогового иммунитета (р. 147-148).

После смерти царя Лирлангги в середине XI в. возникли два царства: Джанггала (Сингасари) и Панджалу (Кедири). По мысли К. Холла, именно в эпоху Кедири центр царства стал сосредоточиваться при дворе правителя, в то время как ранее он находился в центральном храмовом комплексе (р. 148-149). Аирлангга был первым царем, носившим титул рату чакравартин "царь - вселенский правитель", сочетавший традиционный древнеяванский титул рату с санскритским понятием чакравартина. При царе Джаябхае в середине XII в. был составлен какавин Бхаратаюдха - древнеяванский вариант Махабхараты.

К. Холл полагает, что правители эпохи Кедири изменили отношения между центром и областями страны, создав административное деление на вишайи, в которых были уже царские управляющие - сопана. Такая структура отличалась от центральнояванского образца VIII начала X в., когда во главе исторических областей (у Холла - природных областей, natural eco-regions), называвшихся ватек, стояли ракараяны местные правители. Теперь, в эпоху Кедири, носители этого традиционного титула были представителями отдельных областей при дворе правителя, отчитывающимися перед ним (р. 150).

Увы, глава 5 не лишена неточностей и опечаток. В ее начале дана неверная датировка правления Санджаи - 732-760 гг. (р. 135), тогда как он вступил на престол около 717 г., от которого шел отсчет так называемой эры Санджаи, и умер в 746 г., согласно известной К. Холлу надписи Вануа Тенгах III 908 г. Почему правление Балитунга датируется 907-913 гг. (р. 137), тоже неясно: этот царь правил в 898-910 гг. Опора на надпись Харинджинг при датировке строительства местной системы каналов (804 г.) методологически некорректна, потому что эта надпись поздняя копия. Фамилия А. Ван Эльста пишется Aelst, а не Aelast (р. 156, 345).

Глава 6 "Храмовые политические экономики континента: Ангкорская Камбоджа и Паганская Бирма около 889-1300 гг." представляет собой сокращенный вариант двух глав монографии 1985 г. "Храмы как экономические центры в ранней Камбодже" и "Коммерческое развитие Ангкора и Чампы в XI в." [Hall, 1985, chapters 6 & 7]. Основное внимание в ней уделено Ангкорской империи, тогда как Паганской империи посвящено лишь несколько страниц в конце.

Холл исходит из того, что Ангкорская империя представляла собой "растущую конфедерацию жителей (populations), добровольно подчинявшихся центральной власти" (р. 160). Основу экономики составляли храмовые хозяйства, соединенные в одну сеть вокруг культа бога-царя (девараджи) при отсутствии развитой светской администрации. "Храмы были центрами и средствами перераспределения экономического и символического капитала, равно как и обеспечения духовной мотивации дарений..." (р. 162). Культ бога-царя ввел Джаяварман II в начале IX в., синтезировав индийские и местные верования вокруг фигуры царя - представителя владыки мира Шивы на земле и властелина гор, воплощенных царским храмом. В первой половине XI в. значительные административные реформы предпринял Сурьяварман I, пересмотревший наследственные права кхмерского жречества и землевладельцев.

В определении общественного строя Ангкорской империи при Сурьявармане I у Холла некоторое противоречие. С одной стороны, он пишет, что «в теории кхмерский монарх принимал на себя роль покровителя (patron), помещающего землю под "исключительный" контроль пользующихся благосклонностью семей и их храмов. Аристократия, получая средства к существованию от земли, теоретически была обязана своим непрерывным процветанием, прямо или косвенно, царской благосклонности» (р. 175). Но, с другой стороны, чуть ниже Холл замечает, что «...кхмерское государство не было высокоцентрализованным, или "бюрократическим", не было оно и "феодальным" строем, в котором король поручал административные обязанности земельной элите, возводившей свои землевладельческие (landholding) права и статус к следствию королевской благосклонности» (р. 175). При таком определении феодального строя Ангкорская империя под него попадает.

Холл подчеркивает, что роль торговли и городов в Ангкорской империи была весьма значительной, а коммерческие сообщения велись преимущественно по речным системам. Обсуждая вопрос о взаимодействии торговцев и царей, в частности в форме налогообложения, он почему-то примером ожидаемых царями услуг со стороны торговцев считает дарения храмам (р. 179).

стр. 201
Экономические функции храмов в Ангкорской Камбодже сводились к трем: это были центры и источники капиталовложений, поскольку дары дарителей перераспределялись среди индивидов или групп крестьянских или лично зависимых (bondsmen) земледельцев; это были хранилища технологической информации и знаний; наблюдательные органы за земледельческим населением (р. 184). Их связь с царским храмом представляла собой отчисления в его пользу определенной доли товаров и услуг. Земельные пожалования, зафиксированные в надписях, означали не передачу земли храмам, а уступку им части дохода с нее.

Рассматривая природу и значение ангкорской системы управления водными ресурсами, Холл отмечает, что это была не централизованная ирригационная сеть, а орошаемое рисоводство на обнесенных дамбами полях (bunded-field), причем эти дамбы представляли собой земляные укрепления для удержания воды вследствие паводка Меконга и подъема уровня озера Тонлссап. Дамбы сооружались местными сообществами, центрами которых были храмы. Но гидротехнические сооружения могли иметь и символическое значение, отсылая к космологическим представлениям синкретического индо-кхмерского культа - вокруг царского храма, воплощавшего центр мироздания гору Махендру (в индийской космологии гору Меру), находились моря или океаны, подвластные владыке мира.

Отдельный параграф Холл посвятил царю Джаяварману VII (1181-1218), который сделал попытку объединить царство при помощи буддизма махаяны и построил множество храмов, включая Байон, лечебниц, дорог. Однако после его смерти в стране распространился буддизм тхеравады. По мнению Холла, это направление буддизма предоставляло организационную альтернативу традиционному кхмерскому государству, зависевшему от желания местных владык подчиняться царскому культовому центру (р. 199). "Притягательность традиции тхеравады, похоже, усиливалась народами, говорившими на монском и тайском языках и жившими в государстве Джаявармана, так как они были связаны с этой традицией в соседних районах долины реки Менам-Чао-Праи и на Малаккском полуострове" (р. 200).

Конец главы 6 содержит краткое описание взаимодействия государственной власти и тхеравадской буддийской сангхи (общины) в Паганской империи, существовавшей на территории Бирмы (Мьянмы) в XI-XIV вв. Холл вслед за М. Аунг-Твином считает, что монгольского вторжения в 1280-х гг. не было и традиционная датировка крушения царства этим периодом ошибочна (р. 208). Цари паганской эпохи подчеркивали свои нравственные и благочестивые деяния, заключавшиеся в благодеяниях сангхе, которая в свою очередь поддерживала царей. Земельные пожалования усиливали сангху, ослабляя царей. Для восстановления своего могущества правители предпринимали периодические очищения сангхи, ссылаясь на ее суетность и проводя повторные посвящения в сан с помощью командированных за царский счет на Шри-Ланку монахов (reordinations). Поскольку повторное посвящение создавало новую иерархию, основанную на очередности посвященных, цари получали в свое распоряжение лично преданных им монахов. Но для поддержания своего образа благочестивого правителя им нужно было вновь одаривать общину. Это предопределяло циклический характер усиления и ослабления центральной власти.

Глава 7 "Развитие (Transitions) юго-восточноазиатского материкового торгового царства около 900-1500 гг." характеризует кораблестроение в ЮВА и Китае в первой половине 2-го тыс., борьбу за Малаккский полуостров между Шри-Ланкой, Паганской и Ангкорской империями в XI-XII вв., ослабление и упадок Шривиджаи (Саньфоци) на юго-востоке Суматры в XT XIII вв. и подъем северных областей острова, возвышение Аюттхаи (Аютии) на территории Таиланда в XIV в. и борьбу Дайвьета и Чампы за побережье Центрального Вьетнама в XIII-XV вв.

Два положения главы 7 заслуживают внимания. Во-первых, вьетнамский правитель Ле Тхань Тонг (XV в.), победитель чамского княжества Виджаи в 1471 г., несмотря на преобразование управления государством по китайскому образцу и стремление развивать земледельческий сектор хозяйства, следуя китайскому представлению о господствующей роли земледелия в обществе, поощрял и международную торговлю (р. 249). Во-вторых, Дайвьет в конце XV в. стал крупнейшим экспортером керамики благодаря победе над конкурировавшей Виджаей (Чампой) и переселению ее ремесленников на свои северные земли в долине Красной реки (р. 249-250). Победа над Виджаей стала следствием как административных и социальных преобразований Ле Тхань Тонга, так и применения огнестрельного оружия.

Среди неточностей в главе выделяется противоречивая датировка последнего посольства располагавшегося на Малаккском полуострове царства Тамбралинга в Китай: оно датировано то 1170-м (р. 222), то 1070-м (р. 225) годом (правильна последняя дата [Wolters, 1958, р. 598]). Есть

стр. 202
опечатка в датировке сочинения Чжао Жугуа "Чжу фань чжи" (Описание всего иноземного) 1226-м вместо правильного 1225 г. (р. 245). Встречается очередная неработающая внутренняя ссылка (р. 241): Холл указывает на обсуждение чамской истории XIII в. в главе 3, где речь шла лишь о чамских царствах 1-го тыс. Эти мелочи были бы не столь существенными, если бы не утверждение, что это учебник ("точка входа для неспециалистов").

Глава 8 "Морская торговля и развитие сообщества на Яве XIV-XV вв." посвящена взлету и падению восточнояванского царства Маджапахит, бывшего в середине XIV в. гегемоном Малайского архипелага, и проникновению ислама на остров.

Глава 9 "Объединение вверх и вниз по течению и меняющееся чувство сообщества в морских портах-политиях Юго-Восточной Азии XV в." рассматривает историю приморских обществ - первого мусульманского княжества ЮВА Самудра-Пасей на севере Суматры, Малаккского султаната, социумов островов Банда в Восточной Индонезии и острова Себу на Филиппинах в связи с воздействием на них международных торговых потоков.

Глава 10 "Морская торговля и развитие государства около 1250-1500 гг." подводит итоги истории ЮВА XIII-XV вв., отмечая складывание более централизованных государственных образований, использовавших военно-административный контроль над подвластными районами, нежели царства предшествующих эпох; существование нескольких зон международной торговли ("шесть, если не семь", р. 326, что противоречит числу таких зон, названных в главе 1-5), посредством которых товары из Китая и, шире, Восточной Азии достигали европейских рынков; высокий уровень развития местной торговли, выразившийся в появлении местных торговых групп (оранг кайя "богатые люди" на островах Банда), которые управляли целыми областями; самостоятельный, а не зависимый от иноземных (китайского, индийского, европейского) "цивилизаторов" характер развития местных обществ.

В целом монография К. Холла подчеркивает важную, во многом определяющую роль торговли в истории Юго-Восточной Азии. Вместе с тем многие вопросы остаются без ответа. Почему континентальные общества первой половины 2-го тыс. выбрали буддизм тхеравады, а островные (и приморские чамы) ислам? Почему стремление контролировать доходы от морской торговли в случае островов Банда привело к появлению оранг кайя, а в случае с Самудра-Пасеем - к формированию монархии? Только ли дело в предшествующей традиции политической власти (наследии Шривиджаи для Малаккского султаната, например)? Почему в столь разных этнически и культурно царствах, как Маджапахит и Аюттхая, была достигнута большая степень централизации власти, чем в предшествующий период? И не является ли вывод о большей или меньшей централизации власти в тех или иных обществах следствием элементарного состояния источниковой базы (от более древнего времени в большинстве случаев сохранилось существенно меньше данных) и/или невнимания к самому определению централизации власти?

Вопросов всегда больше, чем ответов. Поэтому остается поблагодарить К. Холла за будящую мысль монографию-учебник, ознакомиться с которым, несмотря на содержащиеся в нем неточности, необходимо каждому, кто изучает Юго-Восточную Азию.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Дугин А. Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. М.: Евразийское движение, 2009.

Захаров А.О. Политическая организация островных обществ Юго-Восточной Азии в раннем средневековье (V-VIII вв.): Конструктивистский вариант. М.: Восточный университет, 2006.

Захаров Л.О. Надпись из Вокань (Vo-canh) в Центральном Вьетнаме: перевод и комментарий // Вестник древней истории. 2011 (1). № 2 (277).

Захаров Л.О. Династия Шайлсндров в современной историографии // Проблемы истории, филологии, культуры. 2011(2). № 2 (32).

Козлова М.Г., Седов Л.А., Тюрин В.А. Типы раннеклассовых обществ Юго-Восточной Азии // Проблемы истории докапиталистических обществ. Кн. 1 / Отв. ред. Л.В. Данилова. М.: Наука, 1968.

Coedcs G. Lcs inscriptions malaises dc Crivijaya // Bulletin de l'Ecole Francaise d'Extreme Orient (BEFEO). T. 30. 1930.

Coedcs G. Les Etats hindouises d'Indochine et d'Indonesie. P.: lid. dc Boccard, 1948.

Damais L.-Ch. Etudes sino-indoncsienncs: III. La transcription chinoisc Ho-ling commc designation de Java // BEFEO. T. 52. 1964.

Hall K.R. Maritime Trade and State Development in Early Southeast Asia. Honolulu: University of Hawaii Press, 1985.

Higham C. Early Cultures of Mainland Southeast Asia. Bangkok: River Books, 2002.

стр. 203
Jordaan R.E., Collcss B.E. The Maharajas of the Isles: The Sailendras and the Problem of Srivijaya. Leiden: Department of Languages and Cultures of Southeast Asia and Oceania, University of Leiden, 2009 (Scmaian 25).

Kullanda S. Nushantara or Java? The Acquisition of the Name // Indonesia and the Malay World. Vol. 34. № 98. March 2006.

Manguin P.-Y. Pan-Regional Responses to South Asian Inputs on Early Southeast Asia // 50 Years of Archaeology in Southeast Asia: Essays in Honour of Ian Glover / Ed. by B. Bcllina, E.A. Bacus, Т.О. Price & J. Wisscman Christie. Bangkok: River Books, 2010.

Miksic J.N. Historical Dictionary of Southeast Asia. Lanham (Maryland)-Toronto-Plymouth (UK): Scarecrow Press. (Historical Dictionaries of Ancient Civilizations and Historical Eras, No. 18.), 2007.

Munoz P.-M. Early Kingdoms of the Indonesian Archipelago and the Malay Peninsula. Singapore: Editions Didier Millet, 2006.

O'Reilly D.J.W. Early Civilizations of Southeast Asia. Lanham New York Toronto Plymouth, UK: Altamira Press, 2007.

Pclliol P. Deux itincraircs dc Chine en Indc a la fin du VIIIc sieclc // BEFEO. T. 4. 1904.

Southeast Asia: From Prehistory to History / Ed. by I.С Glover & P. Bcllwood. L.-N.Y.: RoutlcdgcCurzon, Taylor & Francis Group, 2004.

Taylor K.W. The Birth of Vietnam. Berkeley Los Angeles: University of California Press, 1983.

Van Lcur J.C. Indonesian Trade and Society: Essays in Asian Social and Economic History. The Hague: Van Hoeve, 1955.

Vickery M. A Short History of Champa // Champa and the Archaeology of My Son (Vietnam) / Ed. by A. Hardy, M. Cucarzi and P. Zolcsc. Singapore: NUS Press, 2009.

Whcatlcy P. Nagara and Commandery: Origins of the Southeast Asian Urban Traditions. Chicago: University of Chicago, Department of Geography, 1983 (Research Paper Nos. 207-208).

Whitmorc J.K. The Last Great King of Classical Southeast Asia: "Che Bong Nga" and Fourteenth Century Champa // The Cham of Vietnam: History, Society, and Art / Ed. by B. Lockhart & Tran Ку Phuong. Singapore: National University of Singapore, 2010.

Wolters O.W. Tambralihga// Bulletin of the School of Oriental and African Studies, University of London. Vol. 21. No. 1/3. 1958.

Wolters O.W. Early Indonesian Commerce: A Study in the Origins of Srivijaya. Ithaca New York: Cornell University Press, 1967.

Wolters O.W. History, Culture, and Region in Southeast Asian Perspectives. Singapore: Institute for Southeast Asian Studies, 1982.

стр. 204

Постоянный адрес данной публикации: